Коллапс права

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1506126/1506126_300.pngПринцип гражданской солидарности предполагает, что нападение на любую территорию страны – является нападением на всю страну.

Если враг атаковал Сахалин – житель Смоленска понимает, что враг атаковал и его тоже. Почему? Где Сахалин – а где Смоленск?

Дело в принципе: нападение на часть страны – есть нападение на всю страну. Это – абсолютная аксиома международного права.

Даже слабые страны, очень желающие избежать агрессии, тем не менее, вынуждены реагировать объявлением войны на нарушение своей территориальной целостности в любой точке границы.

Нетрудно понять, почему так. Без принципа гражданской солидарности появилась бы возможность отделять и уничтожать города по частям. Вначале объявить войну исключительно Калининграду или Владивостоку. Остальным регионам в РФ объяснить, что с другими регионами "никто не воюет".

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1506454/1506454_300.jpgЗатем, разобравшись с окраинными городами, на которые не распространяется принцип гражданской и национальной солидарности – отщипнуть новый кусок чужой территории.

И так – до её полного порабощения.

Если беда соседнего города не является нашей бедой – значит, и наша беда не будет бедой соседнего города.

При таком настроении страну и народ приходи и бери голыми руками. Поэтому принцип коллективного отпора всем народом – при нападении на любую область или край – основа основ конституционного порядка, международного права, суверенитета, и вообще всего-всего-всего.

+++

Что случилось в 90-х? Грубейшим образом был нарушен именно принцип гражданской и национальной солидарности. Американцы объяснили нам, какие наши города больше не наши, а какие – пока ещё наши. Мы взяли под козырёк (без единого выстрела!) – таким вот образом Донецк с Луганском оказались «за границей».

Эта политика – безусловно, самоубийство. Если американцы один раз нам продиктовали, какие наши города больше не наши, то что мешает им снова продиктовать новый список?И тогда, в новом списке, уже мой или ваш город окажутся «за границей»…

+++

Если победа одержана в реальном бою – то победитель не стесняется предъявить условия. Он открыто и внятно, протокольно вносит условия капитуляции, фиксируются и объёмы и сроки обязательств побеждённых.

Если бы США объявили нам войну, а потом в ней победили, то наверное, и капитуляция была бы более оформленной, зафиксированной в документальном виде. Но США не одержали победы; они её украли. Если бы они явились с оружием, то убеждён, исход встречи был бы другим: мы много готовились именно к железной войне.

Однако враг постоянно врал нам о дружбе и сотрудничестве, он до последнего выставлял себя партнёром и союзником, он все свои враждебные действия камуфлировал под братские. Добившись ворованной победы иудским ударом в спину союзной державе, не объявив войны и не ведя боевых действий, США не смогли выставить и формального текста капитуляции побеждённых.

Ведь юридически побеждённых не было и нет! Ворованная победа оформлялась косноязыко, эзопово, скороговоркой, неразборчиво, двусмысленно, нет ни территориальных, ни временных рамок аннексий и контрибуций.

+++

Это как если бы вы нанимали на работу сотрудника, но во всех ключевых местах типового договора оставили бы прочерки…

Договор составлен, заверен подписями, печатями, но на месте обязанностей прочерк, и на месте оплаты прочерк, и время работы – тоже неизвестно… Тогда о чём этот договор? Что скрепляли подписями и печатями стороны договора?

Поскольку везде в договоре прочерки, то каждая сторона надеется вписать туда своё видение. Это и производит КОЛЛАПС ПРАВА. Ведь договоры имеют смысл, только если у договаривающихся сторон на руках идентичные соглашения-близнецы!

А если подписаны договоры с прочерками по всем позициям, и каждый вносит отсебятину в пустографки – о каком договорном праве может идти речь?!

Вы вписали в свой экземпляр, что берёте Иванова дворником. А он к себе написал, что вы его берёте директором. Вы вписали, что зарплата ему минимальная, а он – что «мильон». И когда вы встречаетесь и предъявляете друг другу как бы заверенные ранее договора – возникает КОЛЛАПС ПРАВА.

Это и случилось при распаде СССР. Всё, что происходило при Горбачёве и после него – не просто плохо юридически оформлено, вообще никак юридически не оформлено! Это как раз та ситуация, когда вместо условий в подписанной бумажке пробелы, и каждый их трактует, как ему вздумается.

Этим ворованная победа и отличается от одержанной на поле боя. Американцы всё делали шепеляво, чтобы жертва, считающая себя их другом (и заверяемая ими в дружбе) не опомнилась. Они же не диктовали условия побеждённому, а подсовывали их пьяному и невменяемому. Даже с точки зрения гражданского права все сделки такого рода (с пьяными, умалишёнными и т.п.) считаются недействительными.

При этом подписывали сделку не только пьяные и умалишённые, но ещё и лица, при всём их пьянстве и умалишённости, не имевшие никаких формальных полномочий такого рода документы подписывать.

То, что Ельцин отменил СССР – аналогично тому, что я бы продал вашу квартиру. Я могу продать свою квартиру (удачно или неудачно, в меру моей адекватности) – но я же не имею права продавать вашу! Это же вообще какой-то абсурд: собрались в Беловежской пуще три дегенерата и… распустили свою страну!

Давайте в порядке симметрии найдём трёх наркоманов в Техасе, дадим им хорошо забалдеть, и с их помощью распустим США!

+++

Перед США стояла очень сложная и странная задача: разгромить врага так, чтобы враг не заметил разгрома. То есть выиграть войну – не поставив врага в известность, что вы ведёте и выигрываете войну.

Поскольку мы были в совершенно ужасном социопсихическом состоянии крайней массовой невменяемости – в общем и целом США их задача удалась. Это как если бы человеку отрубили ноги – а он до сих пор не знает, что остался без ног…

Но ворованная победа лишила возможности диктовать волю победителя как формально задокументированную капитуляцию. Бумаги не могли носить такого заголовка как «Условия Капитуляции». Аннексия не называлась в них аннексией, а контрибуции – контрибуциями. В них вообще ничего не называлось своими именами – а многое вообще никак не называлось.

У территориальных решений есть, кроме воли победителя, ещё два основания: юридическое, легитимистское и электоральное, плебисцитарное. Если они между собой расходятся – то это вызывает серьёзную коллизию.

Например, юридически совершенно бесспорно, что Крым – это Россия (как и вообще вся Украина). На этот счёт есть не одно, а десятки решений послевоенных конгрессов, которые в формате всемирного признания закрепляли территории бывшего СССР за Россией. И нет ни одного, законным образом принятого документа, который говорил бы об обратном.

Например, независимость Прибалтики строится на том, что её создали германские оккупанты, после разгромленные и признанные агрессорами, а поддержал Ленин, позже признанный главным врагом той же Прибалтики. Если убрать кайзера, Ленина, и позже Гитлера – то на чём юридически может быть основана независимость Прибалтики? На Ништадском мире?!

Но бывает, что юридически – вытекает одно, а воля населения прямо противоположна. Народ голосует против старого легитимизма, за нарушение старого закона, за новый порядок. Это и создаёт противоречие электорального основания юридическому: в суде одно выходит, а на референдуме другое.

Когда УССР на референдуме якобы голосует за отделение от Москвы – она этим, конечно, нарушает все законы, и внутри государства, и международное право. Но есть как-бы результаты референдума (противоположные только что прошедшему общесоюзному референдуму) – и опираясь на них, можно в какой-то мере спекулировать на тему поддержки украинского сепаратизма.

Мол, конечно, укро-сепаратизм нарушил все нормы права[1], но воля народная, куды деваться? И в итоге вышла формула, которую американцы тогда горячо поддержали: «территория, население которой хочет отделиться – имеет право отделяться, наплевав на все законы».

Ну, а чем вам тогда не нравятся Крым с Донбассом? На них-то почему американская формула 90-х не распространена?

+++

Американцы своровали свою победу, как карманник тащит бумажник из кармана пьяницы в трамвае. Главным для них было, чтобы пьяница не проснулся и не схватил за руку.

Оттого они и убаюкивали россказнями про «право народов на самоопределение» и про отживший своё принцип территориальной целостности…

В итоге США создали не просто правовой вакуум, а правовое зазеркалье. Фактические события в сфере международного права вообще никак не отражены. Их, юридически говоря, попросту не было!

То есть распавшийся СССР юридически доселе существует, страны, укравшие незалежность – юридически никакие не суверенные, и вообще не страны даже. Существующие юридически границы – совершенно не похожи на фактические границы и т.п.

Юридически мы застыли где-то в районе Хельсинки-1977, а откуда взялось то, что появилось после – юридическим языком объяснить невозможно. Американцы каждый день говорят про какую-то победу в какой-то войне, которая юридически не объявлялась, юридически не велась, и потому не может быть окончена – раз формально не начиналась.

Сляпанные американцами бантустаны ведут войны, сохраняя торговые потоки между собой и договоры о дружбе. И никто из нормальных людей не может понять, что вообще происходит! Как можно одновременно дружить, торговать и воевать, при этом быть зависимыми от поставок газа – и независимыми?

А это и есть продукт ворованной победы, которая вообще по документам нормальным правовым образом не прошла. Так ворованная вещь не имеет техпаспорта, который остался у бывшего владельца. Ворованному автомобилю перебивают номера, подделывают документы – а доказать, что документы поддельны легко в таком случае…

Сделку США оформляли так, чтобы партнёр по сделке вообще ничего не понял: ни что у него берут, ни куда его ведут. А потому все межгосударственные документы и отношения составлены таким образом, что дают простор для любой двусмысленности.

+++

До тех пор, пока мы не поймём, что нападение на любого из нас – это нападение на всех нас, наша жизнь (у всех и каждого) будет висеть на тоненькой ниточке.

Это означает: мы не можем пойти на признание законности ельцинских преступлений, какими бы слабыми, измотанными, готовыми капитулировать мы ни были. Потому что капитуляция – это акт, фиксированный во времени и пространстве.

А ельцинизм – это капитуляция с пустыми графами, в которые снова и снова можно вписывать новые и новые условия, порождаемые американской фантазией. Это в корне противоречит принципу гражданской солидарности: если Донецк можно без боя отчленить от России, то и любой другой город можно.

Американцы «вспомнят» вдруг, что было великое княжество Тверское – и потребуют от Москвы уважать его суверенитет. Потом «вспомнят», что была Новгородская республика, и отдельно от неё Псковская…

Это же милое дело – наступать с передышками и без боя! Просто выставляешь врагу очередной ультиматум и осваиваешь новый кусок оторванной земли. Переварил – и дальше!

Ещё раз: или все наши города – наши, и мы обязаны драться за каждый. Или у нас вообще нет городов, ни одного, потому что про каждого можно придумать такое основание, какое придумали для отделения Донбасса или Тирасполя…

Признать результаты расчленёнки 90-х может только народ, полностью утративший и волю к жизни, и инстинкт самосохранения, и всякие, даже самые зачаточные представления о гражданственности.

Ибо провожать сепаратистов из страны без боя, и подарив им на дорожку огромные куски дополнительной, совсем не лояльной сепаратистам территории – может только окончательный безумец.

+++

Дело не в том, что мы во власти гордыни или шапкозакидательства. Увильнуть от ответа за нападение на нашу страну – нам не удастся, как бы ни хотелось (а хочется очень – большинству обывателей). Но принять порядок, по которому США берут нашу страну и определяют – чему в ней остаться, а чему уйти – несовместимо с жизнью.

Как исторической жизнью нации и государства, так и с личным выживанием. Все эти годы оккупация и геноцид идут рука об руку. Та или иная территория выводится из-под контроля Москвы, а потом там начинается геноцид.

Причём делается это как за пределами формальных, условных, административных границ бывшей РСФСР, так и внутри этих пределов. Например, Чечня находилась на территории бывшей РСФСР – это не помешало ни её оккупации, ни геноциду сотен тысяч русских людей (и людей иных национальностей) на её территории.

+++

Надо сказать твёрдо – как наши деды: чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!

Хотите что-то отобрать у нас – приходите и сражайтесь со всей мощью российской армии. Бывает, что нация теряет земли в бою, бывают унизительные мирные договоры после войны – но они заставляют врага заплатить за его успех.

А такого, чтобы просто без единого выстрела сдавать огромные территории, только лишь потому, что американцы другую карту нарисовали – не бывает в истории! Это уникальный эффект «перестройки»…

Ничто так не поощряет агрессора – как сдача без боя. Когда цена за успех не просто приемлема, с точки зрения его потерь, но и вообще нулевая! Именно это мы и видим сейчас – когда США снова и снова пытаются вернуть себе «полную и безоговорочную капитуляцию Москвы» под псевдонимом «дружба и сотрудничество».

Повторю: с жизнью это несовместимо!

[1] На тот момент существовала Конституция СССР и существовал в годы «перестройки» принятый (то есть свежий) закон о выходе республик из СССР. Он регламентировал, каким образом может выйти выходящая из состава республика. Очевидный факт: все республики вышли без соблюдения закона о выходе, который был принят ими же, в том числе.

Кроме того, сепаратистами были проигнорированы результаты референдума, показавшие, что подавляющее большинство граждан хочет сохранить единую державу. Были и международные Хельсинкские соглашения о нерушимости границ в Европе. Эти границы грубейшим образом перекроили. По закону о выходе из СССР нужно было соблюсти 10–12 условий этого выхода, ни одно даже не пытались выполнить.