Чем современный офисный работник отличатся от узника ГУЛАГа?

Если бы я задумал описать жизнь героя моего времени, простого офисного работника, поступил бы как Солженицын. В рассказе «Один день Ивана Денисовича» автор описывает в мельчайших подробностях, обстоятельно и не торопясь, один день заключённого ГУЛАГа. Каждый его день похож на предыдущий. Поэтому описывать всю его жизнь смысла не имеет.

Вот жизнь крестьянина подчинена годовому циклу: работа весной, осенью, зимой и летом разная. Там сеем, здесь жнём. То надо дрова рубить, то избу чинить. Чтобы описать эту жизнь, нужно описывать целый год, иначе ничего не опишешь. А цикл современного городского жителя, как и цикл заключённого ГУЛАГа, не зависит от погоды и времени года. Чтобы описать жизнь офисного работника, достаточно описать один его день, похожий на все предыдущие и последующие.

Утро

С чего начинается день заключённого? С термометра.

«Они прошли мимо другого столба, где в затишке висел термометр. Шухов с надеждой покосился на его молочно-белую трубочку: если б он показал сорок один, не должны бы выгонять на работу. Только никак сегодня не натягивало на сорок».

Точно так же и современный офисный сотрудник с утра пораньше вглядывается в индикатор на «Яндексе», раздумывая, сколько времени займёт сегодня толкание в бесконечных пробках в его новом кредитном автомобиле. Правда, даже если индикатор покажет десять баллов, а новости расскажут о неожиданном снегопаде в декабре, вряд ли кто-то разрешит не приезжать на работу.

Поэтому утро большинства офисных работников начинается рано: чтобы успеть до пробок. Когда-то один мой знакомый, переехавший из Питера в Москву, именно пробками объяснял «московский трудоголизм» – обыкновение приходить на работу пораньше и уходить попозже.

Ещё один знакомый специально приезжал на работу к семи утра, чтобы занять самый удобный стол у окошка, шёл в фитнес, чтобы потом уже начать трудовой день вместе со всеми. Встречал я на офисной парковке и коллег, которые приезжали на работу к 6 утра, чтобы избежать пробок и занять козырное место в тёплом гараже, и потом досыпали пару часов сна прямо в машине. Прямо как в ГУЛАГе.

«Шухов никогда не просыпал подъёма, всегда вставал по нему – до развода было часа полтора времени своего, не казённого, и кто знает лагерную жизнь, всегда может подработать: шить кому-нибудь из старой подкладки чехол на рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему босиком не топтаться вкруг кучи… Или идти в столовую собирать миски со столов и сносить их горками в посудомойку – тоже накормят, но там охотников много, отбою нет, а главное – если в миске что осталось, не удержишься, начнёшь миски лизать».

Обед

Миски лизать, конечно, сейчас никому не приходится, но еда в жизни офисного работника – почти так же единственная радость рабочего дня.

«Перед столовой сегодня – случай такой дивный – толпа не густилась, очереди не было. Заходи».

Любимая тема для обсуждений офисных работников – в какой столовой кормят лучше. В той, что поближе, или в той, что подальше. Первая рядом, а ко второй надо идти по непогоде. Но там вкуснее. А в этой встречали даже гусеницу в салате! Причём по рассказам коллег из другого офиса, там считают ровно наоборот: своя столовая хуже, а дальняя, наша, лучше. Несмотря на гусениц.

Работа

Работать обычный офисный работник не любит. Работа для него – считать дни от понедельника до пятницы, чтобы предаться праздности в выходные. Во время рабочего дня лучше всего максимум времени посвятить перекурам, кофе с коллегами и обеду. Это самые светлые моменты дня. В это время можно помечтать об отпуске, который почти как свобода для заключённого. Но работать приходится. Вопрос – как?

«Работа – она как палка, конца в ней два: для людей делаешь – качество дай, для начальника делаешь – дай показуху. А иначе б давно все подохли, дело известное».

Поэтому каждый и выбирает: за дело болеть или метрики делать. И здесь тоже прямая аналогия с рассказом Солженицына.

«От процентовки больше зависит, чем от самой работы. Который бригадир умный – тот не так на работу, как на процентовку налегает».

Впрочем, хороший начальник может и увлечь работой, и тогда забудет офисный работник и про перекуры, и про чай с кофе. И начнёт работать не глядя на часы.

«Такова природа человека, что иногда даже горькая проклятая работа делается им с каким-то непонятным лихим азартом. Проработав два года и сам руками, я на себе испытал это».

Поговорим и о начальстве. Здесь тоже обнаружим много похожего.

Начальство

Начальник – третий самый главный вопрос офисного работника (после еды и отпуска).

«Бригадир в лагере – это всё: хороший бригадир тебе жизнь вторую даст, плохой бригадир в деревянный бушлат загонит».

У хорошего начальника все работают, все увлечены трудом и добиваются больших целей. Но где их взять столько – хороших начальников?

«Везде его бригадир застоит, грудь стальная у бригадира. Зато шевельнёт бровью или пальцем покажет – беги, делай. Кого хошь в лагере обманывай, только Андрей Прокофьича не обманывай. И будешь жив».

Поэтому и говорят всё время, что «приходят люди в компанию, а уходят – от начальника».

Коллеги

Больше всего времени зэк проводит с другими заключёнными, а офисный работник – с коллегами. Едят вместе, ходят на перекуры вместе, работают вместе. Зэки, правда, ещё и спят вместе. Чувство локтя – это очень важно, и грамотное руководство это очень хорошо использует, вводя коллективную ответственность, когда премия, например, зависит не от индивидуальных результатов, а от общих достижений команды.

«На то придумана – бригада. Да не такая бригада, как на воле, где Иван Иванычу отдельно зарплата и Петру Петровичу отдельно зарплата. В лагере бригада – это такое устройство, чтоб не начальство зэков понукало, а зэки друг друга. Тут так: или всем дополнительное, или все подыхайте. Ты не работаешь, гад, а я из-за тебя голодным сидеть буду?»

Поэтому так много в корпорациях говорят о командном духе, общих больших целях. Правда, не всегда это помогает, и очень часто возникают склоки и интриги.

«Кто арестанту главный враг? Другой арестант. Если б зэки друг с другом не сучились, не имело б над ними силы начальство».

Но для этого нужно, чтобы люди общее дело и общие интересы ставили выше своих частных, а этому мешают и разница культур, и желание получить местечко получше за счёт другого.

Вечер

Наконец рабочий день закончен. Если работал, а не чаи гонял на перекурах, рабочий день пройдёт незаметно.

«Диво дивное: вот время за работой идёт! Сколь раз Шухов замечал: дни в лагере катятся – не оглянешься».

Вот чем жизнь современного офисного работника действительно радикально отличается от жизни заключённого ГУЛАГа, так это повальным и даже нездоровым увлечением спортом, всеми вот этими пилатесами, кроссфитами, велосипедами, марафонами и другими загадочными и непонятными нормальному человеку вещами.

«Есть же бездельники – на стадионе доброй волей наперегонки бегают. Вот так бы их погонять, чертей, после целого дня рабочего, со спиной, ещё не разогнутой, в рукавицах мокрых, в валенках стоптанных – да по холоду».

Итак, ночь не за горами. Надо посмотреть ещё пару серий любимого сериала, в Facebook потупить часок-другой – и можно спать.

«Засыпал Шухов вполне удоволенный. На дню у него выдалось сегодня много удач: в карцер не посадили, в обед он закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело… И не заболел, перемогся. Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый».

Итого

Мы посмотрели на один день заключённого ГУЛАГа и один день офисного работника. Первый вроде бы в тюрьме, второй – вроде бы на свободе. Но так ли уж сильно отличаются их жизни? И там, и там бесконечная череда дней, где один день ничем не отличается от другого. И там, и там мысли о еде, начальстве, коллегах и свободе (отпуске). Только в одном случае человек знает, что он в тюрьме, в другом – тешит себя иллюзией, что он свободен.

Иван Денисович Шухов – идеальный офисный работник. Спокойный, взвешенный, лояльный начальству, трудолюбивый и компетентный, умеющий и любящий работать. И ещё – полностью смирившийся со своей долей.

Александр Ложечкин
➡ Источник: http://publizist.ru/blogs/34/19150/-