Как положить конец гегемонии английского языка в научных исследованиях
https://lh4.googleusercontent.com/JEHbpEm4xCHku0HSf9SwI_QkzCCET7FiSFdu7kXALtAxqrfFLfJkoPgikjUhL3aAk7f0Kdy1SzM5lPiCRz35kh5HF7j2AfYPojTPqfV8X9Bft_Xzu-Cf72Nvj_uu-pUKQEoO17er
На тему ориентации науки на Запад и необходимости ученому публиковаться в западных журналах на английском языкн. Представлен взгляд на эту проблему из Испании, но почти все нижесказанное вполне применимо и к России.
Как положить конец гегемонии английского языка в научных исследованиях
Отчет Организации иберо-американских государств показывает, что 95% всех [научных] работ, опубликованных в журналах в прошлом году, были на английском языке, и только 1% – на испанском или португальском.
Эти цифры были названы Анхелем Бадильо, старшим аналитиком отделения испанского языка и культуры испанского аналитического центра Real Instituto Elcano, во время презентации предварительных выводов отчета о языковом разнообразии в науке в Испании, Португалии и Латинской Америке. Исследование было проведено Организацией иберо-американских государств (OEI) в партнерстве с Институтом Элькано.
Исследование, которое будет официально обнародовано в ноябре в Бразилии, показывает, что в прошлом году 84% исследователей из иберо-американских стран, где говорят на испанском или португальском, опубликовали свои собственные работы на английском, а не на родном языке .
«Только 13% ученых в Испании представили свои работы на испанском языке , за ними следуют 12% ученых из Мексики, 16% в Чили и около 20% в Аргентине, Колумбии и Перу», – говорится в отчете. Что касается португальского языка, 3% исследователей из Португалии использовали свой родной язык в своих опубликованных работах по сравнению с 12% бразильских ученых. Все остальные опубликованы на английском языке.
В конечном итоге большинство граждан не могут получить доступ к науке, которую они финансируют за счет своих налогов
Немецкий, французский и русский языки, которые когда-то широко использовались в различных научных публикациях, сейчас находятся в аналогичном затруднительном положении: менее 1% всех статей, обзоров или научных конференций, опубликованных в научных журналах в 2020 году, были написаны на этих языках.
Сегодня английский язык пользуется полной гегемонией в производстве и распространении научных знаний. Но почему так? И каковы риски, если они есть? В телефонном интервью Бадилло сказал, что проблема не столько в том, что наука публикуется на английском языке, сколько в том, что она не публикуется на других языках.Бадилло из факультета социологии и коммуникаций Университета Саламанки сказал, что цель отчета – помочь гарантировать, что язык не станет препятствием для доступа к знаниям. Эти знания должны быть доступны для всех членов общества и не должны дорого обходиться в смысле интернационализации науки. «Важно продвигать разнообразие, не нанося ущерба развитию сетей, личному вкладу учёного или качеству научных результатов», – сказал он.
Он добавляет, что ситуация связана не только с наукой, но и с геополитикой. «Иберо-американские страны попали в ловушку англоязычного частного бизнеса», – сказал Бадилло. «Государства платят ученым за исследования; мы производим знания, передаем их в крупные журналы, тем самым жертвуя результаты нашей работы, а затем эти публикации взимают поистине поразительную сумму с национальных научных систем, чтобы получить доступ к результатам наших собственных исследований». В конечном счете, большинство граждан не могут получить доступ к науке, которую они финансируют за счет своих налогов, потому что она доступна только в публикациях, которые в любом случае взимают плату за чтение контента, написанного на другом языке.
Ана Паула Лабориньо, генеральный директор Иберо-американской программы двуязычия и распространения португальского языка в OEI, согласна. «Написание научных работ на определенном языке – это не просто грамматика: это означает представление миру культуры мышления на этом языке. Общий доступ к знаниям влияет на региональное экономическое развитие», – сказала она.
У этой «диктатуры английского языка», как назвали ее авторы исследования, три причины. Первая – инерция: после Второй мировой войны немецкий перестал быть языком науки, как французский до немецкого, а латынь задолго до французского. С тех пор было широко распространено мнение, что лучшая наука создается и публикуется на английском языке. «Это порождает ошибочное представление о том, что научная работа, написанная не на английском, не имеет того качества», – сказал Бадилло. «Это своего рода сегрегация».
По его словам, многие исследователи в иберо-американских странах, как правило, публикуются на английском языке не только для взаимодействия с международным научным сообществом, но и из соображений статуса. «Ученые считают, что, если они не будут публиковаться на английском языке, у них не будет доступа к определенным журналам, и именно они обеспечивают такую легитимность, которая позволяет исследователям присоединяться к системе стимулов и подниматься по ступеням в своей работе».
Вторая причина – это система поощрений. «Качество публикуемых работ измеряется цитируемостью журнала-издателя, а не актуальностью или новизной содержания», – поясняет Бадилло. И самые цитируемые журналы – на английском языке.
Третья причина связана с двумя другими и определяет их. «Две крупные международные компании, Elsevier и Clarivate Analytics , приватизировали системы оценки качества науки; они составляют международные индексы, перечисляющие импакт-фактор журналов, которые десятилетиями отдавали предпочтение английскому языку », – сказал Бадилло.
Ко всему этому добавляется тот факт, что американские ученые обычно говорят только по-английски и что в последние десятилетия многие американские университетские городки отказались от изучения языков. «Если как исследователь я хочу, чтобы люди читали мои работы в университетах США, я должен писать на английском языке, это практически обязательство», – сказал Бадилло.
Последствия многочисленны. Одна из них – ограниченный доступ к знаниям из-за языкового барьера. И языки – это больше, чем системы общения, они также системы построения реальности. Как сказал австрийский философ Людвиг Витгенштейн: «Пределы моего языка – это пределы моего мира».
Бадилло добавляет еще один потенциальный результат: «Если мы позволим английскому языку сохранить свою гегемонию над наукой, через несколько лет мы сможем обнаружить, что ни испанский, ни португальский язык больше не будут полезны для выражения научных знаний. Если эта ситуация останется неизменной в течение следующих 50 лет и английский станет единственным языком науки, то может оказаться что лекции в университетах иберо-американских стран больше не читаются на испанском и португальском языках».
Ответ, предложенный OEI и Real Instituto Elcano, состоит в том, чтобы двигаться к открытой науке, движению за то, чтобы научные исследования и распространение, включая публикации и базы данных, были бесплатными и доступными для всех граждан. «Наука должна выйти из башни из слоновой кости, где она была бюрократизирована в течение многих лет, и вступить в более широкий диалог с обществом», – настаивал Бадилло, указывая на инструменты, которые могут помочь в изменении парадигмы. «Искусственный интеллект и автоматический перевод должны помочь нам гарантировать доступ к науке. Было бы идеально, если бы в ближайшее время появилась возможность читать содержание каждой научной статьи, переведенной не только на испанский или португальский, но и на корейский, китайский или любой другой язык».
http://perevodika.ru/articles/1211832.html – цинк
https://english.elpais.com/usa/2021-07-30/how-to-end-the-hegemony-of-english-in-scientific-research.html – оригинал на английском
На тему ориентации науки на Запад и необходимости ученому публиковаться в западных журналах на английском языкн. Представлен взгляд на эту проблему из Испании, но почти все нижесказанное вполне применимо и к России.
Как положить конец гегемонии английского языка в научных исследованиях
Отчет Организации иберо-американских государств показывает, что 95% всех [научных] работ, опубликованных в журналах в прошлом году, были на английском языке, и только 1% – на испанском или португальском.
Эти цифры были названы Анхелем Бадильо, старшим аналитиком отделения испанского языка и культуры испанского аналитического центра Real Instituto Elcano, во время презентации предварительных выводов отчета о языковом разнообразии в науке в Испании, Португалии и Латинской Америке. Исследование было проведено Организацией иберо-американских государств (OEI) в партнерстве с Институтом Элькано.
Исследование, которое будет официально обнародовано в ноябре в Бразилии, показывает, что в прошлом году 84% исследователей из иберо-американских стран, где говорят на испанском или португальском, опубликовали свои собственные работы на английском, а не на родном языке .
«Только 13% ученых в Испании представили свои работы на испанском языке , за ними следуют 12% ученых из Мексики, 16% в Чили и около 20% в Аргентине, Колумбии и Перу», – говорится в отчете. Что касается португальского языка, 3% исследователей из Португалии использовали свой родной язык в своих опубликованных работах по сравнению с 12% бразильских ученых. Все остальные опубликованы на английском языке.
В конечном итоге большинство граждан не могут получить доступ к науке, которую они финансируют за счет своих налогов
Немецкий, французский и русский языки, которые когда-то широко использовались в различных научных публикациях, сейчас находятся в аналогичном затруднительном положении: менее 1% всех статей, обзоров или научных конференций, опубликованных в научных журналах в 2020 году, были написаны на этих языках.
Сегодня английский язык пользуется полной гегемонией в производстве и распространении научных знаний. Но почему так? И каковы риски, если они есть? В телефонном интервью Бадилло сказал, что проблема не столько в том, что наука публикуется на английском языке, сколько в том, что она не публикуется на других языках.Бадилло из факультета социологии и коммуникаций Университета Саламанки сказал, что цель отчета – помочь гарантировать, что язык не станет препятствием для доступа к знаниям. Эти знания должны быть доступны для всех членов общества и не должны дорого обходиться в смысле интернационализации науки. «Важно продвигать разнообразие, не нанося ущерба развитию сетей, личному вкладу учёного или качеству научных результатов», – сказал он.
Он добавляет, что ситуация связана не только с наукой, но и с геополитикой. «Иберо-американские страны попали в ловушку англоязычного частного бизнеса», – сказал Бадилло. «Государства платят ученым за исследования; мы производим знания, передаем их в крупные журналы, тем самым жертвуя результаты нашей работы, а затем эти публикации взимают поистине поразительную сумму с национальных научных систем, чтобы получить доступ к результатам наших собственных исследований». В конечном счете, большинство граждан не могут получить доступ к науке, которую они финансируют за счет своих налогов, потому что она доступна только в публикациях, которые в любом случае взимают плату за чтение контента, написанного на другом языке.
Ана Паула Лабориньо, генеральный директор Иберо-американской программы двуязычия и распространения португальского языка в OEI, согласна. «Написание научных работ на определенном языке – это не просто грамматика: это означает представление миру культуры мышления на этом языке. Общий доступ к знаниям влияет на региональное экономическое развитие», – сказала она.
У этой «диктатуры английского языка», как назвали ее авторы исследования, три причины. Первая – инерция: после Второй мировой войны немецкий перестал быть языком науки, как французский до немецкого, а латынь задолго до французского. С тех пор было широко распространено мнение, что лучшая наука создается и публикуется на английском языке. «Это порождает ошибочное представление о том, что научная работа, написанная не на английском, не имеет того качества», – сказал Бадилло. «Это своего рода сегрегация».
По его словам, многие исследователи в иберо-американских странах, как правило, публикуются на английском языке не только для взаимодействия с международным научным сообществом, но и из соображений статуса. «Ученые считают, что, если они не будут публиковаться на английском языке, у них не будет доступа к определенным журналам, и именно они обеспечивают такую легитимность, которая позволяет исследователям присоединяться к системе стимулов и подниматься по ступеням в своей работе».
Вторая причина – это система поощрений. «Качество публикуемых работ измеряется цитируемостью журнала-издателя, а не актуальностью или новизной содержания», – поясняет Бадилло. И самые цитируемые журналы – на английском языке.
Третья причина связана с двумя другими и определяет их. «Две крупные международные компании, Elsevier и Clarivate Analytics , приватизировали системы оценки качества науки; они составляют международные индексы, перечисляющие импакт-фактор журналов, которые десятилетиями отдавали предпочтение английскому языку », – сказал Бадилло.
Ко всему этому добавляется тот факт, что американские ученые обычно говорят только по-английски и что в последние десятилетия многие американские университетские городки отказались от изучения языков. «Если как исследователь я хочу, чтобы люди читали мои работы в университетах США, я должен писать на английском языке, это практически обязательство», – сказал Бадилло.
Последствия многочисленны. Одна из них – ограниченный доступ к знаниям из-за языкового барьера. И языки – это больше, чем системы общения, они также системы построения реальности. Как сказал австрийский философ Людвиг Витгенштейн: «Пределы моего языка – это пределы моего мира».
Бадилло добавляет еще один потенциальный результат: «Если мы позволим английскому языку сохранить свою гегемонию над наукой, через несколько лет мы сможем обнаружить, что ни испанский, ни португальский язык больше не будут полезны для выражения научных знаний. Если эта ситуация останется неизменной в течение следующих 50 лет и английский станет единственным языком науки, то может оказаться что лекции в университетах иберо-американских стран больше не читаются на испанском и португальском языках».
Ответ, предложенный OEI и Real Instituto Elcano, состоит в том, чтобы двигаться к открытой науке, движению за то, чтобы научные исследования и распространение, включая публикации и базы данных, были бесплатными и доступными для всех граждан. «Наука должна выйти из башни из слоновой кости, где она была бюрократизирована в течение многих лет, и вступить в более широкий диалог с обществом», – настаивал Бадилло, указывая на инструменты, которые могут помочь в изменении парадигмы. «Искусственный интеллект и автоматический перевод должны помочь нам гарантировать доступ к науке. Было бы идеально, если бы в ближайшее время появилась возможность читать содержание каждой научной статьи, переведенной не только на испанский или португальский, но и на корейский, китайский или любой другой язык».
http://perevodika.ru/articles/1211832.html – цинк
https://english.elpais.com/usa/2021-07-30/how-to-end-the-hegemony-of-english-in-scientific-research.html – оригинал на английском
“…но почти все нижесказанное вполне применимо и к России”. Неприменимо.
70 тыс. ученых покинуло РФ в 2020 году из-за того, что наука в стране отошла на второй план.
https://argumenti.ru/science/2021/04/719239#:~:text=22%20апреля%202021%2C%2017%3A49.%20Квалифицированные,хорошее%20образование%2C%20знания%20и%20подготовку