ТКАНЬ ИСТОРИИ: ПРИГОВОР ЛИБЕРАЛИЗМУ

Есть инженерия. Есть альтернативная инженерия. А есть бездумный паразитизм. Два разных проекта инженеров могут враждовать между собой, но они легко по своей созидательной сути отличимы от бездумного паразитизма. Например, одни говорят: вот у нас сильные ветры, давайте построим ветряную мельницу. А им отвечают – но у нас и река бурная, давайте строить водяную. Речь идёт о двух разных проектах, но проектах! Это в корне отличается от психологии мышей и крыс, которые живут возле любой мельницы, подъедая зерно, но понятия не имеют – что такое мельница, откуда и зачем на неё возят хлеб, кто и когда её построил, и что будет, если она перестанет работать. Крысы исходят из данности: вот некое строение, а в нём мешки со вкусной жратвой. Далее их фантазия не простирается…

Либерализм, как торжество паразита – похоронил далеко не один только советский проект. Он выступил могильщиком и всех прогрессивных тенденций, имевшихся на альтернативном, но цивилизационно-развитом Западе ХХ века.

Спор между сторонниками ветряной и водяной мельниц закончился торжеством крыс!

Ведь паразит просто потребляет доступное, пока оно доступно, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем. Ни возникновения своей пищи, ни мира, в котором она кончилась паразит представить не может.

И если бы рыночный либерализм был не концом, а началом Европы, то никакой миссии в истории Европа бы не сыграла, разделив судьбу Папуа-Новой Гвинеи. Потому что жрать упавшее неизвестно откуда – может только человек, идущий в никуда…

+++

Дж.М. Кейнс выступил в истории великим противовесом советскому проекту. Всю свою интеллектуальную энергию Кейнс направил на предотвращение «русского пути» для Запада^[1]. Но, понимая, что на поле идей Кейнс играл против нас и победил – мы должны пристально присмотреться, ЧТО ИМЕННО отрицал Кейнс.

Дело в том, что Кейнс отрицал НЕ НАПРАВЛЕНИЕ, А СКОРОСТЬ советской практики. Нигде и никогда Кейнс не отрицал позитивное значение таких сторон советской жизни, как практика планирования экономики, наличие социальных гарантий гражданам, подчиненность инвестиций задаче обеспечения полной занятости и т. д. Наоборот, они вызывали у него живой интерес^[2].

Для Кейнса, как для интеллектуала высшей пробы, вопрос о НАПРАВЛЕНИИ движения цивилизации от звериного прайда к апостольской общине не стоит. Это очевидное и общее направление прогресса, тут не может быть альтернативы. Единственная альтернатива – регресс, одичание.

Так о чём же предупреждает Кейнс в своих письмах советским друзьям? Тем, у которых очень многое позаимствовал для «Нового Курса», сформировавшего вторую половину ХХ века для всего Запада?

Кейнс нигде не оспаривает благое направление Госплана, и не видит в грядущем альтернатив Госплану, плановой экономике. Но если кратко и образно суммировать возражения Кейнса, то получится вот что:

-Советская ракета стартовала с такой скоростью, которая убьёт пассажиров. А если пассажиры погибнут – то уже неважно, куда пустая ракета прилетит…

Менее образно: Кейнс враждебен свободному рынку, как и Сталин, но Кейнс убеждён (и он оказался прав) – что СССР недооценивает звериного начала в человеке. Если такими темпами громить звериные начала в человеке – то зверь обязательно огрызнётся и загрызёт своего мучителя. Кейнс что предлагает? Восходить туда же, но по более пологому склону. Процессы, идущие в СССР, нужно растянуть по времени в 10 или даже более раз. Дать человеку привыкнуть к предыдущей ступеньке восхождения, прежде чем тащить его на следующую.

В этом великий экономист полностью солидарен со всеми ведущими интеллектуалами (не только экономистами) своего времени, среди которых были Сидней Вебб, Беатриса Вебб, Э. Кеннан, Джордж Дуглас Ховард Коул (1889—1959), К. Блэк, Роберт Блэтчфорд, Томас Балог, известные писателиБернард Шоу и Герберт Уэллс, Джон Мейнард Кейнс, Бертран Рассел,Уильям Беверидж, Ричард Генри Тоуни, Эдит Несбит и другие.

Все эти люди были убеждены, что преобразование капитализма в социалистическое общество должно происходить неизбежно. Альтернативы такому переходу они не видели в рамках прогресса, а регресс и деградацию отрицали. В чём же они возражали?

Как и Кейнс – по скорости движения. Социализм неизбежен, говорил Б.Шоу, создавший фабианство, но он может прийти только постепенно, медленно, в результате постепенных институциональных преобразований^[3].

«Пока не попадешь в Россию — писал Кейнс — нельзя понять, «насколько они безумны и что о своем эксперименте они заботятся больше, чем о том, чтобы делалось дело»^[4].

Вводя по примеру СССР в свой план открытым текстом «планирование национальной экономики США» и «прямое создание государством новых рабочих мест», Кейнс подчеркивал, что создал свою теорию во время Великой депрессии, и это комплексная теория с комплексным же подходом к экономике, в которой задействовались все возможные инструменты.

Во второй половине ХХ века, во многом благодаря Кейнсу, планирование национальной экономики происходит уже во ВСЕХ без исключения государствах.

Только где-то это прямая директива всем хозяйствующим субъектам (командная экономика), а где-то — директива субъектам госсобственности и направление бюджетных средств и инвестиций в запланированные для развития отрасли экономики. Второе называется «кейнсианством», сформировало вторую половину ХХ века на Западе.

Сам Кейнс подчёркивал, что моментальный переход к командной экономике считает не то, чтобы неправильным, но «технически пока невозможным». Переводя его мысль на русский язык – «тише едешь – дальше будешь»…

СССР и Запад полезли в ХХ веке на одну и ту же вершину, но СССР по крутому обрыву (с которого сорвался), а США – по пологому склону (с которого, соскользнув, скатились, как с горки на салазках).

+++

Даже в конце ХХ века либерально-рыночная идеология на Западе не была ни господствующей в умах^[5], ни практически реализуемой^[6]. То есть и на Западе ТОГДА понимали, что запустить рыночный капитализм – всё равно, что запустить робота-мясорубку, который сам ходит в поисках мяса. И потому однажды придёт за каждым…

+++

Всякий понимает, что вопрос о СКОРОСТИ преодоления зверя в человеке – вовсе не вопрос о НАПРАВЛЕННОСТИ процесса. Направленность-то у всех была одинакова, просто пути и методы обсуждались!

В XXI веке всё изменилось. Появилась идеология торжествующего паразита – идеология «Свободы», но не прежней, свободы от греха, а свободы, прежде всего, инстинктов, скотских отправлений и всестороннего упрощенчества.

Здесь нужно понимать, что в прошлые века под «Свободой» мыслители понимали вовсе не произвол и вседозволенность разнузданного скотства, а избавление от вполне конкретных бедствий: непосильного труда, невыносимой нищеты, от всего, что прямо или косвенно принуждает человека ко греху, заставляет методом шантажа и террора нарушать Заповеди.

Теперь же старое слово, вырвав его из контекста христианства (где оно было «внутренней и внешней свободой человека от пристрастия ко греху и необходимости совершать грех в силу невыносимого давления обстоятельств») – превратили в символ веры «сбежавших с уроков школьников» и «рабочих-алкашей-прогульщиков».

Свобода у либералов-рыночников стала означать зоологическую вольницу как во взглядах, так и в поведении. Это когда веришь, во что хочешь, делаешь, что вздумается, и ревниво пресекаешь все попытки к чему-то тебя принудить.

«Врагами свободы» в этой перевёрнутой шкале ценностей стали гонители наркомании, алкоголизма, содомии, тунеядства, грязи и пошлости, противники неграмотности и дикости и все прочие НОСИТЕЛИ КУЛЬТУРНЫХ КОДОВ.

Вопрос о скорости движения из звериной стаи в апостольскую общину был подменён вопросом о направлении. Раньше такая подмена показалась бы вменяемым людям (тем же Кейнсу или Б.Шоу) нелепой до безумия.

Нельзя же смешивать вопросы о разных методиках преподавания с отменой самого преподавания!

Пути у нас разные, но цель-то одна: гармоничное развитие человека со всей его культурой, наукой, техникой, материально-бытовой сферой и т.п. Никто не собирается вечно сидеть при лучине – вопрос лишь, с какой скоростью и какой ценой мы заменим лучину лампочкой. Конструкция же лампочки одинакова по обе стороны Атлантики!

Теперь же, в XXI веке, не шутя заявили, что вовсе и не нужно никакой апостольской общины в итоге, мол, это всё религиозные предрассудки, а как были зверьми – так зверьми и останемся, и даже ещё больше озвереем, избавившись от «психологических комплексов», коими нас «травмировала» цивилизация…

+++

Несмотря на весь очевидный идиотизм такой позиции – она оказалась очень востребованной в массах, очень «сладкой» для растленной черни. И удобной для криминальных жуликов, осуществивших ПОДМЕНУ УПРАВЛЕНИЯ ДОМИНИРОВАНИЕМ.

Что такое УПРАВЛЕНИЕ? Это власть, организующая созидание, рост, победы и свершения.

Она, конечно, доминирует и в чисто-зоологическом смысле тоже, но она сочетает это с функциями развития, движения от низших форм организации к высшим. Опекая прогресс, она награждает полезных ему, карает вредных, не глядя на их происхождение (это сломало кастовый строй и создало «социальные лифты» в обществе модерна).

Конечно, качество управления может быть разным. Качество управления поздней КПСС было ниже плинтуса.

Но даже самая плохая лошадь – анатомически всё же лошадь, а не суслик.

Даже очень низкое качество управления в корне отличается от простого зоологического доминирования, потому что управление имеет:

— Цели и задачи

— Направление движения и шкалу оценки успехов

— Связь с объективной реальностью

— Соотносимость элементов, отделение цели от средств.

Переход от очень низкого качества управления поздней КПСС к ельцинизму был революционным.

Не просто некое невысокое качество управления сменилось ещё более низким; были разом сброшены с корабля современности за борт все черты и свойства управления.

Ельцинизм не формулировал никаких задач, потому что утратил цель, он потерял направление и аннулировал любые шкалы оценок, потерял связь с объективным миром в пользу голого субъективизма магнатов. Разные элементы в ельцинизме стали несопоставимы и несоотносимы, потому что и единой системы (хорошей или плохой, но хотя бы связной) уже не существовало.

Ельцинизм перешёл к пониманию власти как простейшего, доисторического, зоологического доминирования альфа-самцов. В дикой природе самцы доминируют не для какой-то цели, а просто так, сами по себе.

Суть доминирования заключается в уничтожении угроз доминанту. Ничего, кроме этого (биологически-простейшего самосохранения) доминационная власть не делает.

Она никуда не движется и ничего не помнит.

Раз у неё нет никакой цели – то у неё нет и критериев объективной оценки личности. Раньше личность оценивали по степени её пользы для общего дела. А теперь как? Только по произволу доминанта. В своё время такой замкнутый в себе субъективизм создал кастовый строй, и снова его создаёт.

С утратой большой цели общего движения утрачивается и всякая индивидуальность личности. Сложного дела дураку не поручишь, а дела простейшие, животные – можно поручать кому угодно. Опять же, с утратой шкалы оценки нельзя оценить дело: оно успешно – или провалено?

Если в советское время дураку доверили бы коровье стадо – а оно сократилось, то пересчитав коров, можно было бы сделать объективный вывод: дурак, не справился. Если же количество коров (или чего угодно) упало при Ельцине – то на всё воля рынка, что отдельный человек может на руководящем месте сделать?!

Это и есть разница между управлением и доминированием. Управление ищет человека для дела, а доминирование выдумывает место под человека, ибо далеко идущих и последовательно реализуемых дел не ведёт.

+++

Нам же интересно не то, что человек внутренне чувствует и сам про себя думает – а другое: как всё устроено НА САМОМ ДЕЛЕ, а не в причудливых преломлениях человеческого восприятия.

А тут дело обстоит так…

И роль созидателя цивилизации, и более скромная роль её хранителя требуют от человека усилий над собой и, в определённом смысле, насилия над собой. Без этого насилия человек не смог бы в «нежном возрасте» даже читать и писать научиться. Не говоря уж о тяжёлой ноше взрослых людей – ежедневно нести на своих плечах последовательную преемственностьобщего для множества поколений, переходящего, как знамя, Дела.

Смысл последовательной преемственности в том, что действия отдельных людей есть стадии, этапы, элементы общего проекта. Каждый делает не то, что ему захочется, а то, что нужно всем. То есть: все делают то, что нужно всем. Такова базовая формула.

Некоторых людей общество освобождает от ноши Общего. Одних – за дряхлую старость, из жалости, отпуская на пенсию – все по будильнику вскочили, и на работу, а пенсионер может дальше спать, если ему хочется. Других высвобождают по мошенничеству – когда они удачно наворовали много и не нуждаются в работе, как источнике средств к существованию…

Но то, что некоторые освобождены от ношения Общего – только делает его чугунную плиту тяжелее для оставшихся. Исходная потребность нести эту великую тяжесть из поколения в поколение никуда не исчезает.

Сама цивилизация возникла – как храмовое служение Идеалу, признанному человеком выше и важнее самого себя.

То, что хочется служителю Храма – не так важно, как то, что нужно Храму. Если желания расходятся – желаниями служителя пренебрегают. Да ещё и заставляют его чувствовать себя виноватым – зачем хотел противоположное Храму?

+++

Это и есть приговор истории рыночному либерализму, независимый от личных, субъективных оценок того или иного человека. Данное течение поощрения духовного разложенияисторически обречено. Причём даже самое его полное торжество в каком-либо обществе лишь ускоряет приговор истории, удаляющей его из себя, как патологическое злокачественное образование исторической ткани.