«Умирая, вспомню…»

Это высокое слово, выстраданное слово, а для кого-то из авторов тех лет – последнее слово. И даже те, кто остался навеки двадцатилетним, говорят нам очень важные, спасительные слова. Пока живы участники Отечественной войны, эти люди чести, люди величайшего достоинства, казалось, не могло случиться сегодняшней трагедии в славянском мире…

Стихи поэтов, не вернувшихся с войны, вышли в нынешнем году в издательстве «Никея». Сборник «До свидания, мальчики. Судьбы, стихи и письма молодых поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны» собрал и снабдил биографическими очерками и снимками документов писатель Дмитрий Шеваров. Его лирические статьи о мало известных литераторах знакомы читателям «Российской газеты», а книга «Двенадцать поэтов 1812 года», вышедшая в серии ЖЛЗ, написана так, будто автор рассказывает о своих хороших друзьях: Пётр Вяземский, Денис Давыдов, Фёдор Глинка…

http://stoletie.ru/upload/medialibrary/f86/k-ushakovoy.png

И вот – поэты Великой Отечественной. 133 имени. Многим из них не исполнилось и тридцати лет. Кто-то из них – родом из Киева (погибший в Прибалтике Всеволод Лобода), кто-то из Хмельницкой области, кто-то из Херсона, с Вологодчины, из Сибири… Кто-то погиб в Одессе, кто-то при форсировании Днепра, кто-то похоронен в Черниговской области, как лейтенант Виктор Рачков или как Михаил Кульчицкий – в Луганской области (а его отца, бывшего ротмистра царской армии, советского офицера, автора книги «Советы молодому офицеру», забили полицаи в декабре 1942 года в оккупированном Харькове).

«Летом 1942 года поэт Семён Гудзенко вышел из госпиталя и вернулся в Москву. Однажды на улице Горького он услышал шаги за спиной. Оглянулся: незнакомая женщина. “Простите, – говорит, – ошиблась. У вас стрижка, как у моего сына. Сзади вылитый Вова. Извините…”

В XXI веке 9-го Мая по той же улице течет людская река – идет шествие Бессмертного полка. И вдруг обжигает мысль: а как же те мальчики, чьи фотографии некому нести? Ведь несут родные родных, а у тех нецелованных или не успевших жениться ребят не осталось потомков. Их сыновьям было бы сейчас под восемьдесят, внукам – под шестьдесят, правнукам – около тридцати, праправнуки пошли бы нынче в школу… Но, быть может, они – эти погибшие безусые мальчики – там, в ином мире, на особом счету? И 9-го Мая не люди, но ангелы проносят их чистые образы?», – размышляет в предисловии к книге Дмитрий Шеваров.

Из писем, что вошли в этот сборник, мы живо можем представить образы воевавших ребят, их светлые души. Вот, Леонид Крапивников пишет домой: «…Мамочка, когда я уезжал, мы договорились с тобой, что, как только начнутся солнечные дни, Ты закроешь стекла моего шкафа, чтобы книги не выгорали. Сделала ли Ты это? Вообще, если увидишь хорошие книги – покупай (мне денег не высылай), а особенно постарайся достать “Витязя в тигровой шкуре” в переводе Бальмонта…». «…А вот когда отвоюем, тогда буду учиться. Хочется быть морским инженером и поступить на литературный факультет. Оба эти пути мне доступны…». …Леонид героически погиб в районе Одессы.

Поразительно, что почти у всех юношей примерно 1920 года рождения отчетливое предчувствие войны. «А если скажет нам война: “Пора”, — // Отложим недописанные книги», – в 1939 году писал Борис Смоленский, погибший в 1941-м.

Нет, стихи юных солдат и молодых лейтенантов не только о боях и о смерти. Они – о жизни и о любви. В их строках столько внимания к близким людям, благодарения жизни.

Как в стихах Алексея Лебедева (1912 г.р.), погибшего на подводной лодке в Финском заливе в ноябре 1941 года:

Ты помнишь скамейку на Марсовом поле
И ветра сквозняк ледяной,
Какою родною до взрыва, до боли
Была ты, девчонка, со мной?

И все это было, как жизни начало.
И радость не знала краев.
В руках твоих тонких и милых лежало
Тяжелое сердце мое.

Отмечу, к слову, что отца Алексея Лебедева, юриста, арестовали и расстреляли в начале 1930-х. Парень мог бы ожесточиться, замкнуться, но нет, он заканчивает высшее военно-морское училище им. Фрунзе, в 1939 его приняли в Союз писателей СССР.

…А кончится битва –
солдат не судите чужих.
Прошу, передайте:
я с ними боролся за них.

«Кажется, что такие стихи о чужих солдатах мог написать только смиренный монах на закате жизни. А их в 1940 году написал девятнадцатилетний сельский учитель Василий Кубанёв», – пишет Дмитрий Шеваров.

Любопытный факт. Через два дня после начала Второй мировой войны, 3 сентября 1939 года, Вася Кубанёв пишет в письме любимой девочке: «С Германией нам придется воевать в самое ближайшее время, и напрасно мы подпускаем ее так близко к себе…».

А вот еще штрих к той эпохе. Из письма Василия Кубанёва Таисии Шатиловой 10 ноября 1937 г.: «Когда мне было лет шесть, Тасенька, бабушка читала мне вслух Евангелие, пела духовные стихи и рассказывала страшные истории о жизни великих грешников и великих мучеников. Два года тому назад бабушка приехала к нам и привезла мне в подарок Евангелие и молитву. Молитва эта будто бы спасает от смерти. Бабушка заставила меня положить ее в карман, но я вынул ее оттуда и не знаю, куда положил. А Евангелие читаю и поныне. Мне во что бы то ни стало необходимо сблизиться с каким-нибудь священником. А ты знаешь, как это опасно: если об этом узнают в школе, то мне не миновать исключения». Василий включил Ветхий и Новый Завет в составленный им список «Сто лучших книг о человеке».

Это сейчас мы понимаем, что наша Победа – оттуда, «из доброго сокровища сердца» людей на земле.

Я не знаю, у какой заставы
Вдруг умолкну в завтрашнем бою,
Не коснувшись опоздавшей славы,
Для которой песни я пою.
Ширь России, дали Украины,
Умирая, вспомню… и опять —
Женщину, которую у тына
Так и не посмел поцеловать.

Писал в 1940 году Николай Майоров.

Как пронзительно нам, русским и украинцам XXI века говорят сегодня фронтовые поэты, к примеру, Михаил Кульчицкий, уроженец Харькова:

И пусть тогда
на язык людей
всепонятный —
как слава,
всепонятый снова,
попадет
мое
русское до костей,
мое
советское до корней,
мое украинское тихое слово…

Имена, лица, судьбы… Владислав Занадворов, гвардии лейтенант, командир миномётного взвода. Погиб 27 или 28 ноября 1942 года в бою у деревни Русаково Чернышевского района Ростовской области. «На его стихах запеклась кровь отступающих, – пишет Дмитрий Шеваров. – В его строках — сорванный голос тех, кто прорывался из окружения. О контрнаступлениях, о взятии городов, о Победе Владислав Занадворов написать не успел. Но погиб он в наступлении». Владислав работал в геологических экспедициях, перед самой войной выпустил поэтический сборник, вынашивал замысел большого романа.

Горько от того, что Россия, то есть – мы, потеряли таких удивительных людей. Николай Копыльцов, погибший осенью 1942-го в боях за Синявинские высоты, окончил в 1940 году Омский педагогический институт, где оказался на одном курсе с другим молодым поэтом – Иосифом Ливертовским. Коля писал венки сонетов, переводил Шекспира, Бодлера, Честертона, выступал на литературных вечерах, исследовал «Слово о полку Игореве», читал наизусть целые страницы Баратынского и Тютчева, Блока и Брюсова, Белого и Хлебникова, Ахматовой и Зенкевича.

Узнаем мы из сборника, что Сергей Орлов в одну ночь написал первую поэму «Командир танка», посвятив ее своему другу Ивану Малозёмову, смертельно раненому в боях на Донском фронте, Герою Советского Союза.

Или вот еще одно имя: Георгий Корешов (1913 г.р.), из Владивостока, его отец воевал с немцами еще в 1917 году, был смертельно ранен, умер в госпитале. Такая же судьба настигла сына. Он был ранен и умер в госпитале под Ростовом в 1943 году.

Невозможно не обратиться к христианской символике. На крови мучеников за веру возрождается Церковь. Так уже не раз было в мировой истории. Стало быть, и жертва этих возвышенных духом людей, погибших за нашу мирную жизнь, не напрасна.

Осталось завещание 19-летнего связиста Юрия Дивильковского, погибшего в 1944-м в боях за Украину: «Грянула война. И мы поняли, что было нашей исторической задачей. Мы пошли в бой, зная, что погибнем, утверждая тем самым ту красоту, то будущее, которое не успели создать».

Встречаешь в книге название реки Миусс, где погиб лейтенант Моисей Рыбаков, и понимаешь, что ополченцы Луганска воюют там с 2014 года, снова по линии обороне 1943-го. Похоронен Моисей Рыбаков у села Русское Ростовской области в братской могиле.

За каждой кочкой, рытвиной и ямой
Мы бьемся, стиснув зубы, до конца…
Два русских слова – Родина и мама
Отвагой вдохновляют нам сердца.

Писал он в 1942 году.

Есть в этом сборнике и имя Анания Размыслова, старшего лейтенанта, погибшего в сентябре 43-го на левом берегу Днепра, признанного классика литературы в Республике Коми… В один день с ним, только на правом берегу Днепра, погиб поэт Илья Лапшин (внук профессора медицины), студент Литинститута.

Кто-то из этих ребят свято верил в идеалы революции, а кто-то, как Ариан Тихачек, писал во время войны: «Получил благодарность. Придется на днях вступить в комсомол». Лучше ошибиться в своих убеждениях, чем вообще их не иметь.

Есть в книге несколько страниц и о гвардии старшем сержанте, командире орудийного расчета Мурате Елекоеве, что 19-летним умер в госпитале после тяжелого ранения в ноябре 1943-го. Благодаря Маре Георгиевне Кибизовой, а также сотрудникам Национального музея республики Северная Осетия – Алания и Музея осетинской литературы им. К.Л. Хетагурова имя храброго горца известно нынешнему поколению.

Благодаря Дмитрию Шеварову, который разыскивал хранителей памяти о героях и вел с ними многолетнюю переписку, это имя вошло в сборник. Мурат учился на литературном факультете Северо-Осетинского педагогического института, в 16 лет руководил русской секцией Союза писателей Северной Осетии…

«Уже на второй день войны Мурат подал заявление об отправке на фронт. Стал артиллеристом… В мае 1942 года награжден медалью “За отвагу”. Участвовал в освобождении Северного Кавказа и Крыма», – сообщает нам автор-составитель. Незадолго до своей гибели Мурат написал родителям: «Иду на штурм Крыма в числе штурмовой группы…».

Есть в книге имя и еще оного осетина – лейтенанта Мухарбека Кочисова, умершего от ран, полученных в боях за украинский город Ямполь. Перед войной он успел выпустить сборник стихотворений «Мы любили».

Вот его строки из «Письма к матери»:

…Пишу письмо я на родной Кавказ.
Землянка. Ночь. Который час – не знаю.
Огонь в печи. Коптилки слабый свет.
Как ты живешь? Здорова ли, родная?
Я с Украины шлю тебе привет.

На белорусской земле покоится прах сына Грузии – 24-летнего капитана Мирзы Геловани, командира танкового батальона, погибшего в операции «Багратион».

А многие ли из нас слышали о Дмитрии Удинцеве, старшем лейтенанте, помощнике начальника штаба стрелкового батальона, погибшем в 1944 году под Витебском? «Множеством нитей семья Удинцевых связана с Русской Церковью (прадеды мальчиков были священниками), с отечественной культурой и наукой. При этом Удинцевы всегда жили в тени – глубоко погруженные в свои труды, в свой сокровенный мир. В полку, где служил лейтенант Дмитрий Удинцев, никто и не знал, что Дима – потомок классика русской литературы, – пишет Дмитрий Шеваров, имея в виду Д.Н. Мамина-Сибиряка. – Можно только гадать о том, кем бы стал Дима, вернувшись с войны. Но совершенно ясно: в 1944-м мы потеряли человека, которого до сих пор ждет наша культура».

Брат Дмитрия Глеб, как сообщает составитель книги, был первокурсником географического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова и в первый же день войны признался домашним, что идет записываться в добровольцы, но прежде хочет услышать мнение отца.

Борис Дмитриевич, переживший арест, тюрьму и ссылку, сказал: «Плохая Родина или хорошая – но это Родина. И потому не сомневайся – Родину надо защищать. Ступай с Богом!» (Глеб Удинцев после войны стал выдающимся ученым-океанологом, совершил более полусотни морских научных экспедиций).

Строки из поэтической тетради Дмитрия Удинцева:

Как загадочно все на земле,
Все покрыто пеленой туманов.
И плутают, как во сне,
Люди в темном сумраке обманов.
Как страшно на этой земле
И как много всего злого.
И лишь ясно тому во тьме,
Кто поверил в истинного Бога.

Рождественский сочельник,

1931 год, (автору 11 лет)

Замыкают этот бессмертный полк поэты, погибшие в 1945 году. Это Микола Сурначёв, гвардии лейтенант, командир взвода управления 2-й батареи 1643-го легкого Сарнинского краснознаменного артиллерийского полка, погибший на подступах к Берлину, и летчик Виктор Лузгин.

Микола учился в Минском пединституте, работал в белорусских газетах. 25.II.1944 г. он писал домой с фронта: «Здрасте, дорогие родители! Я жив, здоров. Нахожусь в 70 км от Варшавы. Живу неплохо. Обо мне беспокоит[ь]ся не стоит. Поляки к русским относятся очень хорошо. Они очень благодарны, что мы изгнали немцев из их родины».

Сведений о Викторе Лузгине очень мало, известно только, что он родом из Тюмени. Сохранились его стихи. А это значит, что поиски и исследования для продолжения этой книги не завершены.

А мы идем по московским улочкам, где проходили когда-то студенты МГУ, Литинститута, ушедшие на фронт. Увы, как это ни страшно произносить, и сегодня снова уходят русские добровольцы – защищать детей Донбасса. Так ушел студент Литинститута Иван Борисович Лукин, 1998 г.р. Он погиб в Мариуполе 15 марта 2022 года.

Мы еще ни на йоту не осмыслили нынешнюю войну. Ясно одно, эта трагедия, как и та, давняя великая война, имеет духовный смысл, а точнее: отказ от христианства. Об этом сказал столетие назад выдающийся русский философ Евгений Трубецкой, ставший свидетелем революционной смуты и гражданской войны. Значит, и погасить пламень нынешней трагедии сможет только возврат к христианству.

Такие сонмы неизбежных мыслей вызвало у меня чтение сборника «До свидания, мальчики. Судьбы, стихи и письма молодых поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны». Настроение от прочтения книги, будто в День Победы: и горько, и радостно.

Этот сборник стихов, писем, дневниковых записей не может не волновать сердца. И он, собранный автором с большим трудом, вниманием и терпением, точно издан для молодого поколения. Чтобы наши дети очнулись от Голливуда, и вгляделись в реальную жизнь, потому что все американские боевики – это пшик на фоне реальности, которую пережили ребята военного поколения. Нашим сыновьям поучиться бы у этих мальчиков любви к людям, любви к искусству, к собственной истории. Нам сегодня так этого не хватает.