Политэкономия без ретуши – 4

http://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/971700/971700_300.jpgОбщаясь с образованными и думающими современниками – я часто ощущаю на них отпечаток страшной тяжести, которую и сам постоянно чувствую: как будто бы сверху придавило бетонной плитой.

Причина такой подавленности – на поверхности: картину мира, особенно мира человеческих отношений, СПЛЮЩИЛО, марксизм оказался несостоятельным, устаревшим, его заменили на новые теории, которые оказались ЕЩЁ БОЛЕЕ несостоятельными.

И теперь все думающие люди в смятении: то ли возвращаться к марксизму, который оказался несостоятельным, то ли выжимать до упора новые теории, которые тоже доказали уже свою полную несостоятельность?

В поисках дороги будущего люди мечутся от неудачного прошлого к ещё более неудачному настоящему, и обратно…

Нужно прочищать мозги – не лозунгами и «жареными» статейками, а на самом глубинном, фундаментальном уровне миропонимания.

Мое поколение формировалось в 80-е годы ХХ века, где учителя наши буквально «купали» нас в технологическом прогрессизме и демократизме.

Нам внушали, что злым и порочным человека делают низко-технологичные орудия труда и "гнёт тиранства". Как совершенно очевидно нам с высоты нынешнего опыта – и то и другое такой же абсурд, как трудовая теория стоимости Смита-Рикардо-Маркса.

Безусловно, это нелепость. Технические средства, прикладные науки – потому и технические, и прикладные, что усиливают собой без различия: доброту добрых, и злобу злых.

Другое дело, что прикладная дисциплина зависит от фундаментальной науки, а второстепенные части фундаментальной – от её главного ядра, и периферия знания непременно рассыпется, если лишить структуру знания исходного центра. Какая же самая фундаментальная наука у цивилизации, для которой все остальные науки – прикладные?

Я не побоюсь вам озвучить: это те вероисповедные догмы и связующие элементы (religio – переводится как «связываю», «соединяю»), которые породили процесс связного мышления, некие универсалии со свойствами "отстранённой вечности", сверх раздумий только о себе и личном.

После они дали фундаментальную физику, химию, как прикладные способы решения поставленных ими перед человеком задач, а от тех дальше начали отпочковываться всё более и более узкие, специальные, прикладные, технические отрасли знания…

Таким образом, человек, не разделяющий базовых ценностей нашей цивилизации, не сможет эффективно воспроизводить её технический инвентарь. Но пользоваться этим инвентарём он может, и чаще всего использует его во зло.

На любом уровне развития производительных сил может восторжествовать в психике людей самое примитивное и первобытное зло, что наша эпоха «блестяще» и доказала.

Маркс полагал, что человеческая хищность, алчность, и другие низменные чувства толкают угнетателей производить побольше продукта, для этого угнетатели совершенствуют технику, а техника совершенствует мозги угнетённых (если в двух словах говорить).

То есть развитие, например, буржуазного общества выводилось из низменной жадности капиталистов, которая, якобы, «независимо от их воли и желания», в процессе расширенного воспроизводства порождает и технический прогресс, и прогресс образования рабочих.

Это, мягко говоря, не так. Прогресс – такой, каким мы его знаем, от сохи до звёздного крыла – порождён энтузиастами высших устремлений и романтиками благородного духа.

Низменная алчность капиталиста ведёт вовсе не к расширенному вопроизводству (не нужно приписывать низменному человеку стремления обслужить как можно больше неплатежеспособной голытьбы), а напротив – к геноцидному сжатию производства.

Двигатель цивилизации – верующие в высокие идеалы люди, которым свойственны чувство долга, ответственность перед историей и самопожертвование. Расчетливые циники могут быть могильщиками цивилизации, но никак не её двигателем.

То, что пожираешь – двигается не «вперёд» и не «вверх», а к тебе в желудок, и перерабатывается там известно во что. Это и к цивилизации, «потребителями» которой выступают циники и эгоисты, в полной мере относится.

Может ли прекрасное техническое образование помочь переделать злодея в благодетеля? Нет: чем лучше техническое образование злодея, тем больше оно поможет ему именно в качестве злодея, для его злодейств. Утверждая обратное – марксизм утверждает нелепость[1].

Нужно чётко проводить грань между просвещением и растлением, а не сливать их, на манер Дидро, в единый безликий "энциклопедизм" – в котором всякое знание всякому носителю во благо…

Марксизм подменял борьбу за добро каким-то технологическим фатализмом, при котором до определённой секунды бороться за лучшую жизнь «ещё рано», а после этой секунды – «уже и не нужно, само всё созрело»[2]. Нет, конечно! Ничего не "созреет" – если люди не захотят, чтобы что-то "зрело"…

***

Точно так же мертвы с точки зрения добродетели и формальные политические системы. Не только марксизм, но и вообще всё освободительное движение XIX века вбило себе (и нам) в голову, что человека портит «гнёт монархии», особенно абсолютной, и облагораживает статус «свободного гражданина демократической республики».

Поэтому борьба со злом и борьба за демократическую республику наивно уравнивались. Но если пристальнее присмотреться человеку, умеющему самостоятельно анализировать факты, то мы увидим вполне очевидный закон истории:

«Республиканизм добру не научает».

Я не хочу сказать, что он зло в чистом виде, он всего лишь форма, в которую облекается добро или зло.

Изучая историю, я обнаружил, что «свободные граждане демократических республик» отнюдь не автоматически тяготеют к добродетели, а скорее, наоборот.

Свободный гражданин демократической республики чаще всего очень жестокий и агрессивный человек. Почему?

Под «игом тиранства» существует многократно проклятое либералами «иждивенческое настроение», согласно которому тиран выдаст тебе паёк, и накажет тех, кто у тебя его попытается отобрать, и накажет тебя, если вздумаешь взять больше положенного.

Это приучает людей (под «игом тиранства») жить в мире если не с тираном и его карательными органами, то, по крайней мере, между собой. В самом деле, если я не могу взять твоего, а ты – моего, то зачем нам ссорится?

Совершенно иная матрица поведения у свободного члена демократического общества. Находясь в борьбе за материальные блага со всеми представителями рода человеческого (и даже нечеловеческого – вспомним библейских льва, медведя, таскающих овец у чабана) – он вынужден быть зубастым и агрессивным, самолично давать отпор – потому что больше некому этого делать за него. Патернализм монархических обществ в демократической среде исключен!

Эта ежедневная практика отстаивания и покушения в постоянном конкурентном режиме делает детей демократии по натуре очень злобными, хищными, а так же циничными и холодными, равнодушными к чужой беде.

Идеал рыночного человека – это существо, которое к страданиям своих ближних относится так же равнодушно, как рыбак – к страданию рыбы на крючке, охотник – к страданию утки от выстрела дробью, мясник – к страданию бычка на скотобойне.

Приведу пример. Стараниями либералов мы много шокированы зверствами царя Ивана Грозного. Но это не более, чем идеологическая диверсия, потому что события грозного царствования вырваны из контекста и лишены историзма. Да, они шокируют человека сегодня, но современников они нисколько не шокировали.

Если принять Ивана Грозного за некий эталон тиранства, единоличной власти – и сравнить его (не скрою, омерзительные) поступки с поступками самых демократических и правовых держав его времени, мы не увидим никакой разницы в подходах и методах к мучительству.

Но если для Ивана погром Новгорода был связан с какими-то его чокнутыми представлениями об измене, возмездии, территориальной целостности – то для запорожцев разгром Трапезунда – всего лишь обед и ужин разбойников. Иван-то какую то (пусть и сумасшедшую) концептуальность в свой погром вкладывал, какие-то свои, пусть свихнутые, но представления о будущем…

Демократы, его современники – вообще понятия о будущем времени не имели. Зверствовали – уравняв людей с рыбами, и, по сути, питаясь человечиной, как рыбак – ухой.

Поэтому для современников Иван не был чем-то удивительным, из ряда вон выходящим. И кандидатура сына Ивана Грозного дважды (в 1573-74 и 1587 гг.) выдвигалась на престол самого демократического из тогдашних государств Европы, Речи Посполитой, причем с большим успехом: русский претендент набрал голосов больше всех, и только интригами магнатов был отодвинут от объединения России и Польши.

Такого, конечно, не могло бы быть, если бы свободная и гражданственная Речь Посполитая была поражена зверствами царской династии в Москве. Но в том-то и дело, что демократическая Польша нисколько и ничему не удивлялась в массовых московских казнях, ибо и сама в такого рода заплечных делах ничуть не отставала…

Анализируя массив истории далее, я пришёл к выводу, что марксистский (и вообще демократический) тезис о необходимости республиканизма для прогресса и добродетели – не соответствует действительности.

Успехи добродетели в обществе – это успехи монотеистической религиозной пропаганды, а провалы добродетели – это провалы той же самой пропаганды. Вопрос в том – убедили ли проповедники массу отдать "шкуру за вечность" – или же не убедили. Не убедили- значит, жди резни.

К формальному устройству общества (монархия, республика, наследная власть или выборы) добродетель граждан никакого отношения не имеет.

Нужно только понять, что борются в реальном мире не какие-то «классы», а каждый – со всеми.

Как устроена жизнь? Имейте мужество, распахните глаза, выйдите из дурмана миражей. Вот ваш город, улица, по которой вы ходите, ваш заработок и ваш магазин, где вы отовариваетесь… Как они НА САМОМ ДЕЛЕ устроены? А вот как – следите за логикой:

Чтобы сохранить себя, просто жизнь сохранить в такой обстановке – нужно быть очень зубастым и агрессивным!

Даже за самые элементарные блага идёт борьба постоянная, многоуровневая, асимметричная, и в ней знай не зевай… А эффективной обороны без нападения не бывает! Кто научился отбиваться – вместе с тем научился и нападать!

И вот уже горнило парламентской демократии, со всей её демагогией – порождает колонизаторов в пробковых шлемах, марширующих по всем континентам с петлёй и плахой, фашистских молодчиков, марширующих по всем столицам Европы…

Оттого я и полагаю, что Маркс жестоко просчитался, полагая республиканизм и парламентскую говорильню обязательной ступенью к заветному социализму.

На мой взгляд, для появления «апостольской общины» добродетельных людей, для ГОРИЗОНТАЛЬНОГО РАВЕНСТВА И ВЗАИМНОГО ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬСТВА – нужна и неизбежна стадия абсолютной монархии.

Это более грубая и примитивная стадия равенства – ВЕРТИКАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО. Оно учит подданных равенству перед царём. Не научившись сперва такому равенству – люди не могут перешагнуть сразу в стадию высшего, гуманного равенства – ГОРИЗОНТАЛЬНОГО.

А буржуазный демократизм, парламентская клоунада, выборное шоу – вершина мечтаний для Маркса и Ленина – мне, с высоты пережитого человечеством в ХХ веке опыта, кажется не стадией, а тупиком истории, бесперспективной её ветвью.

Оттуда путь лежит не к социализму апостольско-общинного типа, а к фашизму и в Освенцим.

Демократия «избавляет» от иждивенческих настроений, ждущих норм и подачек сверху, извне, учит самому драться за место под солнцем.

В итоге выковывает стальных крыс – жестоких, безжалостных, лицемерных, циничных, эгоистичных. Они ни на кого, кроме себя не рассчитывают – но и никому, кроме себя, не помогают. В итоге такая стальная крыса становится или "одиноким волком" – грызёт всех вокруг себя(рыночный либерализм). Или же сбивается в стаю себе подобных волков – чтобы коллективно напасть на "третьих лиц" (фашизм).

Одно другому не противоречит: коллективизм второго случая обманчив, это не коллективизм, а коллективный эгоизм, порождённый расчётом, что коллективно грабить доходнее, чем поодиночке.

***

Скажут: ну, может быть, такой человек цивилизации и нужен? А вы выращиваете плакс и неврастеников, неспособных и курицы обезглавить!

Это, конечно, не так. Замкнувшийся в кокон личных сиюминутных интересов, живущий по принципу «после нас хоть потоп» эгоист – сильнее культурного человека только в поединке. Если же армия на армию – то победят, ясное дело, культурные люди.

Те, что противопоставят беспринципности – принципиальность, разобщённости – преемственность, мечущейся в поисках поживы прагматике (приспособленчеству) – независимую от погоды последовательность действий, «упёртость» в осуществлении задуманного.

Ну и ещё, конечно, крепкую взыскательную память – противопоставят беспамятливости прагматиков.

Инфинный (по нашей терминологии) человек живёт в трёх состояниях времени: прошлом, настоящем и будущем. Прошедшее живёт с ним так, как будто бы и не прошло, а грядущее так, как будто бы уже наступило.

Прагматик имеет только одно измерение времени: настоящее время. Прошлое для него важно лишь постольку, поскольку оттуда что-то можно извлечь для текущей выгоды (оттого прагматики и циники крутят прошлым, как собака хвостом). А будущее неактуально, потому что его вообще пока не существует. Само по себе прошлое прагматику совершенно неинтересно (воевали наши деды или не воевали – главное, что сегодня можно за это хапнуть). Разговоры же о будущем (особенно отдалённом) прагматик воспринимает как бред.

Такой человек совершенно бесполезен для цивилизации, которая сама по себе – деятельность, преодолевающая смертность своих носителей и случайность текущих обстоятельств. Ведь в основе цивилизации лежит ПЕРЕДАЧА знаний и ценностей грядущим поколениям, для прагматика не вообще не существующим.

Культуру прагматик воспринимает как выбрасывание благ в пустоту – потому что культура ориентирована на времена, в которых нас уже не будет. Даже пирамида фараона – будучи гробницей – начинала функционировать ПОСЛЕ смерти её заказчика и основателя. Что говорить о более тонких материях?

Именно в сфере культуры и духовности максимально проявляется КОЛЛЕКТИВИЗМ человеческой перспективы, великое стремление частного ко всеобщему и смертного к вечному, от личного – к общественному (социализму, то есть).

Давно и не нами сказано, что нельзя одновременно служить Богу и маммоне[3]…

Противополагая служение Богу служению маммоне (личной выгоде, мошне, удаче) – религия уже предопределила разделение социализма и капитализма. Это случилось не на «определённом витке развития производительных сил», а сразу, в первый же момент становления человечества.

Об этапах становления человеческой цивилизации (политэкономическом их аспекте) мы поговорим в следующей статье нашего цикла…

(Продолжение следует)

[1] У Маркса много аналогичных цитат, приведу лишь одну: «…сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества».

[2] К.Маркс: «Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления… В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации».

[3] (Новый Завет, Евангелие от Матфея, гл. 6, ст. 24): «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне».

[4] Склонность думать о бесконечном и вечном, желание постичь их тайну и желание служить вечным ценностям, а не сиюминутным личным интересам.

А. Леонидов

***

Источник.