Матрица Бориса Годунова: реальный Годунов без штампов (ч. 1)

После просмотра сериала «Годунов» нам стало понятно, что ключевой компонент — внятный сюжет, основанный на правдоподобной фактологии — в нём либо отсутствует, либо прописан поверхностно.
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2401125/2401125_300.jpg
Главной неразрешённой проблемой можно считать «историческую событийную кашу», трудную для восприятия обычного зрителя. Царь Борис в сериале показан далеко не как один из выдающихся политиков русской истории XVI века, способный предложить альтернативу бескризисного мирного развития страны.

Подумав, мы решили восполнить данный пробел и попытаться объединить основные известные факты о деятельности Бориса Годунова, которому в непростой период практически в одиночестве пришлось сопротивляться многочисленным соперникам, коварным недоброжелателям и внешним деструктивным силам и обстоятельствам.

Данной статьей ни в коем случае не претендуем на окончательное представление личности Бориса Годунова, однако надеемся вызвать интерес у читателей к личности этого противоречивого и во многом несправедливо оболганного русского царя, порассуждать о том, что заинтересовало нас, показалось значимым в его биографии и в событиях той эпохи в целом.

Предыдущие части:

Для удобства изложения события его правления представлены тремя разделами:

I) успехи и неудачи внутренней политики;

II) взаимоотношения с цивилизациями Запада и Востока, попытка России вернуть себе внешнеполитическую устойчивость;

III) Русь и цели глобальной политики того периода; первые шаги капитализма на Западе, изменение баланса сил в мире.

I. Успехи и неудачи внутренней политики Бориса Годунова

Если свести информацию о Борисе Годунове, которую предоставляет литература, то получится что-то подобное: путь цареубийцы Борис начал, тайно умертвив вместе с Богданом Бельским царя Ивана.

При царе Фёдоре Годунов сослал в Углич царевича Дмитрия; сослал и повелел удушить князя Ивана Мстиславского; князя Ивана Шуйского заточил в монастырь и тайно удушил; умертвил в тюрьме князя Андрея Шуйского, видя в нём опасного конкурента; обманом заманил в Россию племянницу Грозного, Марью Старицкую, и сослал в монастырь, а её дочь приказал убить.

Устроил убийство царевича Дмитрия и, чтобы отвлечь народ, поджёг Москву и привёл под стены столицы крымского хана, приписав себе заслуги других воевод-военачальников. Ослепил отравленным вином царя Семёна Бекбулатовича. Уморил доброго царя Фёдора вместе с дочерью Феодосией, своей племянницей.

Родную сестру Ирину отравил, чтобы не прокляла за убийство мужа, но при этом всячески противился попыткам родовитых бояр развести её и Фёдора. Обманом и насилием захватил престол.

Заточил пятерых братьев Романовых и троих из них тайно уморил. Преследовал многие славные боярские семьи. Он же, Борис, уморил жениха своей дочери, а когда появился самозванец, то не смог его вынести и отравился сам. Следуя такого изложению событий его конец вполне логичен: самодур и интриган вконец опостылел всем: «чиноначальникам земли» — за то, что разорял и преследовал их, крестьянам — за отмену Юрьева дня и голод, который де был послан за его грехи.

В итоге от его смерти формально выигрывали все, правда, Лжедмитрий оказался вовсе и не Дмитрием, и смерть царя открыла путь к прямому завоеванию русских земель, переживавших период оскудения и безвластия.

Попытаемся разобраться, каким был этот человек на самом деле, чем руководствовался при проведении своей политики, и почему всему этому история до сих пор так и не смогла дать объективную оценку.

Трактовка всех действий Годунова лишь в крайне негативном ключе явно тенденциозна и может говорить о том, что этот человек и его место в истории государства Российского были неугодны тем, кто и тогда, и сейчас проводят глобальную политику в отношении всех стран и народов.

При внимательном анализе выясняется, что Борис не был интриганом-карателем, а в отношении крестьян не являлся душегубом. Рассмотрим типичные примеры обвинений против царя Бориса, которые на самом деле не столь однозначны.

Крестьянский вопрос и государственная политика в отношении поместий

Нужно сказать, что за три года правления Годунова количество пахотной земли увеличилось, в частности, за счёт освоения пространств «Дикого поля». Страна не вела серьёзных разорительных войн, что могло привести к тенденции роста населения. Отдельного рассмотрения требует вопрос о «заповедных летах» и проблеме закрепощения крестьян.

Заметим, что «заповедные лета» — годы, в течение которых в некоторых землях Руси запрещался переход крестьян в Юрьев день, были введены ещё в 1581 году.

Существует две версии, объясняющие «отмену» такой возможности: указная — основанная на принятии соответствующего указа Годуновым в 1592 году, но, как ни странно, позже утерянного; безуказная — утверждающая, что не правительственные распоряжения, а условия жизни и задолженность крестьян постепенно прекратили крестьянские переходы от одного феодала к другому.

Рассмотрим «указную» версию оформления прикрепления крестьян к земле. Формально здесь всё вроде как понятно — все известные историки XIX века активно развивали «указную» теорию, выводя её от периода Ивана Грозного и указа от 26 сентября 1581 года.

В XIX веке, стремясь обелить первых Романовых, период закрепощения начали связывать именно с этим указом. Уточним, что ранее можно было уходить в течении двух недель до наступления 26 ноября — Юрьева дня.

По новому указу появлялись дополнительные условия для выхода. Мотивы романовской историографии понятны — дескать, царь-душегуб решил создать проблемы тем, кого не затронул в период опричнины, а затем властолюбивый царедворец Годунов ещё больше усилил нажим на крестьян и холопов, подложив более жёсткий указ безвольному царю Фёдору Иоановичу. Тем самым преследовалась цель показать, что Романовы лишь продолжили по инерции процесс закрепощения, но не являлись его прямыми интересантами управителями.

Правда, возникла проблема: сам подлинник указа найти не удалось, также как и его списков. Пытался его найти ещё Лжедмитрий I при поддержке своей канцелярии, результаты были безуспешными: ничего найдено не было. А если не нашли тогда, когда корпус документов периода Ивана IV был значительно больше и обширнее, то что говорить о XIX веке?

Это порождает вопрос — а, действительно, был ли одобрен подобный документ в царствование Ивана IV? Заметим, что данный вопрос был одним из краеугольных в русской историографии.

Интересный подход предложил В.О. Ключевский, став автором «безуказной теории закрепощения», по которой существовала поддержка помещикам со стороны местной власти в удержании крестьян. Но в юридическую форму на общегосударственном уровне эти меры не вылились.

Идея интересная, но опять вызывает вопросы о размытости формулировок, нам опять предлагают увидеть то, чего нет. Жалобы крестьян на воевод царю фиксируются только при Алексее Михайловиче, и это принимает такой размах, что в Соборном уложении 1649 года донос царю на хозяина карается смертью.

Если обратиться к указу царя Фёдора от 24 ноября 1597 года, одним из авторов которого можно считать Годунова, то в нём не идёт речь о снижении границ «выхода» крестьян, а говорится о резком снижении срока беглых — теперь крестьянина могли вернуть прежнему хозяину в течение пяти лет.

Однако рациональное зерно в данном пункте есть — для выхода из кризисной ситуации в хозяйстве и в экономике государству нужно было вести строгий фискальный учёт, провести перепись податного населения и предотвращать деградацию и запустение помещичьих хозяйств. Со времён Судебника Ивана IV помещик не только кормился за счёт надела, данного государством за службу, но и обязан был выставить определённое число новобранцев-крестьян «конно, людно и оружно».

Таким образом, государство не только восполняло людские ресурсы, но и сохраняло функции земельного контроля и верховного арбитра между помещиком и крестьянином, предотвращая произвол и самоуправство. Эти меры не идут ни в какое сравнение с мерами Соборного уложения 1649 года, давшего в руки дворян огромные полицейские полномочия и узаконившего сыск крестьян бессрочным.

Попытка ограничения своеволия элиты: цели и результаты

Можно сказать, что правительство Федора Иоановича, и, в дальнейшем, Борис Годунов, стремились к недопущению роста самоуправства, неповиновения, а то и сепаратизма со стороны крупных вотчинников, жёстко встраивая их в структуру государственного управления.

Впервые с реальным произволом, переходящим в открытое неповиновение, и скрытым сепаратизмом против центральной власти на местах представителей ветвей Рюриковичей и знатных боярских родов пришлось столкнуться Ивану IV.

Выразителем тенденции централизма в юридическом смысле стал Судебник 1550 года, который следует рассматривать, как попытку окончательно преодолеть раздробленность и ввести единую унификацию

В частности, усиливались полномочия земских губных старост, а наместники, волостели и все другие правители, назначаемые государем в города и волости, не могли судить без участия выборных от населения: дворского, старосты и лучших людей местной крестьянской общины. Однако тенденция внутреннего сопротивления родовой аристократии, не желавшей уничтожения старой удельной системы, не прекращалась, борьба за власть продолжалась, примером этому служат ситуативные союзы знатных родов вокруг семьи брата царя Ивана Грозного Андрея Старицкого и его сына с целью возвести их на престол.

В отличие от стран Западной Европы, где у королей была возможность опираться на крупное купечество и слабое дворянство при усилении армии, Иван IV не имел в своём распоряжении таких средств принуждения.

Положение равенства сил между монархом и оппозиционной аристократией было характерно для стран Восточной Европы того периода. Итогом были либо длительные вялотекущие кризисы (Польша и в дальнейшем Речь Посполитая), либо полное уничтожение страны соседями (судьба Великой Венгрии, которая после длительной внутренней борьбы, оказалась поглощена османами и Священной Римской империей).

С этой точки зрения, получается, что институт опричнины стал тем чисто национальным фактором, который за короткое время укрепил ресурсы центральной власти и помог стране выстоять в геополитическом противостоянии с соседями.

Одной из основных целей создания опричнины была попытка провести жёсткий передел земли путём создания государственного земельного фонда («опричных земель»), с целью усиления власти и влияния царя и центральных органов власти. Иван Грозный проводил политику выведения из удельных наследственных вотчин их владельцев и поселения их в отдалённых местах, где не было прежних удельных традиций и удобных для оппозиции условий; на место же выселенной знати он ставил служилое мелкопоместное дворянство различного вероисповедания.

В течение 20 последних лет царствования Грозного опричнина охватила половину государства и разорила все удельные гнёзда, разорвав связь «княжеских родов» с их удельными территориями.

Можно сказать, что с помощью опричнины проходила «прополка» местных «элит» с целью выдвинуть на первые роли людей дела, а не происхождения. Это была первая попытка разрешить одно из главных противоречий московского государственного строя — раздробленность. Удельное землевладение знати основывалось на принципе: земля — основное богатство.

При Иване IV произошёл именно структурный разгром прежних «высших людей», и впервые выдвинулись представители дворянства из захудалых боярских семей, образовав новый государев двор. Опричнина обнажила сильные социальные противоречия в московской жизни XVI века, к тому же боярская среда (нечто вроде недобитых Сталиным троцкистов) во имя отживших традиций начала готовить смуту.

Как считается, Иван Грозный отменил опричнину то ли под влиянием неудач в Ливонской войне, то ли устыдившись кровавости опричников, однако восстановить свои прежние позиции родовая аристократия уже не могла ни политически (многих выкосили и уравняли с новыми выдвиженцами), ни экономически. С исторической точки зрения опричнина как явление способствовала кадровому обновлению и притоку ярких талантливых людей на государеву службу.

Выдвижение Бориса Годунова

Как раз к людям из захудалых боярских родов и принадлежал Борис Годунов, сделавший быструю карьеру, благодаря своему уму и способности вникать в проблемы государственного управления, добиваясь результата на любой должности. Его противники как внутри страны, так и вовне, справедливо отмечали, что по своему происхождению Борис к первым сановникам государства не относился.

После того, как сестра Годунова стала женой Фёдора Иоановича, он получил титул думного боярина, в нарушение московских традиций. Род Годуновых происходил из Костромы от боярина Дмитрия Зерно, служившего великому московскому князю Ивану Калите. В период правления Василия III семья обеднела и принадлежала к помещикам средней руки Вяземского уезда.

По другой версии, Борис происходил из рода казанских мурз, добровольно перешедших на службу к Василию III. На основании этого при его венчании на царство была составлена его генеалогия, где делалась попытка вывести его род от Чингизидов.

В последнее время появляются публикации, из которых следует, что это правда, и Иван Грозный желал передать ему власть. Однако Романовы украли престол у прямых потомков Чингиз-хана.

Эта версия не выдерживает критики, так как данная генеалогия была во многом искусственной с целью уравнять Бориса с правящими домами Европы и Востока. Земли Вязьмы по указу царя вошли в опричный фонд.

Мы не знаем, благодаря какому событию, но в 1570-х годах Борис становится одним из видных опричников, и расположение к нему Ивана Васильевича проявилось в том, что он был дружкой на свадьбе царя с Марфой Собакиной.

Позднее он укрепился ещё больше, женившись на дочери самого Малюты Скуратова Марии, которую скорее всего искренне любил. В дальнейшем его положение еще более упрочилось после женитьбы младшего сына Ивана — Фёдора на сестре Годунова — Ирине.

В литературе бытует точка зрения, что Борис был главным препятствием на пути развода Фёдора с Ириной по причине бездетности. На самом деле, Ирина была не только верной опорой Фёдору, но и одной из умнейших женщин своего времени.

Сохранилась её переписка с английской королевой Елизаветой I Тюдор, которая называла Ирину «своей сестрой», переписывалась она и с греческими иерархами и сыграла одну из основных ролей в появлении патриаршества в России. Литературная версия о том, что Ирина, постригшись после смерти мужа в монахини, охладела к брату, пыталась его образумить не находит никакого фактического подтверждения.

Смерть царевича Ивана Ивановича, Годунов как соправитель государства

Одним из мифов, запущенных с лёгкой руки Н.М. Карамзина, является история убийства Иваном Грозным своего старшего сына и наследника Ивана Ивановича, народного заступника и обличителя политики отца.

По другой версии, которую также упомянул Карамзин, Иван Грозный осерчал на беременную жену Ивана Ивановича, посчитав её неподобающе одетой, в результате чего произошёл выкидыш. На шум прибежал Иван Иванович и состоялась ссора.

В обеих версиях ссора и убийство произошли в присутствии Бориса Годунова. Сам факт убийства Ивана посохом вызывает большие сомнения. Русские летописи того периода сообщают следующее. В Московском летописце за 7090 (1581) год написано:

«…преставися царевич Иоанн Иоаннович».

Пискарёвский летописец указывает более подробно:

«… в 12 час нощи лета 7090 ноября в 17 день… преставление царевича Иоанна Иоанновича».

В Новгородской четвёртой летописи говорится:

«Того же (7090) году преставися царевич Иоанн Иоаннович на утрени в Слободе».

Морозовская летопись констатирует:

«… не стало царевича Иоанна Иоанновича».

Как видим, ни в одной из них нет ни слова про убийство отцом царевича Ивана Ивановича, а о ссоре по поводу дальнейшей стратегии ведения войны на западе сообщает только Псковская летопись, но указывает, что это слухи.

Из иностранных источников настаивает на убийстве посохом лишь монах-иезуит А. Поссевино, недолюбливавший царя Ивана Васильевича и всячески стремившийся очернить его имя в Европе. Есть два перевода «Записок о Московии» английского посла Дж. Горсея. В одном переводе царевич занемог после ссоры с отцом, пытаясь заступиться за интересы ливонцев.

По другой версии, он получил удар злополучным посохом, однако это является поздней вставкой на полях рукописи. Секретарь английского посольства, Д. Флетчер пишет, что ближний круг царевича был против политики Грозного, вот и ударил его отец острым посохом в голову. Удивительно долго прожил царевич Иван после удара острым посохом и потеряв много крови, целых 10 дней. Французский путешественник, Я. Маржарет пишет, что

«есть слух о том, что он получил удар от отца, умер он не от этого, а во время паломничества, некоторое время спустя».

Голландец И. Масса, посетивший Россию уже при Годунове, также заинтересовался смертью царевича Ивана Ивановича и изложил две версии. Согласно первой, царевича убили «царедворцы, присланные отцом», а по другой — он умер от воспаления лёгких по пути на богомолье, при этом Масса не отдал предпочтение ни одной из версий.

В 60-е годы при вскрытии могилы царевича были найдены следы отравления ртутью. Череп царевича сохранился плохо, однако образцы его волос не были повреждены. Так же нанести удар посохом в висок Иван Грозный уже не мог физически из-за постоянных болей в позвоночнике, вызванных остеофитами.

Если факт смерти царевича Ивана вызывает вопросы, то о том же, что свидетелем ссоры оказался Борис не упоминает никто кроме Карамзина, а оппоненты Годунова никогда не использовали этот случай как козырь в интригах против всесильного соправителя.

Позднее Борис был назначен царским указом ближайшим советником Фёдора Иоановича — младшего царского сына. После трагической смерти царевича Ивана именно Фёдор стал наследником трона. В помощь ему еще при жизни Ивана Грозного был сформирован совет из четырех человек: Богдана Бельского, Никиты Романовича Юрьева (Романова), Ивана Фёдоровича Мстиславского и Ивана Петровича Шуйского, однако роль непререкаемого лидера оставалась за Борисом.

Этот тандем подтвердил свою дееспособность после воцарения Фёдора в 1584 году, и никакие интриги родовитой аристократии не сумели его разрушить. Приходилось принимать быстрые решения, так как судьба страны и её будущее фактически очутились в руках Бориса тотчас же по смерти Ивана IV.

Русь находилась в нравственном и экономическом упадке. Борис явился в определённой степени умиротворителем русского общества, Многие современники Годунова, даже те, кто не проявлял к нему особой симпатии, отмечали в нём следующие качества: это был умный человек с приятной внешностью, хорошими манерами, способный находить консенсус с различными группами влияния.

С самого начала государевой службы против него постоянно плелись интриги и заговоры, из которых он выходил победителем. В 1584 году был обвинён в измене и сослан Б. Бельский; в следующем году скончался Никита Юрьев, а престарелый князь Мстиславский был насильственно пострижен в монахи. Впоследствии подвергся опале и герой обороны Пскова И.П. Шуйский. Фактически, с 1585 года, 13 из 14 лет правления Фёдора Иоанновича — Россией правил Борис Годунов. При этом и Шуйские, и Романовы стремились объяснить это лишь его жаждой власти, хитростью и умением вовремя предать вчерашних друзей и сторонников.

Однако можно объяснить это иначе: видимо Годунов был способен к долгосрочному планированию на годы вперёд, а вот его противники, даже объединившись, проявляли близорукость и были способны лишь плести интриги с целью защиты своего родовитого статуса. Также отмечалось, что это был человек железной воли, несмотря на то, что внешне он мог казаться довольно-таки мягким.

Можно сказать, что стремление получить царский венец не было для него самоцелью, однако лучшей кандидатуры после смерти Фёдора не было, и это было закономерным продолжением его политической карьеры.

И снова об «Угличском деле»

Обстоятельства и версии убийства царевича Дмитрия уже затрагивались в связи с выходом сериала «Годунов» (https://analitikishkola.ru/stati/boris-godunov-serial/), где авторами сценария представлена вольная и необъективная трактовка данного события. Повторимся, что данное убийство, как оказалось, последнего прямого потомка Ивана Калиты, явилось событием, которое стало осевым не только в судьбе Бориса Годунова и членов его семьи, но и определяющим в жизни всей страны и русского общества начала XVII века.

До сегодняшнего дня рассматриваются различные трактовки и версии о том, была ли смерть царевича случайностью, или же продуманной спецоперацией по устранению конкурента Бориса.

Впервые попытку обвинения Бориса в смерти якобы наследника сделал историк Н.М. Карамзин. Опирался он в своей работе на так называемое «Угличское дело» — официальную грамоту о ходе следствия, допросе основных свидетелей, подписи и заверения членов специальной комиссии, сформированной Боярской думой.

В следственную комиссию вошли: именитый боярин и князь Василий Иванович Шуйский (глава следователей), окольничий Андрей Петрович Клешнин (родственник Бориса Годунова, дядька Фёдора Иоанновича), дьяк Елизар Данилович Вылузкин и митрополит Крутицкий и Сарский Геласий. В ходе расследования были допрошены до 150 человек — Нагие, свидетели, некоторые представители духовенства, дворовые и посадские люди, которые растерзали предполагаемых убийц.

Уточним, что состав комиссии постарались сделать максимально нейтральным: в неё вошли явные противники Годунова, в частности, Василий Шуйский.

Официальная версия выглядит следующим образом: играя в тычку с детьми дворянскими, царевич в припадке эпилепсии напоролся на ножик и умер от ран, что было засвидетельствовано его кормилицей Василисой Волоховой, которую сразу начали избивать поленом подоспевшие на крик Нагие. Кормилица момента убийства не видела, поэтому всю вину свалили на семью дьяка Михаила Битяговского, его сына и на ряд родственников, которых обезумевшая толпа горожан растерзала.

При этом, Нагие активно подстрекали толпу к расправе над дьяком и были заинтересованы в его гибели, так как последний был представлен для надзора за ними из Москвы, определял им размер денежного содержания и постоянно отсылал доклады о положении дел лично Борису.

Было известно, что отношения между дьяком и семьёй Нагих были напряжёнными с самого начала, а затем стали открыто враждебными. Карамзин представил Битяговского главным убийцей Дмитрия, выдумав историю о том, что во время игры Михаил Битяговский позвал его, чтобы лучше рассмотреть аметистовое ожерелье мальчика, а его сын Андрей в это время нанес удар ножом в шею.

Откуда придворный историограф, который прочёл документ Угличского дела, взял подобные факты не ясно, скорее это напоминает остросюжетный роман.

Тем не менее эта версия долгое время оставалась популярной. Также в качестве подтверждения версии об интриге Бориса, приводятся отсутствие показаний царицы Марии Нагой и позднейшее изменение показаний участника процесса князя Василия Шуйского.

На самом деле, на Руси того периода царицы, как члены царской семьи, были полностью неподсудны. Царица могла дать краткие показания, если пожелает, или исповедоваться митрополиту, что и было записано в «Деле».

Потому царица Мария, для которой было важно представить роль семьи Нагих в выгодном ей свете, почти не дала показаний. Василий Шуйский менял версию событий дважды: первый раз в пользу Лжедмитрия, а второй раз после того, как сам стал царём и скорее не ради правды, а для личной политической выгоды.

В тот период в таких чрезвычайных случаях значение имело не мнение одного участника, а так называемое «целование креста на миру», то есть — коллективная версия и мнение всех участников следствия. В общем же «Приговоре» нет упоминания о вине Бориса, соответветственно, с точки зрения норм того периода мнение Василия Шуйского ничтожно. Следует учесть, что царица Мария считалась незаконной женой, и шансы её сына занять престол были невелики.

Ряд исследователей периода Смуты, основываясь на основании данных следствия, высказывают следующую версию убийства: царевич Дмитрий с рождения страдал нервными расстройствами (которые тогда именовали «падучей»), а не эпилепсией, и по мере взросления, припадки становились всё более частыми.

Василиса Волохова в показаниях заметила, что царевич кусал до крови ей и окольничим руки, бросался на мать с острыми предметами, а иностранцы описывают то, как однажды зимой царевич приказал слепить ему снеговиков, которым он рубил головы, воображая, что они бояре.

В такой ситуации шансы семьи Нагих усилить своё влияние, даже в случае бездетности Фёдора, были ничтожно малы, так как психическое здоровье царевича оставляло желать лучшего и могло служить помехой его восхождению на престол.

Возможно, именно Нагими был разработан план убийства Дмитрия и с целью обвинения в случившемся Битяговского и Бориса Годунова для сохранении остатков своего влияния. В пользу этой версии говорит тот факт, что Мария Нагая отпустила сына, хотя игра в тычку была для него заведомо опасной, в момент убийства кормилицы не было рядом.

Затем царица, узнав о смерти царевича, не побежала осматривать тело сына. Далее Битяговского убить удалось, но, возможно, дальше план был нарушен из-за волнений в Угличе и прямого вмешательства в расследование Боярской думой. По итогам следствия семейству Нагих удалось избежать наказания за недосмотр за царевичем.

Как показало дальнейшее развитие событий, противники Бориса не гнушались ничем в попытках уничтожить влияние Годуновых, используя дело об «убиенном Димитрии».

Царица Мария оказалась одной из ключевых фигур оппозиции Борису, так как по прошествии времени прилюдно «узнала» своего сына в лице Григория Отрепьева. Противники Годунова предпочли ещё долгое время муссировать слухи о спасении-воскресении царевича ради продолжения борьбы за власть.

Годунов и попытка модернизации Российского государства: достижения и просчёты

Вступив на престол, Борис Годунов стремился ликвидировать хозяйственное оскудение страны и тогда еще незначительное военно-техническое отставание государства после Ливонской войны.

Известно, что он хотел заимствовать часть западных инноваций для пользы Российского государства, для этого приглашал европейских инженеров и оружейников.

Он стал первым русским царём, который отправил детей бояр в количестве 10 человек учиться за границу. Важно отметить, что ни один из них не вернулся, в чём лишний раз отразилось не декларативное, а реальное отношение «элиты» к своему народу и государству. Летописи сохранили даже имена детей боярских, которые отправились в Лондон:

«Микифор Олферьев, сын Григорьев, да Сафон Михайлов, сын Кожухов, да Казарин Давыдов, да Фетка Костомаров».

О том, насколько велик был престиж России и лично царя Бориса, говорит следующий факт. Собиратель придворных сплетен Джон Чемберлен писал:

«Русским дворянам, прибывшим из Московии, её величество предложила на выбор разные колледжи Винчестера, Итона, Кембриджа и Оксфорда».

Кстати, один из русских студентов сделал головокружительную карьеру:

«Фетка Костомаров служит в Ирлянской земле от короля аглицкого секретарём».

То есть исполняет роль чрезвычайного и полномочного представителя короля в Ирландии, одной из самых богатых провинций.

Годунов был неравнодушен к различного рода инновациям. Ему приписывают намерение открыть в Москве университет и школу толмачей. При нём в Кремле был сооружён водопровод, по которому вода поднималась мощными насосами из Москвы-реки по подземелью на Конюшенный двор. Он же стал инициатором строительства многих крепостных сооружений для защиты от Польши и Литвы, среди которых «ожерелье Земли русской» — Смоленская крепостная стена.

До середины XVII века смоленская крепость оставалась одной из лучших крепостей России, взять которую без длительной осады не могла ни одна армия того времени

При нём развернулось небывалое строительство городов, крепостных сооружений. С размахом осуществлялось церковное и городское строительство. По инициативе Годунова началось строительство крепостей в Диком поле — степной окраине Руси.

В 1585 году была построена крепость Воронеж, в 1586 году — Ливны. Для обеспечения безопасности водного пути до Астрахани строились города на Волге — Самара (1586), Царицын (1589), Саратов (1590). В 1592 году был восстановлен город Елец.

На Донце в 1596 году был построен город Белгород, южнее в 1600 году были выстроены Царёв-Борисов, Саратов. Поощрялось укрепление торговой безопасности Волжского пути.

Началось заселение и освоение опустевших во время так называемого ига земель к югу от Рязани (территория нынешней Липецкой области).

В Сибири в 1604 году был заложен город Томск. Строились и новые крепостные укрепления. В 1584 — 1591 годах были возведены стены Белого города протяжённостью 9 км (они опоясали район, заключённый внутри современного Бульварного кольца города Москвы). Стены и 29 башен Белого города были сложены из известняка, обложены кирпичом и оштукатурены.

В 1592 году на месте современного Садового кольца была построена ещё одна линия укреплений, деревянно-земляная, прозванная за быстроту постройки «Скородомом».

Правильность этих мер была подтверждена уже вскоре в новой войне с Крымским ханством. Летом 1591 года крымский хан Казы-Гирей с полуторатысячным войском подошёл к Москве, однако, оказавшись у стен новой мощной крепости и под прицелом многочисленных пушек, штурмовать её не решился.

Помимо неоспоримых достижений, были и промахи. Основная проблема внутренней политики Годунова заключалась в том, что, по словам В.О. Ключевского, государь, должен был действовать посредством аристократической администрации (похожая картина и в наше время), а народ и, правда, безмолствовал, часто исполняя роль «хвороста» во внутриклановых спорах, не осознавая истинных целей клановых лидеров.

Таким образом, государственное единство к этому времени, вследствие реформ Грозного оказалось формально в руках царя, а на деле его невозможно было в полной мере реализовать из-за удельных амбиций бояр-аристократов (современные национальные «элиты» — местечковые «цари»).

Хотя «политическая теория» государственного единства уже была готова. Но она требовала и теории идеологической, а Русская цивилизация в тот период еще недостаточно примирила греческое православие и национальную самобытность, что можно проследить по основным документам «об устроении» ещё периода Ивана Грозного, в частности Домострое и решениях «Стоглавого собора». Именно при Годунове Москва, после учреждения института патриаршества, стала Третьим Римом.

В Уложенной грамоте 1589 года официально декларировалась концепция Москвы как Третьего Рима (вторым Римом считался Константинополь).

«Понеже убо ветхий Рим падеся аполинариевою ересью, вторый же Рим иже есть Констянтинополь агарянскими внуцы от безбожных турок обладаем, твое же, о, благочестивый царю, великое российское царствие третий Рим благочестием всех превзыде и вся благочестивая царствия в твое воедино собрася, ты един под небесем хрестьянский царь имянуешися во всей вселенной, во всех хрестьянех».

С этого времени русская церковь стала независимой — внешне как бы «своей». Власть, после небольшого сопротивления Константинополя, получила «русскую», внешне независимую веру, предназначенную внести то самое идеологическое единство в государство.

Ключом к пониманию истоков этих событий может послужить сама история рождения формулы: «Москва — третий Рим». Через неё приоткрывается и ответ на вопрос о причинах превращения Московского удела в национальное Великорусское государство в XV — XVI веках, поскольку становится более понятной идеологическая сторона ускорения этого процесса.

Переломный момент в нём — Куликовская битва. Подготовка к ней и её результаты помогли русскому народу осознать своё единство, общность.

Для тех же, кто после падения Константинополя искал преемника на место главной движущей силы библейской концепции в её экспансии на Восток, стало очевидным, что на севере сформировалась общность, которая стала смотреть на себя, как на Богом избранный народ — некий «новый Израиль», которому при определённых обстоятельствах можно будет «объяснить» «его» будущую миссию — занять место отживающей, теснимой турками Византии.

В то время, когда турки уничтожали, пленили все патриархаты Востока, Москва сбрасывала с себя ордынское иго и объединяла Русь в сильное государство.

Ниже мы рассмотрим как это было реализовано