„Дикая охота” посреди руин

4. УНИЧТОЖЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И НАСАЖДЕНИЕ ДИКОЙ ЭКОНОМИКИ

Формирование экономической культуры на протяжении всех тысячелетий истории происходило через постоянное усложнение разделения труда между людьми. Наиболее ранняя стадия – это дикарь, который всё делает сам: и пищу себе, и одежду, и дом, и учит детей, и лечит близких, и… ну, словом, всё.

Такого человека можно убить или ограбить, но его невозможно «кинуть на бабки», в чём живая душа ельцинизма.

Причина проста: никаких «бабок» у натурального хозяина нет, у него нет поставщиков полуфабриката или иных смежников. Даже если он производит немного продукта на продажу (обмен) – то сам и продаёт (меняет). Такое хозяйство очень неэффективно, грубо, примитивно – зато максимально устойчиво.

Чем дальше зашло в обществе разделение труда между людьми – тем больше возможностей «кинуть на бабки», обмануть человека, осуществить аферу с хищением. Взять товар, услугу – и не заплатить. Или наоборот – передать под видом товара, услуги никчёмную дрянь, дорого запросив за неё.

Поэтому на протяжении всей цивилизации главным стержнем экономической культуры, отражавшим прогресс в экономике, была борьба государства и общества с «кидаловом» и «кидалами». Ведь если между людьми, делящими труд и совместно производящими товары, нет доверия – рушится и разделение труда. Опасаясь мошенничества – человек упускает возможности и методы экономического развития.

+++

Вопрос о смыслах деятельности (жизни) – большой, многоплановый и философский вопрос. Понятно всем в нём только одно: став бессмысленным, действие затухает, угасает. Никто не хочет делать бессмысленные действия.

В частности, в экономике смысл человеческого действия – в росте и развитии уровня и качества жизни, экономическое поведение имеет смысл, если ведёт к достатку, изобилию, новым потребительским возможностям, к заработку. И через эту формулу мы понимаем диалектическое противоречие экономического паразита.

1) Паразит заинтересован истощать, пожирать донора.

2) Он же заинтересован, чтобы донор был, чтобы донор не умер, и не ослабел до полной (для паразита) бесполезности.

Популярность фашизма у либералов, растущая год от года, связана именно с нежеланием вольнонаёмных работать на условиях либералов. Люди предпочитают нищенствовать без труда, чем так же нищенствовать, но по итогам тяжёлого труда. Отсюда крепнут симпатии либералов к рабовладению, которое проповедовал Гитлер (а не к антисемитским бредням бесноватого фюрера, естественно).

Если бы Гитлер был Пиночетом, т.е. оставил бы в стороне еврейский вопрос (продукт его личной долбанутости) – либералы давно бы его канонизировали в святые! Что они регулярно пытаются сделать с Пиночетом, про которого гуляет афоризм: «при Пиночете все цены на рынке определял рынок, и только цену рабочей силы – пулемёты».

Если человек не хочет трудиться добровольно на истощающих его условиях либералов – значит, думают либералы, надо погнать его на производство принудительно. Оттого либералы так цинично выбрасывают на наших глазах за борт знамя буржуазных свобод[1].

Паразит доведёт до краха или свою страну – или самого себя. То есть или добьётся, что его уничтожат, или же добьётся «пирровой победы» – власть у него, а кроме власти в стране ничего не осталось.

Но может ли паразит отказаться от опережающего отчуждения, убивающего смысл труда, всякой экономической деятельности? Он не может этого сделать, оставаясь паразитом. Ведь дать людям зарабатывать – это не просто дар. Это существенные перемены в общественном устройстве, при котором трудолюбивые люди снизу начнут подниматься наверх, к рычагам принятия решений, а тупые и бездарные представители Заговора не смогут быть назначены начальниками.

В условиях дегенеративной экономики ельцинского типа любой дебил может быть руководителем любой отрасли или любого предприятия.

Ведь от дебила ничего, кроме лояльности назначившему его клану, не требуют: ни роста, ни повышения, ни профессиональной пригодности. Поэтому заговор может сохранять себя узким кругом, никого чужих к себе не пуская, и никого из своих (как бы бездарны и тупы они ни были) – не обделяя.

Прямо таки по формуле коммунизма (но только для своих): от каждого по способностям (как бы малы они ни были), каждому по потребностям (сколь бы огромными они ни были).

Дать людям реальным трудом, «с ноля» зарабатывать и строить свою жизнь своими руками – это пошатнуть всё здание заговора, когда всякое назначение придётся доказывать профессиональной пригодностью назначенца, пользой делу, которое ему доверили. При Сталине было неважно кто чей племянник или любовница: в начальники особо и не рвались.

Потому что ответственность падала на плечи такая, что не позавидуешь: не дал плана роста добычи угля или жилищного домостроительства – снимут, посадят, а то и… Ну, вы помните!

А какая ответственность у ельцинского начальника? Никакой, кроме как жрать, хихикать, развлекаться, используя служебное положение, и тосты-здравицы в честь вышестоящего регулярно произносить. Потому в пост-советской эпохе место начальника стало казаться таким желанным, таким сладким всякому проходимцу и ничтожеству. За такую жизнь Заговор в пользу Ельцина был готов любому голову оторвать, часто и в прямом, летальном смысле!

Но если Заговор владеет всем и ни за что не отвечает – то неизбежно складываются рост поборов и деградация ответственности. Имея возможность взять по максимуму, заговорщик стремится себя не обделять, не скромничать. В то же время любые провалы в экономике, падение производства или бедствия – списываются на спасительную «волю рынка». Никакого плана, ни плана роста, ни вообще – выполнять не требуют. Дошло до того, что Минэкономразвития прогнозирует застой на 30 лет вперёд(!) – и это воспринимают как нечто нормальное, привычное…

+++

Когда человек с мозгами ребёнка или обезьяны приступает к управлению атомоходом, он, естественно, не в состоянии понять, КАК и ЗАЧЕМ всё это работает. Он, подобно плохому механику, тут же обнаруживает очень много «лишних» деталей: раз они ему непонятны, то и не нужны. Он же не знает как их использовать – тогда зачем они?

Из свободы рождается нетребовательность, из нетребовательности – тупость, из тупости – деградация. Ельцинизм, ничего не требуя от руководителя того или иного звена, способствует отуплению и примитивизации этого руководителя, как личности. Что, к примеру, напугало Д.Трампа в современных ему США?

Рассуждения дегенератов: «зачем возиться с производством всяких товаров, если можно просто деньги напечатать?». Все, кто стоят за Трампом, напуганы именно этой тупостью, метлой выметшей реальный сектор американской экономики: деньги печатать и проще, и приятнее, и быстрее, и удобнее, чем «беспокоиться производить».

И кто не видит сходства ФРС США с недорослем у Фонвизина, полагавшим, что коли есть извозчик, то и географию учить незачем? Может, только те, кто не читали Фонвизина, потому что с тупостью американских подходов знакомы сегодня практически все!

+++

Если США созданы из собственных корней, людьми жестокими, но умными и энергичными, то ельцинизм воплощает потребительскую тупость в её полном и окончательном, зверином формате. В 90-е складывается потреблядство, достигшее своего логического завершения, не «замутнённое» никакими «психологическими комплексами» цивилизованного образа жизни.

Ведь для того, чтобы дать, нужно сперва иметь. Можете ли вы подать из милосердия нищему пятак, если у вас нет пятака? Нет, и отсутствие милосердия тут ни при чём. Милосердия-то у вас, может быть, выше крыши, а вот пятака нет!

Жизнь осуществляется так: сперва захват, потом делёжка. Человек что-то захватил, а дальше решает: делиться этим захваченным с кем-то или не делиться? Если делиться – то с кем именно? И насколько щедро?

Согласитесь, вы же не обязаны подавать нищему пятак. Если вы умный человек, то понимаете, что запросто могли бы по судьбе поменяться с этим нищим местами: если бы у него задуманное сложилось, а ваше задуманное – не задалось. Милосердие вообще исходит из способности поставить себя на место другого человека.

Но, с другой стороны, вы не обязаны. Он просит, а если требовать станет – то превратиться в грабителя, бандита. Вы можете вообще ничего ему не дать. Пусть у вас есть пятак в кармане – а вдруг он вам самому понадобиться? Копеечка рубль бережёт… Пятак для вас не лишний – особенно если вы сами не очень богаты.

А может быть и компромиссная психология: пятака нищему не давать, а дать 1 рубль. В пять раз меньше – но он и того не заработал. Пусть будет благодарен за то, что дают. Вы и милосердие проявили, не обошли нищего стороной, но у вас и 4 рубля осталось из пяти, экономия, хозяйственность!

Когда мы глядим на нищих у обочины или на паперти, мы редко понимаем, что точно такими же глазами наш работодатель глядит на нас.

За исключением редких случаев незаменимости работника – в подавляющем большинстве работник легко заменим. Найм работника рассматривается работодателем как милость: взял тебя из жалости, а ведь мог бы и другого взять…

Ознакомьтесь с этим небольшим отрывком из исторической монографии и задумайтесь, о чём он нам говорит: "В 1905 году, в разгар железнодорожной забастовки, Елецкое земское собрание приняло резолюцию: «Сытые бастуют, обездоленное население черноземных губерний голодает… Пусть те, кто не хотят работать, уходят с железных дорог и очистят место нуждающимся в работе крестьянам»[2].

Так о чём эта резолюция? О том, что работодатель смотрит на работника теми же глазами, какими вы смотрите на нищего, клянчащего у вас милостыню! Вы думаете, работодатель рассуждает о вашей полезности? А он думает – «этого нищеброда, умолявшего о куске хлеба, я ИЗ ЖАЛОСТИ принял к себе, дал ему рубль СВОИХ денег, чтобы он не сдох с голоду… а он ещё и бастовать?! Мало ему МОЕГО рубля – хочет У МЕНЯ пять рублей отобрать, да ещё и силой?!»

+++

В основе цивилизационного процесса гуманизации человечества лежит то, что я назвал бы (прошу запомнить) наделенческим движением. Это самое общее имя для всех демократических, социалистических, гуманистических течений и движений в истории. Смысл наделенческого движения в стремлении наделить ближнего своего. Чем – от эпохи к эпохе меняется.

Скажем, безземельные батраки мечтали о земле, а современному горожанину она к чему, хоть десять гектаров? Что с ней будет делать сын асфальта, тем более, если к ней не придадут техники, ГСМ, и прочей инфраструктуры агропрома?

Но в самом общем смысле всегда одно: есть имущество, и ими стремятся наделить неимущих. Почему это наделенческое движение всегда шло рука об руку с религией? Да потому что кроме наделения ближнего оно предполагает и самопожертвование наделяющего.

Повторюсь: чтобы дать – сперва надо иметь. Чтобы заиметь – надо сперва урвать, захватить (все рождаются нагими). А когда в жестокой борьбе отхватишь и имеешь куш – захочешь ли делиться им? Без принуждения, а по собственной воле?

Наделенческое движение не только наделяет неимущих, но и делает имущих менее значимыми, влиятельными, властными. Снижает и опускает имущих. За что не возьмись – успех неимущего есть удар по имущему. Допустим, вы домовладелец, и поддержали партию, которая все пообещала выделить квартиры.

А она – возьми и не соври. Всем – квартиры. И кто тогда будет снимать квартиры в вашем доме? Нет бездомных – нет вам и прибыли, нет и униженной мольбы, обращённой к вам – пустить пожить, подождать с оплатой и т.п. То же самое с землёй: раздали батракам землю, пусть даже и не вашу, ваше поле в неприкосновенности оставили…

Но какой же дурак после этого пойдёт к вам в батраки?! Даже если какой и обзарится – так ведь условия заломит не те, что прежде, когда он перед вами в пыли лежал…

С точки зрения атеизма наделенческое движение – глупость, которая вредит собственным носителям. Если у вас ничего нет – вы никого ничем наделить не можете.

А если у вас есть – зачем вам отдавать другому? С точки зрения дарвинизма наделенческое движение деструктивно – потому что вытаскивает социально-несостоявшихся, сохраняет жизнь тем, кого «естественный отбор» обрёк на вымирание. Подавая пятак нищему, вы не даёте ему умереть, а не давая ему умереть – вы не даёте сократиться количеству нищих, лишних, ненужных людей. А если он на ваши пятаки ещё и детей нарожает – так будет вообще против эволюции: продлит ненужный тупиковый род!

Поэтому, где заглохли мотивы спасения души – там заглохнет и наделенческое движение. Социал-дарвинизм не просто рекомендует, он напрямую требует уничтожать лишних и несостоявшихся!

И в этом, кстати сказать, демократия социал-дарвинистов (идейных собственников) ничем не отличается от диктатуры фашистского типа. К «лишним» и неудачникам она относится ничуть не мягче, чем Салазар (возможно, Салазар даже гуманнее демократии собственников).

Наделенческое движение находится в иной плоскости, нежели политические институты и анатомия представительства в них.

+++

Если они утратят рычаг сгноить человека голодом – как же они, случись у них потребность, проявят полноту своего гнева?! И всемогущества?

+++

Советское общество, которое разгромили ельциноиды, было наделенческим обществом очень высокого цивилизационного типа. В нём действовали нормы и правила, наделявшие практически всех – всем, что есть у общества. А чем не наделяли – того не было или остро не хватало. Нехватки, как и достаток, тоже поровну развёрстывались на всех (так их легче всего переносить).

Преодоление нехваток в таком обществе – чисто и сугубо технический вопрос. Однажды запустили нужное количество колбасных линий – и решили вопрос с дефицитом колбасы навсегда. Всякий дефицит в таком обществе носит временный характер, характер недоразумения, сбоя в системе. То, чего вчера не хватало – сегодня уже с избытком, и так по любому вопросу…

Не понимать этой очевидности сугубо-технической, организационно-наладочной природы всех нехваток могли только люди бесноватые и бешеные. Люди со звериным и уголовным мышлением, для которых важно вовсе не изобилие вещей, а лишь собственное доминирование.

Ельцинизм обещал изобилие, не дал его, да и не мог дать, и всё это было не больше чем демагогией прикрытия. Главной целью ельцинизма было обратное изобилию явление: сворачивание всякого наделенческого движения с его гуманностью и самопожертвованием сильных во имя слабых. По формуле «всё, что есть – только для нас. А вам – хрен».

Главное в ельцинизме – не наладить производство, а сосредоточить раздачу всех благ в одних своих ненасытных руках. Что при этом происходит с производством – мы видели, да и сразу можно было бы догадаться, что ничего хорошего не выйдет.

В этом жизненном выборе ельциноидов сплетаются все источники и составные части ельцинизма: и криминальные наклонности вора, и диверсионные планы шпиона, и социал-дарвинистские бредни о «выживании сильнейших», и атеистическое уныние бессмысленности жизни, разбавить которое можно только безумными оргиями пьянящей роскоши…

Такая концентрация всей мерзости, которая только есть в глубине человека – конечно, не могла не обернуться величайшими катастрофами и трагедиями планетарного масштаба.

Но я говорю не об этой банальности, а о том, что ельцинизм имеет очень глубокие корни – и в зоологии, и в геополитике, и в деструктивных сектах сатанинского и демонического толков, в их мистериях и зловещих таинствах, и в бездне атеистической безысходности «космоса-трупа». Причём мотивации зверя и сатаниста, иностранного шпиона-диверсанта и психопата, вора и бесноватого – не противоречат друг другу. Наоборот, они, как и грехи – вполне складно сочетаются, взаимно дополняют друг друга.

Например, русофобия хороша для воровства, потому что помогает не жалеть обворованных («так им и надо»), а воровство хорошо для русофобии, потому что создаёт для неё материальную, финансовую базу. Страх наказания у вора заставляет его жаться к русофобам, а финансовые потребности русофобов толкают их в объятия вора, и т.п.

+++

Экономическая деструктивность ельцинизма, неспособного ни к какому созиданию в принципе – вскрылась практически сразу. Власть взяло сочетание всех худших человеческих качеств, не разбавленное ни одним достоинством человека. Что, кроме ужаса и кошмара, оно могло создать вокруг себя? Вопрос риторический…

Говоря вообще, главная проблема потребительского общества не в том, что оно стремиться жить богато и комфортно, а в том, что оно год от года увереннее и обыденнее учится приносить этому кровавые человеческие жертвоприношения.

Для древнего майя хороший урожай кукурузы и вырванные принародно сердца рабов на алтаре были неразделимы. Точно так же и для ельциноида неразделимы его айфон, «мерседес», «гуччи», «пентхаус» и войны, геноциды, «непопулярные» реформы, отмена пенсий и вся прочая человеконенавистническая практика. Хочешь одного – делай другое. Не убивши десятка соотечественников – не получишь иномарок и мальдивских каникул. Жрецы кровавого культа строго присматривают за этим…

При этом экономические проблемы в ельцинизме (как системе, предполагающей неограниченное время функционирования) – не носят временного, преодолимого характера, как в нормальных типах экономики. Они хронические (в чём мы и убедились за 30 лет), они носят не просто затяжной, а непреодолимый (в рамках своей системы) характер.

Не будучи созидательным, глубоко враждебный всем формулам прогресса – ельцинизм умеет решать проблемы только в рамках «игры с нулевой суммой», да и то в лучшем случае. То есть: он не может чего-то предоставить сразу всем, давая чего-то одним группам населения, он забирает это у других групп. И никак иначе!

К этому люди так привыкли, что забыли: когда-то могло быть иначе. Электрификация страны или механизация сельского хозяйства не имели проигравших слоёв населения: от них выигрывали все и сразу. Подлинное развитие потому и называется прогрессом, что даёт не отнимая. Поскольку прогресс в ельцинизме устранён под корень – дать не отнимая в нём невозможно.

Конечно, разные судьбы складываются по-разному, есть разбогатевшие, и в их числе немного и таких, кто разбогател с ноля. Однако это не итог развития производительных сил, а простой итог «перетягивания одеяла на себя». Появление новых миллионеров и миллиардеров никак не поднимает экономики в целом, и даже наоборот, способствует её дальнейшей деградации.

То есть ельцинизм – это феномен остановленного времени, застрявшего в единожды (и случайно) сложившейся ситуации. Приспособиться к этой ситуации ельциноид может (он по-разному ведёт себя при высоких и низких ценах на нефть), изменить её – нет. Если даже ситуация и меняется (как с ценами на нефть) – то совершенно безотносительно ельциноидов, занятых исключительно приспособленчеством, но уж никак не конструированием или программированием реальности.

Так формируется абсолютный тупик, который, если его не преодолеть средствами разума – так и будет тупо воспроизводить сегодняшний день и через десять, и через двадцать, и через пятьдесят лет. При этом всё хуже и хуже, с учётом накопления энтропии. Ведь ветшает всё: и дороги, и самолёты, и поезда, и станки, и жилой фонд, и профессионализм участников производств, и научный и культурный заделы, унаследованные от прошлого.

Никакого выхода в рамках рыночной экономики нет. В ней всё, что окупаемо – уже сложилось и запущено, а всё, что не сложилось и не запущено – неокупаемо. То, что есть – оно и так уже есть, а чего нет – того и не будет, потому что вкладываться в это убыточно. А убыточное в рамках рынка = смертельному.

Рассмотрим на простом примере. Допустим, вы решили производить «с ноля» тапочки. Как вы можете в условиях свободного рынка конкурировать с китайским производителем тапочек? Вам «с ноля» нужны колоссальные первоначальные затраты – а там они уже сделаны.

Вы с непривычки будете делать ошибки – которые ваш конкурент давно уже сделал, миновав стадию становления. У него есть широкий налаженный рынок сбыта – который вам только создавать. И т.д., и т.п. Пока китайские тапочки не исчезнут из продажи – вам бесполезно начинать собственное производство.

Что-то поменять можно только разумным планом коллективных действий. Нельзя ничего поменять ни в стихийно сложившемся рынке, поддерживающим сложившиеся в нём балансы сил, ни тем более в условиях монопольного сговора.

Чтобы понять, почему ельцинизм – могильщик цивилизации в экономической сфере, нужно понять, как действовала цивилизация в экономической сфере во все этапы её становления.

+++

Некая изначальная среда дана нам в готовом виде. Она нас не устраивает, понятное дело, потому что под нас совсем не приспособлена. Поэтому и начинается процесс перекладки изначально данных элементов в рамках их разумного комбинирования (конструктивизм).

Основной итог этого действия:

Комплектование

Укомплектовать можно самые разные вещи: армию или университет, оборудование или школьный портфель, кухню или походный лагерь. Универсальные формулы тем и хороши, что приложимы непосредственно к любому предмету. Воздействуя на внешнюю среду силой разума – мы превращаем свои мысли и планы в комплектование.

Нет комплекта – нет и реализации замысла. Отдельно взятое колесо автомобиля бесполезно для человека, как и отдельно взятая от него дверца. Только укомплектованный автомобиль куда-то может везти, а без двигателя или колёс он – никчёмен.

Понимая фундаментальную роль комплектования как цивилизации, так и экономики внутри неё, рассмотрим, из чего складывается комплектование:

Интенсивность комплектования

+

Время комплектования

Здесь нет ничего непонятного или спорного. Если мы что-то строим, то строить быстро лучше, чем строить медленно. Это к вопросу об интенсивности усилий строителей. Но и время имеет значение. Чем дольше длиться процесс, тем дальше и глубже мы продвинемся. Получается, что идеальное сочетание: строительство интенсивное и при этом долговременное.

Это удел олимпийского чемпиона: тренироваться в своём спорте очень усердно, и не один день, а долго. Весь день чемпиона заполнен тренировками, и так – изо дня в день. Интенсивность высока и время значительное. Итогом является рекорд.

А если тренироваться очень интенсивно – но недолго? Рекордов торопыжки не берут. А если тренироваться долго – но с ленцой, кое-как, спустя рукава? То же самое.

Важным фактором комплектования являются сбои и добросовестные заблуждения участников процесса. Если мы делаем нечто активно и долго, но не то, что нужно для достижения поставленной нами цели – то мы теряем и время и силы впустую. Это – вычет из комплектования, к сожалению, вычет неизбежный (но его можно минимизировать).

Комплектование цивилизации в целом, и комплектование экономики внутри неё (в частности) – идут по одной формуле комплектования. Это – наличие чётко и внятно поставленной цели развития. Далее – сумма сил и времени, потраченная на достижение цели. Минус – сбои и добросовестные заблуждения участников движения к цели. И это мы рассматриваем «чистую» ситуацию, без учёта усилий врагов и диверсантов.

Формула универсальна.

Развитие астрономии, археологии, и расширенное воспроизводство куриного яйца, колбас, сыров – в данном случае (под данным углом зрения) – без разницы.

Мы ставим цель: развивать археологию (или птицефабрики). Определившись с целью, мы определяемся с интенсивностью и временем усилий. В случае с археологией это количество экспедиций и публикаций, помноженное на количество лет развития. Если на протяжении 10 лет проводить по одной экспедиции, то это равно (примерно) 10 экспедициям за один год. За минусом ошибок и сбоев добросовестных участников процесса: если копали или публиковали не то, не там и т.п.

Наиболее развитую археологию (или производство куриного яйца) мы будем иметь в случае максимальной интенсивности работ в этом направлении, умноженной на время работ, за минусом ошибок участников. Это, кстати, ответ на вопрос, почему зачастую интенсивно работающие живут бедно, а мало работающие – хорошо.

Надо учитывать накопительный фактор времени приложения усилий, того времени, за счёт которого происходят наработка, отработка, полезный опыт намеченного дела. Если вы только начали путь, то ошибок будет максимум, а результатов, при любой интенсивности усилий – минимум.

Накопление наработок и опыта при не снижающейся интенсивности усилий создают в итоге «экономическое» (или иное организационное) «чудо». «Чудом» оно кажется только тем, кто не понимает формулы и динамики процесса. На самом-то деле никакого «чуда» нет, а есть накопительный фактор целенаправленных и последовательных, поступательно-преемственных усилий.

Какую бы дурацкую цель мы не поставили – хоть кукурузу в Заполярье разводить – сложение усилий и времени в деле, постоянно бьющем в одну точку в итоге даст «чудесный» результат. Можно ли брать рекордные урожаи кукурузы или ананасов в Заполярье? Да. Это дорого, долго, трудно, может, не стоит и вовсе за это браться.

Но – если такая цель поставлена – достичь её всё равно можно. Как и яблони на Марсе развести. Нет такой цели, которая не уступила бы последовательному сложению множества разумных усилий. И «чудо» в этом только одно: чудо человеческого разума. Которому, в перспективе, доступно решение любых (без исключения!) задач.

+++

Что касается либерализма, рыночного хаоса, криминальной клановости рыночных заговоров, ельцинизма – то они выбрасывают из формулы достижения цели не просто какую-то одну слагаемую. Они выбрасывают СРАЗУ ВСЕ слагаемые, которые только есть в формуле успеха.

Прежде всего, очевидно, что рынок адресован не человечеству в целом, не цивилизации с её множеством поколений, а к отдельно взятой (и даже идеологически автономной) биологической особи. И потому важнейший фактор накопления усилий, наследия – ДОЛГОВРЕМЕННОСТЬ из положительного, желанного фактора превращается в отрицательный и негативный.

Если для цивилизованного человека выйти в вечность – высшая цель и самая заветная мечта, то для рыночного торговца выйти в вечность – что? Вечно ждать прибыли от своих вложений?! Понятно, что на рынке прибыль тем желаннее, чем быстрее она приходит. Одно дело превратить рубль в два с оборотом в сутки, и совсем другое – в течение десяти лет. Быстрота, кратковременность операции, всего цикла действий – как для автономной биологической особи, так и для участника рыночной экономики самая желанная категория.

А если прибыль от дел выходит за пределы биологической жизни особи, атомарной личности либерального общества, то она вообще теряет смысл. Вложится сейчас – для результата, которого нужно ждать сто лет – задача для рынка по определению бессмысленная, каким бы грандиозным не обещал быть результат. Потому что через 100 лет вкладчика не будет – зачем ему вкладываться?!

Потеряв долговременность программ, цивилизация теряет саму себя, самоликвидируется. Ведь если сожрали всё, что есть, здесь и сейчас – потомкам ничего не оставили, кроме базовых зоо-инстинктов, как вороны воронятам. Всякий воронёнок ведь начинает с того же, с чего его предки, без какого-то накопленного задела, предоставляемого прошлым.

Теряя приоритет Вечности – теряем долговременность, теряя долговременность сложения коллективных усилий – теряем науку, культуру, сложную технику, развитое образование и т.п. Что есть – хапнули, а чего нет – на то и не замахиваемся: животные живут так миллионы лет, практически не меняясь. Потому у них и нет цивилизации.

Но, кроме того, рынок с его психологией торгашества и культом личной выгоды, наносит удар и по целеполаганию. А это вторая важнейшая компонента формулы успеха цивилизации, формулы прогресса. Если мы в процессе работы меняем цель, то мы теряем всё, что было наработано до этого, все наделы и всякий опыт, бесценный в достижении предыдущей цели. Неужели не ясно?

Сорок лет вы проработали астрофизиком, а потом вдруг переведены в дворники. Мир не только потерял опытного астрофизика, но ещё и получил хренового дворника.

Потому что как дворник вы ничего не умеете, у вас всё из рук валится. Чтобы стать хорошим дворником (или грузчиком) нужно много лет практиковаться, тренироваться, накапливать опыт. Точно так же, как и в случае с хорошим астрофизиком. Всякое дело имеет свои секреты, которые наивно рассчитывать узнать досконально на недельных курсах переквалификации.

Устойчивость целеполагания – залог достижений. Если вы постоянно меняете цель – то вы ничего не достигнете, запутаетесь в формах и методах, в лабиринтах неизведанного. А ведь именно это рыночная экономика и делает с человечеством! Возьмём любой пример, скажем, производство куриного яйца.

Если вы твёрдо решили, что яиц должно быть много, и годами, десятилетиями усердно трудитесь, набираетесь опыта и знаний в птицеводстве, то куриного яйца будет всё больше и больше.

Это скажется на доступности продукта, на его себестоимости и отпускной цене. То есть каждое отдельное яйцо будет всё дешевле и дешевле, в итоге не только яичница по утрам будет любому гарантирована, но и вообще, хоть раствор на курином яйце замешивай, как делали древние строители Кремлей…

Но ведь это не только продукт титанических усилий и времени затраты усилий, но и продукт твёрдости в целях. Единожды решено, что нужно море куриных яиц (или коммунизм) – и больше цель уже не меняли. Опыт отсеивал ошибочные действия на пути, выбраковывал неудачные методы и решения. Сложное вначале дело – с годами становилось всё более и более простым. Сперва неведомое и таинственное – попадало в учебники и пособия, становилось банальностью.

Но для этого – цель должна быть неизменной.

А вот мы с вами в рыночной экономике. Куриное яйцо (или бамбуковые носки, что угодно) – то нужно, то не нужно. То его покупают, и все бросаются его производить, ломая ноги и шеи. То его перестали покупать (превышение спроса), и оно уже нафиг никому не нужно! Но ведь ненужным стало не только куриное яйцо обанкротившейся птицефабрики, ненужным стало и всё сложное оборудование, подведённое под яичную цель, ненужными стали знания и опыт сотрудников процесса, вся транспортная логистика производства и т.п.

В итоге изобилие прилавков, спрос на которых производитель мучительно пытается угадать – сопровождается тревожной недостаточностью в домохозяйствах. Еды, вроде бы, больше – а едят меньше. Снаружи блеск и рекламный шик – внутри нарастание проблем и расслоения.

Мне уже приходилось писать, что рыночный уклад выгоден паразиту: тому, кто сам печатает деньги, или задарма их получает в любых количествах. В окружении угодливых и услужливых претендентов на заработок паразит может удовлетворять любой свой каприз или потребительскую блажь. Но тому, кто зарабатывает деньги в роли производителя, получает деньги за что-то, а не просто так – рынок невыгоден.

Все потребительские блага, доступные на рынке такому человеку перекрываются (или аннулируются) тревогами и неудобствами его же в роли производителя. Прежде, чем стать облизанным со всех сторон потребителем, нужно заработать деньги, а как ты их заработаешь в такой нервной неопределённости и шараханьях спроса?

Делаешь что-то, пыхтишь, потеешь, с надеждой – а потом оказывается, что сделанное никому уже не нужно, и ты хватаешься за другое дело, с риском того же исхода…

В итоге уже не рад пышности предложений рынка – да они для тебя и недоступны. Они – лишь для паразитов прямого денежного снабжения, находящихся вне производства и над производством.

+++

Поступательное движение вперёд, линейно – требует постоянного вектора. Это действительно и тогда, когда идёшь вперёд, на север, и вперёд, на юг, и вперёд на запад, и вперёд, на восток, и вообще в любом направлении.

Движение кругами и петлями, по случайной вихляющей траектории – либо не приведёт никуда (вернёшься к старту) или заведёт куда-то не туда, куда совсем нет никакой радости попадать.

Но именно движение человечества кругами и петлями – свойственно как рыночному хаосу, так и корыстно-злонамеренному заговору эгоистов-монополистов. Обе эти дороги не ведут ни к чему, по крайней мере, ни к чему хорошему.

Если у людей нет ясной и понятной цели, то у них нет и времени, затраченного на движение к этой цели (и накапливающего опыт решения), нет и сложения усилий. Всякая интенсивность действий у петляющих без цели перечёркивает вчерашнюю интенсивность. Вчера мы думали над повышением производительности птицеводства, а сегодня – куда бы сбыть с рук это птицеводство, чтобы избавиться от его убыточности. Чем энергичнее избавляемся – тем энергичнее аннулируем энергию, затраченную на повышение его производительности.

В этом случае ни цивилизация не комплектуется ценностями, наследием, ни экономика не комплектуется эффективными решениями. Металлург, посреди жизни ставший вдруг торговцем – уже не металлург, но и как торговец никудышный. Ему под пятьдесят, а его представления о торговле – как у школьника.