Традиция и есть прогресс!

Священника при мне спросили: «батюшка, а что будет, если вы увидите летающую тарелку?». Он ответил: «перекрещусь, и она исчезнет». «А если не исчезнет?». «А тогда, значит, плохи мои дела. Да и ваши тоже».

Ещё вчера то же самое мы отвечали про возможность киевского майдана в Минске. «Если не исчезнет, когда перекрестишься – значит, плохи наши дела. Да и ваши тоже». Снова приходится вспоминать грустную истину: человек есть весы, на одной чаше мозги, на другой кал. И какая чаша перевесит, заранее не скажешь…

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2563637/2563637_300.jpgКонечно, гниение человека началось не вчера, и не позавчера. У ХХ века вообще крайне сложный анамнез, он был таровит и на дары, и на извращения.

Да ведь и на протяжении всей человеческой истории всегда было так: умные и светлые строят, глупые и злые налетают и ломают.

Пора бы нам, кажется, осознать, после всех ударов судьбы и «детской болезни левизны», что восхождением своим человечество обязано только одному: светлым мыслям, выделяемым из общей совокупности мыслей.

В разные эпохи светлая мысль находила себе разные (сектантские порой) оболочки.

Стремление человека выйти из грязи биосферного всепожирания, стремление его к чистоте духа – принимало тот или иной вид, воплощаясь в горении религиозного духа, в художественной или научно-просветительской форме, в форме общественных течений и движений, партий, юридических и идеологических структур.

Для советской власти было верхом безумия не понимать и не видеть, что за религиозной мыслью стоят тысячелетия упорных поисков света и разума, отвергать традицию, на которой только и может быть обосновано человеколюбие.

У нас традиционность и прогресс, модернизацию противопоставляли, а ведь на самом деле – традиция это и есть прогресс!

Что я имею в виду?

В основе цивилизации лежит накопление и нераспыление знаний коллективного разума человечества. Само по себе их накопление и сбережение, эстафета света от древности до наших дней – Традиция. А когда на основе накопленных знаний количественное переходит в качественное, когда мы получаем скачок вверх на основе накопленных знаний – это называется «прогресс».

Так может ли Традиция противостоять прогрессу, если он в ней черпает свой материал, свои мотивации и свою энергию?

Важно понимать, что Традиция с древнейших времён – это продукт поиска приемлемых для жизни, наиболее подходящих для человека форм бытия. Способность отличать ядовитые грибы от съедобных – это наука или традиция? И то, и другое. Вначале была накоплена традиция – определённых грибов избегать. А потом наука глубже разъяснила, почему именно эти, отобранные традицией, грибы опасны.

Не надо путать вопросы науки (как?) и вопросы Традиции (зачем?). Наука ответит вам, как сделать необходимое вам дело, но она бессильна ответить – зачем оно, и почему вам необходимо. Науке чужды мотивации, она обслуживает любые мотивации, в том числе и по её, науки, ликвидации. То есть можно поставить перед наукой задачу уничтожить науку – и наука подберёт вам кратчайшие пути для собственного уничтожения[1].

Если человек не знает, зачем он живёт, то тогда вопрос «как жить?» тоже очень смутный, да и ненужный. Если не знаешь, зачем живёшь – то какая разница – как, каким образом? Бесцельность подразумевает равнодушие к средствам. Нет смысла выбирать дорогу, если не выбрал, куда тебе нужно попасть.

Потому опираться на науку в поисках смысла жизни и ориентиров – всё равно, что спрашивать у ножа, что или кого тебе им резать.

+++

Настоящий прогресс – он и есть продукт накопления знаний и представлений в рамках Традиции. А главное – смыслов! Ведь прежде, чем создать какое-либо устройство по воплощению мечты – сама по себе эта мечта должна быть сформулирована, должна устояться в качестве стабильного желания, чтобы не жалеть ни средств, ни сил, ни времени на её воплощение. Традиция не только предоставляет материал, из которого делается прогресс.

Традиция ещё и составляет техзадание для прогресса. Проповедник предшествует инженеру с такой же неизбежностью, с какой мысль предшествует записи.

Цивилизация есть непрерывное и преемственное восхождение реальности к идеалу. Мыслью сформулировано, верой утверждено, наукой реализуется. А как иначе? Если у нас есть стабильная цель, то мы ищем стабильно ищем и накапливаем средства. Если цель нестабильна, то и поиски средств спорадические. А если цели нет – то какие средства нам искать и зачем?!

Связь между верой и наукой – как между заказчиком и подрядчиком. Заказчик не только формулирует заказ, но и оплачивает его, формируя необходимое самопожертвование в служении долгосрочным программам исследовательских поисков и накопления данных. Никакой циник и эгоист не станет заниматься исследованиями, которые выходят за круг его жизни и мест обитания. Для него такое – пустая трата времени и денег с силами!

Для того, чтобы затевать затратный и утомительный путь в века длинной – надо иметь очень сильную загробную мотивацию. Чтобы начинать стройку, которую завершат разве что твои внуки – надо сперва стать чем-то больше, чем твой биологический организм.

+++

Такой взгляд на прогресс, как на переход в качественное изменения количественных объёмов, накопленных непрерывной Традицией позволяет нам видеть восходящую линию человеческого духа. Этой линии столь же стабильно противостоят тёмные, хронические силы дикой природы и дикости, зверства в человеке.

«Свет в человеках» гасят и снаружи и изнутри. Как независимые от человека обстоятельства-трагедии-катастрофы, так и внутренние соблазны «смазать линию», изученные в многовековых исследованиях о «бесовских шёпотах» и «прелести бесовской».

Это очень затормаживает прогресс, но остановить его всё же не в силах. Человечество от древности прошло более чем заметный путь восхождения в силе и мудрости. Хотя и не раз падало по дороге, и очень болезненно.

Если говорить грубо (но верно), то цивилизация есть сбор некоего – извините за наукояз – субстрата[2]. И вот чем больше его собрали, на протяжении нескольких поколений, тем выше уровень цивилизованности. И наоборот: когда его начали расточать, распылять – уровень цивилизованности снижается, и может снижаться до самого дна. То есть – до точки старта цивилизации, первобытности.

Отсеивая ежедневным опытом смертоносное, сберегая успешное и полезное, Традиция через сито веков и тысячелетий набирает концентрат пользы. Это – количественное измерение цивилизации. В определённой точке оно переходит, по законам диалектики, в качественный скачок, в просторечии именуемый «прогрессом».

Опять же, грубо говоря: мы учили химию, учили, читали, что про неё другие открыли. И по итогам(а как иначе?) сами «вдруг» сделали химическое открытие.

И так – в любой области познания и культуры. Традиция есть древо, приносящее плоды прогресса.

+++

А в чём тогда беда? А беда в том, что инфраструктура производства, на которую возлагали так много надежд марксисты, на деле есть лишь вторичное отражение операционной системы человеческого мышления.

Человек производит техномир.

Но техномир не производит человека. Если сломано производство человека (а в этом важнейшая роль принадлежит высшим формам религии) – то одичалый человек начинает ломать сложный техномир. С ненавистью он это делает или по глупости – второй вопрос. По мне, так и так, и так. Но, понимаете, я много лет наблюдаю (не скрою, с ужасом), что человек, умом и душой находящийся в Карфагене, не умещается в мире экскаваторов и тракторов, как слон в посудной лавке!

Когда такой человек совмещается со сложным техномиром (например, белорусской индустрии) – то горе техномиру!

Я очень хочу, чтобы вы поняли динамику процесса:

- По мере развития разума человек удерживает в голове всё больше элементов, сегментов, слагающих его реальность. Он вбирает прежде непонятное и ненужное, которое, в силу его умственного развития, становится сперва понятным, а потом и востребованным.

Наоборот:

- По мере деградации разума элементы и сегменты выпадают, сперва из поля зрения, а потом, «догоняюще», выпадают и из жизни[3].

По мере своего духовного одичания человек алчет простоты модели, а самая простая модель – либеральная. Она, в сущности, просто копирует родо-племенную демократию догосударственного периода. Это знают все этнографы – жаль, что мало у нас этнографов!

Естественно, дикарь воспринимает государство, как извращение. «Это что же?» – возмущён дикарь – «Где-то сидит какой-то царь, который мной помыкать будет?!»

Дисциплина, налоги, административные барьеры, законодательство, стреножившее личную инициативу – кажется дикарю каким-то пыточным инструментом безумных садистов. Врач ему кажется злым колдуном (см. холерные бунты), а хирург – вообще маньяком-потрошителем.

И этот взгляд органичен, его нельзя изжить или переспорить, если не поднять сомалийца на определённый умственный уровень. Как правильно? Как просто! Собрались у костра племенем, обсудили свои дела, все равны, и все свободны – «народное собрание» называется, не проходили в школе?

Вот как образно рассказывает об этом А. Леонидов (Филиппов) в романе «Ключ от ничего»[4]:

«…И он говорил о сгнивших и разложившихся массах, которые хотят от власти странного, а не того, чего должно хотеть. Новые заводы и фабрики, электростанции и трактора в деревню, новые сорта и породы, ставшее полезным ранее бесполезное вещество – вот что нужно настоящему народу от власти!

Ему бы на этом сконцентрироваться, а не на мечтах скакать зайцем, начальств не знающем! Заяц ведь не только начальств не знает, он не знает ни сытости, ни безопасности, ни покоя, а когда сдохнет – его и хоронить, кроме падальщиков, некому…Ну, а если народу не интересны новые электростанции и шахты с прокатными станами, то власти-то они тем более не интересны!

Для власти всё это цивилизационное громадьё – только дополнительный труд и «лишний» геморрой. Ей, власти-то, на себя хватит, а больше ей и не нужно! Она себе, любимой, «лампочку Ильича» запитает от локального генератора, и все довольны?Какая, нахрен, «свобода»?

На языке социальности ваша «свобода» – это заброшенность и забытость, ненужность. Когда про тебя все забыли, и даже смерти не заметят – потому что и живого-то в упор не видели!Человечество тяжелейшим трудом переделывает голодный и опасный мир в сытый и безопасный, и если бы не это – на кой хрен ему вообще было бы выходить из животного мира? Свободы там, что ли, мало?!»+++

Развивая эти идеи писателя-современника, отметим дегенерацию органического строения общества: органы, которые не используются организмом, отмирают. Причём далеко не всегда это сознательное и волевое решение дегенерата – чаще это бессознательный и безвольный акт отпадения.

Накопление для будущего – сменяется расточительством наследия предков. Безответственные потомки ответственных предков оказываются после безответственными предками вторичных дикарей.

Накопление и формирование – диалектически связанный процесс. То, что накапливается – формируется и наоборот. При переходе от накопительной модели знаний к расточительной, сократительной, ранее сформированное закрывается. Такова, например, судьба высокотехнологичных предприятий на пост-советском пространстве: они оказались слишком сложны для деградировавшего общества и выше уровня его понимания, восприятия[5].

Если рассматривать цивилизацию, как конструкцию, то мы можем мысленно разобрать её на слагающие детали. Этот процесс называется «элементацией», то есть изучением слагаемых цивилизационной суммы.

Расширяющаяся элементация: когда элементов всё больше и больше.

Сократительная элементация: упрощение человека сокращает и элементы инфраструктуры вокруг него[6].

+++

Неравномерность познания приводит к тому, что возникают общества разного уровня элементации:

- простейшие, способные поддерживать лишь самые базовые элементы цивилизации, – средние, более широкие умственным охватом,- наконец, высшие – знающие всё, что на данный момент известно человечеству.

И если двигаться в русле рыночной логики социал-дарвинизма, то высшие модели должны уничтожить «тупиковые ветви», причём это именуется пышно «улучшением человеческого рода».

Это когда своё превосходство используют не в роли учителя, а в роли убийцы. А значит, отрыв стремятся не преодолеть, а расширить, превратить в непреодолимую пропасть. Кидают камни с вершины, чтобы среднеуровневые общества сбить в простейшие, а простейшие – вбомбить в окончательную дикость.

На языке науки это звучит так: процесс расширения элементации пытаются запустить вспять. Так, чтобы человек, сегодня лишённый только высшего образования, завтра лишился бы и среднего, а послезавтра даже начального.

Понятно, что человек сознательный не позволит запустить обратную элементацию для своих детей, своего общества! Такой человек упрётся под Сталинградом – и не позволит реализовать программу Гиммлера[7]. Но когда современные «реформаторы образования» повторяют ту же самую программу – они уже не встречают сталинградского напора в сопротивлении деэлементируемого общества!

+++

Почему же люди оказываются пособниками собственного уничтожения (феномен майданов)? Дело в том, что процесс деградации ума – не только козни врага, но и внутренняя патология «не справившегося с темпами прогресса» общества. Человек взорвался изнутри, как перегруженный прибор, и без всяких врагов, сам по себе становится дисфункциональным.

Бытие оказывается слишком широким для его сознания, и не умещается в его сознание.

А отсюда только два выхода:-Или нужно развивать сознание, чтобы оно «догоняло».-Или ужать бытие до размеров ссыхающегося и праздного ума.

То есть дать людям из родо-племенного строя родо-племенной строй, превратив их в блаженствующих у костров, правда, регулярно травимых и истребляемых супертехникой колонизаторов «туземцев». Конечно, когда дегенератов сверху поливают «оранжем», им невесело, но во все другие мгновения жизни они пребывают в гармонии с самими собой.

Мягко говоря, ПОДОЗРИТЕЛЬНО, что прежде «оранжевых революций» появился т.н. «агент «оранж» («эйджент орандж») – смесь дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения. Применялся армией Великобритании во время Войны в Малайе и Вооружёнными силами США во Второй Индокитайской войне с 1961 по 1971 годы в рамках программы по уничтожению растительности. Вызывает у человека тяжкие и необратимые мутации.

Это они что, как банда «чёрная кошка» – рисуют опознавательный знак для «форсу бандитского»?

______________________________________

[1] Наука по ликвидации науки называется «химерогония» – то есть искусство созданиях химер в сознании. Химерогония активно используется и ей разработки обильно финансируются на Западе, в попытке остановить и развернуть вспять общественный прогресс, торжество научного знания. Химерогония отвечает на вопрос исследователя – как максимально эффективным образом сделать просвещённого человека обратно тёмным и неграмотным.

[2] Субстрат (философия) — в широком смысле, основа всего существующего

[3] Непонятное воспринимается как ненужное. А к ненужному человек относится либо враждебно, разрушительно, либо вообще никак, то есть не затрачивая никаких сил и средств на его поддержание.

[4] «На правах рекламы»: авторская страница с произведениями А.Леонидова (Филиппова) – https://denliteraturi.ru/author/702

[5] Пишет историк аудиотехники: В СССР мы делали все виды аудиотехники, а потом вдруг перестали.

«Ярким был рассвет и каков же печальный закат Советской аудио эпохи… когда еду на реку то беру с собой магнитолу Ореанда 203… неподдельный интерес у молодежи, подходят интересуются и думают что новодел, вот только потом приглядевшись понимают что надписи на Русском языке и впадают в ступор мол мы не видели такую в магазине, когда понимают что данному девайсу 35 лет, что эта вещица до сих пор работает… то происходит восторг…

У меня таких примеров масса, а сколько я наговорился с таксистами когда они видели очередной мной купленный девайс, особый трепет вызывают катушечные магнитофоны, а когда скажешь что это Олимп 004 или 003… Скажу лишь за одну тему, конечно же аудио, так вот всё было, начиная как говорится от радиоточки и заканчивая да теми же проигрывателями, бобинниками, магнитолами и прочими интересными аппаратами… теперь ничего подобного не производится.

Сравнивать отечественную аппаратуру с тем ширпотребом которым завалили нас тогда я не вижу смысла, сейчас понятно, что это были просто блескучие пластиковые коробки и не более того.

[6] Это, например, когда не к фольклору добавляется авторская литература, а наоборот, вслед за авторской литературой пропадает и фольклор.

[7] Г. Гиммлер «В следующем году мы окончательно завоюем и те территории Европейской России, которые остались еще не занятыми… Принципиальная линия для нас абсолютно ясна – этому народу не надо давать культуру. Я хочу здесь повторить слово в слово то, что сказал мне фюрер.

Вполне достаточно: во-первых, чтобы дети в школах запомнили дорожные знаки и не бросались под машины; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо…»