Энеида. Книга II.

Смолк­ли все, со вни­ма­ньем к нему лицом обра­тив­шись.
Начал роди­тель Эней, при­под­няв­шись на ложе высо­ком:
«Боль неска­зан­ную вновь испы­тать велишь мне, цари­ца!
Видел воочию я, как мощь Тро­ян­ской дер­жа­вы —

Цар­ства, достой­но­го слез, — сокру­ши­ло ковар­ство данай­цев;

Бед­ст­вен­ных битв я участ­ни­ком был; кто, о них повест­вуя,
Будь он даже долоп, мир­мидо­нец иль воин Улис­са,
Мог бы сле­зы сдер­жать? Роси­стая ночь покида­ет
Небо, и звезды ко сну зовут, скло­ня­ясь к зака­ту,

Но если жаж­да силь­на узнать о наших невзго­дах,

Крат­кий услы­шать рас­сказ о стра­да­ни­ях Трои послед­них,
Хоть и стра­шит­ся душа и бежит той памя­ти горь­кой,
Я нач­ну. Раз­би­ты в войне, отверг­ну­ты роком,
Ста­ли данай­цев вожди, когда столь­ко уж лет про­ле­те­ло,

Стро­ить коня, подо­бье горы. Искус­ст­вом Пал­ла­ды

Дви­жи­мы див­ным, его обши­ва­ют рас­пи­лен­ной елью, —
Лжи­вая бро­дит мол­ва — по обе­ту ради воз­вра­та.
Сами же пря­чут внут­ри мужей, по жре­бью избранных,
Наглу­хо сте­ну забив и в полой утро­бе гро­ма­ды

Тай­но замкнув­ши отряд отбор­ных бой­цов сна­ря­жен­ных.

Ост­ров лежит Тенедос близ Трои. Богат, изоби­лен
Был он и сла­вен, доколь сто­я­ло При­а­мо­во цар­ство.
Ныне там бух­та одна — кораб­лей при­ют нена­деж­ный.
Враг, отплыв­ши туда, на пустын­ном скрыл­ся при­бре­жье;

Мы же верим: ушли, кораб­ли устре­ми­ли в Мике­ны!

Тот­час дол­гую скорбь поза­бы­ла тев­кров дер­жа­ва.
Настежь ство­ры ворот: как слад­ко вый­ти за сте­ны,
Видеть бро­шен­ный стан дорий­цев и берег пустын­ный.
Здесь — доло­пов отряд, там — Ахилл кро­во­жад­ный сто­я­ли,

Здесь был вра­же­ский флот, а там два вой­ска сра­жа­лись.

Мно­гих дивит поги­бель­ный дар без­брач­ной Минер­ве
Мощ­ной гро­ма­дой сво­ей; и вот Тимет пред­ла­га­ет —
С умыс­лом злым иль Трои судь­ба уж так поре­ши­ла —
В город за сте­ны вве­сти коня и в кре­пость поста­вить.

Капис и те, кто судил осмот­ри­тель­ней и про­зор­ли­вей,

В море низ­верг­нуть ско­рей подо­зри­тель­ный дар пред­ла­га­ют,
Или костер раз­ве­сти и спа­лить данай­ские коз­ни,
Или отвер­стье про­бить и тай­ник в утро­бе раз­ведать.
Шат­кую чернь рас­ко­лов, столк­ну­лись оба стрем­ле­нья…

Тут, нетер­пе­ньем горя, несет­ся с хол­ма кре­пост­но­го

Лао­ко­онт впе­ре­ди тол­пы мно­го­люд­ной сограж­дан,
Изда­ли гром­ко кри­чит: “Несчаст­ные! Все вы безум­ны!
Вери­те вы, что отплы­ли вра­ги? Что быть без обма­на
Могут данай­цев дары? Вы Улис­са не зна­е­те, что ли?

Либо ахей­цы внут­ри за дос­ка­ми эти­ми скры­лись,

Либо вра­ги воз­ве­ли гро­ма­ду эту, чтоб нашим
Сте­нам гро­зить, дома наблюдать и в город про­ник­нуть.
Тев­к­ры, не верь­те коню: обман в нем некий таит­ся!
Чем бы он ни был, стра­шусь и дары при­но­ся­щих данай­цев”.

Мол­вил он так и с силой копье тяже­лое бро­сил

В бок огром­ный коня, в оде­тое дере­вом чре­во.
Пика впи­лась, задро­жав, и в утро­бе коня потря­сен­ной
Гулом отдал­ся удар, загуде­ли поло­сти глу­хо.
Если б не воля богов и не разум наш ослеп­лен­ный,

Он убедил бы взло­мать тай­ник аргос­ский желе­зом, —

Троя не пала б досель и сто­я­ла твер­ды­ня При­а­ма.