Народ груб, но в нём горит душа

https://историческая-самара.рф/i/personalii/Frunze/1.jpg

Интересное выступление полководца Михаила Фрунзе в Оренбурге перед военнопленными казаками воевавшими на стороне Колчака в 1919-м году.

Речь Фрунзе перед военнопленными 1919 г.

И я, представитель командования Красной Армии, приехавший в Оренбург на несколько дней, считаю своим долгом обратиться к вам с речью, казаки. Товарищи, до сих пор мы были в разных лагерях, до сих пор мы стояли по две стороны баррикады и направляли винтовки друг против друга. Вы видите, товарищи, что мы обращаемся к вам с тем словом, которое для нас является символом братства, теснейшей связи. Мы к вам, к вчерашним своим врагам, обращаемся со словом «товарищи». Я потому называю вас товарищами, что чувствую, что в каждом из вас бьётся сердце рабочего и крестьянина и что то, что вы делали, происходило вследствие вашей темноты. И я уверен, что тот, в ком бьётся сердце трудового человека, должен сейчас почувствовать, где находится правда и кто отстаивает действительно кровные интересы России, нашей дорогой родины.

Ваши командиры, ваши генералы и атаманы говорили вам, что на вас идут разбойничьи банды, состоящие из наёмников германского империализма, продающие за деньги свою родину. Вы уже слышали здесь авторитетное заявление главы нашей Российской Советской Республики, простого тверского мужика, который определённо сказал, что такие заявления ложны и преступны. И вы сами теперь видите, что как Советское правительство, так и сама Красная Армия не являются орудием в руках иностранной политики, не являются и не являлись никогда оружием в руках императора Вильгельма или какого-нибудь другого тирана. Правда, Рабоче-Крестьянская Красная Армия, как вы уже видели, не блещет внешностью; правда, она никогда не умела так сражаться, как того требовали бы правила военного искусства, но тем не менее она сражается и одерживает победу над теми армиями, во главе которых стоят люди, кичащиеся своими военными знаниями.
И это происходит только потому, что мы знаем, что отстаиваем волю трудового народа, и, с другой стороны, мы знаем, что вы являлись слепым орудием в руках русских белогвардейцев, а больше всего в руках международного империализма.

Если вы откроете любую белогвардейскую газету, то вы увидите, что Колчак, который говорит, что он защищает единство России, что он идёт за её национальное возрождение, этот Колчак имеет помощь от всех империалистов мира. Вы в такой газете прочтёте торжествующие заметки о том, что на Севере России наступают очень успешно англичане, что они взяли Архангельск и что не сегодня завтра они продвинутся ближе к центру России. Здесь же вы прочтёте, что Эстляндия и Финляндия бьют большевиков, что завтра будет взят Петроград, что их войска работают очень удачно. На западе также удачно бьют большевиков и наступают польские войска. Точно так же удачно на юге наступают румынские войска; английский и французский флоты действуют очень удачно, бомбардируют черноморские города и тоже бьют большевиков.
Дальше вы читаете, что Баку находится в руках англичан, большевистские корабли тоже разбиваются английским флотом. На востоке японские войска тоже бьют большевиков и тоже действуют удачно.

Товарищи, сравните же все эти заявления, которые вы читали, и подумайте, где же здесь русский народ, — везде на этих многочисленных фронтах англичане, французы, японцы, поляки, эстонцы и т. д., а где же русские рабочие и крестьяне? Они здесь, внутри страны, они и есть те большевики, которых бьют все эти японцы, англичане, поляки и прочие.

И я думаю, товарищи, что каждый дурак должен понять, что там, в лагере наших врагов, как раз и не может быть национального возрождения России, что как раз с той стороны и не может быть речи о борьбе за благополучие русского народа. Потому что не из-за прекрасных же глаз все эти французы, англичане помогают Деникину и Колчаку — естественно, что они преследуют свои интересы. Этот факт должен быть достаточно ясен, что России там нет, что Россия у нас. Хотя мы и имеем в наличии представителей других национальностей, но в основе мы имеем русский трудовой народ.

У нас имеются отряды китайцев, мадьяр и других национальностей. Конечно, их капля в море, может быть, на тысячу человек русских придётся десять мадьяр. Но и эти десять человек, что они собою представляют? Они являются теми же рабочими и крестьянами тех народностей, которые взяли власть в руки, как это было в Венгрии, но которые не сумели удержаться: их задушили английские и французские капиталисты, а потом отдали на разграбление Румынии. И вот эти небольшие кучки народностей, которые поняли, что все народы друг другу братья, которые откликнулись на призыв, что пора кончать народам между собой войну, что пора обратить оружие всех трудящихся против того, кто посылает на бойню. Мы, русские, первые сбросили иго тирании и гнёта капитала. Другие народы опоздали, они идут позади нас.

Мадьяры, они тоже сбросили гнёт капитала, примкнули к нам, но их раздавили и не только раздавили, но и ограбили. И то, что сделалось с Венгрией, пусть будет примером для всех трудящихся других стран. Румыны, эти «освободители» венгерского народа, забрались в Венгрию, разрушали и брали всё, что только могли. Они разрушали даже крестьянские хозяйства, уложили машины — вот что делали они, эти «освободители». И такая же судьба уготована ими и России, если бы вы с вашими друзьями сумели раздавить нашу Республику. Англичане действуют на севере действительно очень хорошо, они там занялись хищением и отправкой к себе наших лесных богатств; они в Баку выкачивают наши богатства — нефть, увозят её к себе и там, продавая, набивают свои сундуки. А японцы в Сибири торгуют нашими рудниками и вывозят всё, что только могут.

Все эти Колчаки, Деникины есть не что иное, как наёмники этих капиталистов, как средство для угнетения нашего народа. А интересов нашего русского народа, конечно, у них нет. У них есть только интересы своего капитала, для них будет всё равно, если наш народ будет нищ и убог. Но русский трудовой народ решил сам устроить порядок в своей стране, он не продаёт Россию оптом и в розницу.

Так, товарищи, обстоит дело. И не нужно быть особенно грамотным и умным, чтобы понять, что всё дело заключается в борьбе труда с капиталом, в борьбе белой кости с чёрной. И та сторона, с которой вы боролись против нас, она лишь хочет набивать свои карманы. Это белокостники, которые хотят жить потом и кровью русского народа. А на нашей стороне чёрная кость, которая веками насильно держалась в темноте.
Теперь эта чёрная кость заявила, что мы тоже люди, тоже хотим себе создать такие условия жизни, при которых мы были бы не рабами и холопами, а настоящими гражданами. Наша победа отнюдь не будет означать победу какой-либо отдельной группы. Нет, мы говорим, что все должны превратиться в единое царство трудящихся. Мы не хотим, чтобы оставалось разделение на чёрную и белую кость. У них идея старая — поставить белую кость над чёрной. Вот в этом всё дело и из-за этого наша страна и поливается кровью, из-за этого мы и стоим друг против друга с оружием.

И ваше дело теперь, товарищи, решить, с кем вам быть, с белой ли костью, с теми, кто держал вас в угнетении, или же идти с чёрной костью, которая даёт господство труда, при котором не будет угнетения не только целого класса, но даже и отдельных личностей.
И это царство труда есть здесь у нас, в Российской Советской Республике. То, что царствует чёрная кость, я думаю, вы видели сейчас.

Перед вами выступал глава нашего правительства, председатель самого верховного органа Республики — простой крестьянин. И теперь вы подумайте, когда вы видели, чтобы пришёл представитель высшей власти и сидел среди тех, кто называется подданными? Бывало ли так раньше? Ничего подобного. Правда, писалось, что его величество показалось перед народом, но как это было — кругом этого величества стояли жандармы и полицейские, и к нему протискивались специально выбранные пузатые господа с медалями и орденами. А допускали ли вас, было ли так, чтобы верховный представитель власти говорил с целой толпой? Этого не бывало нигде, и только в России имеет место подобный факт. И такой факт должен быть для вас нагляднее всяких речей и листовок, ибо в этом факте ясно выражено, что российская Советская власть есть действительно власть трудящихся.

Вам, наверное, часто говорили, что раньше в России было самодержавие, а теперь комиссародержавие. Да, у нас комиссарами называются люди, которые ставятся Советской властью, чтобы наблюдать за порядком, и товарищ Калинин объяснил, что у нас бывают и плохие комиссары, но в этом нет ничего удивительного. Разве те мужики и рабочие, которые сейчас стали у власти, разве они учились раньше, много ли им давалось в смысле поднятия их культурного уровня? Ничего подобного не было. Тёмный народ, кроме кнута и нагайки, ничего не видал. И понятно, когда русский мужик и рабочий взяли в свои руки бразды правления, они не могут выдвинуть сразу достаточно людей, которые бы действовали безошибочно. Ошибки везде есть, и не в этом дело.

Суть дела, товарищи, в том, как поступает с этими комиссарами Советская власть. Я вам скажу, что Советская власть с такими дурными комиссарами расправляется очень просто. Мы в несколько минут их расстреливаем, не давая никакой повадки тем, кто действует во вред трудящимся. И всякий крестьянин и рабочий всегда имеют право, имеют свободный доступ довести до сведения высших органов центральной власти о подобных поступках комиссаров. У нас, в Москве, вывешены специальные ящики, куда каждый может опустить свою жалобу. И у товарища Калинина в поезде тоже есть такой ящик, куда каждый может опустить жалобы, и каждый может даже с ним поговорить. Я сам видел, как его осаждали с прошениями и просьбами. Ничего подобного прежде не бывало, и подобное мыслимо только у нас. Стало быть, вы видите, товарищи, что болтовня о комиссародержавии является злостным искажением. Она является стремлением ошельмовать Советскую власть.

Мы не размазня вроде Керенского. Мы ведём смертельный бой.
Мы знаем, если победят нас, то сотни тысяч, миллионы самых лучших, стойких и энергичных в нашей стране будут истреблены, мы знаем, что с нами не будут разговаривать, нас будут только вешать, и вся наша родина зальётся кровью. Наша страна будет порабощена иностранным капиталом. А что касается фабрик и заводов, так они уже давно проданы. И вот потому-то, что мы знаем, как мучается наш народ сейчас и что может случиться, если победим не мы, вот поэтому-то мы крепко держим винтовку в своих руках и боремся, стойко боремся против наших врагов.

А врагов у нас много. Нашим врагом является весь мир, весь мир, который находится в руках у капиталистов, потому что сейчас ещё во всем мире Ллойд Джордж и Клемансо руководят народами, потому что трудящиеся массы там ещё не взяли власти в свои руки. И мы сейчас отбиваемся от целого мира — с севера, с востока, с юга, с запада — всюду двигаются целые армии иностранного капитала, двигаются подкупленные русские разбойники, и мы, отрезанные от целого мира, не имея продовольствия, не имея вооружения, не имея почти ничего, мы два года стоим крепкой стеной. Бывали моменты, когда белая гвардия подступала близко, бывали моменты, когда в наших руках оставалось около 10 центральных губерний, и наше население, наша трудовая Россия, как только замечала приближение опасности, она вновь и и вновь находила в себе нечеловеческую энергию, и наши войска опять поднимались и двигались в разные стороны, отгоняя противника. Нам было трудно, нам помогало только сознание, что отстаиваем самое дорогое для нас — интересы трудового народа. И вот теперь мы находимся на рубеже. Мы находимся на переломе.

На Востоке наша задача почти что выполнена. Колчак взял на помощь уже последние резервы, но и это не помогло. Наши войска по-прежнему продолжают продвигаться вперёд. И я должен вам сказать, что многомиллионный народ можно победить, но задавить его нельзя. Он прольёт много крови, но выйдет победителем, потому что по всему миру поднимается пожар восстаний, пожар, который зажгла революционная трудовая Россия. И народ выйдет победителем, потому что он борется за святые интересы всего мира. К нашей, к нищей, измученной стране обращены взоры порабощённых всего мира.

Вот, товарищи, только несколько дней прошло с тех пор, как мы восстановили связь с Туркестаном, и мы уже имеем у себя здесь представителей порабощённой Индии, они явились к нам и просят братской помощи, они говорят, что они только и мечтают о том, чтобы сбросить гнёт английского капитализма, что они готовы вместе с русским народом делить все тяготы. У нас нет врагов там, где трудятся, но для нас враги все те, которые живут чужим потом и кровью.

И из-за того, товарищи, что мы установили связь с Индией, к нам теперь особенно враждебно относится Англия. Мне из перехваченных документов было точно известно, что английское правительство требовало от Колчака и Деникина, чтобы они бросили как можно больше войск на этот фронт. Это требование со стороны английского правительства было ультимативным. Но бросать войска на этот фронт было трудно, когда Оренбург был в наших руках, когда нельзя было получать продовольствия, и, несмотря на всё это, вас, казаков, дураков, бросали в эти голодные степи, чтобы вашим потом, вашей кровью защищать, прикрывать английскую Индию. Теперь вы знаете, что путь в Ташкент уже открыт, и, может быть, то, что не удалось Петру Великому и другим императорам России — их мечта о приближении к Индии, может быть, это удастся нам — измученной трудовой России. Мы взорвём английский капитал в Индии, потому что могущество и влияние наших священных идей братства трудящихся всего мира — велико. И англичане знают это. Они предпринимают все усилия, чтобы не допустить соединения России с Индией, а так как своих войск они послать не имеют возможности (английские рабочие и крестьяне не идут воевать против Российской Республики), то они формируют вас и посылают против ваших же братьев русских. Вот чем объясняется, товарищи, что большая армия Туркестанского фронта оказалась в таком положении, что вы вынуждены были сдаться.

Это вышло к счастью как для вас, так и для России, у которой разорвалось кольцо в одном месте. Это даст возможность прорвать кольцо в остальных местах. Это положение благоприятное, потому что оно даст возможность скорее окончить гражданскую войну.
И я хочу надеяться и верить, что мы будем иметь среди вас друзей и сторонников рабоче-крестьянской Советской Республики. Я хочу думать, что каждый из вас почувствует и вспомнит, что он тоже мужик — землероб и рабочий, почувствует, что его дело отстаивать чёрную кость, а не белую. Я надеюсь, что Оренбургская область со своим населением станет отныне оплотом, прочным тылом нашей Республики.
Она станет нашим оплотом в смысле продовольствия для Туркестана, чтобы мы могли скорее сломить английское могущество.
Я жду, что вы сделаете всё возможное для нашей Красной Армии и тыла. Только таким путём вы сможете изгладить ту вину, которую вы имеете перед русским народом, вы, бывшие до сей поры жалким орудием в руках русского и английского капитализма.
Я надеюсь также, что многие из вас, вернувшись на свои места, никогда не допустят, чтобы змеиное шипение раздавалось среди нашего населения.

Я, как представитель военного командования, заявляю, что мы абсолютно не имели и не имеем целью уничтожение казачества, как об этом шипят наши враги. Мы считаем всех трудящихся нашими братьями, но военное командование всё же не может сделать сразу того, о чём сказал товарищ Калинин, заявивший, что готов простить и отпустить вас всех в станицы как наших заблудшихся братьев. Военное командование, которое держит оружие в руках, которое исполняет предначертания Советской власти, военное командование, которому дорога жизнь каждого красноармейца, заявляет: мы будем неуклонно исполнять все предначертания Советской власти, будем делать всё, чтобы не допустить никакого издевательства. Но к словам товарища Калинина я добавляю, что при первой попытке вонзить в нашу спину нож никаких разговоров не будет.

Мы люди дела, мы иначе действовать не можем. Чем больше будет расхлябанности, чем больше будет распущенности, тем больше будет пролито крови родного нам народа. И я заявляю, что все те, кто будет лоялен, кто пойдёт рука об руку с рабоче-крестьянской властью, кто будет прекращать змеиное шипение, тот будет верным другом нашим, мы возьмём его под свою защиту. Но все те, кто попробует после прощения, объявленного высшим представителем власти трудового парода, действовать эгоистично, забывая интересы трудового народа, с тем разговоры будут кратки — им не место в наших рядах.

И так как опыт показал, что старики особенно не могут усвоить идеи нашей власти, я заявляю: всех тех, что старше 40 лет, мы в станицы не отпустим.
После мы, конечно, их отпустим, но мы скажем им: вы, седобородые мужички, где вы были, когда русский народ боролся, изнемогал, где вы были, на чьей стороне вы стояли?.. Мы нищие, мы нагие, но мы знаем, что будет момент, когда трудовая Россия отбросит в сторону своё оружие и возьмётся за мирный труд, и, когда мы будем трудиться, когда мы будем воздвигать свободную Российскую Социалистическую Республику, мы спросим: а что делали вы? Мы, безусловно, их отпустим, потому что мы не какие-то элодеи, которые всех вешают, как говорят про нас. Нет, мы проливаем кровь только тогда, когда на это есть крайняя необходимость. Но мы не можем относиться с полным доверием, не можем считать братьями тех, кто не прекращает своих козней.

Вот почему мы не можем и не отпустим стариков по домам. Мы сможем отпустить только тех, кто сознает свою ошибку и честно и прямо скажет: «Да, я ошибался, да, Советская власть не будет отнимать у нас землю. Я буду защитником только Советской власти». И тогда он будет нашим братом, и Советская власть простит и отпустит его. Но в искренности этого надо убедиться. Мы сможем отпустить только тех, за которых поручатся наши красные казаки, те красные казаки, которые в самую тяжёлую минуту были с нами, которые не оставили рабочих и крестьян и вместе защищали права трудового народа. Если они нам удостоверят этих казаков, то мы их отпустим. А других мы должны будем пока задержать. Серединный возраст до 40 лет, который был фронтовым казачеством, который сражался в империалистической войне и который примкнул к делу народа, мы считаем введённым в заблуждение. Мы считаем, что у них должно забиться сердце трудящегося, и мы снимаем с них позор их ошибки. Мы разрешаем им вернуться в станицы и собирать хлеб. И, наконец, молодёжь — возраст, который понимает, что происходит кругом, возраст, который силой заставили бороться против нас, эту часть казачества мы называем нашими товарищами и считаем возможным пустить их в ряды нашей красной кавалерии.

Вот тот ответ, который даёт вам командующий. Всё это вы можете передать всем остальным вашим товарищам. Мы делаем последнюю попытку найти пути примирения с трудовым казачеством, найти такие отношения, при которых мы не будем избивать друг друга, а направим все наши силы и оружие против нашего общего врага — капитализма. Я думаю, товарищи, что этот мир не будет истолкован вкривь и вкось, я надеюсь, что всё, что здесь говорится, без искажений будет передано и другим товарищам.

Что касается управления, то мы не можем ввести сейчас у вас полностью Конституцию Советской Республики. Центральная власть хотела бы это сделать сразу, но мы, военное командование, отвечающее за жизнь каждого отдельного красноармейца, мы говорим: погодите, надо убедиться в том, что казачество искренне. Мы говорим, что казачеству нельзя сразу дать избирательного права, что с этим надо погодить, потому что у нас военное положение. Мы говорим: раз военное положение, то власть находится исключительно в наших руках. А раз так, то мы создадим временные революционные комитеты, в которых будут сидеть казаки-оренбуржцы, которых мы знаем и которым мы верим. И как только наши ревкомы скажут, что всё обстоит благополучно, что казачество не устраивает восстаний, тогда мы донесём товарищам Ленину и Калинину, что оренбургское казачество является защитником прав трудового народа, и мы находим возможность ввести у них в действие Советскую Конституцию, то есть ввести избирательное право. Вот то, что я хотел сказать, и я думаю, что всякий разумный, рассуждающий человек должен сказать, что иного поведения у нас и не может быть. Задних мыслей у нас нет.

Я скажу: конечно, да, мы жестоко расправляемся с врагами, но, товарищи, в общем народ добр и милостив. Посмотрите на русский рабочий класс и крестьянство, когда они одержали верх над царским правительством, — разве они истребили врагов? Они даже не перебили царских министров, они никого не тронули — это проявление доброты народа…
А подумайте, что бы сделали наши враги, если бы они победили.

Вспомните революцию 1905— 6 годов, когда русский народ пытался бороться за землю и волю — когда нас победили. Тогда тюрьмы наполнились десятками, сотнями тысяч наших борцов. И я сам, я, красный командующий фронтом, носил на ногах кандалы. Тогда мы делали первую попытку сбросить ненавистный гнёт, и с нами расправлялись беспощадно. Меня два раза приговаривали к смертной казни, и я спасался только случайностями. А много-много наших товарищей, им же несть числа, погибли за освобождение трудового народа.

Дальше, товарищи, после Октябрьской революции, когда кончилась первая схватка, всем было объявлено прощение, и эти самые генералы Красновы и Деникины были отпущены рабочими и крестьянами. Мы взяли с этих генералов честное генеральское слово, что они не будут с нами бороться, и мы тогда отпустили того же генерала Краснова на Дон. И что он сделал со своим генеральским словом? Он пошёл и организовал восстание и стал избивать восставших рабочих и крестьян. А когда везде стали подниматься бунты, когда они, эти генералы и английские шпионы и прочие стали взрывать мосты, железные дороги и водопроводы и другие необходимые для населения постройки, — что нам тогда было делать?

Нам нужно было или сдаваться на милость, или железной рукой сжать оружие и ответить на удар двумя ударами, за гибель брата-красноармейца — гибелью врага. Только тогда мы стали расправляться с предательской буржуазией, тогда у нас стала действовать ВЧК, которая была органом Советской власти, непосредственно боровшимся с врагами трудового народа. И вот, когда мы решили бороться с этими врагами, про нас стали кричать, что мы жестоки, что мы разбойники. А я напомню, как в Тюмени белогвардейцы заставили вырыть кости товарищей из братской могилы, привели наших живых товарищей к другой могиле и заставили бросить эти кости в свежую могилу, а потом сталкивали туда же живых и закапывали.

Это, товарищи, факт. Но рабочий класс, крестьянство такого зверства себе не позволят, на такое зверство способны только так называемые «культурные» слои. Народ груб, но в нём горит душа, у него есть искра совести, которая не позволяет ему издеваться над врагом. Значит, и в этом отношении обвинение врагов направлено не по тому адресу. Мы же говорим, что надо, чтобы фабрики и заводы и имения стали достоянием всего народа, чтобы сила капитала была уничтожена, и тогда будет братство и мир, тогда будет союз человечества на пользу всех и каждого в отдельности.

Вы видите, что мы не разбойники, не бандиты, вы видите, что мы хотим сделать так, чтобы хорошо было каждому человеку. И теперь вы должны сказать, будете ли вы с нами, с Рабоче-Крестьянской Армией, или же пойдёте за Колчаком, Дутовым, Деникиным и прочими действительными разбойниками, защищающими права капиталистов. Думайте, товарищи, скорее и решайте скорее. Чем скорее вы решите, тем скорее мы победим и вернёмся к мирному труду. И я зову вас на этот трудный совместный тернистый путь, потому что только этот путь приведёт нас к свободной трудовой жизни. Знайте и верьте, товарищи, что, идя этим путём, мы победим наших врагов и построим сначала Российскую, а потом мировую социалистическую республику.

Товарищи, Красной Армии, защитнице прав трудового народа, ура!

https://vk.com/@prorivists-rech-frunze-pered-voennoplennymi-1919-g – цинк