Преодолеть европоцентризм

Очередная интереснейшая статья комментатора ресурса nstаrikov.ru Евгения Чернышева.

Наше сознание глубоко поражено европоцентризмом. Это такая мировоззренческая модель, которая рассматривает западноевропейскую цивилизацию как универсальную и единственно приемлемую для всего человечества. Не преодолев в себе европоцентризм, не вылечившись от этого тяжкого недуга, мы не можем рассчитывать на полноценное возрождение Русской евразийской цивилизации, ибо возрождение всегда начинается с духа, c духовной стороны. В этой статье я попытаюсь вскрыть корни европоцентризма в нашем сознании – то есть откуда он произрастает и все время черпает себе сторонников. Для этого же нужно глубоко осмыслить сущность западноевропейской культуры.

Что лежит в ее основе? По Шпенглеру, в основе любой культуры лежит душа как некая идея, подлежащая осуществлению. За основу европейской культуры Шпенглер принимает, на мой взгляд, поразительную по точности и символизму метафору — фаустовскую душу. Она стремится преодолеть все препятствия, устремиться к бесконечности, к своей цели – постичь законы мироздания, подчинить их себе деянием, составляющим весь смысл западноевропейской жизни, и установить свое господство над природой и людьми. Великий Гёте вкладывает это в уста Фауста, обращающегося к явившемуся Духу:

«Ты целый мир обширный обнимаешь:
О деятельный дух, как близок я тебе!»

На что Дух ему отвечает:

«Ты близок лишь тому, кого ты постигаешь, —
Не мне».

В словах Духа – глубоко прочувствованная Гёте трагическая судьба западного человека, совершающего сделку с Мефистофелем, не могущую ее не совершить в силу глубинной предопределенности западного мирочувствования.

Шпенглер также пишет: «Западноевропейские естественные науки занимают совершенно особое место, характерное только для этой культуры. Они с самого начала служили не теологии, а воли к власти посредством техники… Необходимо осмыслить тот поразительный факт, что желание немедленно использовать в практическом плане любое знание не присуще ни одному человеку, кроме фаустовского».

Известный всем пример – порох, изобретенный китайцами задолго до европейцев и использованный ими для фейерверков. Как только он попал в руки европейцев, то сразу был употреблен для уничтожения себе подобных. Таким образом, техника и стремление к техническому порабощению природы являются неотъемлемой чертой и атрибутом европейской культуры – тем зерном, из которого она проросла. На этом же основании в XVII веке в Европе возникает идея прогресса, когда поздняя европейская культура, ощущающая дыхание наступившей осени от обильных плодов, изобретение и совершенствование технологий из исторического факта превращает в ценность. Повторюсь: именно превращает в ценность! Не путать с отрицанием техники вообще. Как известно, все культуры используют орудия труда, но именно на Западе технический прогресс становится новой религией.

Поскольку определение прогресса во всех энциклопедиях весьма расплывчато, дам свое определение. Прогресс – это западноевропейская мировоззренческая модель, согласно которой изобретение и использование все более сложных технических средств, считается частным случаем общей закономерности в природе (восхождение от «низшего» к «высшему») и на этом основании переносится в качестве объясняющего начала на все остальное. Прогресс считается одновременно формой и целью, смыслом существования человечества.

Теперь я подхожу к самому главному. Принципиально важно то, что идея прогресса возникла именно в Европе. Все традиционные общества всегда рассматривали циклическое время. Европейская культура, выражающая фаустовское стремление к бесконечности, впервые лишила время цикличности и ввела линейное время («бесконечный прогресс»). Поскольку же все культуры в той или иной степени, по необходимости, используют технические орудия, то опережение Западом их в «техническом прогрессе» вскружило ему голову и породило идею превосходства его над всем остальным миром. Который с того времени и до сих пор рассматривается им как «нецивилизованный», «отсталый», «дикий», подлежащий полному переустройству в соответствии с западными представлениями.

Эта парадигма называется европоцентризмом и, как блестяще показал Н.С. Трубецкой в своем труде «Европа и человечество», отражает европейский космополитизм и европейский шовинизм, которые суть одно и то же явление. Это — убежденность Запада в полном и абсолютном превосходстве над всеми другими народами.

На основании технического превосходства из европоцентризма возникает несколько видов расизма (приведу два из них):

1. Технологический расизм – признание народов, технически «отстающих» от Запада, отсталыми и неполноценными.

2. Цивилизационный расизм – признание народов, не разделяющих западных ценностей, отсталыми и неполноценными. В обоих случаях считается, что эти народы еще не пришли к западным ценностям и еще не достигли уровня западных технологий.

Слово «отстающих» я намеренно беру в кавычки, т.к. здесь уже в качестве образца подразумевается Запад и относительно него рассматриваются другие народы. Для примера относительности этого положения можно считать Запад отстающим от исламского мира в религиозности. Почему такое мнение Запад не устраивает, понятно: здесь в качестве системы отсчета принят исламский мир. Нетрудно видеть, что над всем этим довлеет признание Западом самого себя как универсального мерила для всех народов, а западных ценностей – универсальными. Агрессивность этого взгляда хорошо выражается в таких абсурдных и смехотворных понятиях, как, например: «общечеловеческие европейские ценности», «западноевропейское человечество», «европейский миропорядок». Если дать себе труд их заметить, то можно увидеть, что они окружают нас повсюду.

Рассматривая европоцентричную парадигму, мы имеем дело со своего рода аксиоматикой, где основная аксиома – существование одной-единственной цивилизации (которую представляет Запад), существование единственной системы ценностей (западных) и универсальность того пути развития, по которому идет Запад. Исходя из этого, другие народы, отстающие, по мнению Запада, от него самого, воспринимаются им как «неевропейское недочеловечество» (А.Г. Дугин). Запад признает другие народы лишь настолько, насколько они похожи на него. Отсюда – идея неполноценности тех народов, которые еще не пришли к «европейским ценностям». Нетрудно видеть, что и здесь европоцентризм молчаливо подразумевается как нечто универсальное. Этот взгляд пронизывает всю европейскую науку, начиная со времени ее возникновения, а именно: модель восхождения от «низших» форм к «высшим», где высшими считаются западные формы.

Вспомним, что под лозунгом прогресса и «приобщения к цивилизации» происходило уничтожение Западом коренных народов всех континентов. Как считает сам Запад, ради их же блага. Таким образом, европоцентризм предлагает всем нам жить в системе отсчета, жестко привязанной к Западу. Очень важно это понять до конца. Средством же этой привязки к Западу является техноцентризм, т.е. представление о мире как о сложной технической системе, в которой техника и технологии стоят на первом месте.

Именно поэтому современная западная цивилизация позиционирует «продвинутость» своей культуры, прежде всего с помощью технологии, как бы демонстрируя ее «прогрессивность». Технологии превращается в аргумент культурного диктата. Подменяя понятия, Запад посредством современных технологий объявляет «европейские ценности» универсальными и единственно правильными, а те, которые им не соответствуют, — неправильными или, в лучшем случае, отстающими от «мирового прогресса». Технические новинки и изобретения являются тем ключиком к сердцу человека, который открывает в его сознании дверь европоцентризму. Но, открыв эту дверь, закрыть ее уже очень сложно.

Понимая, однако, чуждость своих ценностей для других культур, Запад вынужден мимикрировать под универсальность, придумывая «политкорректные» слова-оборотни для разрушения традиционных культур изнутри (мужеложство названо «нетрадиционной ориентацией», разврат — «свободными отношениями», убийство еще не рожденного ребенка – «абортом», аморфность и безразличие — «толерантностью» и т.д.).

Европоцентризм, если внимательно присмотреться, играет огромную роль в разрушении нашей идентичности. Собственно говоря, сегодня он используется Европой во многом как наступательное оружие. Например, «правозащитники» взывают к Европе о помощи порвать с «тоталитарным прошлым». Термин этот столь же агрессивный, сколь и аморфный. Его можно применить к любой стране, но к нам он применяется с ясной целью – внушить народу комплекс неполноценности перед Западом, заставить поверить, что нам нечем гордиться, что вся наша история порочна и не имеет права на существование из-за своей «отсталости». И здесь технологический аргумент как туз в рукаве, который всегда достают в нужный момент. Нам как бы говорят: посмотрите, какие у них айфоны, у вас таких нет, значит, вам нужно на Запад.

Особенно распространено обвинение русского народа в «азиатчине» (не только россиян, но и украинцев, верных общерусским корням). Это слово очень наглядно демонстрирует европоцентричную ориентацию: все, что не Европа, — ужасно. Нам как бы говорят: вы же не хотите быть «азиатскими варварами» — тогда идите в Европу. (Хотя сегодня скорее Европа вполне заслуживает применения термина «европейщина», учитывая тот разврат и разложение, которые царят в «цивилизованных странах».)

То, что европейские ценности навязываются именно против России (конечно, не только, но я в данном случае говорю о нас), красноречиво и очень наглядно демонстрирует факт разделения Европой граждан Украины на «прогрессивных» (т.е. европейски ориентированных) и «отсталых» (верных нашей общерусской идентичности и русскому единству). Первые объявляются западом как борцы за «свободу и демократию», вторые – как пособники «российских имперских амбиций».

Нас заставляют смотреть на себя чужими глазами – глазами европейцев, считающих всех, кроме себя, варварами. Неудивительно, что наша по-европейски образованная интеллигенция всегда ненавидела народ. Носителями же агрессивно прозападной ориентации являются либералы. Ф.М. Достоевский сказал о них очень точно: «Одна из характернейших черт русского либерализма – это страшное презрение к народу».

Недаром товарищ Сталин прямо предупреждал: «Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей… у них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Это традиция отсталая, она идет от Петра». Именно поэтому на Сталина и направлена вся ложь либеральной пропаганды, ибо наш великий руководитель прекрасно понимал, с кем и с чем имеет дело.

Что нам предлагают сегодня? Стремление к «европейскому уровню» во всем. Я обращаю внимание на этот поразительный факт, который никем не осмысляется: нас призывают не к высокому уровню продукции или хорошему образованию, а к европейскому. В этом принципиальная разница: официальной идеологией становится подражательство Европе.

Самое опасное, что европоцентризм воспитывает плебейскую психологию: прозападно ориентированные индивиды, впитав в себя эту идеологию, не знают ни истории, ни культуры своего народа, но, не зная ничего этого, презирают его в полной убежденности в своей «прогрессивности» и «цивилизованности», заискивая перед Западом и обнажая свою холуйскую сущность. Я называю это еврохолуйством. Вот это – конечный результат преклонения перед Европой, пресловутыми «европейскими технологиями» и их «уровнем жизни».

Из всего изложенного, конечно, вовсе не следует, что мы должны забыть о техническом развитии. Напротив, в промышленности мы как никогда нуждаемся технологическом рывке. Но только нужно помнить, что поклонение чужому этот вопрос не только не решает, а усугубляет. Нам необходимо осознать локальность европейской цивилизации, ее чуждость нам, перебороть поклонение Западу в образе его технологий путем отделения этих самых технологий от «упакованного» в них европоцентрического посыла. Сказать решительное нет терпящим крах «европейским ценностям», отмирающим вместе со своими носителями, и обратиться к своим корням и истокам. Только в своей культуре, а не чужой, можно обрести опору и веру. Без этого все лозунги о нашем возрождении остаются пустыми словами. Ибо чтобы возродить страну, нужно возродить достоинство. При этом пользоваться чужими технологиями можно и нужно, но ни в коем случае не допускать технологии (а это просто инструменты) в разряд идей. Ибо европоцентризм, основанный на технологическом превосходстве Запада, в корне является расистской идеей. Поэтому он должен быть осознан и отброшен в сторону. Это первое условие духовного освобождения от западного диктата и становления на путь действительного возрождения.

В заключение приведу слова величайшего из поэтов, который остро переживал в себе всходы того, что сегодня называется «евроинтеграцией» и «приобщением к цивилизации». Слово А.С. Пушкину: «Европа в отношении России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна. Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной бешеной клеветою… С изумлением увидели мы демократию в ее отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую — подавлено неумолимым эгоизмом и страстию к довольству».

Как назидание звучат его слова: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие. Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя. Как литератора — меня раздражают, как человек с предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал».

Евгений Чернышев (Донецк)
Союз граждан Украины

P.S. Другие материалы Евгения Чернышева:

Яд «европейского выбора» для молодежи
Кто мы? (наша идентичность)
Украина-Англия: так кто играл дома?
Что такое Европа и почему она чужда нам
Вымирание Европы
Печальные демографические итоги «евроинтеграции» Украины
Цена «Евроинтеграции» Украины на примере одного донецкого вуза
Сталин и наше бессознательное
Русское пробуждение
Ложь и клевета «Эха Москвы»
Есть ли у нас выбор? (к 358-летию воссоединения Единого народа)