https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1485731/1485731_300.jpgИнтеллигенцию ненавидят, пожалуй, все, кроме неё самой, а её тупость, подлость, самовлюблённость не критиковал только ленивый.

Всё это понятно, но откуда взялись на нашу голова эта самая интеллигенция, что способствовало её образованию, на какой почве она проросла – это вопрос?

Какие идеи должны властвовать в стране, чтобы появились интеллигенты?

Я буду обосновывать, что для появления интеллигенции, в государстве должна получить прописку идея, что быть паразитом не стыдно, что быть паразитом – достойно!

То есть, начну с того, что если бы сначала цари, а потом и большевики не терпели паразитов (не «эксплуататоров», а паразитов), то у нас не было бы и интеллигенции.

Поэтому начнём про паразитизм в России, и начнём издалека.

«Откуда ноги растут?»

Сначала паразитизм базировался на праве владеть землёй и крепостными. Паразитизм и тогда был очень соблазнительным для лиц, не способных достойно содержать себя собственным трудом, но в те времена его можно было ещё так сяк объяснять и оправдывать «священным правом собственности».

Эта частная собственность была и на Западе, но на Западе было майоратное право, при котором эта частная собственность после смерти владельца доставалась только старшему сыну, а остальные дети обязаны были искать себе пропитание службой. В России такого не было – здесь насколько бы мизерным ни было наследство, но оно всё равно делилось поровну.

Лет 30 назад знакомый серб как-то рассказал мне анекдот, предупредив заранее, что я его смысла не пойму. Содержание анекдота: поляк и русский нашли кошелёк, русский предлагает – давай поделим по-братски. А поляк – нет, давай поделим поровну!

Действительно, я этот анекдот не понял, и серб мне тогда объяснил, что на Западе властвует помянутое право, при котором всё достаётся старшему брату (а русские в странах Варшавского договора считались старшими братьями).

Поэтому в России с течением временем эта паразитическая орда имевших землю и крепостных, но не служивших дворян, росла, и росла численно, всё меньше и меньше желая хоть чем-то послужить Родине. Но при этом дворяне продолжали оставаться примером для всего народа, в том числе и для нарастающей толпы желающих стать паразитами!

Поэтому сначала о дворянских паразитах.

Обладая порою огромными состояниями, русское дворянство предпочитали прожечь его с проститутками в Париже, но ни копейки не направить на общее благо России. В Англии, к примеру,  никогда не было ни одного государственного университета, в России не было ни одного частного – русскому дворянству образование не требовалось.

Знание естественных наук требуется для работы, для творчества, а русскому ленивому дворянству оно было ни к чему. В результате все высшие учебные заведения были учреждены царями и содержались за счет казны.

Но загнать русское свободное дворянство даже в такие университеты, даже на стипендии из казны, было проблемой. Особенно удивительно прямо какое-то неприкрытое отвращение русского дворянства к точным и естественным наукам.

Вот из статьи «Просвещение», тома «Россия» «Энциклопедического словаря» издательства «Брокгауза и Ефрона»:

«В год переселения навигацкой школы в Петербург, Петр разослал в губернии по два ученика этой школы, выучивших геометрию и географию, «для науки молодых ребяток изъ всяких чинов людей».

В 1716 г. было открыто в разных городах России 12 школ; к ним в 1720—22 гг. присоединилось еще тридцать. Новая школа обучала арифметике и геометрии, почему и получила название «цифирной школы».

По сведениям, собранным в 1727 г., набрано было в эти школы учеников, охотой и силой, нисколько более 2000 чел., по сословному составу распределявшихся на следующие группы:

Из духовного звания. … 931 или 45%

Солдатских детей     402 или 20%

Приказных        374 или 18%

Посадских            93 или 4,5%

Дворян и детей боярских   53 или 2,5%».

Обратите внимание, что в эти школы учеников загоняли силой, а дворян сумели загнать едва 2,5%. Но Пётр упорно повышал уровень образования:

«Задумав основание академии наук («для славы среди иностранцев»), Петр Великий, по совету европейских ученых, решил присоединить к академии университет и гимназию.

С первых же шагов оказалось, что слушать лекции было некому; для исполнения устава, требовавшего чтения лекций, профессора, выписанные из Германии, оттуда же выписали себе восемь студентов (на 17 профессоров). Впоследствии лекции вовсе пре­кратились.

Нисколько удачнее началась деятельность гимназии. В первый год (1726) поступило в нее 120 учеников, во второй — 58, в третий — 56, в четвертый — 74 ученика.

Чтобы остановить быстрое падение числа учеников, пришлось и здесь принять искусственные меры. В 1729 г. в гимназии вербовали детей солдат, мастеровых, даже крепостных…

Ученики гимназии обыкновенно ограничивались прохождением низших классов, и университет все-таки оставался почти без слушателей. Не помогло и учреждение стипендии для гимназистов и общежития для казенно-коштных студентов, набранных, притом, не из гимназии, а из семинарии. Въ 1753 г. лекции в академическом университете прекратились (вторично)».

А, может, получив знания, русские становились нищими? «Словарь» сообщает: «Гимназист, становясь студентом, – получал шпагу и с ней дворянское достоинство; кончая университет, студент выходил из него с обер-офицерским чином».

Ненадолго прервусь писать об образовании, которое цари заставляли получать силой, и повторю то, о чём писал не так давно.

У России были сотни тысяч помещиков, ведущих праздную жизнь. Им что мешало заняться исследованием природы? Хотя бы из любопытства. У России всегда были десятки тысяч монахов и попов. А долгогривым что мешало заниматься исследованием природы?

Вот читаю о том времени, когда Пётр, а за ним и другие цари безуспешно пытались загнать дворян в университеты:

«Джозеф Пристли (1733–1804) – известный английский ученый-химик. Он открыл кислород, получил хлористый водород, аммиак, фтористый кремний, сернистый газ, оксид углерода.

Привезенный французом Шарлем Кондамином из Южной Америки каучук Пристли в 1770 году предложил использовать для стирания написанного, назвав его гуммиэластиком.

Как химика Пристли заинтересовал вопрос: почему воздух полей и лесов чище городского? Ученый предположил, что растения очищают его от веществ, выделяемых людьми при дыхании, а также дымящимися трубами заводов и фабрик.

С целью проверки своего предположения он посадил под стеклянный колпак мышь. Довольно быстро животное погибло. Тогда экспериментатор поместил под такой же колпак другую мышь, но уже вместе с веткой мяты.

«Это было сделано в начале августа 1771 года. Через восемь-девять дней я нашел, что мышь прекрасно могла жить в той части воздуха, в которой росла ветка мяты. Побег мяты вырос почти на три дюйма».

Опыт заинтересовал ученых, многие повторили его в своих лабораториях, однако результаты получались неодинаковые: в одних случаях растения действительно очищали воздух и делали его пригодным для дыхания мыши, в других – этого не наблюдалось.

Надо сказать, что сам Пристли при повторении опытов получил противоречивые результаты. Установить истину ученый уже не смог, так как консервативно настроенные англичане разгромили его прекрасно оборудованную лабораторию и богатую библиотеку за сочувствие их владельца идеям французской революции. Пристли оставил научную работу и эмигрировал в США».

Не знаю почему, но в этой справке не сказано, что Пристли был английским попом, и вытолкала этого выдающегося естествоиспытателя в Америку англиканская церковь за ересь в проповедях. Не помогло этому попу и открытие кислорода. Кто бы мне указал на таких попов или монахов в православии?

Чтобы вы поняли, о чём я негодую при воспоминаниях о российских помещиках и монахах, приведу в пример голландского врача Ван-Гельмонта, жившем в 1579–1644 годах.

Это были древние годы, в которые Иван Грозный пытался заставить дворян служить России копьём, и годы великой смуты, устроенной этими дворянами. Так вот¸ этот голландский лекарь решил узнать, благодаря чему растет растение? С животными и человеком вроде бы все было ясно: поедая корм или пищу, они получают вещества, благодаря которым увеличиваются в размерах.

Но за счет чего крошечное семя, лишенное рта, превращается в огромное дерево?

Чтобы ответить на этот вопрос, Ван-Гельмонт проделал следующее. Взял большой глиняный горшок, насыпал в него 91 килограмм высушенной в печи почвы, смочил ее дождевой водой и посадил ивовый побег массой 2,25 килограмма.

Каждый день в течение пяти лет он поливал растение чистой дождевой водой. По прошествии этого времени, Ван-Гельмонт извлек деревце, тщательно очистил корни от прилипших частиц почвы и взвесил содержимое кадки и растение.

Оказалось, что масса почвы уменьшилась всего на 57 граммов, а вот масса ивы возросла почти на 75 килограммов. Результат эксперимента исследователь объяснил исключительно поглощением воды. Да, это была ошибка Ван-Гельмонта, тем не менее, насколько изящный опыт!

Что – у русских помещиков не было возможностей этот опыт провести? Местный гончар им горшок на 100 кг грунта не обжёг бы?

Эти исследования того, чем кормятся растения, развил впоследствии выдающийся химик мира, вызывающий у меня искреннее восхищение – Гемфри Дэви.

Вот, к примеру, Дэви провел серию ставших позже классическими экспериментов с таянием льда. Он брал два кусочка льда и тёр один о другой, от трения лед таял. Этот опыт Дэви производил и при температуре ниже точки замерзания воды, и в пространстве, откуда был выкачан воздух.

И Дэви сделал вывод, который в те годы царствования флогистона был прямо противоположен утверждениям тогдашних авторитетов физики, поскольку они были уверены, что тепло это особое вещество – флогистон, а Дэви вот так просто взял и доказал, что тепло это вид движения.

И сегодня мы считаем именно так. Так что – в России льда не хватало? Или российская интеллигенция была так занята чем-то полезным, что у неё не было времени потереть два кусочка льда и задуматься над тем, что происходит?

Надо сказать, что Дэви меня восхищает – на мой взгляд, Дэви сделал глобальных открытий больше, чем вся наша отечественная химия за всю свою историю.

Интересно, что Дэви стал чуть ли не святым у шахтёров всего мира за изобретение, которое мог сделать только практик, – за изобретение шахтёрской лампы, пламя которой не проникало в насыщенную взрывоопасным метаном атмосферу шахты.

Но ведь и по сей день теоретически непонятно, почему медная сетка не пропускает пламя, а додуматься ограничить пламя лампы медной сеткой мог только тот, кто увидел это на практике. Увидел и оценил.

Так вот, Дэви, помимо огромного числа открытий в неорганической химии (только открыл: хлор, калий, кальций, натрий, барий, литий, стронций и магний), провёл и массу интереснейших опытов по вопросу питания растений.

В своей книге «Основания земледельческой химии», (стараниями императора Николая I переведенной на русский язык уже в 1832 году), Дэви писал: «…что во время произрастания при солнечном свете углетвор (углерод) из углекислоты воздуха присоединяется к растениям, а кислотвор (кислород)приобщается к атмосфере».

Иными словами, Дэви открыл, что в процессе фотосинтеза растения извлекают из атмосферы углерод и выделяют в нее кислород.

Дэви уже тогда уточнял: «Поглощение углекислого газа и освобождение кислотвора (кислорода) совершается листьями, которые не перестают производить сии отправления и по снятии с дерева, если будут заключены в воздухе, содержащем угольную кислоту: они поглощают ее, а освобождают из себя кислотвор, даже и в воде, содержащей в себе растворенную угольную кислоту в несколько жидком состоянии».

А в России, среди сотен тысяч паразитирующих на крестьянах бездельников, не было никого, кто бы хотя бы повторил подвиг Дэви. У нас в те годы русский дворянин подражал герою Пушкина:

«Надев широкий боливар,

Онегин едет на бульвар

И там гуляет на просторе…»

А в Великобритании (в данном конкретном случае – в Ирландии) высший класс не только гулял. Дэви сообщает матери: «Лаборатория в Дублине, которая была расширена так, чтобы вместить 550 человек, все же не вместила и половины желающих присутствовать на моих лекциях.

550 билетов, выпущенных Дублинским обществом на цикл лекций стоимостью в две гинеи каждый, были распроданы в течение первой недели. И мне говорили, что сейчас за билет предлагают от 10 до 20 гиней.

Это я говорю только Вам, ибо знаю, что Вам будет приятно узнать, что Ваш сын довольно популярен и не вполне бесполезен».

Давайте подсчитаем. Гинея – это 21 шиллинг, а шиллинг в те годы содержал 5,23 грамма серебра, следовательно, гинея содержала его 109 грамм. В тогдашнем рубле содержалось 18 грамм серебра, таким образом билет на лекции Дэви в русских рублях стоил первоначально 6 рублей, а потом его стоимость подскочила до 60 рублей.

Последняя сумма это в то время жалование поручика русской армии за 2 месяца, а в самой Англии – это зарплата квалифицированного промышленного или сельскохозяйственного рабочего почти за год – за 40 недель.

Лет через 60 после этого, Энгельгардт описал сельскохозяйственную выставку в Смоленской губернии, переполненной имениями российских помещиков: «Каждый день приходил я на выставку – все надеялся встретиться с хозяевами, которые приедут на выставку, но так никого и не видал, потому что другого такого простака, как я, чтобы на губернскую выставку ехать, не выискалось.

Придешь, бродишь по пустым залам: около полудня зайдут несколько посетителей музыку послушать или позавтракать в ресторане; если бы не было ресторана и музыки, то так все время выставка и простояла бы пустою. Пусто, уныло, видно, что вся эта выставка никому, кроме распорядителей, не нужна».

Почувствуйте разницу между британским представителем высшего класса и российским. Один стремится узнать о природе всё новое за любые деньги, а другому и бесплатно – за счёт царя – не интересно даже то, за счёт чего он сам живёт.

Об образовании российской «элиты» это не всё, но продолжу в окончании статьи

ПАРАЗИТИЗМ КАК СМЫСЛ ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТИ 2

https://imgprx.livejournal.net/ed11e24ca5bc67c6d8762b29b05a7d50608e3790/S8dJ6QcTno84-pVfCOdaF2f8UcKuFHeuSQ2qEZXqIWtGL699VACHeQJFbxvBuwJTQJOzlWv7nOCEcWEEmxwjEt1TAeVFvFcCKA2pi2k4X6oНекоторые комментаторы, обсуждавшие первую часть этой работы, потребовали от меня дать «конкретное» определение паразитизму (видимо, не совсем в себе уверены).

Даю: паразитизм – это потребление производимых в обществе благ без ответного принесения обществу пользы.

Так, что читателям следует задуматься, а есть и была ли хоть когда-то польза от интеллигентов для остального народа?

Да, вопрос с паразитизмом не простой, действительно, скажем, преподаватель университета – паразит или нет? Учёные – паразиты или нет? Понятно, что паразитизм указанных профессий зависит от конкретных лиц, но я привёл эти примеры к тому, чтобы вы не искали паразитов очень далеко от себя.

Ещё вопрос, который не задают, но который в плане этой темы напрашивается. Ведь все люди чем-то занимаются, за что получают деньги, и поэтому кем-то являются. Зачем некоторым из них ещё и называться интеллигентом? Что это даёт этим людям?

Об этом дальше, а пока продолжим о тщетности царей в деле дать образование лицам, стремившимся к паразитизму – стремившимся самим потреблять, но не приносить обществу никакой пользы..

Образование для болтовни

К концу XIX века в России было всего 9 университетов (и все были учреждены и содержались царями) на 130 миллионов населения (из которого 1,5 миллиона были дворяне), но только Петербургский и Московский были так-сяк наполнены, имея около 4 тысяч студентов на пяти факультетах при четырехлетнем обучении.

А, скажем, Казанский университет имел всего 858 студентов, Харьковский – 1489, Новороссийский – 688.

Цари старались, и в целом число студентов росло, скажем, с 1880 по 1894 год их количество увеличилось с 8 193 до 13 944. Но в процентах число студентов-филологов осталось прежним – 20%, студентов юристов увеличилось с 22 до 37%, студентов-медиков уменьшилось с 46 до 37%, а студентов физико-математического факультета упало с 11 до 5%!

То есть, число желающих стать юристами возросло с примерно 1800 до 5 200 человек, а число студентов, изучающих точные науки, за 14 лет упало с примерно 900 до 700 человек.

Думаю, что это от уже внедренного в умы дворянской элиты постулата, что умный человек – это тот, кто умно болтает (особенно, если в рифму, но можно и прозой), а точные науки – это удел быдла.

Правда, стараниями царей на 1898 год в России высшее техническое образование давали еще учебные учреждения типа институтов с пятилетним курсом обучения, их тоже было 9, и в них училось 5435 студента. Кроме того, был один сельскохозяйственный, один сельскохозяйственно-лесной и один лесной институты с четырехлетним сроком обучения и с 916 студентами.

Итого примерно 20 тысяч студентов на государство, повторю, со 130 миллионами населения и с полутора миллионами дворян. Из которых всего около 7 тысяч инженеров и агрономов против 8 тысяч тех, кто учился на филологов и юристов.

И это при том, что церковный клир готовили 58 семинарий с 19 000 семинаристами и 186 духовных училищ с 31 215 учениками. Попов готовили в 7 раз больше, чем инженеров и агрономов! Это что за государство?!

Через 5 лет России придется вступить в войну с Японией, которая имела втрое меньше населения, но у которой уже было обязательное начальное образование и 3111 профессионально-технических школ с почти 200 тысячами учащихся.

Кроме этого, 7 технологических высших школ и 2 университета с примерно 11 тысячами студентов. Что удивительно, Япония имела и 101 женскую высшую школы с 32,5 тысячами курсисток.

Через 15 лет Российская империя вступит в войну с Германией, которая на начало ХХ века имела на 56 миллионов жителей 22 университета с 36,5 тысячами студентов и 11 высших технологических школ с 17 тысячами студентов.

Кроме этого неизвестное мне количество немецких студентов училось в 3 высших горных, 5 высших лесных, 5 высших ветеринарных, 2 высших сельскохозяйственных школах и в 8 сельскохозяйственных институтах при университетах.

Такое бедственное положение с тягой к знаниям, нужным в практическом строительстве России, существовало при том, что царями образованность чрезвычайно ценилась, повторю, уже студент университета становился дворянином, а окончивший университет получал шпагу и гражданский обер-офицерский чин.

Что, правда, могло прельстить только разночинца или горожанина, а не уже потомственного дворянина.

Удивительно и то, что этот отказ получать образование в точных науках и служить России проходил в то время, когда материальная основа паразитизма у всех дворян сокращалась, как шагреневая кожа.

Вот пример. По реформе 1861 года дворянам оставили в собственность 80 млн. десятин земли, но дворяне, ввиду модной в их среде разгульной жизни, ввиду лени и тупости разорялись, и не только не приумножили свои владения, а продали и то, что имели.

К 1913 году во владении дворян осталось всего 50 млн. десятин и 55 тыс. поместий. И это на тогдашние уже 2,5 миллиона дворян! Скажем, на 1903 г. из элиты сухопутных войск – из 159 генерал-майоров Генерального штаба – только 13 имели земельную собственность и 4 человека – собственные дома. Остальные имели только жалованье.

Но образец для жизни в виде бездельных владельцев земли оставался, стремление к паразитизму было прежним, если не ещё большим. Но как свой паразитизм объяснить людям и даже себе? Как объяснить, что и крестьяне, и часть элиты созидают, а ты все дни бездельничаешь типа героев российской классики Онегина или Безухова?

Такие объяснения паразиты нашли и главными в объяснении избранности и права паразитировать, права не участвовать в созидании общественных благ, были, якобы:

- большой ум паразитов и

- особое строение души.

И большой ум не только по сравнению с умом «хамов» – с умом крестьян. Но и по сравнению с умом тех, кто в России служит или созидает.

Но поскольку результатов от этого ума не было, то подтверждением его наличия являлись способность болтать на «высокие темы» и формальность – получение некоего образования.

Да, в среде паразитов образованность формально тоже очень ценилась, ценилось причастность к неким «наукам», и дворяне сами себя считали «образованным» классом. Но какая образованность?

Знания естественных наук, повторю, требовали бы предъявить себя в деле созидания, скажем, если ты инженер, то яви обществу результаты своего инженерного труда – скажи, какой мост ты построил.

Но ума-то у человека, целью которого является паразитизм, на полезные обществу результаты изначально не хватает! Он может и получить диплом технического факультета, но толку-то?!

Посему паразитам потребовалось такое образование, которое бы ничего от них не требовало, – и это показывают приведенные выше рост в России числа студентов-гуманитариев при падении студентов, изучающих точные науки. Под образованностью паразиты имели в виду знание иностранных языков и популярной художественной литературы. И только.

Латынь и греческий язык в России считались основами «классического» гимназического образования, соответственно, знание элегий Овидия ценилось выше, нежели знания законов Ньютона.

С помощью первого можно было блеснуть своим умом в салонах «культурного» общества, а с помощью второго можно было оказать помощь России, но кому эта Россия была нужна в российском обществе, все более и более стремившемся к паразитическим идеалам?

Таким образом, освобождение Петром III дворянской элиты от службы России, сделало ненужными те знания, с помощью которых России можно было послужить, оставив у элиты только те, которые нужны для заполнения «умной» болтовней праздного досуга.

А поскольку элита являлась образцом для тех, кто пополнял ее из других сословий, то и в целом по России нарастало безразличие к получению и поиску тех знаний, которые могли бы двинуть Россию по пути прогресса.

И именно из таких людей – стремившихся паразитировать, как и дворяне, – образовалось сообщество тех, кто впоследствии называл и называет себя до сих пор «интеллигентом».

Секта дебильных паразитов

Кстати, против введения в жизнь этого понятия и слова «интеллигент» протестовали все те, кто по-настоящему служил России.

Правовед, на тот момент обер-прокурор Святейшего синода и член Государственного Совета императорской России К. Победоносцев, делая замечания к документу, написанному министром иностранных дел В. Плеве, возмущался: «Ради бога исключите слова «русская интеллигенция». Ведь такого слова «интеллигенция» по-русски нет. Бог знает, кто его выдумал и Бог знает, что оно означает…».

Это тоже особенность интеллигенции. Что означает слово «интеллигент» всегда было не понятно тем, кто хотел это понять, а считавшего себя интеллигентом определения интеллигентности не интересовали – интеллигентов не интересовало, кто они такие. Почему?

Дело в том, что устанавливают, является данный человек интеллигентом или нет, не словари, не здравый смысл, а сами интеллигенты – интеллигенты сами считают себя таковыми и сами собой очень гордятся. Интеллигенты словари не читают и ими не руководствуются – им в этом вопросе самих себя хватает.

Посему, повторю, для окружающих всегда оставалась и остаётся тайной, кого же интеллигенты принимают в свой круг? И любопытные пытались это разгадать.

Идеолог большевиков Емельян Ярославский в обширной, специально посвящённой интеллигенции статье «О старой и новой интеллигенции» давал определение понятию «интеллигент», как лицу «овладевшему знаниями». Это понятно, но сильно глуповато. Ведь все люди владеют знаниями. Какими именно знаниями нужно владеть, чтобы быть интеллигентом?

Нужно иметь высшее образование? Отнюдь! Инженеры или офицеры в число интеллигентов могут войти только за особые заслуги. Причём, не за заслуги перед Россией – ни в коем случае! А за заслуги перед интеллигентами.

А может быть интеллигенты – это лица, обладающие каким-то исключительным объёмом знаний? Отнюдь! Ведь вряд ли кто-то изучил столько книг и имел столько разнообразнейших знаний, как Сталин. Но интеллигенты соплями изойдут в доказывании, что Сталин не является интеллигентом.

Тогда что требуется, чтобы быть интеллигентом? Получается, что требуется иметь что-то такое, что объяснить нельзя, но ведь и с этим необъяснимым требуется как-то определиться, чтобы объясняться с окружающими. Ведь окружающие, не понимая, кто такие интеллигенты, хорошо видят альтернативу – видят то, что требуется, чтобы интеллигентом изначально не быть.

Во-первых, если вы добываете хлеб своими руками, то вы не интеллигент и ничего вам не поможет – ни образование, ни знания. Исключением, пожалуй, мог бы быть врач-хирург, но и врачам нужно постараться, чтобы интеллигенты включили их в свою компанию.

Поскольку, во-вторых, интеллигентом не может быть и тот, кто отвечает за что-то, что реально нужно людям. Посему никогда не считали и не считают интеллигентами государственных служащих, включая офицеров.

К примеру, князь Трубецкой, филолог по образованию, ни минуты не служивший государству, после революции возглавлял подпольную монархическую организацию и был выкинут большевиками за границу. Там написал воспоминания о жизни в царской России и, рассказывая о нежелании своей дореволюционной семьи служить России, сам удивляется тому, что: «При этом «интеллигентского» отталкивания от армии у нас не было».

И ведь об этой ненависти дворянских конкурентов по паразитизму – интеллигентов – к самой опасной службе государству, Трубецкой написал неспроста! В России эта ненависть просто выпирала и была видна всем.

Генерал-майор Генштаба Российской империи Е. Мартынов (военный историк) тогда обращал внимание общества:

«Попробуйте задать нашим интеллигентам вопросы: что такое война, патриотизм, армия, военная специальность, воинская доблесть? Девяносто из ста ответят вам: война – преступление, патриотизм – пережиток старины, армия – главный тормоз прогресса, военная специальность – позорное ремесло, воинская доблесть – проявление тупости и зверства…».

А что вы ещё хотите услышать от паразита, для которого любая служба в тягость, а уж служба, сопряжённая с опасностью для жизни…

Тогда кто же эти интеллигенты? Где они в обществе?

Кроме болтливых паразитов, которые именно поэтому и считают себя интеллигентами, интеллигенты это обязательно те, кто не работает руками и реально не отвечает за то, что нужно остальным людям.

Во-первых, это писатели и журналисты, во-вторых, это артисты и вообще все, кто развлекает народ, – комедианты. Мне скажут, что ведь они тоже же работают. Простите, а чем их работа отличается от развлечения? Они внедряют в массы идеи, ну и какую же ответственность они несут за результаты этой работы – за идеи, внедрённые в ум масс?

Всем остальным согражданам, тоже не работающим руками и ни за что не отвечающим, нужно добиться признания интеллигентности у «настоящих» интеллигентов. И тут надо сказать, что человек может формально подходить по всем признакам интеллигента, но, к примеру, реально служить России и этим быть для интеллигентов неприемлемым.

Приведу вот такой пример.

Когда-то в разгар перестройки прочёл книгу «Сталиниада», написанную Ю. Боревым («профессором-доктором», как было написано о нем в аннотации к книге), в которой автор собрал всю дрянь о Сталине и о бедных интеллигентах в те годы. Учтено все, что характеризует Сталина как злодея.

Остальное тоже учтено, но с пояснениями типа: Сталин тут поступил неплохо только потому, что хотел поступить плохо. И, разумеется, стоны и плачи о судьбах бедных, «настоящих» интеллигентов.

Вот, к примеру, описывается безусловный интеллигент – поэт Осип Мандельштам. Ведь мало того, что он поэт, так он ещё и паразит, что делает его безусловным русским интеллигентом.

Правда, поскольку Мандельштам по национальности еврей, то должен предварить цитату еврейским же анекдотом, чтобы показать, как сами евреи относятся к подобным мандельштамам:

«- Изя, вы слушали, что Абрам педераст?

- Что – занял денег и не вернул?

- Нет, в хорошем смысле слова педераст».

Так вот, Борев пишет:

«Мандельштам был убежден, что он — поэт, живущий, как божья птица, вольно и впроголодь, – имеет право брать у всех все, что ему нужно.

Однажды он взял взаймы деньги у прозаика Бродского. Через некоторое время заимодатель грубо, в оскорбительной для Мандельштама и его жены форме стал требовать деньги. Произошла ссора.

Чтобы ликвидировать инцидент, был назначен товарищеский суд под председательством Алексея Толстого, о котором в 30-х годах говорили, что в его жилах течет половина графской и половина свинской крови.

Когда я пишу эти слова, во мне все протестует против столь резкой и несправедливой оценки. Однако в предании прозвучала такая характеристика, и я не считаю себя вправе быть ее цензором.

Суд решил, что Мандельштам не прав, присудил его к возвращению долга и вынес общественное порицание. Тогда разгоряченный поэт встал, подошел к Толстому и со словами: «А это вам за ваш Шемякин суд», – дал ему пощечину».

Когда я прочел эти строки, то подумал, что О. Мандельштаму должно быть на момент описываемых событий лет 20, не больше, поскольку наглость «божьей птички», ограбившей доверчивых кредиторов, объяснима для безусого юнца.

Каково же было удивление, когда наткнулся на фотографию Мандельштама, раскрыв как-то том его сочинений. Это оказался лысый джентльмен с весьма потасканной физиономией, которому в то время было почти пятьдесят! И в эти-то годы он – «божья птичка»? И в эти-то годы такая откровенная подлость в поступках?!

Но, смотрите, для интеллигента Борева, Мандельштам – поэт, паразитирующий на доверчивых людях, – безусловный интеллигент, хотя даже с точки зрения евреев, Мандельштам «пидарас в плохом смысле слова».

А вот Толстой, который своими романами («Хождение по мукам»), как мог, служил государству, – свинья, а не интеллигент. Ведь Толстой мало того, что не паразит, так ещё и не защищает паразитов! Как Толстой может быть интеллигентом?

Но тогда возникает вопрос – по какой формальной причине интеллигенты отказывают в интеллигентности претенденту, если признаки интеллигентности на лицо, а свой паразитизм и отказ служить народу, интеллигенты тщательно скрывают от посторонних?

Тогда такому претенденту отказывают по причине «неподходящей духовности». Что под этой «духовностью» имеется в виду, интеллигент тем более объяснить не сможет, – в его понимании это нечто такое, что есть у каждого интеллигента, и что может понять и оценить только интеллигент.

Мало этого, интеллигентская духовность это нечто такое, что «нужно десять поколений интеллигентов, чтобы это в интеллигенте воспитать».

Понятное дело, что такое балабольство интеллигентов коробило умных людей, скажем, философ Л. Н. Гумилёв, который формально мог бы быть интеллигентом, на вопрос об этом возмутился: «Боже меня сохрани! Нынешняя интеллигенция — это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия… Я не интеллигент, у меня профессия есть!».

Вообще-то понятно, что интеллигенты – это достаточно гнусный класс паразитирующих животных в человеческом обществе, посему возникает вопрос – а почему же тогда так много претендентов стремиться быть интеллигентами, почему, когда эти бездельники примут претендента к себе в компанию, то это почётнее государственной награды?

Потому, что у интеллигентов в руках органы формирования общественного мнения, потому, что пишущая и болтающая братия это главные интеллигенты, и именно посредством интеллигентов СМИ в обществе создаётся мнение, что интеллигент это не паразит, а нечто такое! Ну, просто очень! Супер-пупер!

Попробуйте сказать, что эти ведущие ТВ, та же Собчак или Соловьёв это паразиты, они же возмутятся – как так? Они же делают бла-бла-бла, а это же работа!

А они за результаты этой своей работы – за нынешнее униженное состояние России – отвечают? Да они и представить себе не могут, что должны отвечать за свою болтовню массам.

И само по себе то, что они делают, повторю, – это не работа. Это развлечение.

***

Что в итоге?

Русские цари допустили ошибку, сделав в России легальным паразитизм – сделав законной жизнь на шее народа без взаимного принесения народу пользы.

Такая жизнь стала идеалом для тупых и ленивых, однако в глазах остальных людей этим тупым и ленивым требовалось какое-то оправдание своего паразитизма или полупаразитизма.

И пользуясь тем, что в СМИ ринулись именно такие люди, эти ленивые и глупые особи из дворян или из вошедших в элиту лиц иных сословий, получили статус неких особо духовных и очень образованных лиц.

А поскольку в русском языке все понятия для описания ума и духовности имеют чёткие определения, то эти лица начали сами себя называть малоподходящим для них иностранным словом «интеллигент».

Во втором издании словаря В. Даля» (1881 год), слову «интеллигенция» даётся определение как «разумной, образованной, умственно развитой части жителей». Но это так Далю хотелось бы.

А на самом деле интеллигенция – это класс организмов, имеющих целью своей жизни паразитизм. И смысл интеллигентности именно в паразитизме.

Ю.И. МУХИН

***

Источник.