Готовилась ли газовая атака на Ленинград?
«Генерал Бранд докладывает о деятельности артиллерии на фронте группы армий «Север». Получил задачу составить расчёт на использование химических средств против Ленинграда». Такую запись сделал в своём «Военном дневнике» начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер 25 декабря 1941 года… Действительно ли гитлеровцы вынашивали подобные планы против осаждённого города на Неве? Ответ на этот вопрос попытался найти Юрий Лебедев, петербургский писатель, подполковник в отставке, автор ряда военно-исторических книг.
Почему мне пришлось вновь открыть эту книгу – «Военный дневник» Гальдера? Не только из-за того, что это действительно редкий документ, на который постоянно ссылаются военные историки всего мира. Но, главным образом, потому что опять, в преддверии очередной блокадной даты, начинает рождаться новый миф, построенный на измышлениях тех, кто якобы всё видел, знает, и даже сам участвовал. Как-то мне позвонила тележурналистка с Первого канала и попросила проконсультировать, кого из немецких асов мог сбить в конце 1942 года один из наших лётчиков, ныне проживающий в Санкт-Петербурге. По её словам, немецкий ас вёз секретный приказ Гитлера о начале газовой атаки против Ленинграда. Выходило так, что наш лётчик спас жителей блокадного города от удушения немецким химическим оружием. Журналистке в этом вопросе всё было предельно ясно, за исключением фамилии немца.
«Откуда взялись сведения о газовой атаке?» – задал я ей вопрос. Оказалось, что это её журналистское расследование и сенсационные данные будут представлены на суд зрителей в одной из телепрограмм. Сведениями о сбитых немецких лётчиках я не располагал, но знаю, что все они сегодня доступны любому посетителю Федерального военного архива в немецком Фрайбурге. Мне и самому довелось в нём поработать.
А вот информация о секретном приказе действительно задела.
Документов найти не удалось
Потому что это ещё одно свидетельство того, что недопустимо так вольно обращаться с историей, тем более таким трагическим периодом в жизни города, где до сих пор жива личная память о блокаде. Ссылка на высказывание очевидца тех событий заслуживает права, но ни в коем случае не в качестве достоверного источника. Как бывший офицер-аналитик, занимавшийся долгие годы обработкой военной информации, в том числе иностранной, могу сказать, что устный рассказ – наименее правдоподобный источник, если он не подкреплён сопутствующим документом. А такого документа за 60 лет, прошедших после окончания Второй мировой войны, обнаружить пока так и не удалось.
Нет данных о немецких военных докладах, где были бы конкретные расчёты применения химических средств по Ленинграду: ни по количеству, ни по объектам, ни по времени применения этих химических средств, да и, наконец, по их классификации и типу. Всё это осталось на уровне планов с приблизительными подсчётами.
Сведения немецких историков
Но значит ли это, что от подобных сведений надо отмахиваться, не обращая внимания на очередные исследования этой темы? Ни в коем случае. Уже сама по себе мысль о применении химических веществ должна всегда настораживать. Так было во все времена, и так должно быть. Поэтому штаб Ленинградского фронта в годы блокады постоянно держал данный вопрос на контроле. И сегодня штаб Ленинградского военного округа имеет опытных офицеров-специалистов по защите от химического нападения.
В советской и постсоветской военной историографии мне пока не удалось найти серьёзных разработок в исследовании этого аспекта. Пришлось в который уже раз обратиться к германским историкам. Определённую ясность и отправную точку для дальнейшего анализа дал мне известный немецкий специалист по Второй мировой войне Герд Юбершеер. Касаясь вопроса о замыслах по применению химического оружия против Ленинграда, он пишет в статье «Наступление на Ленинград и блокада города германским вермахтом» (Сборник «Блокада Ленинграда 1941–1944 гг. Документы и очерки русских и немцев», издательство «Ровольт», Гамбург, 1992 г.) следующее: «В конце декабря 1941 года одной из служб Генерального штаба сухопутных войск прорабатывался даже вопрос о возможной атаке с применением ядовитых газов против Ленинграда. Докладная записка с примерным расчётом потребностей в ядовитом газе была составлена 22 декабря 1941 года на случай, если город должен будет взят именно таким образом. По расчётам, потребовались бы сотни тысяч снарядов с ядовитым газом. Для доставки такого количества боеприпасов к целям необходимо было задействовать более 330 батарей. И поскольку их в любом случае не было бы возможности получить, то этот план был отвергнут. По этой причине Ленинград избежал ещё одной ужасной катастрофы, которым он и без того уже подвергался, начиная с блокады, установленной в сентябре 1941 года».
Г. Юбершеер ссылается в своём исследовании не только на «Военный дневник» Гальдера, но и на книгу Гюнтера Геллерманна: «Война, которая не состоялась. Возможности, идеи и решения немецкого верховного командования по применению химических боевых веществ во Второй мировой войне» (Кобленц, 1986 г.). Об этой книге говорил мне ещё несколько лет назад авторитетный питерский журналист, спецкор «Ленинградской правды», а затем газеты «Санкт-Петербургские ведомости» Игорь Лисочкин. Поэтому не было ничего удивительного в том, что именно с ним я поделился новыми данными Юбершеера, добавив ссылку немецкого историка на то, что «химические боеприпасы находились в распоряжении войск».
Это принципиально важное положение для понимания особенностей химической войны. Одним из её преимуществ является внезапность, поэтому химические боеприпасы должны складироваться в строжайшей секретности как можно ближе к линии фронта. Зная такую особенность, армии всех стран мира после печально знаменитого применения иприта в Первую мировую войну строго следили и продолжают следить за тем, чтобы солдаты постоянно имели при себе средства химзащиты.
Лисочкин заявил, что этот вопрос по-прежнему его волнует, и рассказал об интересном письме, полученном однажды от Всеволода Азарова. Наш известный писатель-маринист и фронтовик в нём поведал, как после освобождения Петергофа в январе 1944 года добирался в Ленинград на захваченном у немцев грузовике. В кузове которого стояли… бочки с ипритом.
Мне также прислали по интернету протоколы допросов немецких и норвежского военнопленных, захваченных в 1942 году под Ленинградом. Вот что применительно к химическому оружию сообщил унтер-офицер Э. Гартвиг из 11-й пехотной дивизии: «В ротах, батальонах и полку есть лица, отвечающие за противохимическую оборону: в роте – унтер-офицер, в батальоне – фельдфебель или офицер, в полку – офицер. Унтер-офицеры по противохимической обороне производят проверку противогазов. Химических команд нет. Боевые отравляющие вещества в минах и снарядах не применяются». К. Ентвелдт, солдат из легиона «Норвегия», взятый в плен в апреле 1942 года под Урицком, сообщил следующее: «В легионе химических снарядов нет. В каждой роте имеются специальные химические команды по шесть человек, задачей которых является преодоление возможных химических средств, применённых противником».
Все эти данные взяты из книги «Блокадные дневники и документы» (Серия Архив Большого Дома, СПб., Европейский Дом, 2004 г. Авторы С. Бернев и Н. Ломагин).
Победителей не будет
Пока это всё, что удалось узнать о «немецкой газовой атаке на Ленинград». Когда я в своё время делился этими данными с писателем Даниилом Граниным, тот высказал мнение, что военному приказу о применении оружия массового поражения обязательно должно было предшествовать политическое решение на этот счёт. Гитлер, сам ставший жертвой иприта в Первую мировую, без сомнения, отдавал себе отчёт в возможных последствиях химического нападения на Ленинград. Ведь ему хорошо было известно, что после удачного первого нападения немцев с применением газа на реке Ипр в Бельгии во второй такой же атаке под воздействием изменившегося ветра газовое облако накрыло уже самих немцев. Их смерть от удушья была такой же мучительной, как и тех, кого они сами травили тем же самым газом.
Мы сошлись также во мнении, что химическое оружие после Первой мировой войны стало сдерживающим фактором. Да и сейчас оно является таковым наравне с бактериологическим и ядерным оружием. Нападающая сторона помнит: тот, кто выстрелит первым, погибнет вторым. Победителя в противостоянии средств массового поражения не будет. Как видно, гитлеровцы это всё-таки понимали.
Юрий Лебедев
Справочно
Герд Юбершеер принадлежит к поколению немцев, родившихся в годы войны (1943 г.р.). Научный сотрудник Военно-исторического исследовательского центра в городе Фрайбург, преподает историю в местном университете. Наиболее известный его труд: «Немецкое нападение на Советский Союз. План «Барбаросса» (1991 г.).
Обложка: Солдаты гитлеровского химического полка
