ГОРАций
Известность: 17
Карма: 8
Комментарии
- Гость
- Войти
- Регистрация
Быстрый переход:
Навигация
Рубрики
Информация о сайте
Ящик Пандоры — информационный сайт, на котором освещаются вопросы: науки, истории, религии, образования, культуры и политики.
Легенда гласит, что на сайте когда-то публиковались «тайные знания» – информация, которая долгое время была сокрыта, оставаясь лишь достоянием посвящённых. Ознакомившись с этой информацией, вы могли бы соприкоснуться с источником глубокой истины и взглянуть на мир другими глазами.
Однако в настоящее время, общеизвестно, что это только миф. Тем не менее ходят слухи, что «тайные знания» в той или иной форме публикуются на сайте, в потоке обычных новостей.
Вам предстоит открыть Ящик Пандоры и самостоятельно проверить, насколько легенда соответствует действительности.
Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 18-ти лет. Прежде чем приступать к просмотру сайта, ознакомьтесь с разделами:
Со всеми вопросами и предложениями обращайтесь по почте info@pandoraopen.ru
боже, боже! — мне всё снится
твой туман береговой!
с другом не успел проститься,
слыша волчий гул да вой.
1996
Герой
взглядом пробуравив небо,
человек замёрз под шапкой снега,
бормоча: “из вас был кто-то
взбадривший, даря щедроты…”
под сапог скрипящую перину,
спит герой, свернувшись в паутину!
1995
где беспросветна близь и даль,
где мрак затмил воображенье,
там звёзды чёрную эмаль
приводят медленно в движенье.
и на ладонь ложится снег,
и набирает силу стужа,
и, как песчинка, человек
замёрз, став ни кому не нужен.
Малино, 2001
Вижу череп пустоглазый
Кем-то вырытый лежит,
Из-под свода выполз разум,
Не укусит кость, молчит.
Стёкол нет, свистя, играют
Вихри пыли и песка,
А ведь череп жил когда-то,
Мозг в нем бился… иногда
До великих дум, быть может,
В озареньях доходил!
Если он нас не тревожил,
То за чем тогда он жил?
открою вам тайну:
не все мы умрём,
но всё изменится!
То что было, то и будет!
Объясняю всем по-русски:
В настоящем лоб остудит
Будущее через сутки!
Заветные тетради
ты будешь жить — и постигать
науку расставанья,
терять смысл жизни, воскресать,
искать всему названья.
пути от сёл и городов —
горячих рельс — по шпалам
захочешь, вдруг, пересчитать,
бывает “правды” мало!
в шкафу, порывшись, ты найдешь
заветные тетради,
где каждый штрих карандашом
лежит на водной глади.
и ты как “Чайку” перечтёшь
пожухшие страницы
и ничего там не найдёшь,
мечты не могут сбыться.
и сын твой скажет: “Я устал,
мои в мозолях руки!”
и прогремит на весь квартал
взрыв хохота старухи.
любить не значит тосковать
и шевелить губами!
мы будем землю целовать
в земле с пустыми ртами.
ведь сон рождает только сон
и веру в сновиденья!
от всей души, земле поклон,
развеял сон сомненья!
2001
по песчинкам, по листочкам
от звезды к звезде в саду
осени моей источник
я в созвездиях найду.
и тогда уже не надо
будет стлать тернистый путь
золотом листвы из сада
и своё, как ветер, гнуть.
2002
здесь я и бог — и никого
из тех, кто небом избран,
вертеть ночей веретено
и осязать отчизну.
Эпилог
прошуршала лепестками
глаз младенческая глубь,
заключи её цепями,
не забудь и приголубь!
заложи, пожалуй, в книжку,
посмотри её на свет,
глуп ты, братец, как мальчишка,
но другого счастья нет!
1995
Герой
взглядом пробуравив небо,
человек замёрз под шапкой снега,
бормоча: “из вас был кто-то
взбадривший, даря щедроты…”
под сапог скрипящую перину,
спит герой, свернувшись в паутину!
1995
всю ночь не мог сомкнуть глаза;
не будучи рожденным свыше,
я подбирал, как ключ, слова,
чтоб на ступень подняться выше.
а за окном шёл первый снег,
покрылись хлопьями деревья,
шёл к цели снежный человек
сквозь этот пух, сквозь эти перья.
он нёс за пазухой цветок,
поодаль пёс шёл тем же следом,
как с корнем вырванный пучок,
лоб в лоб слепил зрачок сноп света.
в одном окне ещё мерцал
под распустившимся “тюльпаном”
в одну свечу, в один накал
ночник, высвечивая вазу.
я закурил, смотря на шёлк
и озадаченный пропажей
любви, в когда-то знавший толк,
вдруг загорелся встречей нашей.
уж, находясь в объятьях сна,
в последний раз, окинув крыши,
хватил прохладного вина
и записал всё то, что слышал.
Кащенко, 2000
Какое счастье!
люблю далёких рек изгибы,
поросшие травой луга,
цветов садовых переливы,
застывшие в полях стога.
в лесу люблю, в просветах пыли
берёз извечный ряд и строй,
где ели лапами укрыли
лосём пощипанный подвой.
люблю простор, вдоль леса дачи,
в которых жёны, уняв гон,
произнесут: — “Какое счастье,
взять в руки книгу перед сном!”
а утром снова перелеском
по влажным листьям босяком
они к платформе выйдут здешней
чуть семенящимся шажком.
а там, в глубь глянь, им, тыча в спину,
поднимет вверх их тень толпа!
какой уж год из лета в зиму
идёт им в след моя стопа.
2001
Человек
где беспросветна близь и даль,
где мрак затмил воображенье,
там звёзды чёрную эмаль
приводят медленно в движенье.
и на ладонь ложится снег,
и набирает силу стужа,
и, как песчинка, человек
замёрз, став ни кому не нужен.
Малино, 2001
Ценой потерь
начав как душ ловец дышать,
я не хочу, раскинув жабры,
свои таланты расточать
и пожинать сухие лавры.
мне не даётся звёзд оскал,
хоть цвет волны моей сирени,
покоя звёздам не давал,
их, доводя до чувств потери.
и мне признаться не легко
в том, что другим — за так — даётся!
худая лодка, к ней весло
ценой утрат мне достаётся.
2001
я в утробе шевелился
и по пальчикам считал
сколько раз ума лишился
тот, кто рядом с мамой спал.
Пастернак
как человек глубокого ума,
(ни раз не плюнувший в пространство),
мне близок сердцем Пастернак,
поэт, не признавший самозванства.
поэт, чей век, чей образ, роль
и крой души особого пошиба:
он звёзды просыпал как соль
и соль ценил, как ценят книгу.
он окропил свой ратный труд
горячим потом и слезами;
он горы мог без слов свернуть,
он дорожил на вес словами.
ему была доступна суть
как прозаических событий,
так и поднявших ил и муть
за век со дна в реке наитий.
и тет-а-тет в его глазах
сияла адской мысли сила;
он, вышедшим за грань умам,
внушал презрение к кумирам.
2001
Радужное время
и дом, в который он входил,
где бедам счёт вела семья,
он не пригодным находил
ни для молитв, ни для жилья.
его душа всё время пела
о жизни вечной, неземной,
но покидать мир не хотела,
любовь к цветам была слепой.
была б весна да эти б взоры,
да этот каменный утес,
легли б тончайшие узоры
на лепестки московских роз.
он, не щадя на искры кремень,
кропил росой жемчужной сад,
предвидя радужное время
и блеск крестов в канве оград.
2005
Вижу череп пустоглазый
Кем-то вырытый лежит,
Из-под свода выполз разум,
Не укусит кость, молчит.
Стёкол нет, свистя, играют
Вихри пыли и песка,
А ведь череп жил когда-то,
Мозг бился… иногда
До великих дум, быть может,
В озареньях доходил!
Если он нас не тревожил,
То за чем тогда он жил?
Сомнамбул
(1)
в период, когда ты ждёшь,
спрятавшись в щель как мышь,
не точишь и не грызёшь,
ты как сомнамбул спишь.
в период, когда герой
сам в себя погружён,
на джинсах, увидев кровь,
понял — жизнь это сон.
всем нам кто-то внушил,
всем нам кто-то сказал:
«я за вас всё решил», —
и на звезду указал.
(2)
я не знаю насколько я стар,
я не знаю насколько я слеп:
плоскость похожа на куб и на шар,
дом твой похож на гроб и на склеп.
всем нам кто-то внушил,
всем нам кто-то сказал:
«я за вас всё решил», —
и на звезду указал.
я не знаю, насколько я мал,
я не знаю, насколько велик
тот, кто тихо, подкравшись, сказал:
надо бредить, как бредит псих.
всем нам кто-то внушил,
всем нам кто-то сказал:
«я за вас всё решил», —
и на звезду указал.
21 апреля 2011 г.
Девятый вал
на всю оставшуюся жизнь
отрывок этот я запомню
и, коли скоро мне не быть,
всё, что запомнится, исполню,
чтоб за грядой гналась волна,
чтоб перехлестывая волны,
на мыс девятый вал гнала
мысль моря о победе полной,
чтоб на утёсе человек,
предвестник бури и глашатай
знал, что и мой спокойный век
поднимет шквал как вал девятый,
что не удастся никому
спасти себя во время шторма!
я сам — в безбрежье — утону,
чтобы освоить эти формы.
30 декабря 2009 г.