Штурм соседа (выбор каннибалов)

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2206653/2206653_300.jpgГлавная задача, объективно стоящая перед человечеством – это преодоления инстинкта взаимного уничтожения у людей. Что это за инстинкт? Он возник не только до государств, но и до, собственно, человека.

Если лев встречает другого льва, то пытается его убить. Если медведь встречает другого медведя – то же самое. Не получается убить – значит, прогоняет. [Неточность. Не убить, а именно прогнать.

Более того, высоковооружённые виды, те же львы или медведи, никогда не наносят смертельные или просто серьёзные раны сопернику своего вида. Этика, однако, в отличие от поведения человека при капитализме! – Прим. ss69100.]

Стаи и стада животных ведут себя аналогичным образом. Если особь не приняли в стаю – значит, она подлежит уничтожению. Муравьи признают только свой муравейник – муравьёв из чужих убивают.

Инстинкт взаимоуничтожения у людей – следствие инстинктивного стремления остаться одному над всем, что есть, стать последним зверем своего вида на Земле. Инстинкт внутривидового взаимоуничтожения подробно описан К. Лоренцем[1].

В экономике, выстроенной на зоологическом принципе частной собственности (моё не твоё, твоё не моё) древний инстинкт приобретает экономические оттенки зоологической агрессии.

Эта агрессия выплёскивается то в бешеную борьбу между богатыми и бедными, то наружу, в виде колониально-нацистских геноцидов при грабеже соседей. Если оставить за скобками достижения НТП[2], если говорить о стабильной среде (игре с нулевой суммой), то весь мир поделен, расчерчен заборами. Следовательно, нельзя жить лучше, не ухудшив жизни соседа, нельзя что-то получить, ничего не забрав у соседа.

Этот экономический закон существует всегда – пока существует принцип частной собственности, но иногда он заглушается, притупляется, частично компенсируется человеколюбивыми идеологиями (христианская цивилизация). А иногда, как в случае с фашизмом, он декларируется высшим приоритетом, без «фиговых листов морали», в голом и жутком виде взаимоистребления собственников, как их осознанной необходимости.

Экономический геноцид бывает полным: когда один забрал у другого (переключил на себя) все источники существования (потребительские продуктопроводы в широком смысле слова). Это, грубо говоря, когда двое получали по 100 рублей, потом один стал получать 200, а другой – ничего. Соответственно, всё, что раньше покупали на потребительском рынке двое, теперь забирает один, живёт в 2 раза лучше, за счёт смерти другого человека.

Экономический геноцид бывает и частичным (особенно, когда не дезактуализирована человеколюбивая идеология, христианство). Тогда победитель в социальной схватке забирает не всё, как во времена Ассирии и Карфагена, а часть. Не все 100 рублей, а только 80, 60, 50, оставляя побеждённому жить на 20, 40, 50 рублей. За это победителю приходится платить упущенной прибылью: чем меньше он отобрал у другого человека, тем ниже его личная прибыль.

Так или иначе, закон игры с нулевой суммы (без учёта НТП) неумолим: то, что для одних является средствами к существованию, для других – ограничитель доходов. Поэтому можно вести речь о распределительном и перераспределительском антагонизме.

Эта ядовитая среда «моё не твоё, твоё не моё» снимает всякий возвышенный патриотизм, оставляя место только для грабительски-мародёрских форм солидарности в нацизме.

- Вперёд, на врага, за НАШУ землю! – кричат царь и помещики.

На что им резонно возражает обыденный здравый смысл:

- И давно ли земля стала НАШЕЙ? Ещё вчера она была помещичьей, ВАШЕЙ, нам на неё и ступить запрещали… Если она теперь НАША, означает ли это, что мы ею сможем пользоваться после победы?

Безусловно, все формулы патриотизма монтируются только с социалистическими формами совладения территорией, и несовместимы с раздробленностью частнособственнических доменов. В этом случае – увы, «каждый сам за себя»…

Это и объясняет идеологическую немоту Колчака или Юденича, которым было попросту нечем мобилизовать массы, кроме, конечно, жестокого террора.

Нелепо и глупо вести совместную борьбу за частную собственность. Получается, что один из двух в такой борьбе всегда дурак, таскающий каштаны из огня для другого. А смысл эта совместная борьба частных собственников обретает только тогда, когда они вместе собрались ограбить «третьих лиц», то есть в рамках фашизма.

-Ура, ура, вперёд за нашу частную собственность!

Но не бывает никакой «нашей частной» собственности. Она или наша, или частная. Тогда она моя или твоя. И совместная борьба в данном случае – нелепа, безумна. Всякая борьба ведётся только индивидуально, между особями, или между стаями хищников с другими, им подобными.

+++

Жизнь одних людей – ограниченные возможности для других. В этом противостоянии поменяться местами могут персоналии, но не сами правила взаимного сдерживания. Вчерашний батрак может захватить поместье бывшего аристократа, и в истории частенько так бывало (рабы убивали рабовладельцев, вставая на их место), но далее…

Далее и начинается самое интересное, что, кстати, довольно точно описывал марксизм. Смена персоналий на ролях не меняет самих ролей. Батрак, ставший кулаком, теряет систему мотиваций и интересов батрака и обретает систему мотиваций, интересов кулака. Актёр на роли поменялся, но сама роль в драме жизни – осталась.

А именно: чужие расходы становятся для такого неофита своими. То, что он вчера получал, ругаясь на жадность распределителя – теперь он же и раздаёт, ругаясь уже на лень и прожорливость рядовых исполнителей. И хлещет той самой плетью, которой раньше же и истязался.

«Медианизм», усреднительство – заветная мечта тех, кто получает меньше среднего, и столь же постоянная головная боль, кто поднялся хотя бы несколько выше среднего уровня. Одни добирают – именно и только потому, что другие теряют.

Нередко можно услышать такое возражение: вы говорите об игре с нулевой суммой, а ведь есть ещё и ситуация экономического роста, усовершенствования производительных сил. При которой «пирог» растёт в целом, и каждый получает больше, чем вчера.

Назовём это явление условно «вализмом»[3], и рассмотрим его пристальнее.

+++

Прежде всего мы заметим первое противоречие «вализма», этого детища прогресса и социальной романтики: противоречие возможностей и желания. То, что желаемое не всегда возможно – все знают. Но меньше говорят о другом: о том, что возможное не всегда желаемо. Наличные производственные мощности отнюдь не загружены на 100%. Производим мы сегодня гораздо меньше, чем могли бы – если бы желали использовать производительные силы по максимуму.

Такая ситуация нова не только для буржуазных теорий, но и для марксизма. Он-то исходил из непрерывного развития производительных сил, из того, что вал продукции определяется пределом наличных возможностей системы. Мол, если она может производить миллион штук ткани, то не станет тормозить на 500 или 300 тыс. штук!

Но (в этом наша дискуссия с марксизмом) никакой непрерывности развития производительных сил (ПС) нет, и хуже того: деградация ПС – более вероятна исторически, чем их развитие.

Ещё более осложняет дело осмысленное вредительство локалистов, исходящее из закона переменчивости выгоды в зависимости от временной дистанции расчёта. То поведение, что выгодно на короткое время – невыгодно в длительной перспективе, и наоборот. Если человек ориентируется на краткое время и узкий круг выгодополучателей (т.е. он локалист) – то объективно, экономически, финансово тотальная утилизация для него оказывается выгоднее расширенного воспроизводства.

+++

Базовая модель мировосприятия:

В классической математике, порождённой, как и все науки, и рациональное познание, религиозным инфинитизмом, 100 > 1 всегда. Но в математике локальной особи 100 < 1 и 100 = 0, если 100 находится за пределами досягаемости актуального отрезка. Если на Луне лежит 100 золотых слитков, то с точки зрения чистой науки, абстрактного знания, это 100 слитков золота. А с точки зрения локализма это ноль и ничто, потому что недосягаемо. У локалиста в базовой логике миропознания всё недосягаемое для конкретной биологической особи (в её локации) уравнивается с отсутствующим и неважным.

+++

Локалисту можно рационально объяснить пользу для всего человечества от того или иного фактора. Но невозможно другое: материалисту объяснить рационально, почему он – как биологическая особь – должен действовать не в интересах особи, а в интересах всего человечества.

- Ну, допустим, всему человечеству это выгодно, а мне-то что с того?!

Не доказательства вреда или благости того или иного явления главная проблема цивилизации, а убеждение индивида в том, что ему лично должно быть интересно, что человечеству на протяжении тысячелетий благо, а что – зло.

Сверхгигантские величины и сверхценности лишь для абстрактного знания велики и важны; с точки зрения практического разума био-особи они, находясь за пределами её локального отрезка, недосягаемы, следовательно ничтожны и вообще отсутствуют.

Инфинитик рассуждает о человечества через 100 или 200 лет так, как будто бы оно уже есть.

Локалист рассуждает о человечестве через 100 лет так, как если бы его никогда не было.

Для него видения далёкого будущего – воспринимаются как болезненная и нелепая галлюцинация, видения несуществующих и абсолютно недоступных особи миров. А если их нет – зачем морочить ими голову? А уж тем более – что-то тратить ради них, чем-то для них жертвовать?!

Все упования на материалистический социализм – разбивались и разбиваются о желание «гульнуть перед смертью», которая уводит материалиста от долгосрочного созидания к торопливой тотальной утилизации всего наследия веков[4].

И дело не только в отсутствии страха загробного наказания (хотя и в этом тоже), не только в том, что «Бога нет – всё дозволено». Но, главным образом, дело в том, что жизнь материалиста лишена смысла, понятия «высокое и «низкое» в ней нелепы. Ведь это очевидные аллюзии на небо сверху, где Бог, и преисподнюю внизу. Высшее – близко к эталону Абсолюта, низкое, низменное – ближе к сатане. А у материалиста где верх, где низ у Вселенной, во все стороны бесконечно протяжённой?

Дело не только в утрате страха за сотворение зла, но главным образом в том, что само деление на добро и зло в том же дарвинизме (например), утрачивает всякий смысл[5].

Откуда вообще человеку в мёртвом космосе-трупе, ему, как случайно возникшей и бесследно исчезающей гримасе небытия знать, что добро – это добро, а зло – зло?

И как можно логически совместить представления о добре и зле у человека с жутковатыми картинами «естественного отбора» и «борьбы за существование», в которой кто выжил – тот всегда и прав[6], именно и только потому, что выжил?

+++

Спорить с этим невозможно – ибо это очевидно. Спорить можно только с локализмом, то есть ориентацией психики на краткое время и узкий круг. Если же человек уже локализован (по настрою) – то он разрушает окружающие среды по принципу «на мой век хватит», а что будет потом – «мне неважно».

+++

Дело в том, что наиболее заинтересованные в «вализме» (росте общего пирога) – наименее влияют на ситуацию. Наоборот, те, кто наименее заинтересован в росте НТП – имеют наибольшее влияние. Бедные хотели бы прогресса – но кто их будет слушать? А богатым он вполне по силам – но хотят ли они его?

С «вализмом» (ростом общего пирога) случается та же самая беда, что и с медианизмом (усреднением уровней). Те, кому он нужнее всего – наименее влиятельны, а те, кто наиболее влиятелен – наименее в нём нуждаются.

Богатые – потому что они богаты – и так уже получают всё. Рост общего пирога им лично ничего не даст. Но при этом рост благосостояния масс делает эти массы менее манипулируемыми, более строптивыми, более свободными. Он снижает политическое влияние верхов, их бытовое превосходство.

Но, пожалуй, самая главная проблема прогресса – невозможность купить разум, тесная связь образованности и личных качеств человека. Хлеб за тебя могут растить другие – а ты будешь его с аппетитом кушать. Но образование… Если за тебя его получают другие, то они его и получают, а не ты. В итоге общество, в котором в чести образованность и личные качества – рушит кастовую иерархию, лишает власти богатых, но тупых наследников в пользу «выходцев снизу».

Господство высших страт теряет свой автоматизм. А виной тому – автоматические линии на производстве, которые подчиняются только понимающим их сложное устройство. Раньше было достаточно родиться в «правильной» семье, чтобы всю жизнь быть начальником и руководителем, а в условиях прогресса отсутствие прилежания в учёбе, слабость мышления – выводят из круга правящих особ!

Не все до конца понимают, насколько это ярит и бесит лиц, привыкших жить чужим трудом. Тех, кто привык, что любое неприятное дело за них делают слуги и лакеи. А тут появляется дело (развитие ума) которое обречён делать сам и только сам… А если ты поручишь его лакею, как стирку своих носков и мытьё посуды за тобой, то лакей выйдет в академики, а ты – никто…

Если деньги (как и титулы сословного общества) безлики, и ничего не требуют от своего обладателя (права без обязанностей), то ум неразрывно связан с личностью, он строго-персональный. И там, где значение имеет живой ум – там отмирают сословные и наследственные привилегии. А это не шутка…

Любой правящий класс предпочтёт производить поменьше и похуже – лишь бы массы были при этом поглупее. Лучше производительность в 10 единиц, но при идиотах, не задающих никаких вопросов хозяевам, чем производительность в 100 единиц, но с образованными и думающими подчинёнными.

Конечно, когда тебе угрожает прогрессивная держава (например, СССР) – то волей-неволей приходится «давать волю» умникам и образованцам, терпеть «социальные лифты» для низкорожденных, но одарённых. Но когда тебе принадлежит вся планета, а СССР сгинул – тогда…

Тогда собственно и начинаются: оглупление и дебилизация, сворачивание и выхолащивание всеобщего образования (даже начального), массовая подсадка плебеев «на иглу» (наркократия), растление этого плебса с пелёнок (чтобы перекрыть мышление зоологическими инстинктами и низшими, наиболее тёмными мотивациями), массовые прививки безумия через СМИ, масс-культуру и просто прививки психотропной химией, через продукты питания и воду, через вакцинации и т.п.

+++

Общая цель всех этих зловещих манипуляций – заговор богатых против человечества с целью разделить человеческий род на себя и идиотов. Так, чтобы у идиотов снизу не только возможности перехватить власть не было, но не возникло бы и самой мысли об этом!

Ведь дегенерат не думает ни об устройстве мироздания, ни о своей роли, месте в нём. А если даже думает – то «по-украински», экзотически и вычурно, неадекватно, его представления о мире и человечестве сотканы из нелепостей.

С одной стороны дегенерат – очень плохой работник, потому что он всё путает, забывает, ломает, со сложными системами не справляется. В украинской армии больше потерь от неумелого обращения со сложным советским оружием, чем боевых! Это и понятно: если дать обезьяне гранату, немыслимо сложное для примата устройство, то риск самоподрыва будет выше, чем вероятность ущерба противнику.

Но, с другой стороны, социальный дегенерат, совершенно непригодный для прогресса производительных сил, очень удобен для консервации производственных отношений. Капитализм на наших глазах жертвует прогрессом науки и техники – во имя покорности масс, сменяя рациократию[7] на наркократию[8].

+++

«Вализм» как источник всеобщего благосостояния (и верхов, и низов) – неинтересен верхам. Исключение составляет лишь ситуация, когда они сильно напуганы (как в 50-80-х годах ХХ века).

Дело не только в равнодушии и цинизме верхов, но и в их ИНСТИНКТЕ САМОСОХРАНЕНИЯ.

Верхи при всеобщем материальном благополучии буквально «теряют себя» – перестают быть для масс значимыми, авторитетными, незаменимыми, к тому же разбавляются лично-успешными выходцами с низов до полного растворения в общей массе.

Будет ли торжество науки торжеством социализма? Вопрос риторический: ведь социализм и есть попытка построить жизнь, в первую очередь, производство и труд по науке, на рациональных основаниях. И если наука торжествует – она ликвидирует всякое превосходство безликих денег (и титулов) перед умом. Наука проверяет личность на соответствие себе – а это очень страшный экзамен для верхов.

А вдруг среди подчинённых окажутся люди умнее и толковее, лучше знающие вопрос – чем наследственный руководитель? Такое ведь случается сплошь и рядом: когда коллектив из сотен химиков возглавляет наследник, не имеющий даже химического образования, и т.п. Или – купивший себе диплом химика для приличия, но как специалист – ноль…

Социализм, как и наука – победа личности над безличием, первичных признаков, безусловных – над вторичными, условными. А капитализм есть способ ничтожеству спрятаться за неравенством, скрыть органические увечья под шелками и бархатом, под пышными обёртками. Это способ избежать экзамена на общих основаниях, наравне с другими. Застолбив за собой – как у дворян и рантье – права без обязанностей, и тем самым приватизировав общество, вместо служения ему.