Ю.И. Мухин об убийстве Сталина

А теперь давайте вернемся к Сталину и вспомним, что в 1956 году на ХХ съезде партийная номенклатура КПСС устами Хрущева объявила, что репрессии 1937 года, спасшие советский народ от гибели, являются якобы преступлением Сталина. Генерал Павлов, в частности, был ею реабилитирован уже в 1957 году.

Давайте подумаем и постараемся понять те принципиальные выводы, которые следуют из этого факта. Их два.

Первое. Партийной номенклатуре КПСС зачем-то очень было надо дискредитировать Сталина, причем поскольку в защиту Сталина никто не поднялся, то дискредитировать Сталина необходимо было не только Хрущеву, а всем партийным боссам КПСС. Давайте запомним этот вывод.

Второе. Находясь во главе СССР чуть ли не 30 лет, Сталин принял сотни тысяч хозяйственных, военных, кадровых и иных государственных решений. Наверняка при таком количестве у него могли быть сотни ошибочных решений, которые при желании можно было бы выдать за преступления.

Но партийные боссы пошли по невероятному пути – они вынуждены были заслугу Сталина превратить в преступление. О чем говорит этот факт? Только о том, что партийные функционеры не сумели ничего найти в 30-летней деятельности Сталина, чтобы дискредитировать его.

Всего за 10 лет нахождения у власти Хрущева партийная верхушка без проблем нашла причины его снять, обвинив в нанесении СССР убытков: путем тупой распашки Целины, путем тупого распространения на север посевов кукурузы, путем реорганизации общесоюзных министерств в совнархозы. А для Сталина за 30 лет его работы пришлось выдумывать такую гадость, которая несмываемым пятном позорила не только делегатов ХХ съезда, но и каждого коммуниста.

Вдумайтесь, кем предстали все соратники Сталина? Тупым и трусливым быдлом, которое Сталин запугал настолько, что это быдло из-за страха смерти начало творить преступления в угоду Сталину.

Член Политбюро при Сталине и соратник Хрущева по дискредитации Сталина А.И. Микоян, уже свыкшийся с амплуа трусливого подонка, попытался объяснить китайским коммунистам свое поведение и написал маршалу Пэн Дэхуаю: «Проговорись кто-нибудь из нас раньше времени, и мы бы отправились на тот свет», – на что китайский маршал бросил ему презрительно: «Какие же вы коммунисты, если так боитесь смерти?»

«Глубина подлости партийной номенклатуры, на которую той пришлось пойти в клевете на Сталина, многократно усиливалась тем, что эта верхушка прекрасно знала, что не Сталин, а они, тогдашние секретари обкомов, являлись инициаторами той части репрессий, в которой и было допущено наибольшее количество несправедливости, что это не Сталин, а они выносили несправедливые приговоры, что это Сталин их сдерживал, а они хотели убивать все больше и больше. Вот, к примеру, такой документ.

«ЦК ВКП(б) – товарищу Сталину И.В.
10 июля 1937 г.

Сообщаю, что всего уголовных и кулацких элементов, отбывших наказание и осевших в гор. Москве и Московской области, учтено 41305 чел. Из них уголовных элементов учтено 33436 чел.

Имеющиеся материалы дают основание отнести к 1-й категории уголовников 6500 чел. и ко 2-й категории – 5272 чел.

Кулаков, отбывших наказание и осевших в г. Москве и районах области, учтено 7869 человек.

Имеющийся материал дает основание отнести из этой группы к 1-й категории 2000 чел. и ко 2-й категории – 5869 чел.

Комиссию просим утвердить в составе тт. Реденс – Нач. Управления НКВД по М.О., Маслов – Зам. прокурора Московской области, Хрущев Н.С. – Секретаря МГ и МГК с правом, в необходимых случаях, замены т. Волковым А.А. – вторым секретарем Московского Горкома.

Секретарь МК ВКП(б) Н. Хрущев«.

Обратите внимание на два момента. Суды из начальника НКВД, прокурора и секретаря обкома назывались «особой тройкой», «чрезвычайной тройкой» или просто «тройкой». А Хрущев, предлагая персонально членов тройки, называет ее почему-то «комиссией». Почему?

Потому что на момент просьбы Хрущева о репрессиях Политбюро и Сталин еще не приняли о них решения и соответственно не дали названия репрессивному органу – Сталин все еще думал. И приказ НКВД о начале репрессий и о том, как и кому их проводить и как назвать этот суд, появился только через 20 дней после того, как Хрущев запросил себе право убить первых 8500 человек.

Второе, репрессиям, повторю, подлежали не только уголовники и кулаки, но и члены повстанческих, антисоветских и националистических организаций, члены не прекративших антисоветскую деятельность партий и белогвардейских объединений, члены политических банд, каратели и т. д.

А Хрущев просит только из первых двух отрядов «пятой колонны» – кулаков и уголовников – расстрелять 8,5 тысячи. А 30 июля 1937 года ему было разрешено расстрелять всего 5 тысяч членов «пятой колонны» всех категорий, а выслать 30 тысяч. Оцените кровожадность Хрущева и страх его перед свободными выборами. Он ведь и потом просил и просил увеличить по Москве и Московской области лимиты на расстрелы и в конце концов расстрелял-таки 8500 человек.

А вот и сподвижник Хрущева А.И. Микоян, который уверял китайских коммунистов, что если бы он выступил против репрессий, то Сталин его тут же бы расстрелял, поэтому честный Микоян должен был молчать.

Нет, не молчал Анастас Иванович, баллотирующийся в Верховный Совет СССР в Армении, наоборот – кричал:

«ЦК ВКП(б) т. Сталину, Наркомвнудел т. Ежову.
…Для действительной очистки Армении просим разрешить дополнительно расстрелять 700 человек из дашнаков и прочих антисоветских элементов. Разрешение, данное на 500 человек первой категории, уже исчерпывается.
Микоян, Маленков, Литвин.

Еще раз зададим себе вопрос. И Хрущев, и Микоян, и Маленков, и сотни их коллег по партии не могли не сознавать, что, клевеща на Сталина, они становятся подлецами в крайней степени, такими подлецами, что им не только честным людям, но и самим себе должно было бы быть стыдно в глаза смотреть. Но они на это пошли. Почему?

У хрущевцев на этот вопрос есть стандартный ответ: потому что коммунистам очень надо было разоблачить культ личности Сталина, чтобы в дальнейшем партия всегда управлялась коллегиально, а не одним человеком, который заставлял всех себя восхвалять. Иными словами, хрущевцы якобы не хотели допустить, чтобы после ХХ съезда кто-то заставлял писателей возвеличивать себя в романах и повестях, режиссеров – в фильмах, историков – в их работах, журналистов – в их газетах и журналах.

Поэтому давайте немного о том, как Сталин заставлял себя восхвалять.
Передо мной подшивки журнала «Красноармеец», издававшегося Главным политическим управлением Красной Армии, т. е. подшивки главного солдатского журнала той войны. Подшивки за 1943 и 1944 годы. Шла война, и, сами понимаете, я ожидал, что в главном солдатском журнале мне, по меньшей мере в каждом номере, должен был встречаться портрет Верховного Главнокомандующего – это ведь обязательно для воюющих армий любых стран.

Возвеличивание своего главнокомандующего и дискредитация командования противника – это один из главных приемов боевой военной пропаганды. Скажем, немецкая еженедельная кинохроника тех лет каждый выпуск начинала с показа Гитлера или лидеров союзных Германии стран.

В каждом из 24 номеров «Красноармейца» за данный год давалось до 50 фотографий самых различных лиц: от рядового солдата до маршала Жукова, от писателей до генерал-лейтенанта Н.С. Хрущёва, от рабочего до бывшего врага народа инженера Рамзина. Казалось, можно было бы найти в этом журнале место и для портретов Сталина, чтобы возвеличить его.

Так вот, просмотрев за 1943 год почти 1200 фотографий, можно увидеть, что редакция журнала всего один раз нашла место для портрета И.В. Сталина – его рисованный карандашом портрет украсил стихи в честь 25-летия Красной Армии.

В 1944 году возвеличивание Сталина возрасло: портретом Сталина украшена обложка первого номера; его портрет помещён в апрельском номере, посвящённом 25-летию самого журнала (на страницах с поздравлениями журналу); портрет Сталина и в октябрьском номере, в котором Красной Армией поставлена боевая задача Верховного Главнокомандующего: «Добьём врага в его логове!» – и наконец есть его портрет в декабрьском номере, подгадавшем под 65-летие самого Сталина, о чём, впрочем, в самом номере не сообщается. И это что – культ личности и страх перед Сталиным творческой интеллигенции??

Но вот наступила хрущёвская свобода, культ личности и Сталина, и как таковой был разоблачён, в прессу хлынули «шестидесятники». Беру изданную в то время «Историю Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 – 1945», открываю 3-й том (издан в 1964 году), описывающий примерно тот же период войны (ноябрь 1942 г. – 1943 г.).

В нём 148 фотографий. Есть и одна фотография Верховного – не смогли Сталина отрезать от Рузвельта и Черчилля на совместном фото о результатах Крымской конференции союзников. А на 7 из этих 148 фотографий и рисунков изображён главный борец с культом личности, скромный член Военного совета фронта в те годы, генерал-лейтенант Н.С. Хрущёв.

Как сравнишь эти числа – одно фото из 1200 и семь из 148, – так и начинаешь понимать, почему всех свободолюбивых писателей, журналистов, историков и поэтов, которые при Хрущеве гордо называли себя «шестидесятниками» и которые зарабатывали деньги на клевете о Сталине, сегодня нежно зовут «шестидерастами».

Так что дело не в том, что Сталин заставлял себя восхвалять, а в первую очередь в том, что он не давал воровать.

Да, Сталин мешал партбоссам хапать, и им было от этого очень больно и обидно. Сегодня, видя, как хапнули все эти бывшие партбоссы КПСС при перестройке и развале СССР, становится понятно, как обидно было тем партбоссам. Имели огромную власть и с ее помощью могли хапать вовсю, а проклятый Сталин не давал.

Вот, к примеру, маршал Жуков. Полководцем он был посредственным, но вором оказался выдающимся. После войны он был командующим советскими оккупационными войсками в Германии и, казалось бы, должен был приложить все силы, чтобы взятые там трофеи достались всему советскому народу, особенно тем вдовам и сиротам, чьи отцы погибли и под его бездарным командованием. Вместо этого, ошалев от алчности, Жуков начал хапать сам.

Его сняли с должности, перевели командовать Одесским военным округом, но в конце лета 1946 года Сталину поступило сообщение, что на «Ягодинской таможне (вблизи Ковеля) задержано 7 вагонов, в которых находилось 85 ящиков с мебелью. При проверке документации выяснилось, что мебель принадлежит маршалу Жукову».

197 предметов из красного дерева, ореха, вишни и карельской березы, оббитых плюшем, бархатом и шелком, изготовила Жукову немецкая мебельная фабрика «Альбин Май». Заметьте, эта фабрика не столы, стулья и кровати делала для тех советских людей, чье имущество сожгли немцы вместе в домами, а полировала и инкрустировала 8 мебельных гарнитуров для коммуниста, так сказать, Жукова. Прошел год, и тут выяснилось, что мебель это, в общем-то, семечки по сравнению с тем, что хапнул в Германии этот маршал-рецидивист.

Министерство госбезопасности доложило Сталину:

«В ночь с 8 на 9 января с. г. был произведен негласный обыск на даче Жукова, находящейся в поселке Рублево, под Москвой.

В результате обыска обнаружено, что две комнаты дачи превращены в склад, где хранится огромное количество различного рода товаров и ценностей.

Например:
шерстяных тканей, шелка, парчи, пан-бархата и других материалов – всего свыше 4.000 метров;
мехов – собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых, каракульчовых, каракулевых – всего 323 шкуры; шевро высшего качества – 35 кож;
дорогостоящих ковров и гобеленов больших размеров, вывезенных из Потсдамского и др. дворцов и домов Германии – всего 44 штуки, часть которых разложена и развешена по комнатам, а остальные лежат на складе.

Особенно обращает на себя внимание больших размеров ковер, разложенный в одной из комнат дачи;
ценных картин классической живописи больших размеров в художественных рамках – всего 55 штук, развешенных по комнатам дачи и частично хранящихся на складе;
дорогостоящих сервизов столовой и чайной посуды (фарфор с художественной отделкой, хрусталь) – 7 больших ящиков;
серебряных гарнитуров столовых и чайных приборов – 2 ящика;
аккордеонов с богатой художественной отделкой – 8 штук;
уникальных охотничьих ружей фирмы Голанд-Голанд и других – всего 20 штук.

Это имущество хранится в 51 сундуке и чемодане, а также лежит навалом.

Заслуживает внимание заявление работников, проводивших обыск, о том, что дача Жукова представляет собой, по существу, антикварный магазин или музей, обвешанный внутри различными дорогостоящими художественными картинами, причем их так много, что 4 картины висят даже на кухне. Дело дошло до того, что в спальне Жукова над кроватью висит огромная картина с изображением двух обнаженных женщин.

Есть настолько ценные картины, которые никак не подходят к квартире, а должны быть переданы в государственный фонд и находиться в музее.

Что касается не обнаруженного на московской квартире Жукова чемодана с драгоценностями, о чем показал арестованный СЕМОЧКИН, то проверкой выяснилось, что этот чемодан все время держит при себе жена Жукова и при поездках берет его с собой.

Сегодня, когда Жуков вместе с женой прибыл из Одессы в Москву, указанный чемодан вновь появился у него в квартире, где и находится в настоящее время.
Видимо, следует напрямик потребовать у Жукова сдачи этого чемодана с драгоценностями».

Все четыре года войны остатки легкой, обувной и швейной промышленности СССР работали практически только на армию. Народ обносился, миллионам было нечего одеть и обуть, кроме рванья. Зачем тебе, Жуков, 4000 метров тканей?

Но Жукову уже раздули славу великого полководца, теперь эта слава была составной частью оборонного потенциала страны – враг должен был бояться испытанных Второй мировой войной советских полководцев. Поэтому по Жукову

Сталин ограничился решением:
«1. Признавая, что т. Жуков за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания.
2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов.
3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в Госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи».

И надо ли удивляться, что Жуков вместе с Хрущевым возглавил кампанию клеветы на Сталина?

А генерал-лейтенант Телегин, партийный комиссар при Жукове, который обязан был следить, чтобы маршал Жуков много не крал, вместо этого стал воровать вместе с Жуковым. Брал «по чину», то есть меньше, чем Жуков, но все же хапнул «большое количество ценностей, свыше 16 килограммов изделий из серебра, 218 отрезов шерстяных и шелковых тканей, 21 охотничье ружье, много антикварных изделий из фарфора и фаянса, меха, гобелены работы французских и фламандских мастеров XVII и XVIII веков и другие дорогостоящие вещи».

Получил в 1948 году 25 лет за расхищение государственного имущества82. Ну разве мог отбывающий наказание партбосс Телегин смотреть на Сталина иначе, чем на проклятого тирана?

Иногда один подробно рассмотренный факт больше говорит о взаимоотношениях в данной организации, чем длинные разговоры о них. Вот один такой момент, показывающий, насколько глубокая пропасть разверзлась между коммунистом Сталиным и подлыми приспособленцами, научившимися в нужное время и в нужном месте играть роль коммунистов.

При Сталине никто не смел прикидываться дурачком, и все прекрасно знали, что когда подчиненный дарит начальнику подарок, то это взятка, которую либо начальник заставил себе дать, либо подчиненный платит, чтобы выпросить у начальника то, что ему по закону не положено. В СССР только один человек получал подарки, не задумываясь – Сталин.

Все, что ему дарилось, тут же передавалось в музей подарков товарищу Сталину, и этот музей, по сути, являлся выставкой изделий народного творчества и мастерства. Другим же начальникам надо было думать, что они делают – какие подарки от кого и зачем берут.

В Ленинграде перед войной директором Кировского завода, выпускающего танки «КВ», был Исаак Моисеевич Зальцман, как уверяют нас сегодня историки, очень умный человек. Правда, согласиться с этим утверждением можно только после обсуждения того, что считать умом.

Дело в том, что в армиях всего мира и всегда с увеличением веса танка увеличивается калибр и мощность устанавливаемой на нем пушки. А товарищ Зальцман перевыполнял план и сгонял с конвейера Кировского завода тяжелые танки с 76-мм пушкой, даже менее мощной, чем пушка такого же калибра, стоящая на наших средних танках «Т-34».

Перед войной конструктор Грабин, при поддержке Сталина, сконструировал для танка «КВ» 85-мм и 107-мм мощные пушки, правительство поручило Зальцману изменить конструкцию башни танка под них, а Грабину – начать производство. Грабин изготовил 800 штук 107-мм пушек, а Зальцман, нарком вооружений Ванников и ряд генералов убедили правительство, что и башню «КВ» невозможно изменить, и мощная пушка на этом танке не нужна.

Таким образом Зальцману не пришлось утяжелять себе жизнь, перестраивать производство и срывать перевыполнение плана. В результате он за довоенный выпуск большого количества тяжелых танков с маломощной пушкой стал в 1941 году Героем Социалистического труда.

Началась война, и уже через год танкисты стали просить, чтобы им не давали танков «КВ». На совещании в Кремле генерал танковых войск М.Е. Катуков объяснил правительству: «Т-34» полностью оправдал все возложенные на его надежды и в бою доказал свое право на существование.

А вот тяжелые «КВ»… танкисты не любят эти танки… они слишком тяжелые, неуклюжие и трудны в управлении. «КВ» с большим трудом преодолевают препятствия. Под ними часто рушатся мосты, и случаются другие происшествия. При всем при этом «КВ» вооружен пушкой того же калибра 76,2 мм, что и «Т-34». Возникает вопрос, в чем же преимущество «КВ» над «Т-34»? Если бы у тяжелого танка была более мощная пушка, то это бы компенсировало его чрезмерный вес и другие недостатки».

Особенно много крови наши танкисты пролили на Курской дуге: немецкие тяжелые танки Т-IV «Тигр» с их мощнейшей 88-мм пушкой жгли наши «КВ» с любого расстояния, и малоподвижные «КВ», в отличие от «Т-34», не могли даже сманеврировать, чтобы уйти с прицела немецкого наводчика, а 76-мм маломощная пушка на «КВ» не могла пробить броню «Тигра» даже в упор.

В начале 1943 года было принято решение снять с производства этот новейший танк, и тут Зальцман срочно оснащает его 85-мм пушкой, которую Грабин предлагал установить еще в 1940 году! Оказалось можно это сделать, но правительство уже решило выпускать вместо «КВ» тяжелый танк «ИС-2», даже не со 107-мм, а со 122-мм орудием. И, наверное, найдутся те, кто восхитится умом Зальцмана – сумел же получить Звезду Героя за выпуск большого количества боевой техники малопригодной для боя!

Но вернемся к подаркам и к пропасти, разделявшей коммуниста Сталина и алчных приспособленцев. После войны Зальцман решил сделать подарки своим начальникам: Сталину – главе правительства СССР, А.А. Кузнецову – секретарю ЦК партии коммунистов, курировавшему силовые министерства, и П.С. Попкову – первому секретарю Ленинградского горкома и обкома. Подарки были такие: первый – шашка в золотых ножнах с драгоценными камнями и часы в золотом корпусе; второй – часы в золотом корпусе, третий – бронзовый письменный прибор85.

Догадайтесь, кому какой подарок Зальцман сделал? Правильно, Исаак Моисеевич был мудрым: Сталину он подарил бронзовую чернильницу, шашку в золоте и бриллиантах с золотыми часами – Кузнецову, а оставшиеся золотые часы – Попкову. Возникает вопрос, а почему он самый дорогой в денежном выражении подарок не послал Сталину? Потому что тут есть два момента.

Многие, кто интересуется историей, наверное, слышали, что США во время войны помогали СССР оружием и продовольствием. Именно так сегодня и говорится – что США ПОМОГАЛИ. Давайте смоделируем ту ситуацию – представим, что у некой женщины тяжело заболел ребенок и она обменяла у аптекаря обручальное кольцо на пенициллин.

Можно ли говорить, что аптекарь помог этому ребенку, или нужно говорить, что он заработал на этой торговой операции? Да, во время войны из США в СССР шли суда с оружием, боевой техникой и продовольствием. Но разве эти суда из СССР в США возвращались порожняком?

В начале перестройки нашумело дело о подъеме затонувшего от ударов немецких подводных лодок английского крейсера «Эдинбург», шедшего с грузом советского золота для США. С каких это пор торговля за золото стала считаться помощью?

Когда уже после войны был подведен баланс взаимных поставок, то оказалось, что США поставили товаров в СССР по очень дорогим военным ценам на 9,8 миллиарда долларов, а СССР остался должен по итогам войны всего 722 миллиона86, т. е. вся эта «помощь» была оплачена на 92%.

А кем оплачена? Да, прежде всего она была оплачена деньгами и ценностями, общими для всего советского народа – из казны государства. Но одновременно миллионы советских людей сдавали в фонд обороны имевшиеся у них ценности, деньги и ценные бумаги. Довоенный курс доллара к рублю был 2 рубля 20 копеек за доллар, следовательно, стоимость поставок из США в рублях – 21,6 млрд. рублей.

А советские люди, помимо военного займа в 76 млрд. рублей, внесли в фонд обороны ценностей на 17,8 млрд. рублей88, т. е. американская «помощь» практически полностью была оплачена абсолютно добровольными пожертвованиями граждан СССР.

И что же, сразу же после войны, в которой жены и вдовы несли свои золотые вещи в фонд обороны, Сталин примет подарок из золота?? Нет, Исаак Моисеевич был не дурак – он подарки из золота делал тем, кто их радостно примет – партбоссам Кузнецову и Попкову.

Второй момент. Найти на танковом заводе бронзу для чернильницы, украсить чернильницу моделями танков и пушек – нет проблем. Найти мастеров, согласившихся бы бесплатно сделать чернильницу для Сталина – еще легче. Но как Зальцман объяснил бы Сталину, где он взял золото и бриллианты? Сталин немедленно поручил бы выяснить, сколько же Зальцман всего украл, если у него нашлись остатки и для начальников?

А вот Кузнецов с Попковым свою долю ворованного взяли и «нетактичных» вопросов вору задавать не стали – в этом Зальцман был уверен и не ошибся. В 1948 году много выяснилось о Кузнецове с Попковым, всплыли и эти «подарки». Кузнецова с Попковым расстреляли, а Зальцману Сталин дал пинка под зад и тот вылетел и из кресле директора, и из партии. И туда, и туда его после смерти Сталина восстановил Хрущев как «мученика сталинизма».

И таких «мучеников» среди высшей партийно-государственной бюрократии СССР было много.

Вот, скажем, во время войны нарком авиапромышленности Шахурин не успевал выпускать истребители, согласно плану. Надо было сообщить Сталину, покаяться. Ничего особо страшного не случилось бы – ну поругал бы Сталин, ну, может быть, снял бы Шахурина с должности. Но Шахурин так не поступил – он приказал закрыть глаза на качество самолетов.

И на истребителях, к примеру, там, где детали надо было крепить завинчиванием шурупов, шурупы просто вбивали в фанеру. Самолет получался, как настоящий, план выполнялся, Шахурин, как и Зальцман, стал Героем Социалистического Труда.

А на фронте в бою, когда этим истребителям приходилось выполнять очень крутые виражи или выходить из крутых пике, они разваливались, летчики гибли. Таких «истребителей» поставили в действующую армию несколько тысяч, сколько погибло летчиков – кто же это сейчас учтет? Из боя не вернулись – значит немцы сбили.

На авиазаводах военные представители вопили о поставке на фронт бракованных самолетов главнокомандующему авиацией РККА, дважды Герою Советского Союза маршалу Новикову. Но Новиков был родственником Шахурина: он родного человека в обиду не дал. Какая им разница, сколько там этих летчиков погибло – бабы новых нарожают.

А вот звезды Героев получить – это очень важно. И Новиков Шахурину помогал – поставку на фронт брака скрывал, негодные истребители приказывал принимать, катастрофы и гибель летчиков списывать на немцев. Тем не менее после войны эта подлость вскрылась и стала известной Сталину. Тому было не все равно, сколько летчиков погибло. Шахурин и Новиков были лишены наград и сели в тюрьму89. Жертвы сталинизма, однако.

По этим примерам хорошо видно, как резко стали расходиться пути коммуниста Сталина и тех, называющих себя коммунистами, кто, по словам Ленина, годился только для того, чтобы их расстрелять. А подонки в партии с такой постановкой вопроса были, разумеется, не согласны. И идея о том, что Сталин уже зажился на этом свете, не могла не проникать в их мозги, а страх расплаты за алчность не мог не придавать подонкам решимости.

Пресечение Сталиным алчности среди подлецов партийного и государственного аппарата – это достаточная причина, чтобы убить Сталина, но это не причина, чтобы измазать его и себя грязью на ХХ съезде КПСС. Ведь его уже не было и воровать никто не мешал.

Следовательно, Сталин сделал что-то еще, что вызвало непроходящую ненависть и страх подлецов в КПСС, такие ненависть и страх, что они пошли на публичную демонстрацию своей подлости в 1956 году. И вот это «что-то» касается государственной власти партийного аппарата. Напомню, о чем речь.

В 1936 году Сталин реорганизовал Советскую власть и законодательно передал власть в СССР всему народу СССР. Но ведь он не реорганизовал саму партию коммунистов, и в ней продолжало действовать Политбюро, которое находилось над Советской властью, и в результате на практике мало что изменилось – партийные чиновники по-прежнему имели ту же власть. Помешала реорганизовать партию война – именно она отложила вопрос об отлучении партаппарата коммунистов от государственной власти.

А между тем оставление партийному аппарату государственной власти губило внутрипартийную демократию, учреждало надо всеми диктатуру кучки партийной номенклатуры, а рядовых коммунистов обрекало на роль статистов. Сталина это заботило – он всеми силами добивался возможности открытого высказывания своего мнения любым коммунистом, да и просто гражданином.

Он настойчиво требовал критики, и требовал не для того, чтобы кого-то поразить «плюрализмом мнений» или либерализмом. Любая критика так или иначе освещает недостатки, а устранение недостатков – залог того, что большевики удержатся у власти. Критика – это отсев мусора из партии.

При чистках партии при Сталине, повторю, процесс оценки коммунистов происходил на открытых собраниях, чтобы беспартийные тоже могли критиковать коммунистов. Это и в народе вызывало уважение, а коммунисты не чувствовали себя кастой неприкасаемых.

Пока опасность поражения и смерти висела надо всеми функционерами коммунистов, то и низовые партаппаратчики были заинтересованы в критике, даже если она и была нелицеприятной, а Сталин постоянно следил, чтобы никто ни членам партии, ни народу рот не закрывал. Он пояснял аппарату Московской парторганизации:

«Нередко требуют, чтобы критика была правильной по всем пунктам, а ежели она не совсем правильна, начинают ее поносить, хулить. Это неправильно, товарищи. Это опасное заблуждение.

Попробуйте только выставить такое требование, и вы закроете рот сотням и тысячам рабочих, рабкоров, селькоров, желающих исправить наши недостатки, но не умеющих иногда правильно формулировать свои мысли. Это была бы могила, а не самокритика… Вот почему я думаю, что если критика содержит хотя бы 5-10% правды, то такую критику надо приветствовать, выслушать внимательно и учесть здоровое зерно».

А комсомольцев учил: «Было бы ошибочно думать, что опытом строительства обладают лишь руководители. Это неверно, товарищи. Миллионные массы рабочих, строящие нашу промышленность, накапливают изо дня в день громадный опыт строительства, который ценен для нас ничуть не меньше, чем опыт руководителей. Массовая критика снизу, контроль снизу нужен нам, между прочим, для того, чтобы этот опыт миллионных масс не пропадал даром, чтобы он учитывался и претворялся в жизнь.

Отсюда очередная задача партии: беспощадная борьба с бюрократизмом, организация массовой критики снизу, учет этой критики в практических решениях о ликвидации наших недостатков».

Повторю, когда условием твоей, партаппаратчика, жизни является то, доволен тобой народ или нет, волей-неволей ты и без Сталина будешь искать «здоровое зерно» для устранения любого недовольства. Но как только после войны опасность для жизни коммунистов исчезла, то критика для партаппарата стала обузой.

Если бы власти снимать с должности чиновников у партаппарата не было, то партаппарату нечем бы было закрыть рот критикующему и пришлось бы продолжать терпеть критику. А при наличии власти партаппаратчик мог заставить госчиновника заткнуть рот наказаниями любому критикующему, хоть партийному, хоть беспартийному.

После войны критиковать партаппарат стало опасно, и любой функционер коммунистов становился неприкасаемым, роль рядовых коммунистов сводилась только к тому, чтобы голосованием освящать решения любых партийных чиновников.

Когда Хрущев только осваивал наследство Сталина, то он боялся, к примеру, что в Казахстане коммунисты не согласятся с ЦК КПСС и не изберут своими руководителями посланных Хрущевым из Москвы, Пономаренко и Брежнева, т. е. роль сталинских партийных масс в начале его правления еще была реальна – Хрущев вынужден был учитывать мнение рядовых коммунистов.

А к концу своей карьеры он уже хвастался художникам и артистам (в воспоминаниях кинорежиссера М. Ромма):

«…но решать-то кто будет? Решать в нашей стране должен народ. А народ это кто? Это партия. А партия кто? Это мы, мы – партия. Значит, мы и будем решать, я вот буду решать. Понятно?»

Уже вскоре после смерти Сталина это стало понятно всем. Партия как организация миллионов коммунистов кончилась. Партией стала группа людей у ее вершины.
Требовалось ли семи пядей во лбу, чтобы понять, что произойдет и с основной массой членов партии после того, как опасность для жизни партаппарата исчезнет, а возможность командовать госаппаратом, Советской властью – останется?

Для кого представляет интерес членство в организации, для которого только и требуется тупое повторение того, что говорит начальство, никаких ни общественных, ни профессиональных знаний не требуется, но которое дает возможность занимать любые должности в государстве и пользоваться массой льгот? Правильно – после войны членство в партии стало чрезвычайно соблазнительным для тупых и алчных мерзавцев.

Так что никак нельзя было оставлять партии власть над государством после победы в войне, нельзя было даже по причине того, что это была бы смерть для самой партии – и Сталин этого не мог не понимать. Как вы увидите дальше, Сталин активно отстранял партноменклатуру от управления государством, но делал он это явочным порядком, вопреки Уставу партии.

Таким образом следующим шагом Сталина к коммунизму должна была быть такая реорганизация структуры партии, чтобы партия коммунистов технически не могла управлять страной, т. е. сделать так, чтобы у партии не было тех органов, которыми управляют государством.

Мы столько времени посвятили подонкам, что могло показаться, будто все эти разборки с нами занимали все время Сталина. На самом деле это не так, все его время уходило на управление страной, на руководство Людьми. И подонкам Сталин занимался постольку, поскольку они заставляли его ими заниматься. А они заставляли.

Огромная страна, огромные проблемы, огромен энтузиазм людей, создающих народное богатство, и на это богатство, как шакалы, перли мерзавцы всех национальностей, чтобы получше «устроиться», чтобы много жрать, сношаться и ничего не давать взамен.

Устраивались, урывали, но счастья не было – проклятый Сталин не давал им жить. Вот бы Жукову пригласить на дачу других Животных и похвастаться, сколько картин, ковров, книжек с золотым теснением он украл в Германии – все остальные подонки попадали б от зависти.

А Сталин, напомню, взял и приказал все это добро у Жукова конфисковать, продать, а на вырученные деньги улучшить жизнь Людей. Вот бы певице Руслановой надеть на себя все 300 карат бриллиантов, что ее муж украл в Германии, – все остальные самки от зависти бы обмочились.

Так нет же – у нее бриллианты для тех же целей конфисковали, а саму с мужем еще и посадили.

Устроишься секретарем райкома или в аппарат обкома и ждешь, что тебе все начнут домой нести разные подарки, а проклятый Сталин заставляет день и ночь работать, да еще и через МГБ слежку установил за твоим моральным обликом. Вот у помянутого секретаря Ленинградского обкома и горкома П.С. Попкова нашли-то всего 15 костюмов, так ведь и это лыко вставили в строку приговора!

Ну как бедному мерзавцу жить при Сталине? А ведь эти мерзавцы, после того как коммунистом быть уже было не страшно, плодились с невероятной скоростью.
Как Сталин ни старался отобрать честных и порядочных людей в органы управления страной и партией, как бы жестоко он ни наказывал подонков, а соблазн партноменклатурной халявы был так велик, что негодяи лезли в органы управления партии с отчаянной решимостью.

Страх тяжелой руки Сталина и алчность к животным благам порождали у них такую ненависть к вождю Людей, к вождю трудового народа, что, перефразируя известное положение, можно сказать:

«Верхи уже не удерживали негодяев в узде, а негодяи уже не могли ждать, пока Сталин умрет своей смертью».

Вот это и есть мотив убийства Сталина. Но этот мотив не полный.

Не надо думать, что Сталин мог вот так взять и подарить мерзавцам дело своей жизни, свой народ. Нет, Сталин дал негодяям в партии свой последний бой и пал именно в этом бою у стен защищаемого им Коммунизма. Не для того он посвятил жизнь своему народу, чтобы заменить ему паразитов-капиталистов на паразитов, называющих себя коммунистами.

***

Из книги Ю.И. Мухина „За что убит Сталин?”.