Алтай без людей

На самом деле, не нужно быть великим детективом или гением журналистики, чтобы дать ответ на поставленный вопрос: достаточно сделать всего несколько запросов в Гугле. Например, как могло получиться, что Алтайский край занял отнюдь не почетное место в тройке лидеров по росту заболеваемости? Произошло что-то из ряда вон выходящее? Оказывается, ничего экстраординарного, выбивающегося за пределы своеобразной искаженной «нормы», наблюдающейся в Алтайском крае, не произошло. Достаточно взглянуть на данные статистического сборника Минздрава РФ за 2019 год, и мы увидим, что в 2019 году жители Алтайского края болели чаще всех остальных россиян. В прошедшем году на 100 тысяч жителей края зарегистрировано 252 719, 7 больных. Это самый высокий показатель среди других субъектов России.
Второе место в рейтинге с результатом 239 412 заболевших на 100 тысяч жителей занял Санкт-Петербург, который, кстати, также вошел в тройку регионов с наибольшим приростом больных COVID-19 в июле. Интересное «совпадение», не правда ли?

Однако вернемся в Алтайский край. Что послужило причиной удручающего состояния здоровья местных жителей? Ответ напрашивается сам собой, и он, к сожалению, знаком большинству россиян: так называемая оптимизация медицины привела к тотальной разрухе и беспорядку в здравоохранении. По сути, от системы, тщательно выстроенной в СССР, остались жалкие ошметки, которые с упорством, достойным лучшего применения, уничтожаются чиновниками. В Алтайском крае, очевидно, этот процесс зашел уже слишком далеко. Как утверждает Андрей Иванов, автор петиции с требованием отставки краевого министра здравоохранения, Дмитрия Попова, ситуация с коронавирусом показала, в каком плачевном состоянии находится медицина в регионе.

«При этом руководство нашего Минздрава не сделало никаких выводов, уничтожение медицины продолжается», - говорит Иванов.
Петиция была размещена на платформе Change.org и за сутки набрала 900 подписей. Действительно, репутация Дмитрия Попова была изрядно испорчена рядом громких скандалов еще до эпидемии коронавируса. Называя лишь несколько, упомяну баталии вокруг центра охраны материнства и детства, Диагностического центра в Барнауле, а также – что важно для темы статьи – сокращение медицинских учреждений в районах. Как мы увидим ниже, во многом именно уничтоженная практически под корень система «низового» здравоохранения сыграла важную роль в росте случаев заражения коронавирусом.  

Перед тем, как подробнее поговорить о ситуации с медициной в районах края, еще несколько цифр для того, чтобы масштаб происходящего развала стал яснее: на 2019 год обеспеченность врачами в Алтайском крае составляла 48,5 % от необходимого количества, а специалистами среднего звена – 60, 8%. Министерство здравоохранения края надеется решить эту проблему с помощью студентов Алтайского медицинского университета, набранных с прицелом на дальнейшую работу в районных больницах и поликлиниках. Однако, зная, каким образом у нас в стране реализуются долгосрочные проекты и учитывая размер оплаты труда районных врачей (об этом еще поговорим), мы имеем все основания сомневаться в успехе планов минздрава.

Собственно, во много именно закрытие поликлиник и больниц в районах, а также острый кадровый голод приводят к тому, что население болеет и умирает, не имея возможности получить квалифицированную и своевременную медицинскую помощь. Доходит до того, что «оптимизируются» не только медицинские учреждения в далеких селах, но и совсем недалеко от краевой столицы – Барнаула. Так, в городе-спутнике Барнаула, Новоалтайске, со скандалом закрыли единственное родильное отделение, обслуживавшее несколько районов с населением 250 тысяч человек.
В отдаленных районах все еще хуже. Печальной славой пользуется Топчихинская районная больница, которая не сходит со страниц местных СМИ вот уже в течение нескольких лет, с тех пор, как ее возглавил Константин Зиновьев. Начиная с этого времени, больницу по разным причинам покинули почти 50 сотрудников дефицитных специальностей, а сама больница не раз оказывалась в центре скандалов, связанных со смертью пациентов, отказом от госпитализации серьезно больных людей, наплевательским отношением к персоналу. Дошло до того, что врачи написали отчаянное письмо министру здравоохранения края Попову, в которой изложили свои претензии. Характерно, что трудности, с которыми приходится сталкиваться сотрудникам Топчихинской ЦРБ, знакомы практически всем медицинским работникам края. Точно с такими же вопросами в Минздрав обращались и работники Ключевской ЦРБ.

В первую очередь, врачи говорят об оплате их труда. В обращении ключевских медиков прямым текстом говорится, что «работать за 15 (а иногда и за 8) тысяч в месяц дураков нет. Те, кто есть, увольняются, а новые не приходят. В результате больнице приходится заключать договоры со специалистами из других районов, а пациентам – ездить за много километров, чтобы получить медицинскую помощь».

Второй момент – отношение к персоналу со стороны администрации, которое в 21 веке внезапно вернулось к парадигме «барин – холоп». Упомянутый выше главврач Топчихинской ЦРБ Зиновьев, по словам сотрудников, в лицо называет их тупыми, позволяет себе оскорблять людей. Будучи ставленником краевых властей, Зиновьев чувствует себя уверенно и руководит без оглядки на персонал, не считаясь с людьми. За время его «правления» больницу покинули десятки специалистов, волей начальства уменьшились на 6-8 тысяч зарплаты, урезались стажевые и полностью исчезли стимулирующие выплаты. Этим произвол главврача не ограничивается: докторам запретили перекусы в течение дня и сон во время ночных дежурств. Их коллеги из Ключевской больницы говорят о расхождениях физической заработной платы и данными бухгалтерии, непрозрачности поступлений от платных услуг, о странной ситуации с закупками и работой пищеблока.

Нехватка специалистов в районных больницах и поликлиниках усугубляется возрастом оставшихся на посту врачей: большинству из них далеко за 50, это глубоко пожилые люди, которым зачастую не под силу дежурить и своевременно приходить на помощь к пациентам.
Дополнительным ухудшающим ситуацию фактором является и отвратительная техническая оснащенность районных больниц. Ключевские врачи утверждают, что пациентам приходится переплачивать за лечение из-за банальной нехватки медикаментов и реактивов для лаборатории. О средствах противовирусной защиты и говорить не приходится: во многих местах их просто нет.

Не нужно быть специалистом – медиком, чтобы увидеть два момента: ситуация в районных больницах катастрофическая, а появление коронавирусных больных ее только ухудшило. Какой смысл на этом фоне имеет заявление министра здравоохранения края Дмитрия Попова о развернутых дополнительных койках в районах? Да никакой: обычных-то больных лечить некому, что уж говорить о коронавирусных. Отсюда и возникает практика направления пациентов (многие из которых пожилые и отягощенные дополнительными заболеваниями) за много десятков километров в Барнаул. Многие просто не выносят дорогу и если не умирают в пути, то приезжают в гораздо худшем состоянии, чем были до того, и зачастую попадают в статистику как умершие «с ковидом», но не напрямую от него.

Какова реакция краевых чиновников от здравоохранения на ситуацию в районах? Откровенно говоря, ее просто нет. Так, министр Попов заявил по поводу обращения медиков из Топчихи, что «не получил ни одного вопроса со стороны медицинского персонала Топчихинской ЦРБ в части неудобств или какой-то конфликтной ситуации внутри коллектива».

Впрочем, депутат Топчихинского сельского совета Вячеслав Лаптев имеет другие сведения на этот счет. Он утверждает, что министр был в Топчихинской ЦРБ проездом. Коллектив больницы ожидал его с обеда, однако Попов соизволил явиться только к вечеру. Депутат Алтайского законодательного собрания Максим Талдыкин лично звонил министру с просьбой встретиться с недовольными врачами, но встреча так и не состоялась. Материалы о плачевном положении в районах неоднократно появлялись в местных СМИ, но каким-то «чудесным» образом не попались на глаза министру здравоохранения, напрямую отвечающего за состояние этой сферы.

Очевидно, что разоренная и дышащая на ладан краевая медицина, столкнувшись с вызовом в лице эпидемии, должна была затрещать по швам. Так и произошло. Закрывание глаз на имеющиеся проблемы, безудержная оптимизация и зацикленность на рентабельности в ущерб эффективности стали причиной того, что система оказания экстренной помощи ковид-больным налаживалась в экстренном порядке с неизбежными в таком случае ошибками и откровенными глупостями.

Начавшаяся эпидемия лишний раз выявила даже не ошибочность, а откровенный маразм – если не преступность – оптимизации медицины на селе и в небольших городах. Краевые чиновники откровенно принизили значение первичного медицинского звена, раз за разом повторяя мантру: «Если тяжелый случай – везите в Барнаул, там новейшие технологии и специалисты». Внизу же этой медицинской лестницы остались либо полностью закрытые круглосуточные стационары в селах, даже в крупных. Где-то стационары делали только дневными, закрывали амбулатории, отказывались от целых отделений.

Полностью разлаженная система управления привела к тому, что в самом начале эпидемии Минздрав и Роспотребнадзор просто-напросто растерялись и не знали, что делать. В феврале-марте, когда начались разговоры о распространении коронавируса в Росссии, не были приняты меры по закрытию аэропорта и фильтрации прибывающих в край пассажиров. Уже позже, с проникновением заболевания на Алтай, возникла дикая неразбериха с аппаратами ИВЛ: их массово изымали из районных больниц и свозили в Барнаул. Вдобавок творился полнейший беспорядок с учетом аппаратов и средствами защиты для врачей. Скандал вызвала публикация фото медиков из Рубцовска, куда свозили десятки ковидных больных из Змеиногорска: врачи были сняты в защитных костюмах, сделанных чуть ли не из подручных материалов. Ведомства, отвечающие за борьбу с эпидемией, зачастую не то что не работают сообща, но и откровенно копают друг под друга, ставят палки в колеса, занимаются откровенными приписками и манипулируют с данными, результатом чего становится полнейшая неразбериха. Даже чиновники уровня районной администрации временами не ориентируются в реальной ситуации и просто разводят руками, не зная ни действительного числа болеющих, ни того, чем на самом деле болеют люди.

Очень странная ситуация с тестированием на коронавирус. До сих пор остается неясным, каким образом и по каким критериям проводятся тесты. Никакой взвешенной, централизованной информации по этому поводу в официальных источниках либо нет, либо она противоречива. Жители края рассказывают, что либо им самим, либо их родным, имеющим все признаки ОРВИ, отказывали в тестировании и госпитализации без объяснения причин. Чем руководствуются медики и сотрудники Роспотребнадзора, принимая такое решение, сказать сложно.

Примеры можно множить, но, думаю, их и так достаточно, и ситуация с медициной в Алтайском крае более, чем ясна. Как и чиновники других регионов России, правительство Алтайского края взяло под козырек и ударными темпами перевыполнило планы по оптимизации медицины, угробив то немногое, что еще оставалось от предыдущей системы здравоохранения. Схема «я начальник – ты дурак», принятая во всей властной вертикали, успешно перенесена в медицинскую сферу, и теперь каждый главврач мнит себя помещиком, полноправно распоряжающимся судьбами нерадивых холопов. Привычка к показухе и работе для отчета перед Москвой привели к тому, что более-менее квалифицированно медицинскую помощь могут оказать только в Барнауле, а значит, все мероприятия по борьбе с ковидом, проводимые в районах края, не имеют никакого смысла и соверешенно бесполезны. Добавим к этому невозможность лечиться для больных с «обычными» диагнозами, и получим крайне удручающую картину. Наблюдая деградацию медицины в Алтайском крае, перестаешь удивляться тому росту числа заболевших, который наблюдается прямо сейчас. Можно сколько угодно обвинять простых барнаульцев, новоалтайцев, бийчан в нарушении режима самоизоляции и в отказе носить маски, но, когда краевая медицина коллапсирует от обычной, пусть и чуть более сложной ОРВИ, тут впору ставить неутешительный диагноз не обществу, а системе, допустившей подобное.