Как Telegram победил Роскомнадзор и почему будущее не за молодежью

Теле- и радиоведущий Владимир Соловьев в 2019 стал одним из главных героев медиасферы. Возмутил весь Екатеринбург, назвав его «городом бесов», завел telegram-канал — сейчас у него 145 тысяч подписчиков и вся патриотическая повестка. В эксклюзивном интервью для «URA.RU» Соловьев объяснил, зачем ему запрещаемый в России мессенджер, и раскрыл свой феноменальный успех на площадке, считавшейся вотчиной оппозиции.

— Владимир Рудольфович, на наш взгляд, ваше появление в Telegram — главное событие года в этой платформе. Зачем вы там? Какая цель? Почему вам вдруг стало мало Twitter, в котором у вас 1,4 млн читателей?

— Twitter — умирающая платформа, к сожалению. Там регулярно и не ясно каким образом падают охваты. Но Twitter — это Twitter, я есть ещё и в Instagram. Мне не нравится Facebook, поэтому там только зеркало, а Telegram возник потому, что нашим либералам показалось, что это их вотчина, и вот там их никто не достанет, уж в Telegram они ого-го!

Ну и я решил им просто спокойно показать, что можно сделать авторскими каналами. Не скрываться, быть на патриотических позициях, четко и ясно говорить. Людям будет это интересно, и они будут подписываться. И все эти завывания: что я только ни читал, когда начал! Кто меня только ни учил жизни, как это надо делать! И как потом меня ни обвиняли, что ха-ха, это иранские боты, или кто-то еще, и что Соловьев заплатил, или Соловьеву заплатили.

— При этом мессенджер уже больше года официально заблокирован в России, а вы все-таки считаетесь лоялистом. Есть ли в этом диссонанс?

— Я не лоялист, я консерватор. А по поводу блокировки было разъяснение суда, что это не касается пользователей, для них ответственности никакой. На мой взгляд, это более чем странное решение, потому что они не могут его технически осуществить, и создается такой заповедник либералов. Нетушки, фигушки! Где вы будете от меня прятаться, там я буду вас находить, выуживать из-под камня и выводить на белый свет.

— Как вы сами оцениваете решение властей снижать доступность Telegram? Чем мессенджер так вреден или мешает?

— Задача была не снижать доступность, как я понимаю, там была тема по ключам и прочей закрытой информации. В других странах эту задачу решают, мы это знаем, поэтому пусть разработчики или владельцы Telegram решают свои проблемы с регулятором. Тут вопрос не о плохом или хорошем канале, а о том, как ловить преступников, вне зависимости от того, какой социальной средой они пользуются. Facebook, Telegram, «ВКонтакте», Там-Там, WhatsApp. Вопрос, насколько тот или иной канал может быстро и четко предоставить информацию, которая необходима, для предотвращения преступления.

— Чем ваша аудитория в Telegram отличается от аудитории в Twitter, на радио и в телевизоре? Это четыре разные России?

— Ну, во-первых, не только России. Во-вторых, в зависимости от темперамента, люди выбирают разные социальные сети. Twitter — это все-таки сообщения исключительно краткие, плюс Twitter — это возможность людям писать самые разные глупости в ответ на твое сообщение. Я когда смотрю, какое сумасшедшее количество одинаковых сообщений и ботов что в Instagram, что в Twitter, то получаю огромное удовольствие от Telegram. Потому что не надо читать глупейшие комментарии бездарнейших людей. А умные найдут способ доставить свое мнение таким образом, чтобы мне было интересно его прочитать.

— Разные аккаунты — это три разных Владимира Соловьева?

— Нет. Telegram — это очень много политики. А в Twitter и Instagram чуть больше меня вне политики. То, что больше относится к «лайф стайлу» — это идет в Instagram. В YouTube я присутствую, потому что у нас телевизионные программы. Меня очень рассмешило, когда стали говорить, что «вот, а люди не верят телевизору! Люди не смотрят телевизор! » Ха-ха. Дело только в том, умеешь ты производить контент или нет.

— В чем ваша миссия на этих платформах: чего вы — как гражданин России — добиваетесь, работая на них, каким угрозам стране противостоите?

— Я вас умоляю. Я что, корпорация, которая высказывает свою миссию? Нет, конечно. И не противостою угрозам — я же не министерство обороны, а Владимир Соловьев. Если я с утра буду просыпаться и думать: «Вот сейчас крепость государства пойдет чистить зубы! » — то это, наверное, будет шизофрения. Я просто делаю то, что мне нравится и что мне интересно. И получаю от этого удовольствие.

— Как вам все-таки удалось за такой короткий срок набрать в канале аудиторию из более чем 140 тысяч пользователей? Ботов купили?

— Я никому и никогда ни одной копейки за это не заплатил. Я вообще для этого очень жадный и отношусь к такому подходу негативно. Я не пользовался никакими лотереями, розыгрышами, когда каждому сотому подписавшемуся дарят смартфон. Я просто четко понимаю, что у меня есть своя аудитория. Например, Twitter и Instagram не передают аудиторию Telegram, потому что там пытаются блокировать ссылки, а вот объявлять по радио было очень эффективно, и если бы не радио, то темпы роста были бы совсем другие.

— Аудитория ваших соцсетей — это лояльная вам аудитория или значительная ее часть вам оппонирует и просто хочет знать логику врага в лицо?

— Да какого врага? Я спокойно хожу по улицам города-героя Москвы и никаких врагов не заметил. Есть, конечно, центры, работающие в Прибалтике, и целые управления на Украине, которые решают задачи присутствия в русскоговорящих сетях. Но они настолько видны и смешны, что о них и говорить неинтересно. А вот в Telegram вышла уже целая сетка ребят, которые имеют отношение к радиостанции «Вести-FM». И Андрей Медведев, который сам по себе блестящий журналист, Дмитрий Куликов, и те, кто ходит на мои передачи: Евгений Янович Сатановский, Семен Багдасаров, Армен Гаспарян, Гия Cаралидзе, доктор Сосновский, Владимир Корнилов, Алексей Маслов и, конечно, Анна Шафран, дальше можно продолжать.

Посмотрите, с какой скоростью мы обогнали всех этих несчастных Плющевых, Фельгенгауэр, и не в приличной компании упомянутых Кашиных, и прочих Винокуровых. Сразу становится понятно, кого люди хотят читать и слушать. Многие работающие в СМИ мнят себя посредниками, которые объяснят миру, что есть что. А народ наш по своей природе консерватор, и он тяготеет к традиционным ценностям. Поэтому они меня слушают по радио, они меня смотрят. Оттого и будет бессильно злиться Венедиктов, не понимая, почему каждый раз мы его обходим.

— Почему все это спрашиваю: есть мнение, что интернет и тем более Telegram — оппозиционные по духу площадки. Ваши успехи в Telegram заставляют в этом усомниться, даже допустить мысль, что, может быть, лоялистов в интернете не меньше, чем оппозиционеров.

— Оппозиционеры, они о чем? Их оппозиционных программ не существует. Считать оппозиционерами людей, которые в том или ином виде на содержании либо у олигархов, либо у западных фондов — просто смешно. Я таких насмотрелся в 90-е годы. Я помню списки Ходорковского, числившиеся в которых люди ходили туда за зарплатой. И теперь, делая вид, что они оппозиционеры, получают от разных структур деньги на то, что ведут якобы оппозиционные каналы. Чего они пытаются сейчас из себя моральных авторитетов корежить? Да не смешите меня! Какие, скажем, идеи у Навального? Он их даже сформулировать не может.

— Анализируя отношение к вам на тех платформах, где комментарии и лайки-дизлайки все же есть, что скажете — любят вас пользователи?

— Пользователи программ или пользователи с Украины и из Прибалтики? Или пользователи на зарплате у Ходорковского? Боты Навального? Вот народ любит. Поэтому подходят, фотографируются, пишут письма, просят о помощи, приносят какие-то трогательные и смешные подарки. Я же хожу по улицам, летаю в самолете, все свободно. Очень доброжелательное отношение.

— Вы последовательно критикуете моду доверять Википедии. А как рекомендуете относиться к постам в telegram-каналах? Какие анонимные каналы заслуживают внимания? Какие из известных совершенно точно не заслуживают?

— Никакие анонимные каналы не заслуживают внимания. Каждый раз, когда ты читаешь кого-нибудь, притворяющегося Незыгарем, ты всегда точно знаешь, кто и сколько заплатил, каких друзей эти смехотворные граждане пытаются держать. И цена информации, которая там представлена, равна нулю. Это все созданные структуры для внутривидовой борьбы и для того, чтобы вымогать деньги у находящихся рядом.

Почему мой и моих коллег неанонимный приход в Сеть вызвал такую ненависть? Да потому что мы рынок сломали, мы денег не берем! Какой смысл теперь публиковаться в каналах разнообразных, когда люди говорят, что вот у Соловьева интереснее, четче, ясно и денег не берет.

— А какие же тогда из известных telegram-каналов стоит читать?

— Помимо названных, c интересом смотрю забавные и смешные. Мне очень нравится смешная тема, про которую говорят, что это «Аэрофлот», а может быть, не он — «Одинокая Коко», «Бадди Киттон» бывает забавно, с большим удовольствием читаю «Кремлевскую прачку», и смешно пишет Илиас Меркури. С большим удовольствием читаю Владимира Легойду, Тину Канделаки, обожаю Риту Симонян. У Рамзана Кадырова очень серьезные и прочувствованные посты. Очень нравятся «Записки из красного дома» Игоря Молотова. И ваших земляков читаю — Сергея Zergulio Колясникова и Саваничи.

— Вы начали свой канал с провокации, когда назвали дело Голунова «бурей в стакане». Это отношение у вас сохраняется и по сей день?

— Во-первых, это [провокация]сработало! А к тому же это и есть «буря в стакане». На самом деле, это абсолютный пример корпоративной пошлости. Потому что они побулькали, Голунова отпустили, потому что это было бы сделано и так, если бы в дело вошел сразу нормальный адвокат. Так же, как с делом Устинова — там просто нормального адвоката надо было. Но системно же вопрос не решили, ничего не изменилось: не пересмотрели же аналогичные дела, не посмотрели, как изменить УК РФ, как изменить структуры, которые борются с наркотиками. Просто своего вытащили и успокоились. А если бы подкинули наркотики не Голунову, а рабочему Петрову? То он бы и сидел. Никто бы за него не заступился. Вот, СПЧ (Совет по правам человека России) как раз и должен заниматься такими делами.

— Митинги, которые прошли из-за выборов в Мосгордуму, были более серьезным делом?

— Да чего там серьезного? Я вас умоляю! Там вообще дурной анекдот. Выстрелили раньше времени, вышли неподготовленными, людей не собрали, общую платформу не нашли. С чем они вышли? С тем, что Соболь не способна честно собрать подписи? С тем, что они не способны пойти в суд и отстоять свою позицию? Поэтому получается, что Митрохин от «Яблока» может по суду восстановиться, а эти все умники даже не способны взять нормальных юристов? Зато они кричат, что массовая жестокость! Какая такая жестокость? Сколько из них обратилось и получило медицинское освидетельствование? Сравните с Парижем, или Америкой, или Германией, я уже не говорю про Гонконг. Поэтому все эти завывания смехотворны.

Понимания — ноль, идеологии — ноль, организации — ноль, истерика, биткоины и союз с коммунистами. А по факту, в Мосгордуму прошло собянинское большинство, которое за бюджет проголосовало. И Навальный слил протест, потому что он сказал, что у меня было умное голосование, поэтому на улицы выходить не надо. Мо-ло-дец! Получил биткоины, поехал отдыхать.

— В Екатеринбурге вы подняли шум своим выражением «город бесов». Как-то с весны поменялась характеристика столицы Урала в ваших глазах?

— Когда люди прыгают и кричат: «Кто не скачет, тот за храм» — они разве не бесы? Если ты кричишь, что ты за сквер — нет проблем. Но когда ты против храма… Есть фотографии людей, которые себе резали вены и кровью писали на столбе. Это же бесовщина! Или вот видео людей, которые в глаза полицейским брызгают газом! Или вот он взял бутылку, в которой что-то налито, может быть, кислота, и кидает ее в людей. Это что?

Вот говорят: смотрите, сколько у нас церквей, и значит, народ не готов к тому, чтобы у него был свой кафедральный храм. А я знаю людей, которые готовы. И почему я должен смотреть тех, кто прыгает и кричат, и не верить тем, что ходили крестным ходом, а это не одна, а многие тысячи человек? А если до сих пор Екатеринбург у себя на въезде вывешивает табличку «Город бесов» и продает маечки? Значит, я точно определился с названием. Поменяется ли это мнение? Вот когда храм построят, тогда и увидим.

— В России, как известно, свобода слова и в идеале митинги — это не что-то страшное, а просто выражение людьми своего недовольства. Но очень часто чиновники стараются подверстать такие акции под «майдан, как на Украине» и «проплаченный госдепом бунт». Как людям нужно выйти на митинг, если они недовольны властью любого из уровней, чтобы властью это было воспринято однозначно: «Люди протестуют против такой-то политики власти и нужно что-то менять»?

— Для этой цели надо понять, чего эти люди хотят. Потому что, если человек, как эти из «Фонда борьбы с коррупцией», то разве есть сомнения? Там доказано, что есть зарубежное финансирование, что они готовят майдан. А в остальном, если ты хочешь митинг — пожалуйста, согласовывай и собирай. Просто выполни все необходимые процедуры тихо и спокойно. Чтобы были рамки, чтобы была скорая помощь. Вот против реновации гражданка Винокурова с девушками собрала митинг больше, чем навальновские собирали. Или, например, люди, которые выступают против закона о профилактике семейно-бытового насилия. И они собираются по всей стране.

— Постоянно ведется дискуссия о непрофессионализме отдельных членов правительства, провалов в отдельных отраслях — изменится ли здесь ситуация?

— Вот если вы обращали внимание, то я в своих программах долблю правительство — мама не горюй. Но это правительство у нас о чем? Если о том, чтобы не допустить тяжелого провала, который у нас ожидался после 2014 года, это один момент. А если мы говорим, что необходимо развитие, тогда нужны иные люди и иные даже структуры. Но это определяю не я. Здесь важно не навредить, потому что резкие движения могут привести и к негативному результату, и к провалу. Вот как на Украине: все новые пришли и чем закончили год — провалом и страшным дефицитом бюджета.

А если говорить о непрофессионализме, в очередной раз я вынужден констатировать, насколько бездарно работает ФБК. Вот они же кричат, что я итальянец и половину года живу в Италии. А у меня уже отметили 195-й прямой эфир в этом году. То есть эти идиоты, когда готовят свои расследования, не могут даже посмотреть, сколько человек, которого они называют своим главным врагом, находится в эфире. Они просто нечестные люди — честные бы писали, сколько биткоинов им проплатили, а не рассказывали бы сказки.

Обложка: Фото Анна Майорова © URA.RU