Пророческая весть Достоевского

Мы сегодня, в день 200-летия со дня рождения Федора Михайловича Достоевского, вспоминаем о великих людях прошлых веков, оставивших глубокий след в истории всего человечества – о писателях, философах, консервативных христианских мыслителях. Их творчество приобретает особую актуальность в наши дни, когда и сама консервативная философия и христианская вера столкнулись с вызовами новой эпохи, принесшей новые «ценности» и отвергающей опыт христианской Европы, частью которой является Россия.

«У нас – русских, – писал Достоевский в “Дневнике писателя за 1876 год”, – две родины: наша Русь и Европа… Против этого спорить не нужно. Величайшее из величайших назначений, уже сознанных Русскими в своем будущем, есть назначение общечеловеческое, есть общеслужение человечеству, – не России только, не общеславянству только, но всечеловечеству».

Не удивительно и то, что творческое наследие самого Федора Достоевского еще при его жизни перешагнуло национальные границы и стало мировым явлением. Его романы, анализирующие человеческую природу, понятны и не оставляют равнодушными читателей в разных странах мира.

Существует и школа изучения Достоевского в Италии. В этой связи важно упомянуть статьи Стефано Алоэ, подробно анализирующего процесс восприятия творчества русского писателя на итальянской земле и его критического осмысления. В 2013 году вышел последний перевод на итальянский язык романа Ф.М. Достоевского «Идиот».

Переводчиком книги является Лаура Сальмон, доктор славистики, профессор русского языка и теории и практики перевода в Университете Генуи. Публикацию этой новой версии романа на итальянском языке можно считать важнейшим межкультурнымм событием, а оригинальную трактовку произведения, излагаемую переводчиком в послесловии, – прозвучавшим из-за рубежа новым словом в науке о Достоевском.

Итальянская исследовательница С. Сальвестрони посвятила целую книгу библейским и святоотеческим источникам в творчестве Достоевского. Она отмечает особую роль, которую Евангелие играет в жизни героев его романов: «Раскольников, Ставрогин, Степан Трофимович, Ипполит, Алеша просят почитать или слушают чтение евангельского текста в те критические моменты, когда им необходимо выяснить что-то самое важное в своем существовании и когда они не могут этого сделать самостоятельно. Для каждого из них цитата из Евангелия является уже знакомым текстом, наполненным понятным им смыслом. Однако каждый герой слышит отрывок так, как будто он адресован именно ему и только ему».

Творчество Достоевского не могло не привлечь внимание православных богословов и вызывало оживленные дискуссии именно с точки зрения прочтения писателем текстов Священного Писания и его восприятия христианства, роли Веры в жизни человека и человечества.

В краткой статье невозможно охватить всю полноту данной темы.Поэтому мы выбрали труды выдающихся иерархов Русской православной церкви ХХ века: митрополита Антония (Храповицкого), митрополита Анастасия (Грибановского) и современного богослова и деятеля РПЦ – митрополита Илариона (Алфеева), только что опубликовавшего книгу «Евангелие Достоевского».

Митрополит Антоний – глава Русской православной церкви за рубежом, т.е. в изгнании из России после революции, полное собрание сочинений которого насчитывает несколько десятков томов, деятель, возродивший в России Патриаршество, – всю жизнь не расставался с любимым писателем, посвятил его творчеству несколько специальных работ, хорошо известных в России. Для нас же особенно важно – и этот факт практически не известен широкой публике – что юношей Алексей Храповицкий (до пострига его звали именно так) неоднократно встречался с Достоевским, они беседовали на темы духовной жизни, ведь юноша мечтал посвятить себя Богу.

По убеждению современников, знавших их обоих и историю создания романа «Братья Карамазовы», именно юный Алексей Храповицкий послужил во многом прототипом Алеши Карамазова, по мнению самого Достоевского – центрального героя этого его последнего произведения.  

Вот как вспоминает эти годы сам митрополит Антоний уже в 1923 году, находясь после революции в эмиграции в Югославии. «Совершенно исключительные личные отношения к Достоевскому появились среди русского общества, особенно же общества юного, еще во время войны с турками под влиянием его “Дневника Писателя” и гениальной повести “Братья Карамазовы”. Как теперь помню: когда мне было лет 15 (1878 г.), мой старший приятель, уже магистрант или даже магистр, удивил меня однажды таким признанием: “Что-то тяжело на душе, пойду исповедываться” – “К какому духовнику?” – “Не к духовнику, а к Достоевскому… он и с незнакомыми студентами беседует, говорит как с родными”».

Митрополит Антоний пишет:«Летом 1880 года авторитет Достоевского достиг наивысшего предела; это было по произнесении его знаменитой, исторической речи о Пушкине на Московских торжествах при открытии памятника… народный восторг выразился так бурно, так пламенно, что казалось, жизнь общества отныне радикально перевернется. Слушатели обнимались; обнимали оратора; мирились враги; возрождалась православная Россия после двухсотлетнего плена». Такова была сила слова Достоевского, его колоссальный авторитет.

Интересно и воздействие писателя на отдельные судьбы. Не только юноша Алексей Храповицкий послужил прообразом одного из важнейших героев романа «Братья Карамазовы», но и творчество писателя и его христианская философия сильнейшим образом повлияли на весь жизненный путь нескольких поколений русской молодежи. А в судьбе будущего митрополита Антония сыграли ключевую роль – он посвятил себя служению Богу, окончив Духовную академию, стал кумиром молодежи, проповедуя действенное, активное, миссионерское христианство, создал свою школу богословия, через которую прошли многие русские православные деятели, а также и выдающиеся писатели и подвижники, ныне причисленные к лику святых в Сербской православной церкви – Николай Велимирович и Иустин Попович.

О митрополите Антонии сербский богослов, хорошо лично его знавший, писал: «…митрополит Антоний – исключительное святоотеческое явление в наше время. Он всем своим существом вырос из свв. Отцов… В новейшее время никто не оказал такого сильного влияния на православную мысль…

Он православную мысль перевел со схоластическо-рационального пути на благодатно-подвижнический путь… Неустанно подвизаясь святоотеческими подвигами, митрополит Антоний евангельскую любовь, и кротость, и смирение, и милосердие претворил в свою природу.

В этом Блаженный митрополит незаменимый учитель и вождь».

Три романа Достоевского составляют неразрывное единство: «Бесы», «Идиот», «Братья Карамазовы». Достоевский планировал продолжение этого романа, которое должно было стать кульминацией его духовных исканий и открыть для людей созидательный и спасительный путь.

Главным героем этой ненаписанной книги должен был стать Алеша Карамазов, о котором писатель сделал пометку в своих набросках – «деятель». Именно активная неравнодушная жизненная позиция и духовная искренность отличают этого героя в написанном варианте «Братьев Карамазовых».

Позвольте высказать предположение, что жизненный путь митрополита Антония Храповицкого, послужившего прообразом Алеши для Федора Михайловича в совсем юные годы, в16–17 лет, в основных своих жизненных установках и религиозно-просветительской деятельности, в столь богатом творчестве во многом реализовал замысел писателя в реальной жизни. Перед нами предстает возможность увидеть земное воплощение Алеши Карамазова.

Путь, избранный Алексеем, в постриге Антонием, Храповицким, не был легким, и его биография полна испытаний и искушений. Стремительный взлет в молодые годы…Звание самого выдающегося богослова современной России в предреволюционные годы, борьба за восстановление Патриаршества и участие в процессе выбора: митрополит Антоний был одним из трех кандидатов при избрании Патриарха Московского и всея Руси. Арест и тюрьма на Украине, где в заточении в течение года митрополит создает свою книгу «Ключ к произведениям Достоевского». В бурные революционные годы гонений на Церковь и под угрозой жизни именно в трудах любимого писателя митрополит Антоний находит опору и утешение, находит путь дальнейшей жизни.

Для русского иерарха светский писатель был неразделим со святоотеческой литературой и евангельскими текстами, выступая как жизненное продолжение их.

Митрополит Антоний писал о Достоевском:

«Тот великий писатель земли русской, который во все свои произведения вводит картины духовного возрождения грешников, как главную идею всех своих повестей, он предъявлял нам образ таких любящих и сострадающих всем людям… например, Мышкина или отца Подростка; в полноте же благодатных свойств он дал образ великосхимонаха старца».

По проблеме каноничности идей Достоевского возникла дискуссия, длящаяся в литературе и богословии уже больше 100 лет – соответствуют ли духовные искания спасения человека и человечества в творчестве Достоевского учению Церкви. Писателя обвиняли и продолжают обвинять в ереси пелагианства – веры и проповеди в спасение человека не с помощью Божественной благодати, но силою самосовершенствования. По этой причине многие деятели Церкви выступали с обличениями теории Достоевского и против ее публикации.

Иной была позиция митрополита Антония, который не только принял построения Достоевского, но и следовал им в своей жизни и развил в своем творчестве. Гуманистическая религия самоспасения, идеи «нравственного процесса (взаимного) очищения» и «переливания духа» имеют непосредственное отношение к становлению учения «нравственного монизма» митрополита Антония (Храповицкого). Вот как он пишет: «Повторим формулу Достоевского о влиянии одной воли на другую: смиряясь, любя и познавая людей, человек восходит или возвращается к первозданному таинственному единству со всеми и как бы переливая святое (через общение с Богом усвоенное) содержание своей души в душу ближнего, преображает внутреннюю природу последнего, так что при одном только согласии его воли, тяжкий путь его возрождения почти совершен за него – лишь бы он сам не отвечал на это злым упорством и ненавистью». С необходимым уточнением: «переливая святое содержание своей души через общение с русским народом усвоенное», потому что именно так обстоит дело в оригинале, где именно «народное начало», сама «почва» является источником спасительной благодатной силы. Владыка Антоний христианизирует пелагианство Достоевского и делает этот гностический пафос самоспасения не столь радикальным, как в романтизме писателя, но,тем не менее, усваивая некоторые его квазихристианские элементы.

Митрополиту Антонию досталось немало критики за верность построениям Достоевского, его самого обвиняли в проповеди «нравственного монизма» искажающего учение святых отцов Церкви. Однако владыка Антоний в творчестве Достоевского видел лишь светлые и сродные православному сознанию стороны:

«Он (Достоевский) был, прежде всего, человеколюбцем, а затем уже не по нисходящей градации его симпатий, но по степени обнаружения этих свойств для читателя – христианином, православным христианином, русским патриотом, славянофилом, монархистом…», – писал митрополит Антоний.

Оставим споры богословам. И Достоевский как писатель, и митрополит Антоний как пастырь духовный искали путь активного деятельного христианства, опирающегося на волю и работу самого человека, ибо невозможно спастись, не совершая духовное и нравственное усилие в преодолении человеческого несовершенства в своей каждодневной практике и, конечно, оставаясь в лоне христианской традиции. Оба мыслителя делают акцент на самостоятельном выборе личности и ее активной преображающей жизнь позиции.

Совершенно неожиданно подошел к творчеству Достоевского митрополит Анастасий (Грибановский), возглавивший РПЦ за рубежом после смерти митрополита Антония в 1936 году. Он также прекрасно знал русскую литературу и был сам не чужд литературному труду. Его размышления увенчались рядом публикаций, которые затем вошли в книгу «Беседы с собственным сердцем». Он оспаривает провидческий талант Достоевского, столь детально описавшего грядущую революцию. Он считает, что «Достоевский видит ясно демонический характер революции и ее вдохновителей, но его кисть…и страстный темперамент завели его дальше, чем это нужно было для нравственных воспитательных целей в отношении общества и чем бы внутренне хотел он сам…Он ослепительно ярко обнажает перед нами зло от всех его покровов и так глубоко перевоплощается в своих отрицательных героев, как бы срастаясь с ними, что это чувство невольно переживает читатель».

Далее митрополит Анастасий проводит столь важную для нас параллель с творчеством Данте. «Подобно Данте, Достоевский проводит читателя по мукам и заставляет его иногда…отстранять от себя временно ту область тьмы, в какую они повергают нас по временам».

Митрополит Анастасий вменяет в вину Достоевскому и тот факт, что его отрицательные персонажи ярче и притягательнее, чем положительные – Иван Карамазов ярче написан, чем Алеша и старец Зосима.

Революция произошла на глазах митрополита, и он увидел всю ее губительную стихию. Только этим, вероятно, и можно объяснить его обвинения в адрес Достоевского: « Быть может, революция совершилась по Достоевскому не только потому, что он прозрел ее подлинную сущность, но отчасти и предопределил ее образ – самою силою психического внушения, исходящего от его реалистического художественого гения».

Прошло больше века, и современные иерархи и мыслители уже с исторической дистанции оценивают гений великого русского писателя. Актуальность размышлений Достоевского в наши дни не подлежит сомнению. Вечные вопросы в наше время звучат подчас с особой остротой. На это обращает внимание в своей новой книге «Евангелие Достоевского» митрополит Иларион (Алфеев).

Название книги – «Евангелие Достоевского» – имеет двойной смысл. Во-первых, речь идет,собственно, о Евангелии Достоевского – о книге, которую он читал всю жизнь, с каторги и до самой смерти. Второе значение названия книги – собственный духовный путь Достоевского, его изучение Священного Писания и отражение христианских идей в его книгах.

Во всех своих главных произведениях Достоевский, так или иначе, пытается подступиться к сияющему образу Христа… Это – благая весть, которую он через свое творчество нес и своим современникам, и их потомкам, в том числе всем нам. 

Задумываясь о судьбе и творчестве писателя, митрополит Иларион констатирует: «После долгих лет каторги и солдатчины Достоевский возвратился к литературному труду, но уже на ином уровне. Он стал не просто писателем-романистом, который придумывал литературные сюжеты, а пророком Божиим, через которого с русским народом говорил Бог. Только свою пророческую весть он облекал не в богословские, а в литературные произведения. Через свои произведения он показывал, каким путем ведет Свой народ Господь, и каким путем хотят его повести люди, мечтающие создать народное счастье без Бога» (проповедь на 140-ю годовщину кончины Достоевского 9 февраля 2021 года).

Митрополит Иларион снимает усомнение в каноничности творчества писателя, он прямо говорит: «Достоевский не был богословом, но он был пророком. А после своей смерти он стал еще и апостолом, потому что его произведения стали переводиться на многие языки. Сегодня, наверное, нет такого языка на целом свете, на который не переведены произведения Федора Михайловича Достоевского. Многие люди во всем мире в разных странах знают о России, прежде всего, потому, что они читают Достоевского. И о Православии, о русском старчестве, о монастырях многие узнают теперь именно из его произведений».

Продолжая линию митрополита Антония (Храповицкого), митрополит Иларион выразил мнение, что об этом классике литературы можно говорить «как о пророке, и как об апостоле в наше время безверия, так называемого плюрализма, когда все религиозные традиции выставлены, словно на рынке».

Достоевский на разных языках обращается к людям всего мира, свидетельствует о Христе и о том, как переживается православным человеком Христос.

Доклад Е.А. Бондаревой «Иерархи Русской православной церкви о творчестве Ф.М. Достоевского и его значении для истории России» был прочитан в Вероне (Италия) на юбилейной конференции в июле 2021 г.

 

Библиография

Митрополит Антоний. Воспоминания о Достоевском. Новое Время. 1923.

Митрополит Антоний в день памяти Достоевского.Впервые опубликовано: Русское дело. 1888. Январь.

«Пастырское изучение людей и жизни по сочинениям Ф.М. Достоевского». Богословский Вестник.1893.

Александр Буздалов. «Пелагианство Достоевского и нравственный монизм»

Митрополит Анастасий (Грибановский) «Беседы с собственным сердцем». СПб, Библиополис, 2002.

Митрополит Иларион(Алфеев) «Евангение Достоевского». М., Вече, 2021.