«Гнездо змей и шакалов»: между странами ЕС начинаются разборки из-за коронавируса

https://cont.ws/uploads/pic/2020/3/92%20%2826%29.jpg

Коронавирус раскалывает некогда стройные ряды членов Евросоюза. Премьер-министр Италии дает европейцам десять дней на поиски «адекватного решения», президент Франции Эммануэль Макрон предупреждает о риске распада Шенгенской зоны, канцлер Австрии Себастьян Курц призывает готовиться к серьезному разговору, когда эпидемия пойдет на спад. Становится очевидно, что победа над COVID-19 положит начало острому политическому кризису, с которым Евросоюз раньше не сталкивался.

Аналитический портал RuBaltic.Ru писал, что до недавнего времени лидеры европейских стран избегали критики в адрес наднациональных органов управления ЕС, которые на фоне стремительного распространения коронавируса демонстрируют профнепригодность. Возможно, тенденцию преломило смелое выступление президента Эстонии Керсти Кальюлайд — вслед за ней решили высказаться ведущие европейские политики.

Италию «прорвало» на совещании ЕС по выработке экономических мер, направленных на преодоление последствий эпидемии COVID-19.

Премьер-министр Конте отверг проект итогового документа конференции, раскритиковал стремление использовать старые финансово-экономические инструменты Евросоюза и дал коллегам десять дней на поиски «адекватного решения, соответствующего остроте чрезвычайной ситуации».

Что будет, если остальные лидеры ЕС проигнорируют требование Конте? На этот вопрос попытался ответить бывший итальянский вице-премьер и лидер партии «Лига Севера» Маттео Сальвини: «Это вовсе не “союз”, это гнездо змей и шакалов. Сначала мы победим вирус, а потом подумаем о Европе. И, если нужно, попрощаемся, даже не поблагодарив».

Евроскептик Сальвини не впервые выступает с подобными заявлениями. К тому же после переформатирования правящей коалиции в Италии его слова весят меньше. С другой стороны, «Лига» остается самой популярной партией в стране, особенно на севере, где коронавирус бушует сильнее всего. Некоторые эксперты еще до эпидемии прогнозировали, что триумф Сальвини — это дело времени.

Может сложиться ситуация, при которой оппонентам бывшего вице-премьера останется только одно — перенять его популистскую риторику. Примерно так действовал Борис Джонсон, когда решительно возглавил процесс выхода Британии из Евросоюза, оставив у разбитого корыта партию Брексита Найджела Фараджа (хотя до этого она стремительно набирала популярность).

Поэтому дело здесь не в конкретных персоналиях и их высказываниях, а в общественных настроениях.

Как показывает свежий соцопрос службы Monitor Italia, настроения уже меняются в пользу выхода Италии из Евросоюза.

88% итальянцев считают, что ЕС недостаточно помогает их стране. Дальнейшее пребывание в европейской «семье народов» считают невыгодными 67% респондентов, то есть на 20% больше, чем в ноябре прошлого года (и на 15% больше количества недовольных Евросоюзом британцев на момент проведения референдума о Брексите летом 2016-го).

Чувствуя, куда дуют ветры истории, Конте тоже поставил под сомнение будущее Евросоюза, если тот не сумеет дать отпор пандемии коронавируса и экономическому кризису. С точки зрения Италии и Испании, оптимальным вариантом был бы выпуск общеевропейских бондов для привлечения кредитов.

По этому вопросу лидеры ЕС так и не смогли прийти к общему знаменателю.

В интервью итальянской прессе Конте рассказал, что они с канцлером Германии Ангелой Меркель оказались в «жесткой откровенной конфронтации».

Президент Франции Эммануэль Макрон тоже не исключает вариант развала Евросоюза. «На карту поставлено выживание европейского проекта. Риск, с которым мы сталкиваемся, — это конец Шенгенской зоны», — с такими словами, по данным Reuters, французский лидер обратился к своим иностранным коллегам.

Не менее скептично настроен и австрийский канцлер Себастьян Курц. По словам политика, Евросоюз должен быть готов «к серьезному разговору после кризиса с коронавирусом».

Недовольство политика вызвал ставший уже классическим пример европейской «солидарности»: из-за соседей Австрия не могла вовремя получить уже приобретенные ею товары медицинского назначения.

«Немыслимо, что в течение двух недель нам приходилось сражаться, чтобы гарантировать прибытие грузовика с защитными масками, за который мы уже заплатили, остановленный на границе с Германией, в то время как мы подвергались критике за наш контроль над границей с Италией», — возмущается Курц.

Пристыженные немцы после этого решили доказать, что единство Европы для них не пустой звук. Глава МИД ФРГ Хайко Маас с гордостью сообщил о решении принимать на лечение пациентов из других стран.

Таковых набралось аж 42 человека — 12 из Италии и 30 из Франции.

В этом контексте Маас упоминает о «солидарности», которая поможет преодолеть «коронакризис». Звучит издевательски.

Уже понятно, что бороться непосредственно с болезнью страны ЕС будут в прежнем режиме, руководствуясь принципом «каждый сам за себя». И чем дольше продлится эта борьба, тем острее будет последующий экономический кризис.

На переговорах 26 марта уже начался бунт против финансовой политики Брюсселя.

В роли зачинщика выступила Италия, но можно не сомневаться, что союзники у нее найдутся. Позицию Конте уже поддержал премьер-министр Испании Педро Санчес, призвав не подвергать риску «весь европейский проект». Компанию им может составить Греция — у этой страны уже имеется успешный опыт «выбивания» денег из ЕС.

Есть ли гарантии, что конфронтация между итальянским премьером и немецким канцлером не перерастет в большое противостояние между финансово «дисциплинированным» Севером и бунтарским Югом?

Денег в Евросоюзе не всем хватало и до эпидемии, переговоры по новой финансовой программе на 2021–2027 годы постоянно «буксовали». Теперь «коронакризис» провоцирует еще и политическую нестабильность. Анонсированный Курцем «серьезный разговор» будет вестись на повышенных тонах.

Это, впрочем, не означает, что в пылу дискуссии разгоряченный Конте обязательно инициирует референдум о выходе Италии из Евросоюза. Последствия этого решения могут быть катастрофическими — вероятность жесткого Брексита вызывала панические настроения даже у англичан с их образцовой экономикой.

Более правдоподобным кажется другой сценарий: Рим, Мадрид и Афины будут до последнего торговаться, понимая, что с тонущего корабля им деваться некуда.

К ним может присоединиться и Восточная Европа, которая до сих пор не смирилась с тем, что страны-доноры решили сокращать ей дотации.

На другой стороне евросоюзных «баррикад» будут Германия, Франция, Бенилюкс, Скандинавские страны — ведущие экономики Европы, чьи налогоплательщики совсем не горят желанием отдавать свои деньги на сторону.

Спасению корабля грядущие бури в благородном европейском семействе отнюдь не поспособствуют, лишь вернее пустят его ко дну.

Каким бы ни был исход большого европейского торга, ЕС как наднациональное объединение останется в числе проигравших. Если вообще останется.

Алексей Ильяшевич