КРИТЕРИЙ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ИСТОРИИ КАК НАУКИ

Особый взгляд на историю. Каков минимальный набор категорий, по которым должно описываться прошлое? Михаил Величко

Какие особенности делают простое повествование о прошлом – наукой? Насколько детально должно быть описано прошлое народа или государства, чтобы считаться историей? Каков минимальный набор описательных категорий, который простые рассказы о прошлом – научно точным знанием? Какие описания вскрывают причинно-следственные связи и движущие силы исторического процесса? Что дальше? Как увидеть причины, следствия, обусловленность одних исторических процессов другими? Как можно прогнозировать будущее? Что бывает, когда историки не умеют видеть текущие незавершённые процессы и прогнозировать наперёд? Почему В.О. Ключевский называл историю "не учительницей, а надзирательницей"? Почему в истории так важны духовность и творчество? Как мы можем вырваться из исторических ловушек? Почему история повторяется трижды: как случайная трагедия, как расплата за невыученные уроки прошлой трагедии, а затем – как провал злодеев, пытающихся воплотить сценарии прошлых трагедий? Независимый мыслитель, кандидат экономических наук Михаил Величко даёт свой нестандартный взгляд на историю как науку о прошлом.

Величко М.В.: Какие критерии делают некое повествование о прошлом наукой, историей как наукой? И вот если начинать разворачивать ответ на этот вопрос от того, с чего мы начали, что совокупность всех биографий нам недоступна и неподъемна, то что должно попадать в выборку? И тогда, получается, что история, в общем-то, может быть наукой точной, но не в смысле, что все знать досконально, а в смысле того, в каких категориях она описывает историческое прошлое и настоящее. Может быть много вариантов, потому что, давайте смотреть, историческое прошлое можно описать с точностью до вождя и безликой толпа. Можно описать более детально: вождь, сподвижники, толпа.

Дальше выясняется, что сподвижники неоднородны, толпа тоже неоднородна, потому что кто-то ориентирован на Милославских, а кто-то на Шуйских. И, соответственно, историю можно описать до вождя, сподвижников, политических партий. Дальше возникает вопрос о том, что внутри политических партий есть мозговые тресты, и, таким образом, в общем-то, встает вопрос о том, что каждая историческая эпоха должна быть описана в исторической науке при некотором минимальном наборе описательных категорий. Если этот минимальный набор не достигнут, то мы имеем дело с наукообразным вздором об историческом прошлом, который не вскрывает причинно-следственных связей и движущих сил этого исторического процесса. 

Если мы описываем это историческое прошлое при достаточно полном наборе описательных категорий, то там дальше встает вопрос о их взаимосвязях. И если набор у нас полон, то мы видим причины, видим следствия, видим обусловленность исторических событий последующих историческими событиями, предыдущими, мы можем, в общем-то, на основе исторического прошлого, видя незавершенные процессы, что-то прогнозировать о предстоящем будущем. И, таким образом, в общем, получается, что историческая наука должна дать определенный материал для прогностики будущего, потому что ежели издревле течет некий процесс, и он не выработал себя, то, протекая в настоящем, он формирует что-то в будущем.

Если историческая наука этого не видит, то последствия вот этого процесса, который не воспринимается ею как значимый, они могут аукнуться очень обстоятельно и крайне неприемлемо в будущем. Именно поэтому Ключевский охарактеризовал историю словами: «История не учительница, а надзирательница. Она никого ничему не учит, а только наказывает за невыученные уроки». Вот с этим афоризмом Ключевского о том, что история не учительница, а надзирательница, связан еще один афоризм: «Закономерность исторических явлений обратна пропорциональна их духовности». Вот как в науке понимается слово «закономерность»? Что при одинаковых обстоятельствах течение процесса приводит к определенным одним и тем же последствиям, то есть повторяемость исторических событий, она связана с духовностью. А под духовностью что понимается обычно, вот, в традиционной культуре? Способность человека мыслить, творить, то есть, если творчество на нуле, то история крутится как грампластинка, меняются только декорации. И действительно можно проследить в истории повторение одних и тех же сюжетов в разных исторических декорациях в разные эпохи. Что выводит из этих сюжетов? Творческий потенциал.

Когда творческий потенциал реализуется, то входя в некий алгоритм развития, который уже когда-то отработал в истории, мы выходим из него с другими результатами. Отсюда проистекает другой афоризм: «История повторяется дважды: один раз как трагедия, другой раз как фарс. Но на самом деле я подозреваю, что история повторяется трижды. Первый раз она повторяется как трагедия, которую толком никто не понимает. Второй раз она повторяется тоже как трагедия, как наказание за невыученные в прошлом уроки какие-то, и она реализуется как трагедия. Ну, а потом, когда реализуется творческий потенциал, попытка отработать старый сценарий, она приводит к каким-то другим результатам, и, в общем-то, те, кто затевал какое-то злодейство, они оказываются в смешном положении.