Русь, которую мы потеряли

Как же так случилось, что русскому в России нельзя называть себя русским? Почему же некоторым мерещится в слове «русский» марширующая поступь фашистских колонн?

Мы привыкли бездумно проходить мимо антитезы русский-российский, как привыкли бы к любой несуразице, если бы наблюдали ее с самого своего рождения как нечто данное и не подлежащее сомнению.

Но давайте посмотрим свежим взглядом. И усомнимся.

Как Русь превратилась в Россию

Если открыть обзор истории наименований нашего государства, мы обнаружим, что предком слова «Россия» была форма «Росия/Русия» с одним «с», которая появляется в текстах византийских историков.

Видимо, оттуда она заимствуется писарями царской канцелярии XVII века — на царской печати 1630-1640 годов Алексей Михаилович именуется царем «всея Руси», а спустя четверть века, на большой царской печати 1667 года — уже «всея Великія и Малыя и Бѣлыя Россіи Самодержецъ». В 1721 году Петр принимает титул «Самодержец Всероссийский».

Возникает вопрос. В течение более семи столетий перед этим Русь была Русью и пребывала таковой без изменений. Какая же сила, мотив, потребность привели к ее переименованию?

«Вoт повести минувших лет, откуда пошла Русская земля», начинает летописец Нестор. «О Русь! Уже за шеломянем еси», – восклицает певец «Слова о полку Игореве». «О, светло светлая и украсно украшенная земля Русская!» – вторит ему автор «Слова о погибели Земли Русской».

И вдруг – Россия, российский. Почему? Кто автор идеи, кто заказчик? Царь ли Алексей Михайлович? Но зачем ему было это делать?

Вот так мы незаметно потеряли имя своей страны – и даже не знаем теперь, как и почему. Мы можем лишь констатировать, что слово «Россия» с двумя буквами «с» впервые появляется в документах царской канцелярии.

С какой стати оно там возникло, мы, наверное, никогда не узнаем. Но никто не запрещает нам искать ответ на этот вопрос, исходя из древней мудрости – «ищи, кому выгодно».

Франция – для французов, Россия – для…

Напуганные «русским национализмом», наверное, никогда не обращали внимание на один странный факт – в мире, пожалуй, нет страны, которая называлась бы не по имени своего народа. Кроме России.

Во Франции живут французы. В Индии – индусы. В Соединенных Штата Америки – американцы. В Австралии – австралийцы. В Польше – поляки. В Китае – китайцы. В Германии (Deutschland) – немцы (Deutsche). И так далее.

Везде, во всем мире, принимая гражданство страны, человек принимает и национальное имя ее основного народа. Переселяясь во Францию, алжирец становится французом. Эмигрирующий в США японец становится американцем.

И только живущий у себя на Родине русский должен называть себя «россиянином». В то время как татары, башкиры, якуты, черкесы, дагестанцы и другие могут, по ситуации, быть сами собой или надевать «россиянин», как коронавирусную маску приличия при входе в «общественные места». Такое вот исключение для «государствообразующего народа».

Святая Русь и Великая Россия

Хотя оставшиеся неизвестными придворные писари назвали Русь Россией, до сих пор, желая подчеркнуть особое чувство к своей Родине, мы называем ее именно Русью. Возьмите есенинскую «Русь» и замените в ней это имя на «Россия» – стихотворение станет уродливым и страшным. И если в словах «матушка Русь» нам чудятся нивы, поля и храмы, то «матушка Россия» скорее отдает горькой печалью и болью.

Но главное – и это еще одна удивительная «привычная странность» – что Русская Церковь не стала Российской. Хотя казалось бы – почему бы ей было не последовать за государством? Что такого в слове «российский», что оно надлежит державе и кесарю, но противно Кресту и Богу?

Отсутствие святости?

Русская Церковь сохранила имя «Русь» вопреки воле неизвестных писарей. Русью мы и остались по своей реальной, неканцелярской сути, к которой никак не клеится «россиянин». И эту суть хорошо видно из-за границы, где название нашей страны по-прежнему, как и много веков назад, звучит как:

Russia – в английском

Russie – в французском

Russia – в итальянском

Rusia – в албанском

Rusia – в испанском

Russland – в норвежском

Rusland – в датском

Rusya – в турецком

Русия – в болгарском

Русија – в сербском

Rrusastan – в армянском

Ruseti – в грузинском

Только в польском – Rosja и японском – ロシア(Roshia). Но и то с одним «с».

Даже иностранцы называют нашу страну «Русью», по имени ее основного народа. Почему же мы сами называем ее иначе?

Далекий от наших полей и нив британский исследователь Джеффри Хоскинг заметил, что русский человек не может сказать «Святая Россия» или «Русская империя» — только «Российская империя» и «Святая Русь». Британец истолковывает это как отражение русской убежденности в противоположности народа и государства, их онтологического противостояния друг другу. Но это его кабинетные домыслы.

Очевидно, что проблему не нужно усложнять, она и так глубока. Ее надо просто увидеть и осознать.

Слово «Россия» стало мертвой пограничной зоной между русским народом и его государством. Оно словно бьет по рукам – «не лезь, русский, это не твое». Естественно поэтому, что «Святая Русь» не может править, а Россия не может быть «святой».

Как логическое продолжение, следует вывод, что власть – дело не только не русское, но и несвятое, нехорошее. Словно поэтому, входя во власть, многие русские перестают быть таковыми, вместе с именем своего народа оставляя за порогом его мораль и совесть, и сострадание соплеменникам.

И все-таки – кому выгодно?

Кто же провел этот водораздел? Кому надо было украсть у русских многовековое имя их страны и заменить его чужеродным пустым новоделом? Кому не покорилась Русская Церковь?

«Россия» появляется на царской печати в 1667 году. А через пять лет, в 1672, рождается Петр Первый – будущий великий реформатор, вместе с бородой и кафтанами выдравший из Руси душу и нарядившей ее в парики и колготки, научивший ее пить кофе и упиваться водкой на ассамблеях, хотя построить флот и заводы можно было и без всего этого.

Случайно ли временное совпадение? Очевидно, что при царском дворе во второй половине XVII века сформировался некий круг «западников», не афиширующий себя скорее всего ввиду крайней малочисленности, но влиятельный, раз смог тихой сапой пропихнуть переименование страны. Петр не выдумал свое западничество – он просто заразился им в детстве.

Этому кругу хотелось отграничить себя от Руси – верующей и верящей, наивной и покорной, и все равно ненавидимой настолько, что мучительно было носить ее имя, и потребовалось другое. Подобно этому сегодняшние либералы корчатся уже от «России», коверкая ее в «Рашку», «Рашкостан», «Расею» и «Роиссю».

Намеренно ли допетровские деятели перечеркнули «Русь», или то была их маленькая субкультура, через перья писцов заразившая нашу историю – мы не знаем. Мы можем только анализировать, к чему это привело.

Раскол «Русь vs Россия» проложил космическую бездну между народом и властью и лег в самую глубину русского менталитета. Логика требует, чтобы в России были некие «россы» или «россияне», но таких тут никогда не было, не появилось и за прошедшие 300 лет. Есть русские, но нет «Руси». В результате логика выключается.

Мы – потерянный народ потерянной страны, вроде у себя дома, но все равно как будто в гостях. Робко ворчим и пытаемся спорить, когда какой-нибудь либерал барской рукой указывает нам наше место – вместо того, чтобы молча указать ему его собственное. Потому что наша Родина – Святая Русь – в другом измерении. А в этом – Россия, страна несуществующих «россиян».

Парализовать волю государствообразующего народа ударом в его душу и мозг, отобрать у него имя своей страны, чтобы выбить у него чувство территории из-под ног – кому же это выгодно?

Тем, кому Русь была чужой. Не родиной, а местом пребывания. Колонией, у туземцев которой можно спокойно отнимать и кошелек, и жизнь, потому что по твоей идеологии они не являются людьми.

«Россию» выдумали нерусские – не по крови, а по духу. Ведь русским может быть и армянин, и чеченец, и славянин. Недаром «русский» – прилагательное, как и American, и Deutsch, и Español. Оно обнимает людей, объединяя в одно целое. Быть русским – значит принадлежать Руси, независимо от крови.

***

Мы потеряли Русь – словно выронили из рук в рассеянности, да и забыли, где, когда и куда. Но она никуда не делась, не исчезла, не растворилась в небытии прошлого.

Она – здесь. Под нашими ногами. Мы по ней ходим, это наша земля – все эти леса и рощи, переулки и проспекты, холмы и овраги, реки и озера, горы и моря. Всё это наша земля, где большинство составляют русские – а значит, имя ей Русь.

Осталось только наклониться и поднять её, снова взять её в свои руки.