Константин Кант: Дронобойцы

Фронтовой город кишел людьми. Стояла жаркая летняя пора, народ прохаживался по улицам, бойцы покупали еду в ларьке, неподалёку от центра города. В окне первого этажа торчала любопытная бабуля в белой панамке, рядом зияло пустой глазницей выгоревшее окно. Внутри рабочие отдирали от стен выгоревшие обои, шутливо переругиваясь.

Мы встроили наш броневик в колонну, между «Тигром» и «Уралом», ещё раз проверили частоты радиостанций, и покатили на полигон.

- Странно. Вроде жизнь кипит, а через несколько километров зона отчуждения и смерть. – сказал Гарсиа. Он был весьма немногословен и настроен философски.

Мы с коллегами выполняли в подразделении наших друзей две смежные задачи: проводить занятия по тактической медицине, принимать посильное участие в эвакуации раненых и сопровождению их в лечебные заведения.

Полигон представлял из себя несколько направлений, усыпанных покрышками. Самодельные навесы и линии траншей, сменяли друг друга. Развороченный взрывом импровизированный пункт выдачи БК, говорили о том, что дроны сюда долетали. Вокруг воронки лежали разорванные цинки, валялись бумажки от патронов, обломки магазинов, куча разломанной тары.

- Смотрим по ситуации! – инструктировал нас командир с патчем «мама сказала надеть», на шлеме. – Если здравый смысл позволяет, то бежим до развалин. – И он указал на остов строения справа от нас. – Там в подвал путь расчищен. Протокол что делать, если появится птичка знаете. У нас сегодня только два бойца – противодронщика, так что за небом поглядывайте! – напутствовал командир.

Накануне, когда мы были на одной из позиций, появлялся неизвестный коптер, и пришлось ныкаться по посадке, разбегаясь в разные стороны. Вроде бежишь себе, шутишь на бегу, но приятного мало. Когда видишь сгоревшую технику, уничтоженную попаданием эфпиви-дрона, уже не так смешно.

Занятия шли своим чередом. Сначала мы показали, как устроен турникет, и как им работать, потом стали говорить о безопасности, – это ключевой момент при оказании помощи на поле боя.

- Когда ваш трёхсотый в сознании, – вещал Бурят, – и в подразделении тренировались работать по протоколу «Кулак Барин» серьёзно, а не для «галочки», например, то первое, что необходимо сделать, – это установить с раненым коммуникацию. Пока «трёхсотый» не обозначил, что он ранен, не сообщил дополнительные данные, необходимо продолжать давить противника огнём и высчитывать возможности для эвакуации.

- «Ранен, работаю!» – теперь лучше не орать, – вставил Гарсиа, можно и покороче обозначить, например, «Триста, нога!» В случае, если раненый в сознании, достаточно докричаться до него, чтобы он вспомнил, что у него есть турникет, и что можно помочь себе самому.

Бывают ситуации, – продолжил я, – когда раненого невозможно вытащить, а попытка начать эвакуационные работы может привести к срыву выполнения боевой задачи. Однако, бывают и ситуации, когда раненый в состоянии сам оказать себе первую помощь, (остановить угрожающее жизни кровотечение, вколоть обезбол, и продолжить выполнять боевую задачу). Беда, если в подразделение не уделяли должного внимания тренировкам по оказанию самопомощи, особенно по наложению турникета в различных положениях.

Народ посматривал на небо.

- Только бы не эфпиви! – сказал Гарсиа.

- Умгу! – меланхолично протянул стоявший под навесом командир. – Могут.

Эвакуировать раненого целесообразно если позволяет обстановка и есть средства для эвакуации, – продолжали мы, поглядывая наверх. – В красной зоне, если расстояние позволяет, можно дотянуться до товарища, с помощью эвакуационной стропы, которая не занимает много места в подсумке, и оборудована карабином. И опять взгляд на небо.

Мы с Бурятом и Гарсией сообщили командиру, что будем сейчас работать боевыми, примкнули магазины, и заняли исходную позицию за баррикадой из покрышек. В качестве мишеней у нас было две пирамиды покрышек, на расстоянии пятьдесят метров. Я крыл с левой руки, чуть высунув левое плечо и голову слева, Бурят, с колена поливал одиночными с правого плеча, с правой стороны укрытия, Гарсиа побежал за баррикаду на три часа, (мы работали накатом в линию), чтобы соблюсти нормы безопасности. Гарсиа изобразил раненого в ногу, и я, не прекращая наваливать по покрышкам, изобразил коммуникацию.

- Триста, работаю! – кричал Гарсиа.

- Мотай, мотай, мы кроем! – перекрикивал я звук выстрелов.

- Готов! – произнёс Гарсиа. – Двигаться не могу!

- Ожидай.

- Красный! – Бурят менял магазин, я «крыл». За покрышками, на валу распускались песчаные султанчики.

- Готов! – сообщил Бурят, возобновив огонь по покрышкам. – Готовь стропу! – приказал Бурят.

Я сменил магаз на полный, (чтобы крыть без «затыков»), поставил АК на предохранитель, закинул за спину, нащупал левой рукой стропу и метнул в Гарсию, крикнув «Стропа», чтобы мой товарищ прикрыл руками лицо.

- Дрон на три часа! – сообщил боец охранения, и словно эхо, команду задублировали, – Дрон три часа! В укрытие!

Чёрт! – я пытался отцепить и сбросить стропу, которая вторым концом была пристёгнута к карабину. Время текло медленно как патока, краем глаза, периферическим зрением я не столько видел, сколько чувствовал, как Гарсиа ставится на предохранитель, оглядывается и стартует. Бурят, сохраняя спокойствие скомандовал, «Предохранитель ставь! Бегом к дому!»

Бежалось тяжеловато. Справа-спереди пылил Гарсиа, прижав автомат к себе и направив срез ствола вверх. Дистанция между нами была метров десять, мы помнили про то, что скучиваться не надо.

- Не вовремя, ох не вовремя! – бормотал я про себя.

На входе в развалины, я растянулся на битом кирпиче, потому что Бурят, бежавший следом наступил на мою стропу.

- В подвал!

На четвереньках я ввалился в подвал. Передо мной присел на оба колена Гарсиа, поправляя съехавший нашлемный наушник.

- Фффу, блин! – вырвалось у меня. Стропу я так и не смог отцепить, и пока бежал, она волочилась за мной как хвост. Теперь я сматывал её в «улитку», и укладывал в сбросник – не бросать же.

Рядом с нами стоял незнакомый парень в камуфляже «мох» и в броне такого же цвета. В руках у парня был неизвестный мне прибор. На рукоятке спереди крепился чёрный обтекаемый прямоугольник, по всей видимости, – радар. За радаром располагался монитор, на который выводились частоты.

- Ты триста? – спросил парень у Гарсии, смотря на его ногу, перекрученную турникетом, «как можно выше, и как можно туже».

- Не! – мотнул головой Гарсиа, – Занятия проводили. – и принялся снимать с себя турникет, расправлять его и укладывать в подсумок.

- А! – сказал парень и потянулся к тангенте своей радиостанции. – Никому не выходить! – Он попытался поправить съехавшую нижнюю часть своего подшлемника. Борода у парня была рыжего цвета, и скорее всего, застёгивая на подбородке фастекс своего шлема, он прищемил застёжкой кусок бороды.

- Я поправлю! – сказал Бурят, расстёгивая нашему новому соседу застёжку, выводя нижний край подшлемника на подбородок, и застёгивая фастекс уже на ткани подшлемника.

- Благодарочка! – бородатый взял свой прибор и поднялся по разваленной лестнице на первый этаж. В полутьме очень хорошо были видны бойницы. Перед одной из бойниц он замер с прибором в руке. Дронобойцев в здании оказалось двое, второго заметил Бурят, который сидел сзади нас. Он спустился ниже по лестнице, коснулся моего плеча, и показал пальцем наверх. Боец с противодронным ружьём был снаряжен также, как и мы все: (колпак, очки, плитоноска, напашник с аптекой, боевой пояс со сбросником), однако с длинным агрегатом песочного цвета, имеющим вид космического лазера, парень напоминал имперского штурмовика из «Звёздных войн».

Вполголоса парни переговаривались между собой.

Потянулись напряжённые минуты ожидания, которые казались часами. На исходе пятнадцатой минуты, обладатель космического ружья занял позицию перед здоровой прямоугольной амбразурой, прицелился через оптический прицел, установленный на рельсу Пиккатини, и зажал триггер своего космического лазера. Прошло ещё немного времени. Ожила радиостанция.

- Можете двигаться! – сообщил нам парень с радаром.

Мы связались по радио с командиром, и оперативно покинули полигон, – можно было ожидать и повторных визитов, и прилётов артиллерии.

Вечером в расположении мы встретили наших дронобойцев и разговорились.

- На передовой коптеры противника постоянно выявляют позиции для работы артиллерии. И если их не приземлять, может случиться страшная история. – начал рыжебородый. – Дроны корректируют артиллерию, сбрасывают на нас разную гадость, – тут он поморщился, – дроны работают как ретрансляторы сигнала, а вооружённые термооптикой, как ночные охотники. Когда коптеры наносили существенный урон, был период, что их пытались сбивать огнём стрелкового оружия, что результатов никаких не давало, да ещё и вело к перерасходу боекомплекта, (а иногда и к ранениям личного состава). Сейчас можно эффективно работать гладкостволом 12-го калибра, против дронов, однако есть нюансы.

Но, как говорится, от ошибок никто не застрахован, поэтому преодолели и эту историю, и подразделения стали обзаводиться своими дроноубийцами. Грубо говоря, мы находим коптер с помощью радара, подавляем его частоту, и он либо садится, потеряв связь с пультом оператора, либо принимает ложные координаты и уходит в неизвестном направлении. Первый дрон я подавили в апреле, задавил его китайским ружьём. Работал из укрытия, и пока я был одним дронобойщиком, то было тяжеловато.

Потом стали работать парой. Потом мы стали работать вот с этим вот (он показал на своего помощника, ковырявшего ложкой в котелке), и наша эффективность в разы повысилась. Два человека – это четыре глаза, четыре руки. Ну и борцы с дронами, которые работают отдельным подразделением, гораздо более эффективно решают свои задачи. В принципе, ничего сложного. Нащупали пеленг на коптер, минуту давим, потом корректируем, потом опять минуту жмём, как в методичке. Перепробовали много вариантов ружей, – товарищи подкидывают на испытания. Китайские варианты для фронта несколько слабоватые по некоторым узлам, а вот отечественные разработки очень эргономичны, и для траншей годятся. Работаем сейчас отечественными ружьями. Когда есть система, которая работает как радар и даёт пеленг на дрон, – дело существенно упрощается. Определили пеленг, дали определённый угол, в зависимости от дистанции, и давим. После работы дронобойцев «птичек» над позициями становится меньше, однако охотиться начинают за нами (тут оба охотника понимающе улыбнулись). На некоторых участках фронта защитники от беспилотников являются приоритетной целью. Как-то так.

Мы тепло распрощались с дронобойцами, подарив им по хорошему турникету. Грамотному бойцу дополнительный турникет всегда пригодится, – не себе, так товарищу. Оба переложили подарки в «пополняшки», и я понял, что с такмедом у ребят всё в порядке.

- Ну вот, сэкономили лишний час, – улыбнулся Гарсиа, – этих турникет учить укладывать и мотать не надо. Умеют.

- Умеем! – отозвался бородатый, улыбнувшись в ответ.

Стоял жаркий летний вечер. Парни забрали своё оборудование и пошли стеречь краснеющее вечернее небо.

Константин Кант

Комментарий редакции

Основные тезисы статьи:

1. Дронобойцы – это бойцы, специализирующиеся на борьбе с вражескими беспилотниками на фронте.

2. Их работа критически важна, так как вражеские дроны используются для разведки, корректировки артиллерии и атак.

3. Изначально пытались сбивать дроны стрелковым оружием, но это было неэффективно.

4. Сейчас используют специальные ружья и оборудование для подавления сигнала дронов.

5. Дронобойцы работают парами: один с радаром для обнаружения, второй с ружьем для подавления.

6. Отечественные разработки ружей оказались эргономичнее и эффективнее китайских аналогов.

7. Работа дронобойцев делает небо над позициями более безопасным.

8. Из-за своей эффективности, дронобойцы сами становятся приоритетными целями для противника.

9. Дронобойцы хорошо подготовлены, в том числе в оказании первой помощи.

Вывод:
Статья подчеркивает важность и эффективность работы дронобойцев на современном поле боя. Их специализированные навыки и оборудование значительно повышают безопасность войск, нейтрализуя угрозу от вражеских беспилотников. Несмотря на опасность их работы, дронобойцы играют ключевую роль в защите позиций и снижении эффективности вражеской разведки и атак. Развитие отечественных технологий в этой области также подчеркивается как важный фактор успеха.