Политэкономия как точная наука. Выпуск 11. Часть 1

В прошлой, 10-й беседе мы говорили о становлении капитализма в России, сегодня, как я обещал, поговорим о ставшем российском капитализме. Если в период становления капитализма, в период первоначального накопления капитала, происходил делёж добычи, не всегда даже по буржуазным меркам законный; в ставшем капитализме всё должно быть очень законно.

Если в 1990-е годы для растаскивания государственной собственности широко и безнаказанно применялись несложные махинации вроде фальшивых авизо, то частная собственность должна быть неприкосновенна. Ведь частная собственность уважаемых господ не только на словах, но и на деле свято охраняется законом.

Если в 90-е годы россиян призывали инвестировать свои ваучеры в акции чековых инвестиционных фондов, которые в свою очередь должны были выгодно инвестировать их в акции предприятий, теперь эти фонды, выгодно распорядившись «индивидуализированной собственностью» давно и успешно обанкрочены.

В 90-е годы государство разместило деньги на счетах ряда коммерческих банков и взяло эти же деньги в кредит у этих же банков под залог государственных пакетов акций крупных предприятий (таких, как, например, «Норникель» и «Юкос»). Кредиты государство не вернуло, пакеты акций успешно перешли в собственность банкиров. Называлось это залоговыми аукционами. Теперь представьте, чтобы сегодня банкиры столь же добровольно и безвозмездно расстались с уже законно принадлежащим им капиталом. Хватит ли у вас фантазии?

Теперь государству уже не надо думать, что делать с этими предприятиями – пусть думают банкиры. Государство уже не планирует, не организует народное хозяйство. Государство сбросило с себя социальные обязательства. Оно лишь охраняет теперь уже законный порядок. Для этого разрастается количественно и сам государственный аппарат и законодательная база. Без юриста её уже не понять, с юристом, впрочем, тоже…

Ставший капитализм – это уже ставшая система производства и распределения благ, в которой одна часть населения, владельцы средств производства – капиталисты на законных основаниях присваивают производимую работниками стоимость, отдавая в виде зарплаты её часть, называя это согласно трудовому кодексу «вознаграждением за труд».

Но капитализм конкретной страны – это ещё система с определёнными показателями структуры промышленности, экспорта-импорта, структуры собственности, занятости капиталов и населения… В чём здесь российские особенности? Теперь, после экскурса в историю, мы сможем ответить.

Мы знаем, что государственные предприятия были преобразованы в акционерные общества, которые были пущены в свободное плавание по волнам рынка. Поскольку государство отказалось от организации народного хозяйства, теперь предприятия должны были озаботиться не реальной работой, производством, а тем, как обеспечить самофинансирование, организовать внешние сношения, маркетинг и менеджмент.

Таким образом были разрушены, в самом широком смысле этого слова, производственные отношения. Рабочие, инженеры, учёные оставшись без зарплаты пошли челночить «в бизнес». Сами же производительные силы (предприятия) физически разрушены не были.

Вот это добро, даровое, бывшее общенародное, господа с так сказать «непредвзято-прагматичным» взглядом на мир рассматривали не как элементы системы обеспечения благосостояния общества, а как средство извлечения прибыли.

Мы заметили, что «рачительные хозяева» получили в собственность «созданные народом-деградантом совковые предприятия» по весьма «демократичным ценам» (помните господина Чубайса из 10-й беседы: «дорого, дёшево, бесплатно, с доплатой – двадцатый вопрос, двадцатый»?).

Они (рачительные хозяева) начали эффективно распоряжаться собственностью.

Для предприятий, например, станкостроительной или электронной промышленности комплектующие раньше делались в разных городах нашей теперь уже не единой Родины. Теперь восстанавливать порушенную структуру народнохозяйственных связей с точки зрения «эффективного распоряжения собственностью» стало совершенно невыгодно.

Если ещё недавно и станки и телевизоры, как многое другое, скупалось по низким внутренним ценам и минуя полки магазинов вывозилось за рубеж, теперь ни то ни другое уже не производилось, а рынки и цены стали свободными.

Инвестировать в восстановление высокотехнологичных производств в условиях, когда такая попытка всегда активизирует иностранных конкурентов, было бы безумством для капиталиста. В этих условиях объективная логика капитализма подсказывает оптимальное для капиталиста решение — выгодно продать оборудование, площади сдать в аренду, что и произошло с большинством высокотехнологичных предприятий.

Для примера можно привести графики производства металлорежущих станков в России.

График №1

График №2

Первый график показывает производство металлорежущих станков всех видов по годам. Рост их производства приостановился в 1960-х годах. Дальше шло обновление уже достаточного к тому времени по количеству парка станков и развитие тех производств, которые эти станки используют. Что произошло со станкостроением в 90-е годы, на графике хорошо видно.

Второй график показывает производство металлорежущих станков с ЧПУ. Это уже относительно новое слово в станкостроении. Здесь мы на графике видим экспоненциальный рост с 60-х годов и почти мгновенный спад до нуля в 90-е.

Станкостроение – отрасль тяжёлой промышленности, то есть такой, которая производит, как говорили в СССР, т. н. продукцию группы А, средства производства. Производство средств производства – это то, с чего начиналась индустриализация в СССР. Эти отрасли не дают заметное действие сразу, ведь они выдают не то, что можно непосредственно потребить. С помощью станка строится, например, трактор, а с помощью трактора в конечном итоге появляется хлеб на нашем столе. Производство средств производства – это задел на будущее. И как развитие тяжёлой промышленности не даёт непосредственного эффекта, так и её потеря не очень заметна сразу, но имеет далеко идущие последствия.

Предприятиям, производящим товары народного потребления (ТНП), повезло немного больше. ТНП это не только одежда и хозяйственно-бытовая утварь, но и продукты питания. А кушать, как вы понимаете, хочется всегда. Впрочем, порядка половины продуктов питания россиян сегодня импортные. Что до непродовольственных товаров народного потребления, доля эта гораздо выше. Текстильную промышленность в России, например, постигла та же судьба, что станкостроительную.

Но каким отраслям повезло больше всего?

Наверное, в первую очередь добывающей промышленности. У добыв. промышленности нет потребности в сырье (комплектующих) – сырая нефть уже тут. Месторождения уже разработаны, нефтепроводы уже построены. Остаётся просто выкачивать ресурсы и получать много-много денег. На них можно купить за рубежом и станки, и ТНП. Предприятия добывающей промышленности оказались наиболее лакомыми кусочками для эффективных собственников.

Таким образом, экономика России стала интегрированной в мировую экономику. Объём внешней торговли России середины 2010-х годов превышает объём внешней торговли СССР середины 1980-х более, чем на порядок.

Интеграция российской экономики в мировую экономику означает, что экономика России стала специализированной. Ведь если происходит торговля, то продаётся одно, а покупается другое, не то же самое. Специализация видна из товарной структуры экспорта и импорта: в структуре экспорта России преобладает продукция добывающей отрасли и её доля увеличивается, достигнув к 2014 году 70,5 процентов.

График №3

В структуре импорта первое место занимает продукция машиностроения и её доля тоже увеличивается. Второе место занимают продовольственные товары и сельскохозяйственное сырьё.

График №4

Таким образом мы видим дальнейшую интеграцию экономику России в мировую экономику в качестве поставщика сырья. Происходит это под громкие речи политиков об импортозамещении, инновациях и уходе от сырьевой зависимости.

Рассмотрим политэкономические следствия специализации российской экономики.

Россия экспортирует преимущественно продукты добывающей промышленности, а импортирует продукцию машиностроения. Как мы знаем из 6-й беседы, первая характеризуется низким, а вторая – высоким органическим строением капитала. Поэтому происходит перекачка стоимости из России. Это, напоминаю материал 6-й беседы, происходит без всякого внеэкономического принуждения, даже при совершенно свободной торговле и конкуренции, когда равны нормы прибыли, а норма прибавочной стоимости, то есть степень эксплуатации формально в России, как стране с низким органическим строением капитала, должна быть меньше. Переток стоимости (или вывод капитала) из России ещё больше усиливает неравенство стран по капиталу, но страдают от этого не капиталисты. Отечественных капиталистов это ни сколько не смущает. Если торговля свободная, они получают со своих капиталов в добывающей промышленности такую же норму прибыли, как их иностранные коллеги в высокотехнологичных отраслях. То, что на единицу капитала затрачивается разное количество труда, капиталистов не волнует, да если бы и волновало – от этого трудящимся не легче – это никак не сказалось бы на объективном капиталистическом законе превращения стоимости в цену производства (о котором мы тоже говорили в 6-й беседе).

Более того, зависимость страны от мировой капиталистической системы означает для капиталистов гарантию сохранности капиталистических отношений, является «средством от коммунистической опасности». Поэтому для них глупо было бы расстраиваться по поводу уничтожения уникальных предприятий точного машиностроения.

Если господа капиталисты накапливают капиталы, которым тесно в добывающей промышленности, всегда можно открыть банк или вложится в иностранные ценные бумаги.

Как правильно заметил господин Ходорковский:

«Бизнес всегда космополитичен – деньги не имеют отечества. Он располагается там, где выгодно, инвестирует ресурсы только туда, где прибыль максимальна. И для многих… предпринимателей, сделавших состояние в 90-е годы, Россия не родная страна, а всего лишь территория свободной охоты».

Вложить капитал в создание у себя на родине с нуля капиталоёмких высокотехнологичных отраслей, которые есть у конкурентов, повторюсь, было бы безумством, означало бы не выдержать конкуренции… Это закон капитализма, который нельзя отменить волевым актом, не "отменив" капитализм.

А что с занятостью населения по отраслям? Ведь далеко не все россияне трудятся в добывающей промышленности и производстве продуктов питания. Прогуляйтесь по улицам своего города. Если вы и увидите завод или фабрику, вряд ли это будут процветающие предприятия. Зато наверняка вы увидите многочисленные офисы от полуподвальных конторок до роскошных бизнес-центров, гордо возвышающихся над окружающим пейзажем…

Офисный клерк в белоснежной рубашке, скромная уборщица в том же офисе и мужественные рабочие-монтажники, устанавливающие очередной рекламный стенд; умный программист, разрабатывающий программное обеспечение для банковых технологий, суровый сотрудник охранной фирмы и очаровательная кредитный специалист в банке – они такие разные, но все они занимаются по сути одним и тем же – не производством благ, а обслуживанием капиталистической системы.

Многие рады бы заниматься чем-то более полезным, но более полезные профессии менее востребованы.

Впрочем, тенденция к раздуванию общественно бесполезного труда при нерешённых самых насущных проблемах, как мы знаем из 5-й беседы, вовсе не национальная российская особенность, а всеобщее правило для современного капитализма.

Продолжение следует…

Алексей Дмитриев