Владимир Терещенко. Проскочили коммунизм. Из цикла «СССР – проектная контора»
Посвящается Елене Евгеньевне Малашенковой
Проскочили коммунизм
Из цикла «СССР – проектная контора»
Я посмотрел на часы, было восемь ноль одна.
Мы танцевали, вместе с нами танцевала луна.
Майк Науменко, «Мажорный рок-н-ролл»
В СССР построили коммунизм, но ни граждане, ни обществоведы, ни власти этого факта не заметили. Забавнее того, оказалось, что никто не понимает, что с этим делать, что дальше.
Мы не раз писали про моделирование, которое непрерывно осуществлялось в социалистической колыбели, и которое, по сути, было главным смыслом ее существования, если объективно оценивать по прошествии лет. Возможно, самым необычным следует признать фактическое достижение страной главной цели Революции – построение коммунизма в одной отдельно взятой стране. Как это ни удивительно, но Хрущев практически не соврал – послевоенное поколение людей стало жить при коммунизме. И ему оказалось этого мало.
Всадник без головы
Вообще, известный марксистский тезис о первичности материи и вторичности сознания все семьдесят с лишним лет воспроизводился в СССР почти буквально. Великие, величайшие деяния и достижения народа, страны всегда преподносились в ней исключительно с точки зрения идеологической выгоды и марксистской теории. Ни серьезного политэкономического анализа, ни философского, ни социального, ни этнологического, ни какого-либо иного к происходящему в стране не применялось. Мчались вперед, сломя голову. Созидали, изобретали, открывали, воплощали и, при этом, будто не отдавали себе отчет – что именно. Этакий всадник с горячим сердцем, но без головы. Понятно, сложность внешних и внутренних условий существования государства, его собственная принципиальная новизна вынуждали его создателей большевиков действовать на ощупь, без промедления и решительно. Но осмыслять «содеянное» даже в более-менее мирные 60-80-ее годы у советского общества не получалось. И другой марксистский тезис «бытие определяет сознание» не оправдался – ничего новое бытие не определило. Только все запутало.
Общество обладало уже всеми признаками развитого коммунистического с материальной и интеллектуальной точки зрения, но продолжало руководствоваться установками раннего социализма 20-40-хх годов – марксизм, классовая борьба, пережитки капитализма, мелкобуржуазная психология, троцкизм и прочая требуха. А коммунизм начинается в голове.
В первом приближении
Поделился этой своей мыслью с красноярским товарищем и бывшим секретарем райкома КПСС Сергеем Масловым, отлично теоретически подкованным. Его ответ был неутешителен для автора: «Нет, коммунизм, конечно, мы не построили, если исходить из классиков». Взбучка специалиста всегда полезна, так как стимулирует мысль и питает дух противоречия.
Про классиков скажем позже, а сейчас о методе, который, несмотря на мнение уважаемого эксперта, все же даст нам право считать построение коммунизма в Советском Союзе к 80-м годам прошлого века практически свершившимся фактом. Называется он допущение. Это вполне научный метод, позволяющий сложные явления и системы упростить и превратить в удобные модели для расчетов и анализа. Так, в геометрии Евклида допускается, что через точку можно провести только одну прямую параллельную прямой на плоскости, а в геометрии Лобачевского – что минимум две. Планетарная схема строения атома Бора-Резерфорда также является допущением и имеет немало расхождений с реальностью. В социологии при изучении общественного мнения на какую-то тему допускается, что тот или иной перечень вопросов респондентам ее в необходимой степени исчерпывает, и что мнение определенного ограниченного числа опрошенных полностью соответствует мнению всего социума.
В допущении есть и еще одно преимущество, которое определил известный педагог и психолог доктор психологических наук, академик АПН СССР и АО РФ Шалва Аминашвили:
«Допущение есть прирождённое свойство, ибо оно жизненно необходимо. У нас никогда не будет стольких знаний и опыта, тем более, научно обоснованных, чтобы каждое наше намерение основывать на них и быть гарантированным в достижении цели. Смысл жизни мы можем искать в синтезе неопределённости будущего и наших намерений. Допущение зарождает творчество, а творческая деятельность утончает чувствознание, которое и впредь будет снабжать нас наиболее вероятными, содержащими истину допущениями. Умение допускать есть главный критерий восходящего и расширяющегося сознания человека. Кто умеет допускать, тот мыслит творчески, кто не умеет допускать, того не посещает творчество».
Итак, мы пока позволяем себе допустить, что коммунизм в СССР в общих чертах был построен, и попытаемся обосновать такое мнение. Это позволит нам выявить еще одну из причин гибели государства, которую пока вроде как никто из аналитиков не замечал.
Вначале представим, в каких условиях жили обычные люди времён, так называемых классиков, о чем они могли или не могли мечтать.
Как жили в Европе 19 века
Вот свидетельство неизвестного наблюдателя, записанное в 1851 году в одном из промышленных центров Англии Манчестере:
«Рабочие, занятые на хлопчатобумажных фабриках, встают в 5 часов утра, работают на фабрике с 6 до 8 часов, потом… пьют жидкий чай или кофе с небольшим количеством хлеба… и вновь работают до 12 часов, когда дается часовой перерыв на обед, состоящий обычно из варёного картофеля у тех, кто получает низшую заработную плату… Те, кто получает высшую заработную плату, присоединяют к этому мясо — по крайней мере, три раза в неделю. По окончании обеда они вновь работают на фабрике до 7 часов вечера или позже, затем вновь пьют чай, часто с примесью спирта и с небольшим количеством хлеба. А некоторые второй раз едят вечером картофель или овсянку… Питающееся таким образом население живет скученной массой в домах, отделенных узкими, немощеными, зараженными улицами, в атмосфере, пропитанной дымом и испарением большого мануфактурного города. А в мастерских они работают в течение 12 часов в день в расслабляющей, разгоряченной атмосфере, часто насыщенной пылью от хлопка, с нечистым воздухом от постоянного дыхания или от других причин, — будучи при этом заняты делом, поглощающим внимание и требующим неослабной затраты физической энергии в соперничестве с математической точностью, беспрестанным движением и неистощимой силою машины… Домашним хозяйством рабочие пренебрегают, домашний уют им неизвестен… помещения грязные, неуютные, не проветривающиеся, сырые…»
А вот свидетельства из других промышленных центров Европы той же поры:
«На протяжении XIX — начала XX веков жилищные условия большинства наёмных рабочих не отвечали элементарным санитарно-гигиеническим требованиям. В большинстве случаев их жилища были перенаселены. Если под перенаселением понимать проживание в каждой комнате, включая кухню, более двух человек, то в перенаселенных квартирах обитали: в Познани — 53 %, в Дортмунде — 41 %, в Дюссельдорфе — 38 %, в Ахене и Эссене −37 %, в Бреслау — 33 %, в Мюнхене — 29 %, в Кёльне — 27 %, в Берлине — 22 % рабочих. Были перенаселены 55 % квартир в Париже, 60 % в Лионе, 75 % в Сент-Этьене. Была также распространена «сдача коек постояльцам», практиковавшаяся семьями, снимавшими квартиры. В Лондоне встречались объявления о сдаче части комнаты, причем мужчина, работавший днем, и девушка, работавшая прислугой в гостинице ночью, должны были пользоваться одной постелью. Современники в середине XIX века писали, что в Ливерпуле «от 35 до 40 тысяч населения живет ниже уровня почвы — в погребах, не имеющих вовсе стока…».
О чем можно мечтать, живя в таких условиях? Что может быть пределом таких мечтаний?
Не удивительно, что коммунизм представлялся Марксу, создававшему коммунистическую теорию в середине 19 века, таким образом:
1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.
2. Высокий прогрессивный налог.
3. Отмена права наследования.
4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
5. Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
6. Централизация всего транспорта в руках государства.
7. Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.
8. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.
9. Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.
10. Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством.
Никаких ста сортов колбасы на прилавках, никакого выбора моделей одежды и марок смартфонов или холодильников. Подобного рода коммунизм построили в СССР еще в 30-е годы. Причем, в существенно более развитом виде. С одним классиком, кажется, разобрались.
Как жили в России начала 20 века
В начале века капитализм в России развивался быстрыми темпами, а вместе с ним увеличивался и слой пролетариата. Росло его благосостояние, а его наиболее квалифицированная часть, зарабатывая к началу мировой войны в месяц по 50-70 рублей, могла позволить себе и отдельное жилье на полную семью, и вполне мелкобуржуазный образ жизни – хорошая еда, хорошая одежда, хорошие школы для детей. Называлась эта часть «рабочей аристократией» и составляла 2-4% от всех рабочих. В передовых же отраслях (металлургическая, химическая, полиграфическая) этот процент доходил до 10, что позже дало повод разрушителем страны и либералам рассказывать байки про вообще хорошо обеспеченных рабочих до революции. Однако средняя зарплата рабочих по всем отраслям составляла не более 15-20 рублей в месяц, из которых до половины уходило на аренду жилья (как правило, койко-место в густонаселенной казарме тут же на предприятии) и ежемесячные штрафы, изобретаемые хозяевами с необыкновенным азартом. Оставшихся денег с трудом хватало на скромную еду. Да и на что они еще могли понадобиться при среднем 10-12-часовом рабочем дне? Вспомним еще, что среди рабочих были женщины и дети, которые получали от 30 до 70% мужской зарплаты за тот же труд.
Увы, но если учесть, что всего в городе на этот момент проживало 18% населения империи, общее число рабочих составляло 4,2 млн. человек, то благополучный слой рабочего класса (куда, кстати, социологами причислялись также их «враги» мастера и надсмотрщики) не превышал 160 тысяч человек. Умножим на два, чтобы выгрести «богатых рабочих» из всех возможных заулков не слишком совершенной социологии дореволюционной страны. И еще на восемь, считая семью из 8 человек. 2,5 млн. более-менее благополучно живущих граждан из семей рабочих – около 10 % от всех семей рабочих и менее 2 % от всего населения Российской империи. Если главу семьи не уволят или не разорится предприятие.
80% населения проживало в деревне примерно так, как написал французский профессор медицины Эмиль Диллон, преподававший в нескольких российских университетах и изучавший жизнь крестьян в разных регионах:«Российский крестьянин … ложится спать в шесть или пять часов вечера зимой, потому что не может тратить деньги на покупку керосина для лампы. У него нет мяса, яиц, масла, молока, часто нет капусты, он живет главным образом на черном хлебе и картофеле. Живет? Он умирает от голода из-за их недостаточного количества».
Ученый-химик и агроном А.Н.Энгельгардт оставил фундаментальное исследование реальности русского села «Письма из деревни»: «Тому, кто знает деревню, кто знает положение и быт крестьян, тому не нужны статистические данные и вычисления, чтобы знать, что мы продаем хлеб за границу не от избытка… В человеке из интеллигентного класса такое сомнение понятно, потому что просто не верится, как это так люди живут, не евши. А между тем это действительно так. Не то, чтобы совсем не евши были, а недоедают, живут впроголодь, питаются всякой дрянью. Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не будут есть всякую дрянь… У нашего мужика-земледельца не хватает пшеничного хлеба на соску ребенку, пожует баба ржаную корку, что сама ест, положит в тряпку – соси».
Монархист Михаил Меньшиков о новобранцах в царской армии писал так: «С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной…Из трёх парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы… Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, — вот причины физического истощения…Сказать страшно, какие лишения до службы претерпевает иногда новобранец. Около 40% новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу. На службе солдат ест кроме хорошего хлеба отличные мясные щи и кашу, т.е. то, о чём многие не имеют уже понятия в деревне…»
Не большевистская пропаганда. И, что называется, без лишних цифр.
Смертность от инфекционных заболеваний – мощный социальный критерий, характеризующий реальный уровень жизни людей в начале века. По смертности на 100 тыс. человек по шести основным инфекционным болезням (оспа, корь, скарлатина, дифтерия, коклюш, тиф) Россия лидировала с колоссальным отрывом:Россия – 527,7 чел. Для сравнения: Венгрия – 200,6 чел., Австрия – 152,4 чел., Норвегия – 50,6 чел. А по смертности от скарлатины Россия отставала, например, от Ирландии почти в 50 раз – 134,8 против 2,8! Неудивительно, что и общая продолжительность жизни в стране в 1913 г. была самой низкой в Европе – 32,9 года при среднеевропейской 49 лет, где тоже жилось несладко.
Нет никакого желания рассказывать об ужасающем положении деревенской бедноты или жителей городских трущоб. Об этом немало сказано у литературных русских классиков – Толстой, Короленко, Горький, Гиляровский. Поэтому ясней становятся представления большевистских вождей о будущем коммунизме.
Ленин:
«Коммунизмом мы называем такой порядок, когда люди привыкают к исполнению общественных обязанностей без особых аппаратов принуждения, когда бесплатная работа на общую пользу становится всеобщим явлением.
Коммунистический труд в более узком и строгом смысле слова есть бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне норм, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, — труд, как потребность здорового организма».
Сталин:
«Если дать вкратце анатомию коммунистического общества, то это будет такое общество: а) где не будет частной собственности на орудия и средства производства, а будет собственность общественная, коллективная; б) где не будет классов и государственной власти, а будут труженики индустрии и сельского хозяйства, экономически управляющиеся, как свободная ассоциация трудящихся; в) где народное хозяйство, организованное по плану, будет базироваться на высшей технике как в области индустрии, так и в области сельского хозяйства; г) где не будет противоположности между городом и деревней, между индустрией и сельским хозяйством; д) где продукты будут распределяться по принципу старых французских коммунистов: «от каждого по способностям, каждому по потребностям»; е) где наука и искусство будут пользоваться условиями достаточно благоприятными для того, чтобы добиться полного расцвета; ж) где личность, свободная от забот о куске хлеба и необходимости подлаживаться к «сильным мира», станет действительно свободной».
Как видим, никаких завышенных заоблачных критериев коммунистического потребления советские классики не приводят – кусок хлеба как главная потребность. Да и какие материальные горизонты мог видеть, например, Вождь Народов, если вспомнить, что сказанное относится к периоду, когда 1700 советских городов лежало в руинах и 25 млн. советских людей оставались без крова вследствие фашистского нашествия. Скорее речь идет о разумном обществе, труде как потребности и развитии личности как главной цели достигнутого уровня потребления. Ну, чтобы не о хлебе насущном думать изо дня в день, а о высоком и великом. Как и достойно поистине настоящего человека. Никаких двух автомобилей на одну советскую семью, двух шубок на одну советскую жену или двух туалетных рулонов на один советский зад.
В программе РСДРП, принятой в 1903 г., в качестве цели социалистических преобразований указано «полное благосостояние и свободное всестороннее развитие всех членов общества». При этом, под «полным благосостоянием» подразумевалось удовлетворение тех потребностей, без которых невозможно «свободное всестороннее развитие».
Посмотрим, какие потребности в советском обществе были обеспечены к началу 80-х годов.
Что имели советские люди
Напомним самое главное, из чего состояла ткань жизни советского человека.
Бесплатное жилье. 86% к концу 80-х проживали в собственных квартирах или домах, остальные – в коммуналках или общежитиях. Важно – крыша над головой была у каждого.
Бесплатная медицина. 90% заболеваний лечились без проблем в любом конце страны – хоть в центре Москвы, хоть в отдаленной сибирской деревне. Правда для лечения тяжелых и редких заболеваний действительно многого не хватало.
Бесплатное образование всех видов и форм. Общеобразовательную школу посещали 100% детей в любом уголке страны. Специальное образование можно было получить в любом заведении страны вне зависимости от места рождения. Учись и сдавай.
Гарантированная работа, обеспечивающая приемлемый уровень жизни каждому. Получивший образование молодой человек работал по распределению, то есть гарантированно получал профессиональную практику, будучи материально обеспеченным. А уж с практикой…
Низкие стабильные цены на товары и услуги, доступные всему населению, стабильность цен. Современному человеку трудно представить, что цены на большинство товаров или не поднимались вовсе, или увеличились на 10-15% за 20-30 лет. А зарплаты-то неуклонно росли.
Продовольственная и товарная независимость народа. Вся линейка товаров и продуктов питания производилась советским государством или получались из стран СЭВ по обменным договорам. СССР входил в пятерку стран мира с наиболее сбалансированным питанием населения. Несмотря на якобы дефицит мяса и колбасы. Говоря про очереди в магазинах, «добрые люди» ненароком забывают про горы свежайшей мясной продукции колхозных рынков, которая была не намного дороже государственной и, разумеется, тоже учитывалось Госстатом при планировании продовольственной политики.
Высокие санитарно-гигиенические нормы, охрана труда. Условия труда граждан на предприятиях были максимально защищенными, а производимые продукты и товары – высококачественными и совершенно безопасными.
8-часовой рабочий день, оплачиваемый отпуск, бюллетень. Советский человек имел не только право на труд, но и на качественный отдых. 40 часов в неделю на труд и примерно 60 часов на отдых без учета сна. Дни болезни тоже оплачивались на 100% без ограничений.
Максимальная доступность путевок на отдых в санатории, пансионаты и дома отдыха – бесплатных или льготных. На крупных предприятиях были собственные дома отдыха, пансионаты и санатории, куда работники могли ехать без очередей и проблем по льготным или бесплатным профсоюзным путевкам. Хотя при желании можно было приобрести путевку и за полную плату в то место, куда хотелось лично.
Пособия по рождению детей, по инвалидности и пр. гарантировались всем.
Система детского отдыха. Пионерские лагеря располагались по всей стране во всех областях и республиках, любой ребенок мог отдыхать там.
Пенсии, льготы также.
Живи и радуйся. Даже сейчас после трех десятилетий «свободы» живым пока очевидцам всего этого изобилия возможностей картина представляется уже нереальной, недостижимо сказочной. А все это было каждодневно в наших руках и к нашим услугам. Не без проблем, не без очередей, не без бюрократических проволочек, не без нарушений. В общих чертах. В целом.
Ни Маркс, ни Ленин, ни Сталин не смогли бы представить коммунизм в более развитом виде с точки зрения удовлетворения человеческих потребностей. Пусть и все время возрастающих.
Реальные потребности – проверка Западом
Но может быть существуют более широкий набор человеческих потребностей, чем определили классики марксизма и мы с вами внутри советской системы? На Западе-то лучше знают про потребности. Воспользуемся известной мотивационной моделью практически однофамильца моего товарища американского психолога Абрахама Маслоу. Онполагал, что люди имеют множество различных потребностей, и их можно разделить на пять основных категорий:
- Физиологические: голод, жажда и т. д.
- Потребности в безопасности: комфорт, постоянство условий жизни.
- Социальные: социальные связи, общение, привязанность, забота о другом и внимание к себе, совместная деятельность.
- Престижные: самоуважение, уважение со стороны других, признание, достижение успеха и высокой оценки, служебный рост.
- Духовные: познание, самоактуализация, самовыражение, самоидентификация
http://pravosudija.net/sites/default/files/images/novosti/piramida.jpg
Если быть совершенно объективным, то практически все виды потребностей, выделенных Маслоу, у граждан Советского Союза в 60-80-хх г.г. были полностью или по большей части удовлетворены. Причем, это удовлетворение было, так сказать, встроено в систему. Гарантированное жилье и работа обеспечивали минимум четыре нижних уровня, а любимая работа, что само по себе более зависит от развитости сознания и усилий личности, чем от создаваемых обществом возможностей, гарантировала еще и пятый. К слову сказать, пятый уровень потребностей, по мнению Маслоу, в капиталистическом обществе был доступен менее 2% граждан, а четвертый – 5-7% и то не навсегда. В СССР же все было доступно всем, а потеря достигнутого уровня теоретически была возможна лишь в экстраординарных случаях – беспробудное пьянство или преступная дорожка.
Уместно задаться вопросом: какие же потребности советских людей не удовлетворялись? Неужели в потребности беситься с жира? Не хотелось бы в это верить.
А давайте теперь посмотрим, удалось ли советской власти создать нового человека. Ведь цель-то коммунизма была именно в этом – в новом, независимом, счастливом, образованном, развитом человеке.
«Человек – это звучит гордо» или «у нас секса нет»
Вряд ли слова из первой части заголовка можно было отнести к миллионам граждан Российской империи, несмотря на то, что именно там они Максимом Горьким и были написаны. Советский же человек действительно зазвучал. Тут сложились две составляющие – русский народ как фундамент государства и социализм как поле его деятельности. О русском народе мы говорили подробно (http://pravosudija.net/article/vladimir-tereshchenko-samyy-velikiy-narod-v-mire), теперь о поле.
«Трудится на общую пользу», как говорил Ленин, – словно специально для русских придумано. Перед войной стимулом для такого труда была идея о светлом будущем для своих детей. «Я знаю, город будет. Я знаю, саду цвесть, когда такие люди в стране советской есть». После войны вдохновляющими обстоятельствами для советских людей стали восстановление разрушенного, сама по себе мирная жизнь, освоение целины, покорение космоса и даже хрущевское обещание жить при коммунизме через 20 лет. Ради высоких целей довоенное поколение шло на суровые материальные жертвы, а послевоенное достаточно долго спокойно уживалось с существенными ограничениями в бытовых возможностях. При этом оплата труда во многих сферах деятельности, не связанных напрямую с производством, уже скорее напоминала обычную распределительную систему по квотам на потребительские товары. Стабильные оклады с небольшими премиями мало походили на критерий «каждому по труду».
Ограничения были вызваны экономическими возможностями государства, самостоятельно выживающего в кольце врагов. И это советские люди понимали, а потому к своему скромному житью-бытью относились спокойно. Кроме зарплаты они имели многие другие возможности сделать свою жизнь богаче и содержательней.
Начнем с образования, которое справедливо считалось лучшим в мире. Оно развилось из дореволюционной элитарной гимназической системы, было дополнено, адаптировано и распространено на все население страны. Неслучайно в Японии и элитных образовательных учреждениях Англии по сей день советская система используется без купюр. Лучшей не создано. А у нас было. Советская культура создавала образцы для подражания, основанные на классическом искусстве и аристократической манере поведения. Книги, кино, телевидение, образование пропагандировали такие образцы и распространяли на весь многонациональный советский народ. Почти законодательно в кино, на телевидении, в литературе, в прессе были запрещены пошлость, грубость, безвкусица, безнравственность, глупость, низкопробность. В результате этого даже дикие национальные окраины в своей городской части мало отличались культурой и знаниями от столиц. В распоряжении граждан были кружки и народные коллективы художественной самодеятельности, спортивные секции и клубы по интересам. Миллионы граждан имели возможность заниматься в них совершенно бесплатно и в различных сочетаниях по вкусу. Тиражи книг и аудитория советских и лучших зарубежных фильмов, художественных выставок в миллионы и десятки миллионов человек ярко характеризовала морально-нравственный уровень народа. Ведь в стране увидеть свет имели шанс только по-настоящему высоконравственные произведения, а не те, что только приносят деньги. А тиражи подтверждают – их смотрели и читали взахлеб по желанию, а не по принуждению. Безусловно, советский человек оказался качественно более цельным и развитым, чем любой другой когда-либо существовавший человек. Человек нового типа. Человек наступившего будущего. Мы писали о том, как он создавался здесь: http://pravosudija.net/article/vladimir-tereshchenko-socialnaya-mobilnost-v-gosudarstve-bez-sosloviy.
Известный исторический факт – более 90% русских узниц фашистских концлагерей младше 21 года оказались девственницами, что привело фашистских цивилизаторов в шок и исступление. Их фройляйн обычно теряли девственность еще под школьной партой. Победить народ подобной нравственности по их представлениям было невозможно. Что последующие события и подтвердили.
А вот первый гаденыш советского телевидения прославился в конце 80-х грубым искажением высказывания простой советской женщины о том, что на нашем телевидении и в нашем кинематографе показывают любовь мужчины и женщины, а не секс, а не голые тела в поисках утех. Он обрезал ее тираду до четырех слов «У нас секса нет», ославив женщину и страну на весь мир. Вот совки, вот недоумки.
И это наивное искреннее высказывание отделяет нравственно и личностно высокую советскую цивилизацию 80-х от низкой, морально деградирующей западной, где высокородный британский принц посещает бордель из похищенных у безвестных родителей малолетних девочек, устроенный известным во всем мире миллиардером-сутенером, которого не раз пытались судить, но, естественно, безуспешно (а просмотр детского порно, как выяснилось, – серьезная статья расходов Белого Дома, что беспокоит американских налогоплательщиков). В сравнении со сластолюбивыми богачами-извергами, расселившимися по всему миру, и их многочисленной хорошо оплачиваемой челядью советский человек – это высший тип из всего, что нам известно в истории. Цивилизация, всецело ориентированная на внутренний духовный и культурный рост в пику цивилизации, зиждущейся на эгоистической морали, низших инстинктах и безграничном потреблении.
И все равно этому человеку чего-то не хватило в построенном коммунизме.
Скептик скажет: «Ну, вот, что и следовало доказать. Новый человек – это миф. Коммунизм – недостижимый идеал, сплошные фантазии, а реальный гомо сапиенс обречен на полуживотное существование – грызня за место под солнцем». Циник и вовсе увидит здесь доказательство происхождения от обезьяны. Он же не отдавал последний кусок хлеба соседскому ребенку в блокадном Ленинграде и не молчал о боевых товарищах под пытками в фашистском плену.
Полет и приземление
Дело, конечно, в другом. Нежданно-негаданно оформился конфликт гражданина и государства, советского человека и советского государства. «А мы что говорили!» – воскликнут интеллигенты-гуманисты. Но им, гуманистам, не стоит злорадствовать: «Личность и тоталитаризм! Эго и социо!». В послевоенном СССР возник конфликт совершенно нового толка. Высший Тип Человека (советский человек) против и Высшего Типа Государства (народное государство). Новизна конфликта заключалась вовсе не в том, что Человек жаждал самости, личной свободы от Государства, общества, социума, группы, как это бывает у гиен, шакалов и при капитализме. Не в том, что он противопоставляет себя обществу и требует свободу и права быть таким, каким хочет он, а не таким, каким хотят другие или считает Государство. Разумеется, были и такие, но их было меньшинство. Другие же, большинство других хотели вносить свой личный вклад в это государство, и не на 5,10, 20, как обычно получалось, а на все 100 своих скромных процентов. Размахнись рука, раззудись плечо! Они подавали сигналы власти, и остается большим вопросом – то ли власть их не хотела слушать, то ли не могла себе позволить услышать. Какие это сигналы? Например, всевозможные социальные явления в культурной сфере – стиляги, хиппи, диссиденты, рокеры, художники-авангардисты, самиздатовцы и многое другое. Они как будто бы были первыми облачками на чистом послевоенном небе, предупреждающими о том, что за ними идет гроза. Сложность понимания их истинной природы состояла в том, что все эти течения в той или иной степени копировали западные аналоги и воспринимались советской властью как издержки идеологической войны, от которых нужно избавиться, как извращения, с которыми следует бороться. Как происки врагов, давшие зловредные, но все же редкие плоды. Но почему же нормальные советские люди вдруг решались на такое «несоветское поведение»? Все списывалось на слабую нравственность, плохое воспитание и «вражеские голоса». Действительно, с моральной точки зрения многие из представителей подобных групп были прямыми антисоветчиками, кто-то просто оказывался под обаянием их оригинальности, а кто-то попал в неформат по глупости, из беспринципности или от скуки. С точки же зрения социальной психологии это было послание власти – люди не чувствуют себя счастливыми, удовлетворенными, им явно чего-то не хватает. Власть же, как и медицина, лечила симптомы, не выявляя «заболевания». Эх!
А ведь «заболевание» было новым, как и все в СССР. Выжив в мясорубке мировой и гражданской войн, построив в рекордные сроки супердержаву, победив в Великую Отечественную поистине Вселенское Зло и восстановив родную землю невероятно быстро, советский народ показал такую силу, такую мощь, такой преображающий дар, что последующие его шаги могли видеться не иначе, как шагами исполина, ведущего планету к подлинному процветанию и к вселенскому счастью. Послевоенное поколение знало больше своих отцов, было лучше их образовано и, кажется, особенно к этому подходило. Не удивительно, что и мирный атом первым покорился ему, и в Космос советский человек шагнул первым. Вселенная распахивала ему свои двери. Русское сознание оторвалось от Земли и какое-то время оставалось в невесомости. Далее – либо в неведомые выси к далеким звездам и «неземным целям», либо вульгарно наземь. Увы, увы, рожденный летать оказался вынужденным ползти, жить «нормальной жизнью», что в переводе с диссидентского на русский означало потребление, быт, праздность, маленькие услады и скромные утехи. Подвиги отменялись. Вместо них – бесконечность в стакане воды.
Но могло ли быть иначе? Что же государство, советская власть, партия, почему они не слышали эти звоночки? Чем были заняты?
Они, конечно, оплошали, но винить их за это несправедливо. Власть, как и прежде, была озабочена проблемой более серьезного, витального уровня – как, наряду с холодной войной, не допустить новой «горячей» войны, как не сгинуть в ядерном кошмаре. Опасность была реальной – вспомним, хотя бы, Карибский кризис. При этом, ей, власти, очень не хотелось, чтобы страна жила в постоянном страхе перед грозящей опасностью, поэтому старалась всячески ее преуменьшить. Да, есть где-то вдали злые империалисты, которые мечтают уничтожить советское государство, нещадно эксплуатируют собственные народы и народы развивающихся стран. Но народы с ними борются и обязательно победят своих угнетателей, а до тех пор сам советский народ надежно защищают доблестные вооруженные силы страны советов. Бояться нам нечего. Точка. Наивность.
А ведь, тем не менее, условия холодной войны вполне объективно требовали специальных мер не только во внешнеполитической области, которые можно было не афишировать. Они требовали и некоторых мобилизационных усилий внутри государства – немалый военный бюджет, серьезно напрягающий хоть и крупную, но все же достаточно замкнутую советскую экономику и тормозящий ее естественное развитие, поддержание межнационального единства разнородного многонационального населения Союза, существенная материальная помощь геополитическим союзникам и странам СЭВ. Отсюда сдержанный рост сферы потребления, технологическое отставание в ряде областей, политическая цензура в СМИ, худсоветы в кино, активность спецслужб в отношении инакомыслящих, борьба с буржуазными течениями в искусстве и культуре, ограничения личной инициативы разного типа, кадровая несменяемость на высших должностях (минимизация риска). Не удивительно. В нормальный день дети могут ходить на голове, обзываться, драться, жаловаться мамочке, но если на дом напали грабители, лучше беспрекословно слушаться папу, взявшегося за берданку. Целее будешь. А грабителей со всех сторон СССР было ой как много.
Как должно было поступить государство? Один вариант – сказать всю правду о грозящей опасности и необходимости подобной внутренней политики. Попросить еще подождать и потерпеть. Другой вариант – дать гражданам полную свободу самовыражения и самореализации, ближе подпустить к управлению государством, надеясь на чудеса самоорганизации. В первом случае только что переживший страшную войну народ мог погрузиться в панические настроения, во втором – «потерять берега» в поисках собственного пути. Оба варианта максимально повышали риск хаотизации государства, что в условиях холодной войны едва ли было здраво. Выбор у советской власти был небогатый. Точнее, его не было.
К тому же, кто мог предполагать, что хорошее образование и свободное время содержат в себе такой разрушительный потенциал? Оказывается, если человек не увлечен до самозабвения каким-то интересным делом, он начинает мыслить праздно. А кто праздно мыслит, тот саморазрушается и разрушает все вокруг. Установлено в СССР!
В первом приближении
Итак, если не цепляться к мелочам, то, в общем и целом, коммунизм в Советском Союзе к 70-80-м годам прошлого века был построен. Люди не голодали, имели крышу над головой, еду на столе, не боялись за будущее и за своих детей, у которых был богатый выбор возможностей для самореализации. Это были хорошо образованные и нравственно здоровые люди, даже несмотря на то, что многовато пили от широты чувств, громко матерились на улице по той же причине и все еще время от времени совершали не очень хорошие поступки. В сравнении же с народами других стран советские люди выглядели монахами-медалистами, тау-китянами, размножающимися почкованием. Следует добавить к этому, что практически каждый советский человек обладал высочайшей квалификацией – ведь практически на каждом рабочем месте стояли люди с минимум средним специальным образованием. Даже продавцу и парикмахеру требовалось отучиться не на трехмесячных курсах, а три года в училище или техникуме. Когда советские парикмахеры поедут на первые мировые чемпионаты, тут же станут получать дипломы и медали победителей. А мы думали, что они знают только «канадку» за 15 копеек. В 90-е и нулевые они откроют собственные салоны и станут надувать щеки от своей значимости.
Страна экспертов. Их руки всегда чешутся от недогруза.
Как все это богатство нужно было использовать наилучшим образом? И сейчас не ответишь. А это еще цветочки. Распустятся, отцветут и опадут. Но были и ягодки. В 1979 году в СССР было 4,5 млн. изобретателей и примерно столько же артистов, режиссеров, художников, сценаристов, поэтов и других представителей творческого цеха. Они желали внедрять, играть, ставить, выставляться, публиковаться, самовыражаться. Люди свободных профессий, когда хочу – работаю, когда не работаю – хочу. Вот это ягодки! Как, скажите, каждому большому и малому тщеславию дать то, что оно хочет? При капитализме механизм отработан – «в очередь, сукины дети!» 1% соискателей получит деньги на свой проект, низко кланяясь в ноги доброму барину-инвестору. В злом СССР 100% соискателей всегда или время от времени востребуются, но так как амбиции творцов и возможности государства почти никогда не совпадают полностью, то первые начинают считать себя обиженными, униженными, обделенными и недооцененными. И ягодки начинают бродить. И они, ягодки, не задаются простым вопросом, сколько за станками должны отстоять рабочие, сколько на полях отпахать крестьяне, сколько вырубить деревьев, сжечь топлива, засорить воды и воздуха, чтобы их личную идею реализовать. И, тем более, их не беспокоит, а нужен ли вообще кому-то результат их труда, принесет ли он пользу, сделает ли лучше, возвысит ли, разовьет ли, и рухнет ли мир без этого результата. Плевать они хотели на подобные рефлексии. Их гонор оказался сильнее благодарности великим отцам, создавшим им такие возможности самореализации. Известный советский фантаст Иван Ефремов еще в 1971 году предсказал такой итог:
«Поколения, привыкшие к честному образу жизни, должны вымереть в течение последующих 20 лет, а затем произойдёт величайшая катастрофа в истории в виде широко распространяемой технической монокультуры, основы которой сейчас упорно внедряются во всех странах, и даже в Китае, Индонезии и Африке».
А вы говорите, коммунизм!
Не напрасно Ленин требовал каждую кухарку обучить управлению государством, чтобы не тратила попусту мыла, не жгла свет и не лила воду. Осознанно, а не потому, что Ильич запретил. Без такого понимания – каждого члена коммунистического общества – на каждый роток никакого коммунизма не напасешься.
На этой грустной ноте автор заканчивает свою логическую линию, так как уверен, что первое издание коммунизма было обречено. Ни по экономическим причинам – средний рост экономики в 5,5% в год никак не свидетельствовал о кризисе. Ни по политическим – и ума, и благоразумия, и дальновидности у советской власти было предостаточно, чтобы не упустить внешнеполитической инициативы и не подпустить к рулю перестроечных ублюдков. Просто растерялись на перепутье. Ни по идеологическим – на референдуме 1991 года 90% советских людей проголосовали за сохранение страны и социализма. А брюзжали недовольно по дурости.
Коммунизм оказался в зоне жесточайшей турбулентности вследствие внутренних и внешних вибраций. Выдержать такие нагрузки его обшивка была не готова. Может быть, второе или, в крайнем случае, третье издание удастся сделать более прочным и менее вибрирующим? Если, конечно, хозяева мира его не укокошат до времени. (Однако как? Войной – но финансовые менеджеры не командуют армиями. Электронным концлагерем? – кишка тонка и кадры жидки. Всеобщим хаосом? – русские выживут, а англосаксы вряд ли. «Нет у них методов против Кости Сапрыкина». Не укокошат. Продолжат в том же духе, пока ни заиграются).
Новый коммунизм
Коммунизм важен как единственный возможный путь развития всего человечества. Но он возможен действительно только с гражданами, обладающими величайшей осознанностью, и государством (пока существует государство), полностью управляемым самими гражданами. Взаимодействие должно осуществляться на всю катушку с полным напряжением творческих и психических сил с восторгом и взахлеб, иначе не заработает. Если вы сели на велосипед, нужно крутить педали, если родились человеком, следует выполнять миссию Человека. Чтобы не позволять неким хозяевам низводить вас до уровня рабочего скота. Вот как об этом сказал уже цитировавшийся фантаст Иван Ефремов:
«Единственный выход – в строжайшем самоограничении материальных потребностей, основанном на понимании места человека и человечества во вселенной, как мыслящего вида, абсолютном самоконтроле, и безусловном превосходстве духовных ценностей перед материальными. Разумные существа – инструмент познания вселенной самоё себя. Если понимания этого не произойдёт, то человечество вымрет как вид, просто в ходе естественного хода космической эволюции, как неприспособившийся для решения этой задачи, будучи вытеснено более подходящим (возникшим не обязательно на Земле). Это закон исторического развития столь же непреложный, как законы физики».
Можно долго фантазировать о том, каким может быть коммунизм и какова в нем роль человека. Сошлемся на писателя Яну Завадскую, которая просто и ясно сформулировала, что значит удовлетворение потребностей по-настоящему развитого человека.
«При коммунизме не просто будут удовлетворяться потребности – а будут удовлетворяться все потребности. Там будет не только неотчужденный труд, но и реальное участие каждого в управлении обществом, начиная с самых небольших ячеек – свой трудовой коллектив, жилищный комплекс, заканчивая всем социумом. Проблемы общества будут с самого начала восприниматься как личные.
Уже наша современная техника предоставляет великолепные возможности для такого участия каждого человека в управлении, наработано и множество социальных систем, обеспечивающих такое участие – от советов до референдумов, эти системы будут разрабатываться дальше. Сейчас беда в том, что любые демократические механизмы бессильны перед требованиями капитала и владельцев капитала, поэтому участие в них большинство воспринимает как бессмысленную трату времени. Однако при коммунизме экономикой будет распоряжаться не капитал, а все общество, демократически, поэтому и участие в управлении будет иметь смысл.
Итак, человек будет контролировать не только свой быт и удовлетворение потребностей (исходя из имеющихся средств) – он будет контролировать все общественное устройство, чувствовать себя в этом мире своим. Частью этого мира. Это будет давать смысл жизни – его поиск перестанет быть необходимым, смысл и так найден (и это будет смысл также и смерти – до достижения неограниченной продолжительности жизни). Это будет обеспечивать полную социализацию, ощущение безопасности, и давать такую самореализацию, которая невозможна при индивидуалистическом творчестве.
Согласитесь, советский коммунизм и современные технологии – вот практически и все необходимое для подобной жизни. Просто мы не знали этого и не были этого достойны, не ощущали, насколько близки к цели. Нужна была пауза и опыт капитализма для каждого думающего человека – охладить дурные головы. Нужен был этап консервации и осмысления самому коммунизму, выросшему не книжным идеалом, но эмпирическим, земным, грубым, а потому ошибающемся в чем-то или иногда. История дернула стоп-кран, и всем пришлось сойти в безвременье.
http://pravosudija.net/sites/default/files/images/novosti/polet-v-kosmos-375×195.jpg
Когда мы будем готовы…
То была выдающаяся эпоха, эпоха великих экспериментов, великих ошибок и великих надежд. Она было плодотворной и плодородной почвой для будущего. Сегодня мы в ином измерении, где царят разорение и тлен, где человеческая жизнь и силы уходят в песок или, как изысканно выразился один из самых оригинальных художников рок-н-ролла Дэвид Боуи, «время стекает на пол спермой при мастурбации». Несомненно, кошмар рано или поздно закончится, как всегда заканчивается насильственная смерть, – адом для убийц. А наш паровоз тронется и опять помчит вперед, так как урок окончен. И жизнь снова возьмется пеньем птиц, краснотой русских зорь и веселой музыкой молодости, сулящей новые эксперименты и новые надежды. Там будет место и тем нашим идеям и замыслам, которые прервались ненадолго, но не могли исчезнуть вовсе. И коммунизм мы научимся ценить не как скатерть-самобранку, а как поле нашего творчества.
Я посмотрел на часы – одиннадцать ноль пять,
Завтра мы будем танцевать опять.
Майк Науменко «Мажорный рок-н-ролл»
Обсудить на https://www.facebook.com/vltereshchenko/posts/589936498437907
