Леонид Ивашов: Почему Трамп пригласил Россию в G7?

Так совпало, что 8 и 9 июня 2018 года и коллективный Запад, и коллективный Восток проводят, так сказать, смотр сил. Потому что одновременно проходят саммиты «Большой семёрки» и Шанхайской организации сотрудничества. В рамках этих мероприятий состоялся и ряд знаковых двусторонних встреч — например, встреча президента России и председателя КНР.

Но наиболее знаковым стало неожиданное заявление — информационная бомбочка — Дональда Трампа о том, что Россия могла бы возобновить своё участие во встречах «Большой семёрки». Цитата Трампа: «Почему у нас встреча без России? Я бы рекомендовал вернуть Россию за стол переговоров». Понять это как-то неопределённо или двузначно невозможно. Что это было? Некое барское похлопывание по плечу в поощрение за шаги России в интересах Запада — или за те шаги России, которые могли быть восприняты Западом, как предпринятые в его интересах? Например, формирование гиперлиберального правительства, ряд всяких бюджетно-налоговых манёвров и правил, которые многими воспринимаются как усиление потока дани на Запад? Или Трамп всерьёз поворачивается к нам лицом, или Запад в его лице послал сигнал о борьбе за Россию как союзника (вассала) с Востоком (Китаем), или это эпизод битвы кланов финансистов и производственников?

Сразу же подчеркну, что эти два глобальных саммита, по сути дела, обсуждают одну и ту же повестку дня — по крайней мере, один главный вопрос: каким будет в XXI веке миропорядок, какова будет структура этого миропорядка и какие главные силы будут определять будущее развитие человечества? И рядом стоит вопрос: какова будет модель мировой финансово-экономической системы? Эти вопросы являются общими и для одного, и для другого саммита.

О том, что происходит в G7. Там сегодня идёт борьба в двух направлениях. Прежде всего со стороны Европы и со стороны Японии за то, чтобы ограничить влияние совокупной Америки и получить какую-то самостоятельность. Самостоятельность и во внешней политике, и в экономических процессах, самостоятельность в сфере безопасности и так далее. Итак, один процесс — попытка потеснить Америку с Олимпа.

Второй момент — борьба за доминирование в самой Америке, то есть во всей мировой финансовой системе (по крайней мере, в западной её части). Кто будет рулить? Или это будет финансовая монополия, финансовая олигархия, которая сегодня работает только на производство виртуальных денег и через деньги осуществляет власть, вершит политику и так далее. Или же победит та программа, что задал Трамп в своей предвыборной кампании и в попытках действий уже на президентском уровне: заставить работать промышленность, запустить процесс производства на новом технологическом уровне и обнулить огромные американские многотриллионные долги. И эти процессы сегодня главные в G7.

Почему Трамп пригласил Россию «за стол»? Россия сегодня из-за своей слабости в экономике (особенно в новых технологиях) выступает как инструмент, который можно подтянуть у себе и использовать в своих интересах — прежде всего против Европы, против Японии, против Китая. И у Трампа появились шансы. Весь наш крупный чиновничий бомонд, имеющий миллиарды за рубежом, и наш олигархат плюс околопутинские кланы, сегодня находятся под контролем американской администрации. Американци накрыли их счета, их активы, включая недвижимость. Условие Вашингтона, видимо, было таким: «Или вы сдаётесь, назначаете правительство Медведева и будете внедрять цифровую экономику вместо развития — и мы вас, возможно, пощадим. Или же мы вас прихлопнем». И то, что сегодня происходит в РФ (инаугурационная речь Путина и позавчерашнее его общение с «народом») показывает, что президент и его команда пребывают в надежде, что им что-то простят. Поэтому Трамп сегодня не всю Россию зовёт «за стол», не народ российский зовёт в «восьмёрку», а российские олигархат и чиновничество для того, чтобы иметь их как ручной инструмент для давления на Европу, на другие страны. То есть пытается перетащить себе в подручные.

При этом внутри самого западного сообщества наблюдается довольно чёткое расслоение, потому что Меркель выразила солидарное мнение остальных шести членов G7 о том, что пока Россия не уйдёт во всех смыслах из Украины, ни о каком возвращении России в G7 и речи идти не может. Меркель не выражает даже общеевропейскую позицию — даже не общегерманскую, я бы сказал. На Меркель тоже есть серьёзный компромат, и мы помним, что она совсем ручная была перед Обамой. Она выражает позицию, скорее всего, клана Ротшильдов, работает на то, чтобы не усиливать Трампа в его борьбе против Федеральной резервной системы, против мирового финансового олигархата. Она выражает влияние именно этих финансовых групп и финансового капитала в целом. А то, что за свои интересы и за прибыли сражаются сегодня и европейский бизнес, и американский — это естественный процесс, просто сейчас он несколько обострился. Особенно обострился из-за поставок газа. Какой газ пойдёт в Европу: или будет продолжать нарастать объём российского газа, или же американцы продадут туда свой сланцевый газ. Идёт обычная конкурентная борьба.

Но Европа в целом начинает разворачиваться в сторону некоего нейтралитета. Не против России, но и не с Россией. Не против Америки в целом, но и не в подчинении американской администрации. Европа сейчас маневрирует. Мы видим, что и китайское присутствие в Европе мощно усиливается, ищут западноевропейцы партнёров и в лице Индии. Кстати, Германия очень сильно сотрудничает с Индией, пытается найти свои интересы и видит их на большом Ближнем Востоке, почему позиция в отношении Ирана у Европы несколько иная, чем у того же Трампа. Так что это внутризападные игрища.

Ну, а Россия нужна европейцам как поставщик дешёвого сырья, не более того. Наше сырьё более дешёвое, чем американское углеводородное сырьё. Плюс российский рынок можно насыщать сколько угодно. Я по Москве хожу, и кроме «Газелей» ничего отечественного не вижу. А это говорит о возможностях насыщать наш рынок всяким барахлом. Идёт жёсткая конкурентная борьба за прибыли и за какой-то элемент политической самостоятельности.

Ещё про «Большую семёрку». Уже 9 июня стал известен документ, который называется «Совместный план действий». В нём, не смотря на такое «ободряющее» заявление Трампа, звучит чёткая антироссийская риторика: «Страны G7 согласились делиться информацией и работать с провайдерами и компаниями в соцсетях для того, чтобы предотвратить вмешательство других стран в выборы. Другие страны стремятся подорвать демократические общества и институты, наши электоральные процессы, нашу независимость и безопасность».

Приглашение Трампа России участвовать в качестве члена «семёрки»-«восьмёрки» — это пряник. Но, с другой стороны, процитированный документ — это рычаг давления, который те же американцы-англичане продавили. Понятно, что «другие страны» — это Россия: «Если, ребята, вы не пойдёте в наше подчинение и не будете играть по американским правилам, то над вами будет продолжать висеть дамоклов меч, ваши счета, ваша недвижимость будут арестованы». Тут и пряник, тут же и кнут. Это такой метод давления Европы и США на Россию, чтобы Россия была сговорчивее.

Давайте обратимся на Восток. Что такое Шанхайская организация сотрудничества? Нужно иметь в виду, что она объединяет представителей огромного Евразийского континента, где две мощнейшие державы, более миллиарда населения в каждой из стран — Китай и Индия, — и две чрезвычайно мощные экономики, китайская и индийская. Это во-первых.

Во-вторых, ШОС имеет и стратегически-геополитический полюс. Это мы, военные, первыми задавали этот полюс, Евгений Максимович Примаков нас поддержал. Я вёл с китайским военным руководством переговоры, и мы негласно, между строк, но чётко обозначили некие две цели. Первая: мир должен быть биполярным, равновесным, чтобы не было диктатуры одного полюса. И вторая: нужно с Евразийского континента потеснить Соединённые Штаты и Запад в целом. Мы помним, что Бжезинский обозначил: «Евразия — это приз победителю в холодной войне». После 1991 года американцы сразу полезли со своими НАТОвскими союзниками сюда, обозначили Евразию как зону жизненно важных интересов, назначили здесь центральное военное командование ответственным за продвижение и защиту американских интересов. Поэтому второй задачей было выдавить западное влияние именно с нашего континента.

По сути дела, эти две задачи решаются более-менее успешно. И обозначается некий полюс со своей особой экономической зоной и моделью экономики, со своей системой коллективной защиты, которая пока проявляется в виде борьбы с терроризмом. Но, когда проводятся учения ШОС, в замысле, в легенде этих учений заложено, что некие террористы захватили одну из столиц государств ШОС (Пекин или Москву), и тогда начинаются совместные действия по освобождению городов. Есть общее заявление министров обороны стран ШОС по неодобрению американской противоракетной системы. То есть этот орган коллективной безопасности — модель будущей международной системы безопасности.

Но здесь опять же идёт вопрос о лидерстве — и не просто в Шанхайской организации сотрудничества, а о будущем лидере мира. И здесь понятно, что Китай претендует на эти роли. Китайская мечта овладения мира без выстрелов реализуется, в том числе, и через ШОС.

И здесь опять встаёт вопрос о России. В экономическом плане, и я бы сказал даже, в морально-политическом плане, Россия сегодня не является привлекательной ни для Казахстана, ни для Узбекистана, ни даже для Кыргызстана. С этим составом правительства, с отсутствием какой-то стратегии собственного развития (и даже взгляда в будущее, какой будет наша страна через 10-20 лет) мы непривлекательны. Да, у Казахстана есть опасение, что его может поглотить Китай прежде всего через свои глобальные и региональные экономические и транспортные проекты. Такие же опасения есть и у Кыргызстана, и Таджикистана, и в меньшей степени у Узбекистана. И поэтому, с одной стороны, они хотели бы строить Евразийский союз во главе с Россией — но не с такой Россией, какой она является сегодня. Потому что Россия может являть сегодня в основном пример системной коррупции и огромного социального разрыва в обществе. И здесь Россия тоже находится в уязвимом положении. То, что у Путина хорошие встречи с Си Цзиньпином, то, что они обнимаются, катаются на скоростных поездах — это всего лишь говорит о том, что сегодня Россия поддерживает китайские устремления и является одновременно геополитическим, геостратегическим резервом Китайской Народной Республики в противостоянии с американцами. Много делается полезного в рамках Шанхайской организации в формате двустороннего сотрудничества, но мы всего лишь младший брат Китая, которого сегодня по головке гладят, но завтра могут и взять за горлышко. Потому что экономика в России носит очаговый характер, а Китай развивается мощно, динамично, системно. На фоне этой динамики мы отстаём от Китая с каждым днём.

Плюс есть теневая сторона российско-китайских отношений — это освоение Китаем наших богатств Сибири и Дальнего Востока. Миллионы гектаров отдаём сегодня на 49 лет, и этот процесс расширяется. Китайцы не берут пустыри — они берут тайгу и плодородные земли. Свою технику запустили, леса вырубают, вывозят, непрерывным потоком идут эшелоны в Китай. Они и почву вывозят, но главное — они переселяют туда своих граждан, свои фирмы, компании, которые осваивают эту территорию. Мы же не можем их выдавить, потому что Китай своей мощью задавит или вообще откажется возвращать нам земли. А что будет через 49 лет — сказать сложно.

Резюмируя. С одной стороны, мы видим, что какие-то пряники нам пытается сейчас протянуть Трамп. С другой стороны, мы являемся младшими партнёрами уже Китая на другом направлении. Такая политика называется многовекторной. Пример многовекторной политики в новейшей истории нам хорошо известен — это Украина. К чему это привело — мы тоже знаем. Может быть, действительно мудрая политика сейчас — как раз такого рода балансирование, акробатика? Или следует забыть о роли «младших партнёров» либо на Востоке, либо на Западе — и включить внутренние резервы нашего народа, наших ресурсов, нашей политической воли, нашего народного, в конце концов, гнева по поводу того униженного положения, в котором последние 30 лет пребывает наша Родина?

Я хотел бы подчеркнуть, что собственного геополитического проекта мы не имеем. Мы мечемся. То Горбачёв-Ельцин попёрли на Запад, потащили нас, «встраивая в западное цивилизованное сообщество», как Ельцин по пьянке говорил. Потом развернулись, побежали на Восток. Но ни там, ни там у нас чёткого места не будет, пока мы сами не начнём реализовывать собственный проект. Сейчас вроде великая дружба у нас с Китайской Народной Республикой. Но ведь Китай несёт по всему миру не только экономику, и последний октябрьский съезд Компартии Китая подтвердил — Китай несёт свой социализм. И капиталистический мир для него, по крайней мере, является соперником. А у нас идеологии нет, мы вообще где-то в идеологических потёмках бредём. Капиталистической стране, тем более с таким диким капитализмом, против которого борется китайское руководство, не стоит надеяться, что Китай всё время будет гладить нас по головке.

Также я полагаю, что Трамп всё же победит и во главе национал-экономистов пойдёт на второй срок. Борьба финансового, виртуального капитала против производительного капитала внутри Соединённых Штатов будет только усиливаться. И тут мы опять не определились. Как производственный капитал мы совершенно американцам не интересны, здесь нет предмета для взаимодействия, сотрудничества, торговли, совместных проектов — космических или ещё каких-то. Наша доля в мировой инновационной продукции — 0,25%. Но мы не можем и встать на сторону финансового капитала, что сейчас пытается продавить наш олигархат через Путина. Объявленного собственного проекта нет. А ведь он вырисовывается: нам нужно формировать четвёртое геополитическое пространство. Есть пространства Северной Америки, Европы и Китая. И даже в рамках Шанхайской организации сотрудничества нам необходимо теснейшим образом работать с Индией. Индии пока нужны наши советские технологии, советские разработки, советские вооружения, совместные экономические проекты. И плюс Иран. Россия — Индия — Иран, Москва — Тегеран — Нью-Дели: вот наша связка, которая нас сделает более защищёнными и более самостоятельными и в мире в целом, и в ШОС. Иран, надеюсь, скоро станет полноправным членом этой организации. Нужен свой проект и на Ближнем Востоке. Но главное — на постсоветском пространстве. Иначе у нас с Казахстаном, не дай Бог, может случиться так, как с Украиной. Так что главная проблема в том, что мы не имеем собственного государственного проекта. Мы являемся подручными в чужих проектах. Как в любом строительстве: если у тебя нет собственного подряда — что предложить? Ты будешь тачку то одному возить, то другому.