Даже прокурор у нас – в душе поэт…

Прокуратура, пожалуй, самый почтенный по возрасту наш государственный институт власти. За означенный период его возглавляли 67 человек. И добрая половина из них от случая к случаю или постоянно занималась литературным трудом. Среди прокуроров ранга пониже наблюдается та же пропорция. В мировой практике подобное неведомо.

В других странах во все времена служители верховного государственного права, вообще юриспруденции, как таковой, всегда представляли собой обычно этаких «людей в футлярах». Россия в этом смысле являет разительную противоположность.

Начнём с первого российского генерал-прокурора, любимца Петра 1 Павла Ягужинского. Говорят, что царь был пленен образной, метафоричной речью необыкновенного красавца Павла, его блещущим умом, остроумием и невероятной способностью грамотно составлять самые сложные, ответственные бумаги. Ягужинский, по воспоминаниям, действительно обладал выдающимися способностями и потрясающим красноречием. Жаль, но после него не осталось письменных свидетельств того и другого. Зато нам доподлинно известно, что поэтически одарённый царь любил слушать «декламации» своего Павлуши.

Второй генерал-прокурор князь Никита Трубецкой (тоже из петровских денщиков) был не только деятелен, умён и начитан (немецкий знал в совершенстве), но в молодости входил в так называемую учёную дружину, объединявшуюся вокруг Феофана Прокоповича – проповедника, государственного деятеля, выдающегося писателя и публициста, поэта, сподвижника Петра I. По мнению другого государственного деятеля и поэта Антиоха Кантемира князь Трубецкой «сам не худые стихи составлял». Они крепко дружили. По некоторым сведениям из 9 знаменитых кантемировских сатир 5 были отредактированы Никитой Юрьевичем «самолично». (Седьмая – просто ему посвящена). Но если редакторство – вещь трудно доказуемая, то к посмертному изданию в России книг друга «Послания Горация» и «Письма Харитона Макентина» Трубецкой имел самое непосредственное отношение. Бесспорно так же и то, что князь оказывал всяческое покровительство первому русскому профессиональному актёру, основателю отечественного театра Ф.Г. Волкову.

Следующий генерал-прокурор – князь Шаховской. О своей бурной, насыщенной жизни он первый среди высших русских чиновников оставил вполне себе литературные мемуары: «Записки Я.П. Шаховского, полицмейстера при Бироне, обер-прокурора и конференц-министра в царствование Елизаветы и сенатора при Екатерине II».

Они опубликованы в 1810 году. Вот образец литературного стиля Якова Петровича: «Несытая алчба корысти дошла до того, что некоторые места, учреждённые для правосудия, сделались торжищем лихоимства, пристрастие – предводительством судей, а потворство и упущение – ободрением беззакония». (Как будто о наших временах писано!).

Хитрый, изворотливый четвёртый генерал-прокурор А.И. Глебов не оставил после себя никаких литературных упражнений, за исключением энергичных и колоритных писем к Екатерине П. Но и из них видно, что Александр Иванович пером владел весьма виртуозно. Вот его объяснения императрице, почему занимался винным откупом: «Женясь, сделался знатным нищим, окружённым детьми, лишённым почти всякого призрения по смерти матери их. Жена моя более 55 тысяч рублей долгу на себе имела; мой достаток состоял только в 900 душах крестьян и до 8 тысяч рублей денег, и до свадьбы, а во время приготовления к свадьбе и я более 20 тысяч должным сделался. Крайность самая понудила искать о своём пропитании, но, к несчастью моему, везде было поздно. Лучше, что ко удовлетворению всего дворянства тогда учреждено, была винная поставка, чем многие пользовались, и я соблазнился».

Заменивший Глебова князь Вяземский, служил дольше всех российских прокуроров – без малого тридцать лет. (Генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко – 27 лет, генерал-прокурор князь В.Н. Панин – 23 года).

Но прославился Александр Алексеевич не только служебным долголетием. Он лично «вывел в люди» Г.Р. Державина, непосредственно занимался делами автора знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, просветителя и издателя Н.И. Новикова, чиновника Г.В. Попова, писавшего во все инстанции о необходимости ликвидировать крепостничество.

Князь привечал не только столичных литераторов, но и талантливых людей на периферии. При нём на Украине служил прокурором поэт и прозаик В.Т. Золотницкий, в Перми – известный поэт И.И. Бахтин. В мемуарных «Записках» Г.Р. Державин резко отозвался о своём благодетеле, полагая его виновником многих своих бед. Однако это не помешало Гавриилу Романовичу воспеть в стихах очередную круглую годовщину супружеской четы Вяземских.

Кстати, дело «злодея Пугачёва» тоже досталось Вяземскому…

В самом начале XIX века генерал-прокурором становится выдающийся русский поэт и государственный деятель Г.Р. Державин, благословивший «солнце русской поэзии» А.С.Пушкина. Одновременно его же император Александр I назначает и первым в истории России министром юстиции. Отныне эти две должности будут совмещаться вплоть до Октябрьской революции.

Очень важно и такое обстоятельство. Подавляющее большинство русских прокуроров, так или иначе увлекавшихся литературными упражнениями, повсеместно показывали ещё и примеры ревностного исполнения своего служебного долга.

Не было случая, чтобы чиновник-литератор отстранялся от исполнения своих обязанностей потому, что занимался творчеством. Одно другому не мешало. Точнее даже так: одно с другим хорошо сосуществовало, взаимно дополняя друг друга. Красноречивее всего эта причудливая взаимосвязь просматривается на биографии известного русского поэта и государственного деятеля И.И. Дмитриева. Тем более, что его генерал-прокурорство выпало на самую тяжёлую годину для страны – Отечественную войну 1812 года.

С первых дней пребывания за обер-прокурорским столом Дмитриев активно отстаивал интересы законности. Это раздражало властолюбивых сенаторов. Поэтому выход Дмитриева в отставку в декабре 1799 года для многих сослуживцев оказался неожиданностью полной. Преуспевающий тайный советник (генерал-лейтенант), только что награждённый орденом Святой Анны 2-й степени и – на пенсион! Им, бедолагам, было невдомёк, как Иван Иванович стремился «возобновить авторскую жизнь».

За два года Дмитриев издал три тома своих сочинений – непревзойдённый рекорд по тем временам. В 1806 году император Александр I вновь призывает Дмитриева на службу. Сначала – сенатором в Москве, затем – генералом по особым поручениям. С 1 января 1810 года И.И. Дмитриев – член Государственного совета, министр юстиции и генерал-прокурор.

Когда уже после окончания Отечественной войны Александр I выразил ему свое «неблаговоление», Иван Иванович, не колеблясь, подал в отставку. В его московский дом захаживали: Н.В. Гоголь, В.А. Жуковский, А.С. Пушкин, М.П. Погодин.

А вот длинная цитата о наследнике Дмитриева на генерал-прокурорском посту Д.П. Трощинском оправдана тем, что принадлежит она ни кому другому как Пушкину: «Трощинский в конце царствования Павла был в опале. Исключённый из службы, просился он в деревню. Государь назло не велел ему выезжать из города. Трощинский остался в Петербурге, никуда не являясь, сидя дома, вставая рано, ложась рано. Однажды в 2 часа ночи, является к его воротам фельдъегерь. Ворота заперты. Весь дом спит. Он стучится, никто нейдёт. Фельдъегерь в протаявшем снегу отыскал камень и пустил его в окошко. В доме проснулись, пошли отворять ворота – и поспешно побежали к спящему Трощинскому, объявляя ему, что государь его требует и что фельдъегерь за ним приехал. Трощинский встаёт, одевается, садится в сани и едет. Фельдъегерь привозит его прямо к Зимнему дворцу. Трощинский не может понять, что с ним делается. Наконец, он видит, что ведут его на половину великого князя Александра. Тут только догадался он о перемене, происшедшей в государстве. У дверей кабинета встретил его Панин, обнял и поздравил с новым императором. Трощинский нашёл государя в мундире, облокотившимся на стол и всего в слезах. Александр кинулся к нему на шею и сказал: “Будь моим руководителем”. Тут был тотчас написан манифест и подписан государём, не имевшим силы ничем заняться».

Честно оттянув лямку тяжёлой генерал-прокурорской телеги, Трощинский зажил на широкую ногу: давал регулярные балы, маскарады, театральные представления. Дмитрий Прокофьевич имел богатейшую коллекцию картин и оружия, великолепную, едва ли не лучшую в столице библиотеку, всю жизнь тщательно пополняемую.

В его гостеприимном доме часто собиралась столичная молодёжь, приходили будущие декабристы братья Муравьёвы-Апостолы, Бестужев-Рюмин. Они наперебой предлагали старому царедворцу заняться мемуарами, на что Трощинский, смеясь, отвечал: «Самая большая моя дань отечественной литературе и поэзии заключается в том, что я в них не наследил». Старик явно скромничал. У него громадная, до сих пор нами никак не отмеченная заслуга перед русской словесностью. В своё время Трощинский устроил отца будущего писателя Василия Афанасьевича Гоголя в почтовое ведомство, чтобы ему шли чины. Прибыв в столицу, юноша Гоголь-Яновский имел за пазухой целый ворох рекомендательных писем от Дмитрия Прокофьевича, жившего на старости лет в Кибице, близ Миргорода. Эти каллиграфические эпистолы, написанные хоть и старческой, но уверенной рукой когда-то третьего человека в государстве, открывали «гонористому малороссу» двери даже княжеских домов тогдашнего петербургского истэблишмента. А подобная протекция полагалась (и совершенно справедливо!) посильнее любых денег.

Что касается Пушкина, то ещё лицеистом он вошёл в литературное общество «Арзамас». Там он встретился с В.А. Жуковским, Д.Н. Блудовым, Д.В. Дашковым – основателями «Арзамаса». Два последних арзамасца станут впоследствии генерал-прокурорами России.

Дмитрий Васильевич Блудов очень серьёзно занимался изучением греческой истории и литературы, предпринял длительную поездку по Элладе, посещал Иерусалим. Написал два больших и очень интересных путевых очерка «Афонская гора. Отрывок из путешествия по Греции в 1820 году» и «Русские поклонники в Иерусалиме». При переводе «Одиссеи» Жуковский регулярно консультировался с Дашковым. Вообще Жуковский, Дашков и Пушкин дружили.

Работая по указанию Николая I с секретными архивными документами, Блудов написал несколько весьма содержательных исторических очерков и статей. «Записками об Артемии Волынском» живо заинтересовался Пушкин. Готовя пятый том своего «Современника», поэт попросил Жуковского достать ему эти «Записки». «Посылаю тебе манускрипт Блудова. – Писал Василий Андреевич. – Мой писарь ничего разобрать не может; ты разберёшь. Я отметил крестиками то, что можно печатать». Сделав копию, Пушкин вернул подлинник Блудову.

Став генерал-прокурором, Дмитрий Николаевич вынужден был сократить свои литературные упражнения сосредоточившись исключительно на собственном дневнике, который был издан лишь в 1866 году под названием «Мысли и замечания». Пушкин часто обращался к Блудову за содействием. И никогда не получал отказа. Когда Пушкин работал над «Историей Петра 1», то Блудов, бывший в то время министром внутренних дел и ведавший государственными архивами, оказывал содействие поэту в получении архивных материалов.

Отлично Пушкин знавал и обер-прокурора 8-го департамента Правительствующего сенат С.П. Жихарева. В «Арзамасе» Степан Петрович получил прозвище «Громобой». Хорошо был известен Александру Сергеевичу и «царский наперсник» обер-прокурор Святейшего синода князь Александр Николаевич Голицын.

Самые тесные, даже не творческие, а некие философско-ментальные отношения связывали Пушкина с обер-прокурором Святейшего синода графом Д.И. Хвостовым. В литературе Дмитрий Иванович стяжал себе печальную славу «бездарнейшего пиита», над которым потешались.

Сочинения графа составили семь томов и выдержали три издания, но в продаже не расходились. Автор, обыкновенно, сам скупал их и либо рассылал всем, кому мог, либо даже уничтожал. Собственные сочинения Дмитрий Иванович дарил не только братьям-литераторам, но и посылал их в разные учреждения, подносил митрополитам, архиереям, Аракчееву, Паскевичу и даже королю прусскому, от которого получил награду. Всё это так. Тем не менее, серьёзные исследователи русской словесности давно заметили, что частые упоминания обер-прокурора Хвостова в произведениях Пушкина не только и не столько издевательско-комически-едкие. Как истинный гений, Александр Сергеевич умел учиться даже у человека, который для подавляющего большинства его современников представлялся исключительно шутом гороховым. Более того, можно смело утверждать: именно Пушкин обессмертил в веках образ этого легендарного поэта и одновременно служителя Фемиды. Александр Сергеевич видел в явлении графа Хвостова гораздо больше того, что зрели в нем подавляющее большинство современников. Это смелое допущение приходит на ум в связи с отношениями к Хвостову другого русского гения А.В. Суворова. Величайший полководец всех времён и народов просто души не чаял «в Митеньке». И детей своих Александр Васильевич оставил на попечение именно Дмитрию Ивановичу. Все суворовские бумаги первоначально хранились у Хвостова, а после его смерти у его вдовы А.И. Горчаковой. И только от неё они перешли к внуку полководца, боевому офицеру Александру Аркадьевичу Суворову.

В великой поэме «Медный всадник» есть примечательные строки, которые достойно итожат отношения поэта и графомана: «Сквозили лодки. Граф Хвостов,/ Поэт, любимый небесами,/ Уж пел бессмертными стихами/ Несчастье невских берегов». В самом загадочном и едва ли не самом монументальном поэтическом сооружении лучшего поэта человечества увековечен скромный, для большинства смешной и неуклюжий труженик литературной нивы. Это дорогого стоит.

Граф Виктор Никитич Панин стал генерал-прокурором лишь два годы спустя после смерти Пушкина. Но при жизни поэта они, безусловно, тесно встречались и общались. За время своей долгой (23 года) службы в должности генерал-прокурора Виктор Никитич дал путёвку в жизнь многим видным общественным деятелям России.

В 1867 году Панин опубликовал очень содержательный очерк о Княжне Таракановой: «О самозванке, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны».

В 1817 году состоялся первый выпуск лицеистов, названный впоследствии «Пушкинским». И потому, что в числе окончивших лицей был гений русской словесности, и потому, что все 25 выпускников так ли иначе занимались впоследствии литературой. На эти вакансии перевели учеников из пансиона при лицее, среди которых числился и будущий генерал-прокурор Д.Н. Замятнин. Царскосельский лицей он окончил с серебряной медалью и попал служить под начало М.М. Сперанского.

Д.Н. Замятнин вступил в управление министерством юстиции в сложнейшее и судьбоносное время для России. При нём был обнародован Манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости. Дмитрию Николаевичу выпала нелёгкая участь – проведение великой судебной реформы. На долю Замятнина пришлись и самые громкие так называемые литературные процессы над М.Л. Михайловым, Н.Г. Чернышевским и Д.И. Писаревым. Причём первый процесс был и первым политическим процессом в России. Главным делом жизни генерал-прокурора Замятнина стала Судебная реформа. И здесь неоценимую помощь ему оказывал прокурор Московской судебной палаты Д.А. Ровинский. Он – автор многих капитальных трудов по истории искусства.

Ревностно выполняя свои служебные обязанности, Дмитрий Александрович собирал, систематизировал и описывал знаменитый русский лубок. Труд вылился в десятитомное издание «Русские народные картинки». До сих пор он издаётся не только у нас, но и за рубежом. Аналога не имеет.

Следующие пять генерал-прокуроров России князь С.Н. Урусов, граф К.И. Пален, Д.Н. Набоков, Н.А. Манассеин и Н.В. Муравьёв не оставили в русской литературе сколь-нибудь заметного следа. Правда, внук Набокова, Владимир Владимирович, стал впоследствии известным англо-русским писателем. Но это слишком опосредованная связь. Возможно, самой колоритной личностью из всех перечисленных служителей Фемиды был «талантливейший из прокуроров» Муравьёв. Николай Валерианович действительно обладал находчивостью и остроумием. Во время процесса над Желябовым, этот обвиняемый громко, почти истерически засмеялся. Судьи и публика оцепенели. Лишь один Муравьёв не растерялся и в гробовой тишине произнёс со вздохом: «Вот видите: когда люди плачут – Желябовы смеются».

Блистательные юристы того времени: Ф.Н. Плевако, В.М. Пржевальский, А.В. Лохвицкий, С.А. Андреевский, А.Ф. Кони.

Во времена выдающегося охранника законности – К.П. Победоносцева, о котором А.А. Блок в поэме «Возмездие» написал: «В те годы дальние, глухие,/ В сердцах царили сон и мгла:/ Победоносцев над Россией/ Простёр совиные крыла,/ И не было ни дня, ни ночи/ А только – тень огромных крыл;/ Он дивным кругом очертил/ Россию, заглянув ей в очи/ Стеклянным взором колдуна», товарищем прокурора Петербуржского окружного суда работал С.А. Адреевский. Он прославился как поэт и литературный критик. Перу Сергея Аркадьевича принадлежит немало поэм и стихотворений, критических статей и разборов литературных произведений. В 1891 году опубликованы его защитительные речи. Посмертно вышла автобиографическая «Книга о смерти. Мысли и воспоминания». Чрезвычайно глубокий, интересный труд.

Между русскими революциями 1905 и двумя 1917 годов на посту генерал-прокурора (и одновременно министра юстиции) побывало одиннадцать человек. При этом на долю одного И.Г. Щегловитова приходится более девяти лет. Остальные десять законников плотно уместились в неполных трёх годах. Один из ставленников Временного правительства – И.Н. Ефремов – вообще просидел в кресле генерал-прокурора 11 дней. Примечательно, что только за короткий период существования этого одиозного органа российской власти, с февраля по октябрь 1917 года, в нём сменилось пять генерал-прокуроров! Самым известным генерал-прокурором означенного периода стал А.Ф. Керенский. Этот «присяжный поверенный» при первом посещении Министерства юстиции подал руку швейцару и стал в 36 лет самым молодым не наследным правителем России XX века. Он прожил 89 лет. Перу Александра Фёдоровича принадлежат многие мемуарные и литературные произведения.

После революции более четырех лет прокурорского надзора как такового в стране не существовало. Лишь в 1922 году в Советской России воссоздаётся прокуратура. Первым Прокурором РСФСР стал чрезвычайно яркий представитель победившего класса, профессиональный революционер, юрист Д.И. Курский. Превосходная степень здесь не случайная. У Дмитрия Ивановича на счету – восемь книг. Правда, все – по юридической специальности. Четыре года он был послом в Италии. А, вернувшись домой, в 1932 году покончил с собой. И до сих пор никто не знает, почему…

С образованием Советского Союза вводится должность прокурора Верховного суда СССР. Её занял выдающийся революционер и публицист П.А. Красиков – соратник Г.В. Плеханова, В.И. Засулич, П.Б. Аксельрода, соредактор Ленина в газете «Искра».

После революции редактировал журнал «Революция и церковь», вокруг которого сложился ярый актив воинствующих безбожников. Имел партийную кличку «Музыкант» – виртуозно играл на скрипке.

Под стать Петру Ананьевичу был и другой прокурор республики – Н. В. Крыленко. Человек весьма разносторонних интересов. Среди советских прокуроров нет другого, кто бы имел такие далекие от юриспруденции интересы. Николай Васильевич издал под сотню профессиональных трудов, слыл признанным мастером-альпинистом, не раз (даже в одиночку!) штурмовавшим неприступные горные вершины. И об этих своих походах написал несколько книг. Будучи прокурором, он активно занимался развитием туризма в стране, руководил обществом охотников и шахматной организацией страны. Что ему и припомнили впоследствии на суде: пустяками, дескать, занимался, а не своим делом.

20 июня 1933 года учреждается Прокуратура Союза ССР. Первым союзным прокурором стал И.А. Акулов, его заместителем – А.Я. Вышинский. Если литературная деятельность Ивана Алексеевича ограничилась формальным редакторством журнала «Социалистическая законность», то Андрей Януарьевич слыл воистину поэтом, соловьём советской социалистической законности. И – в обстоятельных профессиональных трудах (книг, числом многим более полутора десятка, отдельных публикаций – свыше двух сотен), но ещё более – в приснопамятных публичных выступлениях на судебных процессах над так называемыми врагами народа.

Ещё одного прокурора республики можно смело отнести к отечественным литераторам. Это – крупнейший революционный, партийно-государственный и военный деятель В.А. Антонов-Овсеенко. На его счету несколько художественных книг.

Но даже, если бы Владимир Александрович не написал этих произведений, его имя всё равно навечно осталось бы в отечественной публицистике, как организатора и первого редактора всенародно любимой газеты «Красная звезда».

В 1932 году в журнале «Советское государство» была помещена статья Ф.Е. Нюриной «Органы юстиции на новом этапе». Вот и весь вклад Фаины Ефимовны в советскую юриспруденцию, а заодно и в отечественную публицистику. Не секрет, что две трети видных довоенных советских прокуроров были привлечены к суду, затем расстреляны. И все признавали свою вину, так или иначе доносили – читай, клеветали – на своих коллег. Лишь одна Фаина Ефимовна ни на кого не «настучала», не признав ни единого выдвинутого против неё заведомо ложного обвинения. Хотя тоже была расстреляна…

И.Т. Голяков пробыл в должности прокурора РСФСР два месяца. Затем долгие годы возглавлял Верховный Суд СССР. Его перу принадлежит интереснейшее и в некотором смысле уникальное исследование, до сих пор не имеющее аналогов – «Суд и законность в художественной литературе». Первые пять очерков появились в печати в 1949 году. Отдельным изданием книга вышла в 1959 году.

Покинув высшие властные эшелоны «Ока государева», литература из самой прокуратуры, слава Богу, никуда не делась. Больше других ей послужил Л.Р. Шейнин. В 1936 году он был назначен начальником следственного отдела Прокуратуры СССР и занимал эту должность тринадцать лет. Писал статьи, рассказы, пьесы, киносценарии. После второй «ходки» в тюрьму, растянувшейся почти на три года, Лев Романович работал заместителем редактора журнала «Знамя», затем редактором киностудии «Мосфильм».

Среди других современных прокуроров, занимающихся литературой, нельзя не отметить А.И. Алексеева. Специалист по криминологии Анатолий Иванович написал несколько учебных пособий и книг, рассчитанных на самый широкий круг читателей.

Среди них: «Ошибка старого адвоката. Записки юриста», «Искание правды», сборник очерков о выдающихся деятелях культуры – юристах по образованию: А.Н. Радищеве, А.С. Грибоедове, П.И. Чайковском, Л.В. Собинове, Н.К. Рерихе.

А.А. Безуглов в прокуратуре СССР дослужился до прокурора Уголовно-судебного отдела. Потом занимался научно-педагогической работой, трудился в СМИ. Анатолий Алексеевич автор десятков детективов. Безуглов был и ведущим телепередачи «Человек и закон».

А.Г. Звягинцев служил заместителем генерального прокурора Российской Федерации. На его счету много исторических трудов, связанных с историей правовых институтов государства. В жанре художественно-приключенческой прозы Александром Григорьевичем написаны десятки романов. Он также автор художественных фильмов «Клан», «Дезертир», «Сармат», «Правила игры».

… Помнится, в канун 65-летия Победы в Великой Отечественной войне Совет ветеранов Генеральной прокуратуры РФ подготовил сборник фронтовых воспоминаний «Этих лет не смолкнет слава». Авторы сборника – тридцать один человек из более, чем трёх тысяч воевавших прокурорских работников.

Они, в основном, выполняли тяжелейшую в мире солдатскую работу, связанную с потом и кровью, со смертью. Потом уже, в мирное время, почти треть бывших прокуроров вспоминали минувшую тяжелейшую для страны годину… в стихах!

Согласитесь, подобное возможно только в России.