Как образовывались языковые семьи

1. Постановка проблемы

Язык современного человека не сформировался по мановению волшебной палочки единомоментно, скажем, 40 – 50 – 100 тысяч лет назад. Как и все органы человеческого организма, язык и речь прошли долгий путь развития, обусловленный, прежде всего, биологическими законами.

За первые этапы формирования языка человек сменил несколько своих первичных форм: от гоминиды до современного вида.
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2115959/2115959_300.jpg
О языке столь длительного периода мы ничего не знаем. Хотя современными методами антропологии и археологии можно хотя бы установить географические места возникновения и развития языка, а также соответствия примитивных стадий языка таким же стадиям антропогенеза.

Национально-языковая карта мира – известный инструмент для аналитического исследования распределения опытных данных. Двумерные варианты таких карт дают прекрасную картину распределения зыков по поверхности планеты.

Нами же предлагается трёхмерный вариант карты, учитывающий в качестве третьего измерения широкие пласты временных изменений.

2. Актуальность

По мере накопления данных об истории человеческого рода на планете актуальность соответствующих палеолингвистических данных автоматически возрастает. К данным, которые стимулируют лингвистические исследования в глубину эпох, относятся: археологические, антропологические, генетические и другие данные, комплексной аналитикой которых сегодня реконструируются древние этапы формирования цивилизации.

В частности, в сентябре 2009 года докладываемая работа была представлена академику РАН Вячеславу Всеволодовичу Иванову.

В ходе её обсуждения выявились такие узкие грани в состоянии современной науки, как приведение к общему знаменателю данных лингвистики и данных археологии: пока же лингвисты размещают начала отдельных языковых семей преимущественно не в тех регионах, в которых есть тому археологические подтверждения.

3. Анализ последних исследований и публикаций

В одном из своих недавних интервью академик В.В. Иванов сетовал на то, что изучением палеостадий языков и их системным анализом занимается всего лишь несколько лингвистов в мире. К ним, помимо самого себя, академик отнёс С.А. Старостина, Т.В. Гамкрелидзе и некоторых других. Их работы все широко известны специалистам. Но после этих публикаций образовалась значительная пауза в таких исследованиях. После высокой оценки нашей работы академиком В.В. Ивановым, сопровождавшейся напутственной памятной подписью: «Желаю развития Ваших интересов к синтезу», автор доклада становится в значительной степени продолжателем тех великих традиций.

4. Цель статьи

Главной целью настоящей статьи является сопроводительное описание полученной по результатам выполненных работ реконструктивной трёхмерной схемы «Национально-языковая карта мира». Целью самой схемы является формирование системно непротиворечивого и научно обоснованного образа (модели) развития человеческого общества со времени палеолита до исторического периода, в котором особый упор сделан на зарождение, формирование, движение и перекомпоновку как отдельных языков, так и целых их семей.

5. Задачи

По мере работы над проектом пришлось решить несколько системно связанных задач.

Первая – для среднеглубоких пластов карты определить и устранить противоречия лингвистических данных с данными археологической науки.

Вторая – для самых глубоких пластов карты помимо археологии обнаружить и устранить противоречия с антропологией и ДНК-генеалогией.

Третья – для верхних слоёв карты разработать новый подход к формированию этнических языков, который учитывал бы реальные условия сложения языка того или иного народа в тот или иной временной период.

Четвёртая – разработать графическую подачу материала так, чтобы, по возможности, одновременно и на одной поверхности мы имели трёхмерное пространственно-временное изображение процесса лингвогенеза.

6. Научные результаты

Самый нижний (глубокий) слой наших исследований касается той стадии антропогенеза, которая в антропологии соответствует гоминидам, в археологии – олдувайским культурам, а в лингвистике – возможно, древнейшей стадии языка «человека».

В частности, П. И. Пучков, автор многих статей в Большой советской энциклопедии по азиатским языкам, на основе их многолетнего изучения и сопоставления с индоевропейской макросемьёй первый акт дивергенции языков относил ко времени 2 – 1 млн. лет назад [Пучков П.И., 2007]. Это первая точка на Карте, и она показывает, что уже с этой даты африканский человеческий анклав и евразийский анклав развивались изолированно друг от друга.

Следующий слой наших исследований обращается к 200-му тысячелетию до н.э. По мнению учёных, исследующих развитие цивилизации в целом (например, [Клягин Н.В., 1996]), именно в этот момент зародился язык современного человека.

Однако антропологически современный человек – неоантроп – надёжно таксономически зафиксирован только начиная с 50-го тыс. до н.э. (с. Костёнки, Воронежская область). До этого существовали разные виды палеоантропов и их прогрессивных форм, с которыми, очевидно, мы и должны соотнести древний язык указанного слоя (200 тыс. до н.э.).

Следующий этап развития языка отмечен лингвистами, как «ностратический». С.А. Старостин относил начало его формирования к 50 – 40-му тыс. до н.э., очевидно, соотнося возникновение ностратического языка именно с возникновением неоантропа.

Следует отметить удивительную прозорливость, или точность расчётов С.А. Старостина, потому что именно эта дата в последнее время надёжно закрепилась за начальной точкой филогенетической линии неоантропов.

В этой точке достаточно точно сходятся данные сразу нескольких наук, изучающих антропогенез с разных сторон.

Археологи установили древнейшую культуру неоантропов – костёнковско-боршевская культура (Воронежская область, начало 50 тыс. до н.э., конец – 15 тыс. до н.э.). В обширном регионе открыто более 70-ти археологических памятников, на которых функционирует государственный музей.

Антропологи говорят о Костёнках, как о регионе надёжного проживания древнейших неоантропов. Генетические данные позволяют говорить об этом районе, как о районе формирования генетических групп населения, являющихся предковыми по отношению к современным этническим русским и центральным европейцам [Клёсов А.А., Тюняев А.А., 2010].

Другие территории обнаруживают существование в указанный период времени других групп ископаемых людей: в Африке – ашельские архантропы, в Средиземноморье – мустьерские неандертальцы, в Юго-Восточной Азии – гоминиды и архантропы типа синантропа.

Каковы были языки этих групп населения – лингвистам не известно. Более того, даже не проводились такие исследования, поскольку приоритетной считалась моногенетическая линия развития языка.

Между тем, мы специально заостряем внимание на этом этапе для того, чтобы обнажить существующее противоречие: в отметку времени «50 – 40 тыс. до н.э.» и близ неё ископаемые люди существовали на всех без исключения континентах.

Последними исследованиями сюда присоединён и Американский континент. Эти популяции людей не могли не иметь своих языков, различных настолько, насколько способствовали этому сотни тысяч лет разобщённого проживания и взаимно изолированного антропогенеза. Эти языки, хотя бы в теоретическом виде, следует ввести в системы изучения лингвогенеза в целом.

Итак, ностратический язык привязан географически к центральным областям России, антропологически, этнически и генетически к европеоидам, являющимся далёкими предками русского, украинского и ряда других народов указанных мест.

Как известно, первая дивергенция ностратического языка в моногенетической версии развития событий состоялась примерно в 11-ом тыс. до н.э. Что представляет собой эта дата?

Сначала отметим, что к 11-му тыс. до н.э. разбросанные по поверхности Земли изолированные человеческие популяции развивались самостоятельным образом.

На Русской равнине сменяли друг друга автохтонные археологические культуры: костёнковская, авдеевская, зарайская, юдиновская, среднерусская, рессетинская и др., и к 15-му тыс. до н.э. население перешло к мезолиту.

В это время были известны все виды рыбной ловли, строительство домов, зачатки химии, лодки, сани, салазки, композитные клеи, скульптура, гравировка и т.д. и т.п. (подробнее см. в [Тюняев1]).

При таком развитии мезолитического общества следует говорить и о соответствующем развитии языка, по крайне мере тот массив используемых технологических открытий и приёмов требовал их отображения в лексике, а тонкость и точность обработки орудий, статуэток, других вещей требовала аналогичной точности и тонкости от языка.

Примерно 12 – 11 тыс. до н.э. ностратический язык разошёлся на два направления: восточно-ностратический и западно-ностратический. Процесс сложения этих двух макросемей являлся естественным следствием миграционных процессов населения.

Европейские земли, расположенные к западу от ядра ностратического языка, стали доступны для переселенцев только после схода к 11-му тыс. до н.э. ледников с огромных пространств Европы.

Примерно в это же время (ок. 9-го тыс. до н.э.) состоялось перемещение носителей берберо-чадской семьи языков в Северную Африку. Это событие археологически подтверждается приходом в Африку европейских культур, а антропологически тем, что первоначальные берберы были европеоидами со светлыми волосами.

В восточном направлении миграции населения начались раньше (20 тыс. до н.э.; стоянки Мальта, Буреть в Сибири), поэтому начало формирования восточного ствола ностратического языка нужно удревнить, по крайней мере, до этой даты.

К 12 – 10-му тыс. до н.э. восточные «ностратики» добрались до Камчатки.

Одной из «эталонных» стоянок верхнего палеолита Камчатки является стоянка Ушки I-V, существование которой относят именно к этому периоду – 12 – 10 тысяч лет назад [Дикова М.А., 2008, стр. 57]. Ушковцы со стоянки Ушки I (слои VI – V) имели солнечно-лунный календарь (среди находок), а ушковские захоронения обнаруживают высокую схожесть погребальной обрядности с захоронениями на Городцовской стоянке, на поселении Сунгирь и в Мальте [Дикова М.А., 2008, стр. 59].

Таким образом, археологический материал прекрасно подтверждает и хронологию, и географию распространения восточно-ностратической семьи.

Далее идёт, пожалуй, один из самых сложных моментов для изучения – 11-е тыс. до н.э. В геологических разрезах этого времени имеется тектитовый горизонт, который «тянется более чем на 13.000 км от Тасмании и Австралии через Индонезию, Южный Китай до Средней Азии».

«По расчётам Э. Кристиан-Тольман и А. Тольман, глобальная катастрофа, спровоцированная столкновением с Землёй кометы, произошла 23 сентября 9545 г. до н.э. На территории Прибайкалья отсутствуют культурные комплексы в интервале 11,5 – 10,5 тыс. л.н.» [Воробьёва Г.А., Бердникова Н.Е., 2008, стр. 54].

Для лингвогенеза это означает, с одной стороны, что на территориях, подвергшихся катастрофе, археологически не засвидетельствовано присутствие древнего населения, а, с другой, – население в указанных районах восстанавливается к 8-му тыс. до н.э., но характер его – пришлый или автохтонный – устанавливается не однозначно.

Сохранившиеся до 11-го тыс. до н.э. памятники археологии в регионе катастрофы подтверждают предположения о возможном отпочковании в это время австрической семьи языков и перемещении её носителей в Юго-Восточную Азию, где семья продолжила своё существование изолировано вплоть до прихода европеоидов в 7-м тыс. до н.э.

Примерно в это же время (ок. 10-го тыс. до н.э.) от ностратической семьи отошли ещё три территориально локализованные семьи языков: уральская, афразийская и сино-кавказская.

Сложности с лингвистической идентификацией уральской семьи возникают в силу того, что в районе 10-го тыс. до н.э. на Урале не зафиксировано носителей генов, отличных от европеоидов (гаплогруппы I и R), а уральские языки полностью коррелируют с монголоидными носителями, которые в это время могли быть распространены в западном направлении только с востока до Алтая.

Между тем, выявленные общие моменты у уральской семьи и, допустим, у индоевропейской, говорят в пользу того, что контакт между этими семьями в древности всё же был. Имели ли эти семьи один корень или обмен данными произошёл в результате соприкосновения – сейчас установить сложно. Скорее всего, возможен вариант развития событий, при котором уральская семья отпочковалась как раз от восточно-ностратического ствола, но произошло это, как мы уже сказали, восточнее – на Алтае.

Нерассмотренными остались две макросемьи – афразийская и сино-кавказская. Обе претендуют на самостоятельность и древность, уходящую к 10-му тыс. до н.э. Между тем, на эти семьи не остаётся «чистого» антропологического материала.

Что имеется в виду? Рассмотренные нами выше макросемьи в антропологическом смысле соотносимы с расами человека. Но эти семьи «забирают» все известные расы. Для афразийской и сино-кавказской семей нет свободных рас. Это, по нашему мнению, может означать только то, что и афразийская семья, и сино-кавказская – это плод метисации людей разных рас в зоне контакта, а для лингвогенеза – это метисация языков разных семей в той же зоне контакта.

Не углубляясь в детали антропогенеза, приведём сразу их результат: афразийская и сино-кавказская семьи языков связаны с распространением метисного населения, которое сформировалось в регионе от Северного Египта до восточного берега Китая, различаясь между собой по компонентам метисации.

Если на западе смешивались европеоиды и негроиды (афразийская), то на востоке европеоиды, дравиды и монголоиды (сино-кавказская). Отсюда и те объединительные начала в каждой из этих семей, которые позволяют относить тот или иной язык на столь широкой территории к данным семьям.

В следующий период в пределах Русской равнины неоантропы (европеоиды) сформировали ряд последовательно сменивших друг друга известных археологических культур. Последняя, волосовская археологическая культура (4 – 2-го тыс. до н.э.) сопоставляется с проторусским этносом и проторусским языком.

По данным археологии и антропологии, расселение неоантропов с территории Русской равнины состоялось только начиная с 7-го тысячелетия до н.э. Переселенцы сформировали в Центральной Европе ряд последовательно сменивших друг друга археологических культур. Последние из которых идентифицируются с западнославянскими народами и, соответственно, с западнославянскими языками.

Начиная с 7-го тысячелетия до н.э., состоялись также переселения неоантропов с территорий Русской равнины в Азию, где произошло также формирование различных культур. Языком общения этих переселенцев был протославянский (проторусский) – называемый «индоевропейским».

Но к 4-ому тысячелетию до н.э. на территориях Азии «индоевропейский» язык практически полностью исчез, поскольку пришлое европеоидное население было уничтожено или ассимилировано автохтонными неандертальскими племенами.

Вторая волна европеоизации Азии состоялась только в 3 – 2-ом тысячелетиях, в результате чего сформировались индоиранские языки. Дальше на Востоке неоантропы сформировали «протокитайские» культуры. Однако ввиду малочисленности европеоидных пришельцев они никакого языкового следа в синитической семье языков не оставили.

В Африке неоантропы сложили протоегипетские культуры. При этом неоантропы Африки говорили на афразийском языке, близком к протославянскому. Позже, с наплывом негроидного и кавказоидного населения, этот язык стал современным языком Египта, значительно утратив признаки родственности с протославянскими языками.

Таким образом, суммируя сказанное, приходим к следующему заключению:

Индоевропейская семья языков должна быть датирована 50-ым тыс. до н.э., антропологически соотнесена с человеком нового типа (неоантропом), а географически – с комплексом верхнепалеолитических стоянок центра Русской равнины (Костёнки, Елисеевичи, Юдиново, Зарайск и т.д.).

Остальные семьи языков принадлежат неандертальским людям европейского, уральского, азиатского, индийского, китайского и южно-африканского регионов. Возраст этих семей – более 50-ти тысяч лет.

Отличительной особенностью данной работы является то, что данные по каждому конкретному языку коррелируются с данными его географического распространения, привязанного к конкретным археологическим культурам и определённому антропологическому типу людей.

При этом каждая получаемая точка на «ветви» развития любого языка дополнительно атрибутирована тремя координатами – географической, археологической и антропологической. Только при наличии все трёх данных можно с уверенностью говорить о существовании конкретного языка в конкретное время в конкретной точке местности.

7. Выводы

Исходя из изложенного, можем сделать следующие выводы:

1. Подход к комплексному изучению языковых семей, при котором получаемая точка на «ветви» развития любого языка атрибутирована тремя координатами – географической, археологической и антропологической, позволяет избежать крупных ошибок в вопросе привязки происхождения языка к той или иной территории, дате и антропологическому типу человека, проживающего именно на указанной территории и именно в указанное время.


2. Выявляется серьёзная проблема описания некоего языка, который должен был присутствовать в Западной Европе в период с 50-го по 1-е тыс. до н.э. и принадлежать тем группам населения, стоянки которого в обильном количестве открыты на указанных территориях до прихода туда в 1-ом тыс. до н.э. индоевропейских племён кельтов, протокельтов и др.


3. Полностью опровергается возможность пришествия в 50-ом тыс. до н.э. какого-либо языка и какого-либо человека с территорий Африки на территорию Европы. Напротив, открытые археологические культуры свидетельствуют об обратном векторе заселения.


4. Поднимается проблема изучения языков, принадлежащих населению территорий Русской равнины времён с 50-го тыс. до н.э. по настоящее время. Если, судя по археологическим и антропологическим данным, эти территории беспрерывно населяли автохтоны европеоидной расы, то правомерна постановка вопроса о соответствии общеиндоевропейского языка именно этому населению.


5. Относительно самого метода, который применён при составлении «дерева» «Языки мира», следует заметить, что отражение слияния языков при миграциях населения даёт весомые дополнения к знаниям о конкретных языках, полученных на основе теории дивергенции.

Литература:

1. Воробьёва Г.А., Бердникова Н.Е., 2008. Воробьёва Г.А., Бердникова Н.Е., Природные и культурные феномены Прибайкалья на рубеже плейстоцена и голоцена. Труды II (XVII). Т. I. Стр. 53 – 55.


2. Дикова М.А., 2008. Дикова М.А., Символика в погребальной обрядности и искусстве ушковского палеолита (Камчатка). Труды II (XVII). Т. I. Стр. 57 – 60.


3. Клёсов А.А., Тюняев А.А., Гипотеза о появлении гаплогруппы I на Русской равнине 52 – 47 тысяч лет назад. Теоретический и научно-практический журнал «Вестник новых медицинских технологий». – 2010. – Т. XVII. № 3. – С. 189 – 191.