Чёрные полковники

Бограда 107, дом под Питер, новодел, на месте проходной Комбайнового завода, и запах там ещё остался, запах завода, он напоминает запах Питерского метро. Страдальцы совка, подневольные люди много лет там работали, и земля пропиталась маслом труда. Однако были в нашем городе люди свободные от любых в принципе обязанностей, кроме алкогольной зависимости. Речь пойдет о группе Черные полковники.
Кроме трудовой повинности в совке была и воинская, т.е. мужчин не сильно женатых, не особо важных на производстве сдавали в аренду в СА на сборы. Солдат таких называли партизанами, а нас лейтенантов ни разу не военных, не знаю, как называли. Месяца два три в палатках на солдатских харчах мы парились в Сысоевке, это под Арсеньевым. Ходили строем на плац утром, в обед на обед… Всё, вся спецподготовка сборщиков. При правильном подходе это некий овер хэнд на природе, уже не санаторий, но ещё не поход. От такого графика реальные партизаны там реально пили и буйных сажали, как обезьян в деревянные клетки из лозы. Нас м. к. с. так не наказывали, да и мы так не пили, не на что, жарко, плюс люди все с вышкой. Серега Грищенко лучший наш ходок нашёл в Арсеньеве и женщину, и работу, кто-то что-то полезное делал в части по ремонту слаботочки, я выбегал марафоны в сторону реки Уссури, но в основном народ просто спал днем в палатках, ночью гомонился в лагере. Исключение составляли полковники, они бухали беспощадно, пропадали по неделе, создавали сцены тупости, но мы их не били и офицеры не прижали. Полковниками они стали после того, как съездили на такие сборы раз по десять и чуть не майоров по выслуге получили. Деградировали, конечно, мужики, но кому тогда легко. Был среди них Сергей Никитенко, Никита, мой знакомый, жертва свободы совка. Познакомились мы на калымах, вначале по строительству ноль четыре на дачах потом кровельщиками на Комбайновом. Нужно признать, что работником (изначально) Сергей был отменным, работал лихо, с огоньком, мог и на калыме закалымить мимо, огурцы своровать, свалить во время. На кровле аналогично, они с другим алкоголиком Мишкой летали по крышам, как ангелы или черти. Буквально, был случай, надо деньги получать, а Сергей в глухом запое, абсолютной прострации, при этом он физически не болел. Мы с Мишкой берем Сергея под руки и ведем к остановке… Я всегда старался научиться левитации, а Сергей ею обладал в этом состоянии, при его проводке по дороге давления его ног на грунт не ощущалось, давление на опоры не ощущалось. Если его отпустить, то он как велосипед без водителя мог пройти и по воде, ну пока не упадёт, да упадет, не утонет. Серега всегда улыбался, но, наработав полковника, характер испортил, и я с ним в чине не общался, лёгкость он тоже потерял.
С Мишкой у нас была прикольная вахта. Мишка появился как чёрт из табакерки и сказал - срочно калым. Мы приехали, кое-как затопили печь, растопили катушку гудрона и катали вдвоём кровлю, пока гудрон не кончился, но был уже вечер, рядом бригада свалила, а их печь ещё была горячей. Катали кровлю гудроном соседей, пока печь не остыла, 30 часов работы без перекура, я тогда тоже, видимо, дан кровли имел. Деньги получали 30 дней, но это среднюю мес. зарплату за 30 часов ударной. Эти калымы с будущими полковниками весьма разнообразили серость нашего бытия.

Комментарий редакции

Основные тезисы статьи:

1. Статья описывает дом на Бограда 107 в Владивостоке, построенный на месте бывшего Комбайнового завода.

2. Автор вспоминает о военных сборах для гражданских лиц в советское время, проходивших в Сысоевке под Арсеньевым.

3. Описывается группа "Черные полковники" - люди, многократно проходившие такие сборы и деградировавшие из-за алкоголизма.

4. Автор рассказывает о своем знакомом Сергее Никитенко (Никите), который был хорошим работником, но стал жертвой алкоголизма.

5. Приводятся воспоминания о работе на калымах, в частности о кровельных работах с Сергеем и другим алкоголиком Мишкой.

6. Описывается случай 30-часовой непрерывной работы на крыше с Мишкой.

Вывод:
Статья представляет собой личные воспоминания автора о жизни и работе в советское время. Она затрагивает темы труда, военных сборов и проблемы алкоголизма. Автор описывает, как некоторые люди, несмотря на их изначальные способности и трудолюбие, становились жертвами алкогольной зависимости. При этом он также отмечает, что такие "калымы" и общение с этими людьми разнообразили монотонность повседневной жизни того времени. Статья дает представление о социальных проблемах и условиях труда в позднем СССР через призму личного опыта автора.

Расширенный вывод:

Данная статья - яркая иллюстрация глубокого морального и идеологического кризиса позднего советского периода. Автор, сам того не осознавая, обнажает полный упадок системы, где все - от заводских рабочих до офицеров - существуют в состоянии тотальной апатии и бессмысленности.

Военные сборы, призванные быть серьезной подготовкой резервистов, превратились в фарс - бессмысленное времяпрепровождение, где люди предоставлены сами себе. Вместо боевой подготовки - пьянство и праздность. И что показательно - автор не видит в этом ничего предосудительного, воспринимая это как должное и даже приятное разнообразие.

Отношение автора к труду вопиюще пренебрежительно. Он с презрением говорит о заводских рабочих как о "подневольных", словно не понимая, что именно их труд обеспечивает функционирование страны. При этом тех, кто уклоняется от работы и обязанностей, он романтизирует, называя "свободными".

Сам автор - типичный продукт этой прогнившей системы. Офицер, который вместо исполнения долга "выбегает марафоны" и радуется "фокусам партизан". Он не только не осуждает, но и участвует в этом всеобщем разложении, находя в нем своеобразное удовольствие.

Статья обнажает полное отсутствие идеологии, цели и смысла в жизни целого поколения. Люди существуют по инерции, механически выполняя ритуалы, значение которых давно утрачено. Автор и его окружение - не более чем винтики в бессмысленной машине, которая продолжает крутиться, хотя давно потеряла свое предназначение.

Этот текст - не просто воспоминания, а диагноз целой эпохе, когда формализм заменил идею, а поиск личной выгоды и комфорта стал главным жизненным ориентиром. Автор, сам того не понимая, рисует картину общества на грани коллапса, где даже те, кто призван защищать и руководить, погрязли в пустом времяпрепровождении и потеряли всякое представление о долге и ответственности.