В Базеле я основал еврейское государство.

 

Теодор Герцль

К 120-летию Первого сионистского конгресса.

В начале 1890-х гг. в Берлине появилось немало молодых евреев из России, которые приехали учиться в тамошний университет. К этому их принудила жесткая процентная норма приема евреев в университеты Российской империи, введенная царскими властями в 1887 г. Среди этих молодых людей были и те, кто в дальнейшем стали известными политиками и общественными деятелями будущего Государства Израиль.
Другой причиной, пожалуй, еще более важной, было антиеврейское насилие – кровавые еврейские погромы, прокатившиеся по югу России в начале 1880-х. Они значительно усилили стремление десятков тысяч евреев покинуть Россию. «Властители дум» русской радикальной интеллигенции и одновременно кумиры еврейской студенческой молодежи – литературный критик Николай Михайловский, писатели Лев Толстой и Иван Тургенев, либеральная газета «Русские ведомости» – промолчали и ни словом не осудили эти бесчинства. А один из лидеров партии «Народная воля» Лев Тихомиров даже считал, что погромы станут началом революции, направленной на свержение самодержавия.
С 1882 г. началась массовая эмиграция прежде всего в Америку, а с возникновением тогда же общества «Ховевей Цион» («Возлюбившие Сион») – и в Палестину. Последних переселенцев оказалось меньше, но, как показала история, за ними было будущее. Они внесли свой вклад в создание еврейского государства.

 

На Первом сионистском Конгрессе

«Откуда взять деньги на почтовые расходы?»

Еврейские студенты в Берлине организовали «Еврейское научное общество», на собраниях которого бурно обсуждали национальные и общественные вопросы. Здесь же возникла идея не ограничивать дискуссии только своим кругом, а рассматривать самые животрепещущие вопросы в более широкой аудитории и созвать с этой целью еврейских общественных деятелей из разных стран, организовав представительный сионистский съезд. Один из будущих лидеров движения Нахман Сыркин вспоминал: «Публика была и за, и против созыва съезда, пока не встал д-р Натан Бирнбаум и не озадачил всех простым вопросом: «Други, откуда взять деньги на почтовые расходы?» После чего план конгресса разом испустил дух». И действительно, молодые еврейские мечтатели вели полунищенское существование.
Тем временем реализовать витавшую в воздухе идею созыва сионистского конгресса пытался молодой еврейский адвокат, публицист и литератор Теодор Герцль, автор вышедшей в свет в 1896 г. и нашумевшей брошюры «Еврейское государство». Организовать первый за многотысячелетнюю еврейскую историю съезд евреев из самых разных стран оказалось делом непростым. Все расходы взял на себя сам Герцль. Одним из самых острых оказался вопрос о месте проведения конгресса. Первоначально планировалось организовать его в Мюнхене, но руководители тамошней еврейской общины отказали Герцлю, посчитав, что подобный съезд поставит под сомнение их лояльность. Подобного взгляда придерживались лидеры и многих других еврейских общин в Европе, которые и слышать не хотели о том, что новоявленные еврейские политики, нередко далекие от иудаизма, соберутся в их городе. Исключением оказалась еврейская община Базеля, известная своим гостеприимством и веротерпимостью. На планировавшееся время проведения конгресса Герцлю удалось снять в центре города помещение казино, в малом зале которого и состоялся этот необычный форум.
Приехавшие на него еврейские делегаты из России обращали на себя внимание неподобающим, по мнению доброжелательных швейцарцев, видом. Все они были одеты в традиционное еврейское платье – длинные подпоясанные капоты, какие тогда носили евреи в их стране. Пришлось Герцлю на свои средства одеть всех «русских» гостей во фраки и котелки, придав им тем самым вполне респектабельный вид.

 

Здание казино, где заседал базельский конгресс

сионистов

«Несбыточная и мечтательная фантасмагория».

Первый сионистский конгресс открылся в Базеле 29 августа 1897 г. и завершился 31 августа. В нем участвовали не менее 70 делегатов, в том числе 44 посланца из Российской империи. Немало было корреспондентов и гостей. О царившей во время открытия конгресса обстановке вспоминал впоследствии Сыркин: «На конгрессе со священным чувством исторического изумления собралось несколько десятков человек. Никто их сюда не посылал, так как не существовало никаких сионистских организаций. Эти люди, половина из которых были студенты, собравшись в малом зале базельского казино на Первый конгресс, и основали сионистскую организацию». Почти никто (кроме самого Герцля) тогда не думал, что это событие войдет в еврейскую и мировую историю. Мало кто верил в успех затеянного Герцлем и его единомышленниками дела. Подобных взглядов придерживались, конечно, не только евреи. Российский посланник в Швейцарии А. Ионин, по собственной инициативе предложивший министру иностранных дел Российской империи В. Н. Ламсдорфу отслеживать деятельность сионистов в Европе, в своих донесениях в Петербург называл цель сионистов «несбыточной и мечтательной фантасмагорией». А сам конгресс представлялся ему «скорее, одной из тех международных сходок, столь часто повторяющихся в Европе и особенно в Швейцарии с целью весело поговорить, пообедать или выпить пива». Сионизм российский дипломат считал «просто-напросто гешефтом, которым пользоваться будут главным образом жиды Европы, а главным данником этого гешефта является русское жидовское население», поскольку именно от него и потребуют платить членские взносы.

 

Теодор Герцль

«Маккавеи снова воскреснут».

Конгресс открылся молитвой Шехияну: «Благословен Ты, Царь Вселенной, давший нам жизнь, поддерживающий ее в нас и давший нам дожить до этого дня».
Одними из самых важных событий конгресса стали два выступления: речь Герцля и доклад известного писателя и ученого из Германии Макса Нордау «Общее положение евреев в мире».
Герцль говорил, что чувство единства, солидарности евреев исчезает именно сейчас, когда на них обрушился современный антисемитизм. «Но теперь мы возвратились домой, – подчеркнул он. – Сионизм – это возврат к еврейству еще до возращения в страну евреев…»
Герцль достаточно подробно познакомил участников и гостей конгресса с основными положениями своей книги «Еврейское государство». Прежде всего, говорил он, с сионистским проектом «должны близко познакомиться те, кому дороги интересы еврейства; мысль об основании государства должна проникнуть в самые отдаленные места, где живут наши собратья, и все евреи наконец откажутся от своего бесполезного выжидания, так как наша жизнь вступит в новую фазу».
«Какая слава ждет самоотверженных борцов за наше правое дело! И я убежден, что из земли явятся необходимые люди, Маккавеи снова воскреснут, и дух их и отвага будут витать над нами!» – воскликнул Герцль под аплодисменты всего зала. И продолжил, стараясь перекричать еще не успокоившихся участников конгресса: «Еще раз повторяю, что евреи, которые захотят, будут иметь свое отечество. Пора уже нам, наконец, жить как свободным гражданам в своей собственной стране и умирать в своем собственном отечестве… Все, что мы будем предпринимать для своего собственного благосостояния, будет принадлежать всему человечеству и способствовать его процветанию. Народ только сам себе может помочь. Если же он этого не может, то ему вообще помочь нельзя. Сионисты же желают побудить народ к самопомощи».
В своей речи Герцль указал и на основной способ действий, с помощью которого сионисты стремятся достигнуть своей цели:

«Путем переговоров с учетом всех политических факторов… лояльными действиями можно приобрести доверие правительства, с которым мы желаем вступить в переговоры относительно поселения широких народных масс в большом масштабе. Основой для соглашения может быть только правовое соглашение, но не терпимость. Положение „терпимых“ и „покровительствуемых“ нас уже многому научило». За этой короткой, но емкой фразой стоял опыт тысячелетней еврейской истории. И на Востоке, и на Западе евреи, имевшие подобный статус, неожиданно подвергались насилию, гонениям и изгнанию.
Движение может успешно развиваться, продолжал Герцль, «когда оно будет стремиться к публично-правовым гарантиям». Далее он оценил по заслугам подвижническую деятельность первых поселенцев-евреев, приехавших в Землю Израиля еще в 1880-х гг., которые раз и навсегда решили «утвердительно столь спорный вопрос о пригодности евреев к земледелию». Но колонизация указала также и на то, что она еще не есть решение еврейского вопроса. Необходимо решение на международном уровне – согласие правительств великих держав на возращение евреев на свою историческую родину.
Указав, что такое событие, как сионистский конгресс, произошло впервые, Герцль особо отметил, что проведение подобных съездов не останется единичным фактом: «Конгресс будет заботиться о своей долговечности для того, чтобы мы опять не разбрелись, не оставив за собой ни следа, ни влияния. Пусть наш конгресс будет серьезным и возвышенным… никому не во вред, и да будет он достоин прошлого, слава которого хоть и очень далека, но неувядаема… Пусть знает и ведает весь мир, что истинный сионизм – это нравственное, законное движение, исполненное человеколюбия и стремящееся к извечной цели, составляющей непреходящие чаяния нашего народа». Этими словами, потонувшими в овациях, Герцль завершил свою речь.

 

Делегатский билет для участия в базельском конгрессе сионистов

«Нравственное еврейское горе горше горя физического».

Макс Нордау в своем докладе охарактеризовал общее положение евреев в мире. Он заметил, что повсюду, где имеется достаточное число евреев, присутствует и еврейское горе – «горе особое, постигающее не в силу того, что они люди, а потому, что они евреи, и от которого они были бы избавлены, не будь они евреями». «Еврейское горе, – говорил Нордау, – может быть видимым, физически осязаемым, но может быть и нравственным, глубоко скрытым. В Восточной Европе, Северной Азии и ряде иных мест, где проживает почти девять десятых всего мирового еврейства, горе это осязаемое. Евреям там приходится вести самоотверженную борьбу за свое физическое существование в прямом смысле этого слова. В Западной Европе борьба за существование не столь трудна… Тем не менее их горе перенесено в нравственную сферу и происходит из-за подавления их духовных стремлений, которые неевреям никогда не запрещалось иметь… Западному еврею народы мира дают понять… что он якобы лишен настоящего представления о морали, чести и достоинстве, патриотизме и в силу этого должен быть исключен из всех сфер деятельности, где эти качества являются обязательными… Наши обвинители никогда не давали себе труда обосновать фактами свои страшные обвинения… На евреев взваливают вину за всевозможные преступления и грехи, дабы оправдать свою ненависть к ним». Таким образом, Нордау показал, что эмансипация, на которую евреи возлагали так много надежд, не решила еврейскую проблему. Положение эмансипированного еврея в Западной Европе того времени Нордау охарактеризовал следующим образом: «От своей еврейской сущности он отказался, а другой, как объясняют ему неевреи, он не приобрел. От своих соплеменников он отдалился из-за отвращения к ним, посеянного в нем антисемитизмом, а его попытки приобщиться к согражданам-неевреям отвергнуты ими… Страна его рождения отказывается быть ему родиной. Нет почвы под ногами, нет возможности войти в общество, которое бы его желало и считало равноправным… Это и есть нравственное еврейское горе, и оно горше горя физического». Он продолжал: «Лучшие среди евреев Западной Европы задыхаются в этой атмосфере и ищут спасения. Ведь давно утрачена ими та вера, которая считает, что все страдания от Бога… Потеряли они надежду и на приход Мессии… Иные пытаются спастись бегством от иудейства. Однако расистский антисемитизм… делает и этот путь достаточно безнадежным». Все эти оценки и выводы Нордау, несмотря на то, что они были даны и сделаны в самом конце XIX столетия, задолго до Холокоста и современной новой волны антисемитизма в Европе и исламском мире, не потеряли своей остроты и актуальности.
Упомянул Нордау в своем обзоре и о положении евреев в России. Активность российских сионистов на конгрессе внешне не была слишком высокой. Они опасались выделяться. Приехав из самодержавной страны, они еще не имели опыта открытых дискуссий и выступлений, тем более не могли не учитывать и внимания к конгрессу со стороны Департамента полиции.

 

Бронзовая медаль в память сионистского конгресса в Базеле

Базельская программа.

Конгресс вызвал многочисленные отклики еврейской и европейской общественности. Он утвердил основные цели сионистского движения, известные как Базельская программа. Основную задачу сионизма участники конгресса видели в «создании обеспеченного публичным правом убежища для еврейского народа в Палестине». Были названы и средства для достижения этой цели:
1) целесообразная колонизация Палестины еврейскими земледельцами, ремесленниками и промышленниками;
2) организация и объединения еврейского народа посредством местных и общих учреждений, согласно законам каждой страны;
3) усиление национального чувства и самосознания еврейского народа;
4) подготовительные шаги для получения согласия держав, необходимого для достижения конечной цели сионизма.
На конгрессе была основана Всемирная сионистская организация (ВСО). Кроме того, профессор Герман Шапиро предложил основать Национальный фонд для приобретения земель в Палестине в собственность нации.
На российских участников конгресса личность Герцля произвела неизгладимое впечатление. Студент Лев Яффе, будущий сионистский общественный деятель, вспоминал, что он и его товарищи тотчас были покорены обаянием Герцля: «Он пленил нас своей сияющей гармоничной красотой. Поколению, знакомому с ним только по портретам, не понять этой красоты. Сионизм для него не был печальной необходимостью, а возвышенным идеалом». Ему вторил другой участник конгресса – русскоязычный писатель Мордехай Бен-Ами: «На сцену спокойно поднимается Герцль… Перед нами царственный образ, прекрасный и печальный… Это уже не тот лощеный „венский“ Герцль, а некто из Дома Давидова, восставший из небытия во всей своей сказочной красе… Казалось, свершился сон нашего народа, длившийся два тысячелетия, и перед нами предстал Мессия, сын Давидов». А другой писатель и литературовед Реувен Брайнин впоследствии писал: «Сила и мужество Герцля передавались нам. Велики были его простота и мудрость. В нем сошлись простосердечие и гениальность. Сама личность Герцля, его величественная фигура, речь, сам его харизматический облик – все эти факторы стали определяющими для признания его лидером, подлинным вождем мирового сионистского движения».
Подобная идеализация личности Герцля не помешала российским делегатам на последующих конгрессах выступать его критиками и ярыми оппонентами его позиции по тем или иным вопросам.

 

Провозглашение независимости Израиля

Посланник еврейского народа.

Конгресс положил начало политическому сионизму. Герцль и его окружение считали, что еврейская проблема может быть решена только путем масштабной еврейской миграции и освоения Палестины. Колонизация евреями Палестины, по убеждению политических сионистов и прежде всего самого Герцля, могла быть реализована при условии согласия и поддержки международного сообщества, прежде всего великих держав. Только в этом случае могло быть гарантировано решение еврейского вопроса политически на международном уровне специальным документом – хартией. Именно она и должна была предоставить еврейскому народу, действующему через Всемирную сионистскую организацию, право на возрождение автономного еврейского государство в Палестине. Герцль выступил в качестве дипломата, заявив, что представляет интересы всего еврейского народа. Собственно, так его воспринимали и тогдашние монархи, премьеры, министры и Римский Папа, у которых Герцль добивался аудиенций. Всем этим высокопоставленным персонам он заявлял: еврейский народ, вернувшись на историческую родину, в Палестину, опираясь на поддержку той или иной великой страны, готов быть проводником ее политики на Святой земле. Не сумев добиться встречи с Николаем II, Герцль в 1903 г. встречался в Петербурге с министром внутренних дел и главой Департамента полиции Вячеславом фон Плеве и председателем кабинета министров Сергеем Витте. После двух продолжительных бесед с Плеве была достигнута договоренность о поддержке его ведомством сионистского проекта и о готовности оказать давление на Османскую империю (Палестина была в ту пору ее колонией), чтобы та не противодействовала поселению в Палестине «русских евреев». «Платой» за это должна была стать эмиграция из России евреев, которые, как считал министр, своим участием в революционном движении подрывают основы самодержавия.
Однако Герцль и Плеве почти одновременно ушли из жизни. 43-летний Герцль умер от разрыва сердца 3 июля 1904 г. неподалеку от Вены. Плеве, которого считали организатором кровавого погрома в Кишиневе в апреле 1903 г., был 15 июля 1904 г. убит в Петербурге эсером Егором Созоновым, бросившим бомбу в карету министра.

Предвидение Герцля.

3 сентября 1897 г., три дня спустя после завершения конгресса, Герцль записал в своем дневнике: «Если коротко подытожить Базельский конгресс… то вот он вывод: в Базеле я основал еврейское государство. Если бы я громко заявил об этом сегодня, ответом мне был бы общий смех. Но через пять и уж во всяком случае через 50 лет это признают все». Герцль ошибся на несколько месяцев: 14 мая 1948 г. в Тель-Авиве Давид Бен-Гурион провозгласил создание Государства Израиль.
В своем завещании Герцль просил похоронить его в Вене рядом с отцом, пока еврейский народ не перенесет его останки в новообретенную Землю Израиля. 14 августа 1949 г., вскоре после провозглашения Государства Израиль, останки Герцля были доставлены из Австрии в Иерусалим. Ныне прах провозвестника еврейского государства покоится в его столице на горе, носящей имя одного из основоположников политического сионизма. А его идеи и принципы, подтверждением верности которых является существование Государства Израиль, по-прежнему остаются основой деятельности созданной 120 лет назад Всемирной сионистской организации.