В.Л. Авагян: Билет в будущее

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1255785/1255785_300.jpgЛиберализм – враг диалектики. Конечно, он у диалектики не единственный враг, среди врагов либерализма тоже далеко не все учитывают диалектические особенности жизни.

Ну, то отдельный разговор, поговорим, когда будет время – а пока о том, как грубо попирается диалектика в либерализме.

Социальный смысл диалектики в том, что у всякого положительного, позитивного явления – непременно есть и сопутствующие ему, и даже неотделимые от него отрицательные стороны.

Или, грубее говоря – «за всё приходится платить». Речь, конечно, не о деньгах, которые суть – не платеж, а лишь платежные средства (одни из множества).

Речь о неизбежной расплате за каждое удобство в жизни, о том, что счастье не даётся просто так, а отвоёвывается в упорной борьбе со слепым и безмозглым естеством.

А естество – следует в своей слепоте закону накопления энтропии[1]. Враждебность либерализма к диалектике в том, что либерализм:

1. Истерически-нетерпим к недостаткам в системе материального снабжения и бытового комфорта.
2. Предельно терпим к недостаткам и слабостям человеческой личности и образования.

Правда же жизни в том, что невозможно создать идеальное снабжение для не-идеальных людей. Люди социально-одичавшие, разнузданные, оглушенные антикультурой, алкоголем и наркотиками, капризные и слабоумные не могут ни создать, ни поддерживать сложной и эффективной системы снабжения.

Потребительская среда вокруг человека неразрывно связана с личными качествами самого человека в обществе. Она улучшается вместе с ростом человеческих положительных качеств, и ухудшается параллельно их падению.

Если у человека бессистемное (клиповое, кусочковое) мышление примата и поведение примата – то и условия жизни вокруг него будут стремиться к первобытным, которые свойственны приматам. Разлагая личность человека своей абсолютной нетребовательностью (все требования либерализма к человеку сводятся к уплате им, совершенно обезличенным, требуемой суммы денег) – либерализм, конечно же, разлагает и производительные силы, и производственные отношения.

При этом выдвигаются совершенно сумасшедшие, мракобесные теории – что, мол, рынок сам всё отрегулирует, а человек сам решит – кем и каким ему быть в режиме полной свободы, предоставляемой чуть ли не с колыбели (запрет на применение любого насилия, даже морально-психологического, при воспитании ребёнка).

На самом деле (и мы уже видим это) – ничто само по себе не отрегулируется, если осознанно не регулировать, и никто ничего сам в детстве не выберет, кроме худшего.

+++

Жизнь состоит из элементов точно так же, как машина из деталей. Если вынуть из механизма важную шестерёнку, то он встанет. Встанет, даже если 99% комплектации на месте. А вот 1% нет! И всё!

Различие только в том, что машина может подождать, пока её доукомплектуют, а жизнь – нет. Никакие будущие блага, в любом их количестве – ничему не помогут человеку, который УЖЕ умер от нехватки чего-то наиважнейшего и необходимейшего…

Жизнь должна быть укомплектована. Но в рыночной экономике идеологи и практики не хотят подгонять производство под нужды людей. Они хотят наоборот, подогнать количество людей под нужды производства.

Вот, скажем, есть 100 человек, и 50 необходимых для жизни комплектов. Что предложит плановик? Сжав зубы от нехваток, в условиях временного дефицита, довести количество комплектов до 100. А что предложит рыночник? Сократить количество людей до 50 – тогда комплектов сразу всем хватит! Оставшимся…

Как рыночник борется с низким уровнем оплаты труда? Мы это видели сто раз, что в Академии Наук, что за заводе: он предлагает СОКРАТИТЬ персонал, и ЗА СЧЁТ ЭТОГО увеличить денежное довольствие оставшимся. Мол, если можно обойтись без такого количества людей, то зачем его терпеть? Меньше народу – больше кислороду…

То есть в приоритете находится имеющийся уровень, а люди – расходный материал для его обеспечения. Легче людей угробить, чем уровень производства увеличивать…

+++

Финансовые возможности – ставятся перед физической, материальной необходимостью. Острота вашей потребности в пище, одежде, жилье, транспорте-ничто; ваша платежеспособность – всё.

Так реальная нужда подменяется зловещей финансовой тенью: блага получают не те, кому они нужнее всего, а те, кому они, может быть, совсем не нужны, но им всучили за деньги путём рекламного обмана, каким-то извращённым маркетинговым вывертом…

Безмозглая туча известной басни пронеслась над жаждущей нивой и пролилась обильно над морем, и без неё полным воды. Но на то она и безмозглое явление природы. Люди, поступающие подобно этой туче – уравнивают себя именно с безмозглыми стихиями, и свою экономику (рыночного типа) превращают в безмозглую стихию, наряду с землетрясениями, вулканами, наводнениями и ураганами…

А человека – в примата, который, вместо того, чтобы подчинить природу своей воле – как первобытный дикарь лишь проклинает её и поклоняется ей…

+++

На самом деле – нельзя говорить о будущем, не говоря о человеке будущего. Каким будет человек (ответственным или безответственным) – таким будет и будущее. У «никакого» человека, который ни рыба, ни мясо – нет никакого будущего.

Воспитание же есть, в грубом смысле, дрессировка качеств вопреки естеству. Человек будущего отличается от дикаря отсутствием внезапных потребительских капризов, умением строить свою жизнь вперёд надолго. Плановая экономика имеет идеалом не планирующее государство, а планирующего человека и планирующее домохозяйство.

Такой человек – за годы вперёд знающий количество потребного ему пшена или туалетной бумаги – дикарю кажется скучным, ущербным, холодно-рассудочным. Диалектически расплата за стабильность и отсутствие голодоморов, внезапных, как цунами, гуманитарных и экономических катастроф (и кризисов) заключается в эмоциональном обеднении жизни, перестройки интересов человеческой личности.

Всё меньше в ней удельный вес тёмных, связанных с инстинктами, страстей, всё больше – интерес к высоким материям, творческим и созидательным. Этот путь – магистральный для европейской (христианской) цивилизации, путь от зверя к Богу. Всё меньше зверя остаётся в желаниях, и всё больше вы них Творца. Когда дикарь смотрит на такое из своих джунглей – его это шокирует и пугает.

Дикарь боится точных расчётов и ненавидит их. В этом отражается инфантильность психики либерального дикаря. Он не знает, чего ему нужно будет через год, и даже через день. «А вдруг я захочу того-этого, а в заявку оно не вписано?!» Инфантильность тут в том, что ребёнок капризничает и требует у родителей, чего ему взбредёт внезапно в голову. Взрослея – человек учится отвечать за свои поступки и стабилизировать свои желания. Уже не о нём заботятся, как было в детстве – а наоборот, он заботится о других.

Если человек умственно и духовно не повзрослел, то он изводит своими потребительскими капризами (главным образом, их внезапностью) и себя, и других. Это непосредственность дикаря, не умеющего управлять своими желаниями, не умеющего держать эмоции в узде.

Для такого дикого человека отвратительно и невыносимо (и, как он считает, неестественно) – рассчитывать в граммах и долях процентов потребности и иметь терпение дождаться исполнения заказа.

Он хочет «всего и сразу», как он думает – но на самом деле не всего, а того, что ему внезапно приспичило. Как курицу невозможно приучить к туалету (она гадит там, где захотелось, ни отходя ни на шаг) – так и духовного дикаря нельзя приучить к долговременному и терпеливому планированию потребностей.

Отсюда и жуткие социальные драмы, резня и бойня: человеку что-то внезапно приспичило, но не хватает на это средств, он идёт и отнимает тем или иным способом у ближнего эти средства – чтобы в конечном итоге самому наслаждаться, а другого победить. Уже не раз приходилось писать, что очередь советского типа – это неприятный, но необходимый заменитель драки.

Блага распределяются между людьми или через очередь, или в «драку-собаку», во втором случае – кто кого победит, тот и владеет благами в неограниченном количестве, но «горе побеждённым».

Очередь за благами – инструмент справедливости, единственная альтернатива которому – шантаж и насилие, захватное право и дичайшее расслоение общества. Но никто не спорит, что очередь – психологически неприятна. Просто нужно понимать диалектику жизни, то, что из двух зол выбирают меньшее – если, конечно, обладают разумом.

В целом же зоологическое диффузное насилие всех надо всеми может быть заменено или жесточайшей тиранией (Левиафан Гоббса), прижимающей драчунов к земле без разбора, или – на высших стадиях развития разума – расчётливым самоконтролем.

По принципу: «мне нужно определённое количество определённых благ – и мне нужно добиться, чтобы система их произвела для меня в заявленном количестве и с заранее оговоренными качествами».

Может ли разум требовать иначе, если он разум? Конечно же, нет! Какая система может произвести неопределённое количество непонятно чего? Если ты сам не знаешь точно, чего именно хочешь – как система может тебе это предоставить? Она непременно ошибётся и с количеством: или сделает больше нужного, зря потратив невосполнимые ресурсы, зря портя экологию; или меньше – и тогда начинаются трагедии быта…

+++

Способность к точному расчёту показывает интеллект и уровень развития человека. Хотя, конечно, у духовного дикаря вызывает ярость своей «мелочностью».

- На завтра мне картофеля для гарнира потребуются ровно три картофелины. Не пять, не десять, но и не две, и не одна. Я так подсчитал, что три…

Может дикарь сказать такую фразу? Нет. Потому что он считать не умеет. У него всё приблизительно и всё на глазок, вместо рационального расчёта – чуйка да интуиция, вместо гарантий – гадания да предположения.

Именно поэтому плановая экономика – это экономика для цивилизованных, всесторонне развитых людей, а рыночная – модель для дикарей, не умеющих, а главное, не желающих ничего рассчитывать наперёд.

+++

Подчеркну и ещё одну особенность сферы разумного потребления, когда потребитель руководствуется разумом, а не буйством чувств и ненасытностью глаз. Она тоже крайне неприятна для отсталых людей, бесит их, потому что они хотят сделать из потребления не систему жизнеподдержания организма, а систему доминирования, зоологического превосходства, подчёркивающего их статус зачастую совершенно не нужными, и даже вредными, ядовитыми вещами…

Разум, однако, говорит вопреки звериным инстинктам: умеренность в еде и других сферах потребления – залог физического и психического здоровья человека. Именно поэтому аскетизм уже многие тысячи лет во всех религиях рассматривается как высшая форма поведения разумного существа.

Аскет менее всего вредит окружающей среде (и природе, и окружающим людям), его скромность в потреблении – лучшее лекарство от классовой борьбы и человеческой завистливой ненависти.

Кроме того, подсчитано, что аскетическое потребление продлевает жизнь на 20(!) лет, существенно снижает риск очень многих тяжких заболеваний организма. Античную поговорку «ножом и вилкой роем себе могилу» – никто не отменял!

Потому проповедуя материальную и моральную аскезу, потребительский минимализм, советский строй не придумал ничего нового, а напротив – находился очевидным образом в контексте всей человеческой цивилизации.

Готов признать, что в СССР личный аскетизм и моральную чистоту проповедовали, может быть, неуклюже, чересчур навязчиво, иногда в нелепых формах и на нелепых примерах.

Но эти чисто технические издержки, способные вызвать у думающего человека улыбку благожелательно-снисходительной насмешливости, совершенно не объясняют той звериной и бесноватой ненависти, с которой налетели на аскетизм нео-либералы пост-советизма!

Вся их вера, особенно на первых порах, заключалась в бешенном и одержимом стяжательстве, расточительном и безумном обжорстве, культе несдержанности и недержания. Потом это дополнилось сатанинскими и демоническими заморочками, что ухудшило, но отнюдь не улучшило первоначальную обжорскую версию.

Символ веры либерала заключается в том, что потребление человека должно быть неограниченным, а раз для всех этого добиться невозможно – значит, любой ценой (не считаясь ни со слезами, ни с кровью окружающих) нужно добиться, чтобы МОЁ потребление было неограниченно. Причём это не умозаключение, но догма, аксиома нео-либерала, от которой уже выходят все его умозаключения…

Самый панический страх в его жизни, самый пугающий либерала кошмар, в чём либералы многократно признавались даже по телевизору и в газетах – «а вдруг нас опять поставят в очередь за колбасой?!». И воистину, нет такого преступления, на которые либералы не благословили бы мировые власти, лишь бы снова не оказаться в очередях…

А вот мне совершенно непонятны люди, которые готовы заплатить любую цену, пойти на любые жертвы – лишь бы не оказаться снова в очереди в магазине…

Мелкие неудобства жизни не могут выкупаться любой ценой. Это же абсурд! Разжигать войны и геноциды, убивать людей миллионами в рамках ельцинских «массовых депрессий», ставить под бомбы целые города – лишь бы не вернулся «кошмар очереди в продмаге»?! Не есть ли это яркий пример лечения насморка отрубанием головы?

Как пищи, так и любого другого потребительского блага не должно быть ни мало, ни много. Их нужно ровно столько, сколько нужно (и не больше, и не меньше).

[1] В данном случае, социальной энтропии: самое вероятное из состояний предоставленной себе системы – это самое примитивное из её возможных состояний. Оно же естественное, само собой (без усилий) образующееся.