Режиссер «28 панфиловцев» не ожидал такой ненависти

Источник: histrf.ru

Почему художественное кино и исторические факты – это не всегда одно и то же и как к этому относиться, в интервью порталу «История.РФ» рассказал режиссер и сценарист фильма «28 панфиловцев» Андрей Шальопа.

Премьера фильма о великом подвиге 28 панфиловцев состоялась ещё в 2016-м, но споры о нем не утихают по сей день. Несмотря на успех картины, далеко не все отзывы были положительными. Как это ни странно, самая ожесточенная критика противников касалась именно исторической, а не художественной стороны картины.

Почему художественное кино и исторические факты – это не всегда одно и то же и как к этому относиться, в интервью порталу «История.РФ» рассказал режиссер и сценарист фильма «28 панфиловцев» Андрей Шальопа.

«Художнику позволительна невнимательность к истории»

– Андрей Геннадьевич, художественное кино редко соответствует реальной истории?
– Я вообще затрудняюсь назвать картину, которая соответствовала хотя бы историческим документам… Я уже не говорю об историческом факте. Такое случается крайне редко. Художник – автор, который создает произведения. Он преследует цель передать какие-то свои чувства, ощущения, мысли. С этой точки зрения, например, наша картина («28 панфиловцев». – Прим. ред.) чрезвычайно близка к историческим документам. Я бы сказал, просто выдающимся образом близка! Тем не менее, несмотря на то что мы старались быть точными, это все равно художественное произведение, наше видение.

– Каким в таком случае должно быть отношение художника к историческим фактам?
– Понимаете, в чем дело… Понятие исторического факта очень сложное, чтобы не сказать лукавое. По большому счету мы с историческими фактами не работаем. Мы работаем с историческими документами. А документы не всегда показывают наличие факта. Они дают право предполагать или полагать, что такое событие было. Из этого состоит вся история. Она крайне неоднородна. Часть из нее покрыта документами, а какая-то часть не покрыта вообще. В этом смысле понятие «исторический факт» – очень неоднозначное.

– Получается, художник не должен ощущать ответственности перед историческими фактами?
– Слово «ответственность» здесь не очень уместное… Извините, пожалуйста, но это очень важно. Ответственность – это когда человек чем-то отвечает. Чем отвечает художник? Может быть, он отвечает только собственной репутацией, и то вряд ли…

Французский писатель Александр Дюма написал свои произведения про мушкетеров. На этих книгах выросло несколько поколений людей. Они [книги] очень далеки от исторической правды. «Три мушкетера» – это произведение художественное, которое несет в себе и смысл, и ценности, и воспитывает людей, в общем-то… Я совершенно уверен, что у Дюма было огромное количество противников, которые его очень жестко критиковали. Он, кстати, далеко не один. Множество людей, создававших историческую литературу, в качестве историков не брали на себя никакой ответственности.

– Тогда правильно ли я вас понимаю, что кино, пускай и на исторические темы, говорит скорее о ценностях, нежели о фактах?
– Безусловно! Понимаете, история существует в двух измерениях: в качестве науки и в качестве культуры. Если произведение возникает на основании культурного опыта народа – фольклора и сказаний, – то это все равно культура. Культура передает некий код. Вы совершенно верно сказали, что она передает ценности. Ценности этноса, того или иного народа, являются фундаментом его идентичности. Истории, передающие эти ценности, могут обрасти некоторыми гиперболами, а все ненужное отшелушится.
Поэтому художники не всегда внимательно относятся к историческим фактам. Хотя, повторюсь, для нас они были важны, и мы хотели быть здесь точными. Другое дело, что это скорее из ряда вон выходящий случай. Принцип соответствия историческим фактам не мешал нам передавать важные вещи.

«Вскрылась сторона развенчания…»

– Создав фильм, вы встали в один ряд с людьми, сделавшими из панфиловцев легенд исторического масштаба. Однако ваша интерпретация истории проникнута скорее не героической патетикой, а реализмом. Почему?
– Дело в том, что я сам видел живых людей, которые являются героями, и они вызывают искреннее восхищение. Но, несмотря на свой подвиг, они простые и доступные. Ну и честно говоря, нельзя сказать, что я ставил перед собой определенную цель – показать как-то так, а не иначе. Воззвать к каким-то чувствам или сделать ещё что-то. Такой цели не было… Мы вместе с моими товарищами делали кино, которое нам самим очень хотелось бы посмотреть. Мы просто сами нуждались в этих образах! Мы делали это очень искренне! Мне кажется, что отсутствие в фильме гиперболизации героизма никак не умаляет подвига. И он, подвиг, не выглядит от этого менее великим.

– Премьера вашего фильма состоялась в 2016 году. Вам удалось изменить отношение к легенде о 28 панфиловцах?
– В какой-то момент я думал, что так оно и произойдет: после того как выйдет наша картина, мы изменим это отношение. Но, откровенно говоря, я не ожидал такого количества негатива, которое возникло в преддверии появления фильма. Я не ожидал такой ненависти, такого негодования, такой огромной волны сопротивления… Причем негодования, основанного не на реальных знаниях, а просто на вбросах. Я сомневаюсь, что мы смогли поменять отношение вот у этих людей.
Но хотелось бы думать, что фильм что-то поменял. Возможно, что люди, которые пришли с замутненным сознанием – не были ни на нашей стороне, ни на стороне наших противников, – сформировали свое мнение об этой легенде. Может быть, они пришли и прочитали потом что-то в интернете. Я надеюсь, что какое-то влияние мы оказали, но, насколько оно большое, я не знаю.

– Те, от кого исходила ненависть, это была какая-то конкретная группа?
– Мне кажется, это была молодежь. В основном пользователи интернета, которые по какой-то причине были настроены негативно. Может быть, из-за родителей или какого-то своего окружения… Они слышат мем «28 панфиловцев – вымысел», идут в «Википедию» или находят иной близкий источник. Берут информацию на верхней строчке поисковика, после чего радостно пишут об этом мне. Мол, оказывается, вы и не знали, что этого ничего не было. Они приводят цитаты из документа, который приводил в свое время бывший директор госархива Сергей Мироненко. Естественно, никто из них этого документа не читал, хотя он был выложен за полгода до премьеры. Его можно было весь прочитать и сделать из него выводы. Но это, думаю, мало кто сделал…

Кроме того, часть людей, находящаяся в оппозиции по отношению к сегодняшней власти, была против. Но среди них есть и умные люди, которым кино могло и понравиться.

– А ваше понимание самого подвига 28 панфиловцев изменилось?
– Отношение к подвигу сформировалось у меня ещё на этапе работы со сценарием. Я считал, что история о 28 панфиловцах – это знаменитая легенда, о которой толком ничего не известно. Оказалось, что довольно много всего есть. Тогда и вскрылась сторона развенчания. Я могу вам сказать, что весь фильм – реплики, строение боя и так далее – это мое отношение. Премьера и прокат моего отношения к фильму не изменили.

– Какие подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной войны, пока ещё не получили достойного художественного воплощения?
– Вы знаете, я думаю, что таких подвигов очень много. Их просто несметное количество. Многие из них никогда не станут знаменитыми. Но это совершенно естественно! Популярность получают далеко не все исторические события, а лишь небольшая их часть. Несмотря на это, они будут храниться в народной памяти, в архивах, наградных листах, записях и прочем. Эти истории со временем превращаются в легенду, становятся частью культуры. Таким образом и создается национальная идентичность.

– В своих интервью вы не раз говорили, что кино в наше время стало бизнесом, а государству трудно помогать талантливым новичкам из-за отсутствия информации. Краудфандинг, к которому вы прибегли, – это главный способ для художника сказать то, что он хочет?
– Наше национальное кино можно разделить на две части. Причем критерием для разделения можно назвать деньги. Девяносто девять процентов кино – это бизнес, а один процент – это кино, которое, в общем-то, является искусством. Искусство существует! Есть фестивальное кино, есть кино короткометражное. Существует ниша, в которой это можно увидеть. Тем не менее основное его отличие заключается в том, что оно низкобюджетное. Оно с ограниченными возможностями. И лишь малая его часть обладает высоким уровнем ремесла.
Большие бюджеты получить крайне сложно. Если бы краудфандинг действительно развился бы и позволял деньги собрать, то это дало бы возможность каким-то независимым режиссерам создавать высокобюджетный продукт.

Фильм «28 панфиловцев» с самого начала должен был стать кино для зрителей. Учитывая то, что у нас проект краудфандинговый, мы перед людьми чувствовали ответственность колоссальную! Разочаровать их мы никак не могли.

И очень приятно, что Российское военно-историческое общество наградило нас премией «За верность исторической правде». Очень приятно, что вообще есть кому у нас в стране это оценить и отметить…

АЛЕКСАНДР РОЖКОВ