Мы вместе: что отмечают россияне 4 ноября

Это самый молодой и самый старый государственный праздник России — парадокс, о котором мы редко задумываемся. В этом году День народного единства отмечается в пятнадцатый раз. Но впервые этот праздник был учрежден ровно 370 лет назад — указом царя Алексея Михайловича. «Известия» вспоминают об истории Дня народного единства.

Что же произошло в этот день?  У многих сегодня весьма смутные представления о смысле праздника. Понятно, что речь идет о борьбе за независимость России, о победе над польскими интервентами в 1612 году, об освобождении Москвы. Не забыты главные герои этой исторической драмы — князь Дмитрий Пожарский, Кузьма Минин и патриарх Гермоген, их идейный лидер, скончавшийся в польских застенках в феврале 1612 года.

«Может быть, время сокрушит эту бронзу, но священные имена их не исчезнут в океане вечности… Они всегда будут воспламенять любовь к Родине в сердцах своих потомков. Завидный удел! Счастливая участь! » — писал о них Виссарион Белинский.

Иногда можно встретить формулировку: «4 ноября (22 октября по старому стилю) 1612 года народное ополчение во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским освободило Москву от польских интервентов». Это не вполне точно. Освобождение Белокаменной затянулось на несколько дней. Польский гарнизон, засевший в Кремле, капитулировал лишь спустя сутки. Впрочем, события 400-летней давности обросли легендами. И главная отправная точка праздника — День чудотворной Казанской иконы, который церковь по новому стилю отмечает именно 4 ноября.

История Казанской иконы

Изложим события в соответствии с церковной традицией. Обретение иконы связывают с событиями 1579 года. Казань пострадала от невиданного пожара. Дочери купца Онучина, чья усадьба сгорела дотла, во сне явилась Пречистая и открыла, что под руинами их дома скрывается её чудотворный образ, глубоко зарытый в землю. Сон повторился трижды. После таких знамений икону стали искать и, по законам жанра, нашли. На пепелище, на месте явления иконы, построили монастырь, первой монахиней которого стала та самая купеческая дочь Матрона. С тех пор праздник явления Казанской иконы Божией Матери отмечается 8 (21) июля.

У этого летнего праздника, несомненно, тоже имелось политическое значение. Казань к тому времени совсем недавно стала русской и православной. Крупный город, важный форпост царства… Появление чудотворной иконы закрепляло этот город в «русском мире». Список иконы послали самому царю Ивану Грозному.

А потом, во время интервенции, в своих патриотических воззваниях патриарх Гермоген, придававший особое значение Казанской иконе, призывал сражаться «за Пречистой дом, и за чудотворцев, и за веру». Центром сопротивления стал Троице-Сергиев монастырь, выдержавший многомесячную осаду. Там ухаживали за ранеными, оттуда во все крупные русские города шли грамоты архимандрита Дионисия и келаря Авраамия Палицына, призывавшие к борьбе «за Русь и за веру». Да и Романовы своим возвышением во многом обязаны будущему патриарху Филарету (по рождению — боярину Федору Никитичу Романову). В те годы он пребывал в польском плену, но в борьбе за московский престол фаворитом стал его сын — мало чем примечательный юноша Михаил. Его избрали на царство во многом из уважения к отцу — выдающемуся царедворцу и церковному деятелю, который прошел огонь, воду и медные трубы. В годы смуты он вел себя не безукоризненно: метался, шел на сближение с «тушинским вором», искал компромиссов с поляками. Но все-таки, будучи архиереем, остался одним из самых уважаемых политиков страны. А царь Алексей Михайлович гордился тем, что его родным дедом был предстоятель церкви. Этот факт повышал престиж власти в государстве, объявленном Третьим Римом.

Смиренный победитель

Список Казанской иконы имелся и у князя Дмитрия Пожарского. С ней войска подошли к стенам захваченной Москвы. Подвиг Пожарского в 1612–1613 гг. поражает не столько воинской доблестью, сколько смирением. Князь был военным вождем второго — победного — народного ополчения. Его вклад в освобождение Москвы от поляков, литовцев и их приспешников оказался решающим — и это признавали даже недруги.

Но после триумфальной победы он отстранился от борьбы за власть, хотя его имя звучало в длинном перечне претендентов на престол. Изначально Пожарский не поддерживал кандидатуру юного Михаила Романова, но впоследствии служил ему верно, занимая важные, но вовсе не «диктаторские» посты. Да и к чрезмерному богатству не стремился. Эти качества добавили блеска к посмертной славе князя. И первый скульптурный памятник Москвы, как известно, воспевает именно Пожарского и Минина.

Все победы русского воинства в 1612 году связывали с мистической помощью Пречистой. Именно Пожарский предложил ежегодно отмечать 22 октября (разумеется, по старому стилю) День московского явления Казанской, помогавшей русским воинам одолеть врага и освободить столицу. Именно Пожарский — через несколько лет после победы — построил на Красной площади первый деревянный храм во имя Казанской иконы. Построил в память о своей великой победе. Там хранился тот самый список иконы, который, как верили ополченцы, принес им победу в 1612-м. Через несколько лет на месте деревянной церкви воздвигли каменный собор, который своей праздничной архитектурой напоминал о тех временах, когда после побед над поляками на Красной площади на молитву собиралась вся Москва.

Мечта о единстве

Первые Романовы не жалели времени на паломнические путешествия по Руси. Привечали монастырские обители, расположенные в окрестностях Белокаменной, и дальние святыни — на Соловках и в окрестностях Вологды. Но, конечно, не стоит думать, что на богомолье они забывали обо всем, кроме молитвы. Там обсуждались государственные дела, там выдвигались на первый план или попадали в опалу бояре и воеводы. Царский церемониал почти сливался с церковным. И церковным праздникам самодержцы старались придать патриотический оттенок.

Царь Алексей Михайлович понимал, что династии необходима героическая легенда, и обратился ко временам юности своего отца, когда в Белокаменной шли бои. Поводом к учреждению нового церковного — а по сути и в большей степени государственного — праздника стало рождение у царя первенца, сына, нареченного Димитрием. К тому времени Романовы правили уже около 36 лет. Алексей прочно сидел на троне, все считали его законным, «природным» царем. В память об освобождении Москвы и о воцарении первого Романова Алексей Михайлович повелел «во всех городах по вся годы» отмечать праздник Казанской иконы 22 октября. В этот день в 1612 году ополченцы князя Дмитрия Пожарского разбили поляков в решающем сражении за Китай-город и начали переговоры о капитуляции с гарнизоном, засевшим в Кремле.

В начале XIX века сюжет одоления смуты считался государствообразующим. А смысл этого праздника и тогда был в торжестве династии Романовых, в победе и возрождении Государства Российского. Символично, что в числе спасителей страны в этом сюжете отмечены представители разных слоев общества. И титулованная аристократия, и купечество, и казаки, и крестьяне… Знаковым стал подвиг Ивана Сусанина. И неслучайно первая классическая русская опера посвящена именно ему. Про такие истории говорят: «Если бы этого сюжета не было — его следовало бы придумать». Мужик, крестьянин, спасающий будущего царя и гибнущий во имя монархической идеи, — что может быть символичнее? Насколько достоверна эта история — неизвестно. Крестьянин села Домнина Иван Сусанин спрятал Михаила Романова на своем дворе, не выдал его полякам, искавшим юного боярина, которого уже прочили в цари московские. Вряд ли он всерьез представлял, что спасает будущего самодержца и основателя великой династии. Но схоронил его в собственном дворе и увел польско-литовский отряд подальше от Ипатьевского монастыря, за что, по-видимому, и был убит.

О Минине, Пожарском и Гермогене тоже слагались стихи, поэмы, создавались театральные зрелища. Скажем, Нестор Кукольник в 1840 году написал драму «Рука Всевышнего Отечество спасла», в прологе которой Минин молился:

«Я весь горю спасти святую Русь,

От нечестивого избавить ляха…»

Эта пьеса стала художественной иллюстрацией к знаменитой «триаде» министра народного просвещения Сергея Уварова: «Православие, самодержавие, народность». Молитва дает силу гражданам — и они защищают Отечество и обретают царя. На одном из премьерных представлений пьесы в Александринском театре побывал Николай I. Драма произвела на него благоприятное впечатление: император изволил аплодировать, после чего автор был приглашен в Зимний дворец. Для Николая Павловича, как и для всех Романовых, сюжет первоначального воцарения династии был основой мировоззрения.

Но к тому времени открытый, демонстративный патриотизм уже не вызывал сочувствия ни в аристократических, ни в литературных кругах. Кукольник не снискал успеха среди интеллигенции: просвещенной публике хотелось чего-то более дерзновенного…Высокопарные слова о миссии правящей династии набили оскомину, в моду вошло вольнодумство. Так постепенно патриотический заряд ноябрьского праздника в Российской империи сошел на нет. Его попытались возродить по случаю 300-летия дома Романовых. Учитывая, что за семь лет до этого Россию потрясли революционные события 1905 года, власть попыталась взять реванш у радикалов, всколыхнув воспоминания о героических месяцах преодоления смуты, когда, по официальной версии, ничто не разделяло барина и мужика… Единство! Об этой грани праздника вспомнили в начале ХХI века, когда Россия преодолела новую смуту и нуждалась в исторических маяках.

Праздник выученных уроков

Для нас важны дни побед и великих свершений, но этот день — ещё и праздник выученных уроков русской истории, единственный в своем роде. В нашей летописи есть несколько ключевых эпизодов, поразительно схожих по фабуле. Смута, нестроения, ослабление государства, бессмысленное кровопролитие — и, наконец, созревает объединяющая идея. Народная воля сливается с волей полководца или монарха — и возникает крепкий сплав. Государство возрождается и даже становится сильнее.

В России в наше время многие — быть может, как никогда — интересуются историей. Конечно, в большей степени легендами, чем академическими исследованиями, но это вполне естественно. В прошлом мы находим опору для сегодняшнего и завтрашнего дня.

В последние годы неподалеку от Красной площади — в Александровском саду — появился и памятник патриарху Гермогену — знак того, что сюжет преодоления смуты стал особенно актуален для России в начале XXI века. Аналогий не избежать. В 1990-е мы пережили свое смутное время, и вышли из него не без потерь, но и с осознанием исторических уроков. Стало ясно, насколько это тяжелый процесс — возрождение после кризиса. Мы стали чуть лучше понимать героев, которые вытянули эту ношу в начале XVII века.

Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»