Я, мне, меня, со мной, у меня, моё

Мои хорошие знакомые однажды провели эксперимент. Они договорились в течение дня следить за собой и не произносить местоимение "я". Не "якать", то есть. Вместо "я знаю" нужно было просто говорить "знаю" или "мне это знакомо".
Нужно было сломать привычную речевую стилистику и постоянно следить за собой, не выпуская из-за зубов последнюю букву русского алфавита. К исходу дня все согласились с тем, что это очень тяжело, и что все участники эксперимента многократно нарушили запрет, невольно и по инерции то и дело "якая".

Это очень важный опыт. Нужно опознать в себе падшее и эгоистичное существо, которое пытается поставить себя в центр Вселенной, и оттого постоянно "якает", словно оно самое главное в мире.

Я, мне, меня, со мной, у меня, моё. "Моё" – в особенности.
Любимая лексика, костяк речевой активности, сладкая музыка смертного человечества.

А теперь – внимание! Что называется, оцените разницу!
Очевидец евангельских событий, да не рядовой, а любимый Господом, Иоанн Богослов, постоянно говорит о себе в третьем лице.
Тот ученик, которого любил Иисус (Ин. 20:2), – говорит он о себе. "Тот ученик бежал скорее Петра", "тогда вошел и другой ученик, и видел, и веровал".
Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его (Ин. 21:24).

То есть зритель неизреченных откровений обыкновенно говорит о себе, словно глядя на себя со стороны.
Это не исключает обычной речи, и в Апокалипсисе он прямо говорит: Я, Иоанн, брат ваш, и соучастник в скорби, и в царствовании, и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос (Откр. 1:9)
Однако что касается страданий Спасителя и событий, связанных с Воскресением, то там Иоанн находится в некоем изумлении и отказывается говорить о себе привычным языком.

Апостол Павел сильно отличается от Иоанна и по условиям призвания на служение, и по характеру проповеди.
Однако и Павел умеет говорить о себе в третьем лице. Смиряя коринфян, по необходимости говоря о видениях и откровениях, Павел говорит о себе тоже, словно о ком-то другом.
"Знаю человека во Христе, – говорит он, – который тому назад четырнадцать лет… был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которые человеку нельзя пересказать" (2 Кор. 12:2-4) Без сомнения, этот человек – сам апостол Павел.
Тем не менее, он не говорит "я был в раю. Я видел ангелов. Я знаю то, чего никто не знает", а говорит: Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими (2 Кор. 12:5)

Ух, мы бы всласть "поякали", если бы были на его месте. Но, видно, оттого нам и не дается ничто сверхъестественное, что нет в душах наших достаточной степени отстраненности от себя самих, которая называется простотой и скромностью.
Это еще не смирение, но необходимое условие последнего.
Нет простоты, значит, нет глубины. А нет глубины, значит все, что не нальешь в душу, тут же ее переполняет и наружу льется.
Льется через болтовню, через похвальбу или осуждение, которые друг другу тождественны, как сиамские, телами сросшиеся близнецы.

Мы вправе думать, что привычно "якаем" потому, что не имеем подлинного благодатного опыта.
А самого опыта не имеем потому, что "якаем", потому что на себе зациклены.
Только мелкий, как наперсток, человек, постоянно трезвонит о себе, любит себя, хочет смотреть на себя, окружаясь фотографиями.
Он не заглядывал "за шторку", не видел бездн, ничего не слышал ушами сердца.
Здесь причина его пустоты и шумности. Не секрет, что именно такой тип человека сознательно плодит общество потребления.
Если посвятить этого господина в тайны, то он не скажет, что "знает кого-то, кому было открыто нечто". Он ляпнет, как в лужу: "Я видел.
Мне открыто. Я знаю". Ну как такому тайны доверять?

Какой же вывод сделаем, братья? Видимо, тот, что весь шум мира поднимается людьми, ничего толком не видевшими и ничего не понявшими.
И предметы мирского шума так же пусты, как сами распространители шума. И если мы сами шумим, то это верный и неутешительный диагноз.

Протоиерей Андрей Ткачёв

Комментарий редакции

Основные тезисы статьи:

1. Эксперимент знакомых автора показал, что очень трудно избегать использования местоимения "я" в речи.

2. Частое использование "я" и связанных с ним форм ("мне", "меня", "моё") отражает эгоцентричность человека.

3. Евангелист Иоанн часто говорил о себе в третьем лице, особенно описывая важные события.

4. Апостол Павел также использовал третье лицо, говоря о своих духовных опытах.

5. Отсутствие "якания" связывается с духовной глубиной и скромностью.

6. Постоянное "якание" может указывать на отсутствие подлинного духовного опыта.

7. Общество потребления поощряет эгоцентричный тип личности.

Вывод:

Чрезмерное использование "я" в речи может быть признаком духовной пустоты и отсутствия глубокого жизненного опыта. Люди, создающие "шум" в мире, часто являются теми, кто не имеет истинного понимания и глубины. Если человек сам склонен к такому "шуму", это может быть поводом для самоанализа и переосмысления своего поведения и мировоззрения.

Дополнительный вывод:

Рассматривая проблему "якания" через призму духовного развития человека, можно прийти к философскому пониманию этого явления. Частое использование "я" в речи может быть индикатором не только личностных особенностей, но и этапа духовного пути человека.

На начальном, чувственном уровне, человек естественным образом сосредоточен на себе и своих переживаниях. Например, подросток может сказать: "Я чувствую, что никто меня не понимает" или "Мне кажется, весь мир против меня". Такие высказывания отражают эгоцентричное восприятие мира.

По мере интеллектуального роста фокус внимания смещается на более абстрактные концепции и идеи. Ученый может сказать: "Теория относительности Эйнштейна изменила наше понимание пространства и времени" вместо "Я думаю, что теория относительности важна". Здесь личность отходит на второй план, уступая место идеям и концепциям.

Достижение духовного уровня знаменуется существенным изменением мировосприятия. Духовный учитель может выразиться так: "Любовь и сострадание – основа гармоничной жизни" или "В молитве открывается истинная природа бытия". Здесь мы видим, как личное "я" уступает место универсальным истинам и духовным ценностям.

Таким образом, стремление уменьшить "якание" может рассматриваться как часть более глобального процесса духовного роста и расширения сознания. Это подчеркивает важность осознанного отношения к речи как отражению внутреннего состояния человека. Практика внимательного отношения к своей речи, подобная эксперименту, описанному в статье, может стать инструментом самопознания и духовного развития.