Липа с нацистскими корнями

Ещё в 1943 году — практически сразу после небывалого дотоле своего поражения под Сталинградом — немцы объявили, что нашли под посёлком Катынь (ныне — часть Смоленска) несколько тысяч польских офицеров, расстрелянных в марте — мае 1940 года кровавыми чекистами.

Они даже опубликовали“Официальный материал о массовом убийстве в Катыни”. Факты, приведённые в издании, в сочетании с фактами, в тот момент немцам неизвестными, однозначно доказывают: польских офицеров расстреляли сами немцы после оккупации Смоленска в августе 1941 года.

Между тем в конце 1980-х Польша мотивировала свой отказ от социализма, помимо прочего, ссылками на катынский расстрел. Те, кому был выгоден распад Варшавского оборонительного договора, намекали, что СССР не получит ни новых кредитов, ни даже отсрочек по старым, пока не признает себя виновным.

Якобы найденные в 1990 году и впоследствии даже опубликованные материалы “Особой папки по Катыни” — грубая и очевидная фальшивка.

Очевидно, те, кто её рисовал, опасались законной кары за клевету и сделали заказанную им работу так, чтобы ни один внимательный человек в неё не поверил.

Вдобавок Польша объявила, что клятые москали расстреляли 22 тысячи польских офицеров — всех, чья судьба неясна из документов, имеющихся в самой Польше (что не удивительно, ибо, например, значительная часть документов польских дивизий, формировавшихся в СССР под руководством генерала Андерса, уничтожена по указанию самого Андерса для удобства спекуляции на чёрном рынке предоставленными СССР ресурсами или утеряна при отъезде войск Андерса, не пожелавшего помогать русским, через Иран в распоряжение Британии). В катынских могилах могла уместиться примерно треть такого количества. Пришлось горбачёвцам срочно искать другие места предполагаемых захоронений. Ими назвали Пятихатки в Харьковской области и Медное в Тверской.

В Пятихатках единственные доказательства польского присутствия — польские армейские пуговицы образца 1919 года (в том году поляки захватили заметную часть юга и запада Руси, их оттуда частично выбили уже к весне 1920-го, но окончательно освободили захваченные земли только 17 сентября 1939-го, когда польское правительство бежало из страны, не объявив об этом и не назначив преемников, то есть по международным обычаям государство перестало существовать) и серебряная дарственная пластинка с польской фамилией на рукоятку пистолета, подаренного… к 20-летию Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (увы, многие из работавших в ВЧК на заре существования социализма впоследствии оказались расстреляны вследствие внутриведомственных интриг). Тем больше внимания уделяют Медному, доказывая, что уж там-то кровавый чекистский режим развернулся вовсю.

К польским изысканиям в Медном есть множество вопросов. Поляки проводили там несколько “налётов” в первой половине 1990-х годов.

Именно налётов, потому что трудно назвать раскопками то, что они делали. Они нарушили все правила и археологических, и криминалистических раскопок. Вплоть до того, что на одной из фотографий, опубликованных самими поляками, видны рассортированные части скелетов. То есть отдельно лежат черепа, отдельно лежат малые берцовые кости, отдельно лежат правые большие пальцы ног и т.д. Вместо того чтобы собирать по возможности из останков целые скелеты, что обязательно и для криминалистов, и для археологов, они устроили вот такую вот сортировку, имеющую смысл только для пропагандистской съёмки.

В целом на фотографиях, опубликованных самими поляками, вполне однозначно видно следующее. Во-первых, раскопали они лишь очень небольшую часть захоронений в Медном. Всего извлечено 243 скелета, а говорят они про 6300 захороненных. Во-вторых, лишь небольшая часть извлечённых ими черепов имеет следы пулевых ранений. Причём эти следы абсолютно не соответствуют методике расстрела, применяемой в СССР до войны (ещё в ходе Первой мировой войны врачи определили назначение большинства отделов мозга и рассчитали, какой выстрел разрушит жизнеобеспечивающие структуры так быстро, что человек даже не успеет почувствовать смерть; в СССР такой способ расстрела сочли единственно приемлемым по соображениям гуманности).

Большая часть найденных при эксгумации черепов вообще не имеет следов ранений. То есть эти люди вообще не были расстреляны. Наконец, из этих фото вполне чётко и однозначно видно, что практически все предметы польского происхождения найдены НЕ среди эксгумированных тел, а в отдельном раскопе. Между тем в Советском Союзе действовали правила захоронения после смертной казни, исключающие возможность последующей идентификации расстрелянного. Это значит, что если бы их расстреливали, то все предметы польского происхождения были бы изъяты и не закопаны рядом с телами, а уничтожены где-нибудь совершенно в другом месте.

В данном случае на основе материалов, опубликованных польской стороной в качестве обвинения, мы можем совершенно однозначно и юридически бесспорно утверждать, что это фальсификация.

При этом известно, что фашистские войска, когда заняли эту местность, расправились с бойцами Красной армии, находящимися на излечении в госпиталях, расположенных поблизости. Этот факт не секрет. Его могут подтвердить тверские историки и краеведы. Более того, когда немцев оттуда отбросили, вокруг Медного в хвойных лесах, где воздух насыщен естественными антимикробными веществами (их называют фитонциды), более двух лет работали хирургические госпитали. Увы, советская медицина хотя и была лучшей во время Второй мировой войны, но тоже спасала далеко не всех. Число умерших в этих госпиталях заметно превышает реальную ёмкость всех захоронений, обнаруженных под Медным. К сожалению, неизбежные в ходе войны неточности заполнения и частичные утери госпитальной документации не позволяют точно установить место упокоения каждого погибшего воина, но в целом понятно, что немалая их часть лежит именно в мемориале, объявленном польским.

Вдобавок по картам самого мемориала удалось доказать: захоронения под селом Медным изначально размещеныв воронках от авиабомб, что и сейчас очевидно по их форме и расположению. Понятно, до войны таким воронкам негде было взяться в глухих лесах.

Другой вопрос: откуда на польской части мемориала взялось число “6300 убитых”? В спецлагере в Нилово-Столбенской пустыни на озере Селигер в районе Осташкова с конца 1939 года и в первой половине 1940-го содержались вот эти самые 6300 польских полицейских и пограничников.

Замечу: ни одного подчинённого Министерства обороны Польши там не было — только полицейские и пограничники. Почему так? Потому что этих людей задержали не в качестве военнопленных, а в качестве подозреваемых.

Расследовалась их причастность к преступлениям против Советского Союза — таким, как, скажем, пропуск на советскую территорию эмигрантских банд и укрытие этих эмигрантских банд, после того как они совершали на советской территории различные преступления (в основном грабежи и убийства), а также преступления против русского населения земель, оккупированных Польшей в 1920 году. Кроме того, были там и подозреваемые в преступлениях против коммунистического и рабочего движения Польши. Тогда в советском законодательстве в знаменитой статье “Измена Родине” был пункт, указывающий, что преступления против коммунистического и рабочего движения во всём мире рассматриваются и караются как направленные против СССР. Никто из юристов мира не оспаривал эту формулировку, поскольку все прекрасно понимали, что это действительно именно так. Так вот, расследование было довольно долгим.

Поскольку конкретные архивные дела уничтожены в хрущёвское время, то по косвенным данным можно считать, что где-то от 150 до 300 человек из числа находившихся в Нилово-Столбенской пустыни действительно осуждены за преступления против Советского Союза. Осуждены по суду, как положено. Вероятно, кто-то из них даже приговорён к смертной казни. Но далеко не все, поскольку эти обвинения предусматривали и другие виды наказания. Но за то время, что они находились в спецлагере, Польша объявила нам войну (за то, что оккупированную Польшей в 1921 году Вильнюсскую область Литвы СССР вернул Литве) — и все интернированные автоматически оказались военнопленными. Поэтому из Нилово-Столбенской пустыни этих людей развезли в какие-то другие места. Опять-таки, не сохранилось конкретных данных в какие. Ясно только, что их не расстреляли в Калинине и не хоронили в Медном.

Это также ясно из показаний бывших сотрудников НКВД, никак не согласуемых с вещественными доказательствами. Тогдашнее здание областного управления внутренних дел — один из нынешних корпусов медицинского университета. Поскольку там ежегодно проводятся турниры по интеллектуальным играм, я исходил это здание вдоль и поперёк и совершенно точно знаю, что технология расстрела, описанная в показаниях Дмитрия Степановича Токарева(в 1939–1941 годах исполнявшего обязанности начальника Калининского областного УВД) в ходе его допроса следователями Главной военной прокуратуры в 1990 году, технология массового расстрела польских пленных никоим образом не может уместиться в том здании и заведомо заняла бы в разы больше времени, чем было по официальной версии отведено на всю операцию.

Поэтому совершенно понятно, что в 1990 году бывшие энкавэдэшники, давая показания, ожидали суда, где им предстояло быть в лучшем случае свидетелями, а скорее обвиняемыми. И так как они были людьми юридически грамотными и очень опытными, давали такие показания, которые на суде они сами могли бы опровергнуть по всем пунктам. Это достаточно часто встречающаяся тактика, но забавно, что следователи Главной военной прокуратуры, проводившие в 1990-м допросы, этого не увидели и приняли их слова за чистую монету. Очевидно, они в этом здании просто ни разу не были.

Ещё раз повторю: 6300 человек — это все, кто находился в Нилово-Столбенской пустыни во время расследования их возможной причастности к преступлениям против наших сограждан и соотечественников. Ну а конкретно известна судьба нескольких десятков человек из медновского списка. Они после 1940 года находились в разных конкретных местах. К сожалению, специального поиска по этому списку никто не проводил, поэтому известно только о нескольких десятках человек, заведомо живых и здоровых после 1940 года.

Исходя из всего вышеизложенного, можно поблагодарить иностранного политического агента “Мемориал” за довольно точную перепечатку в книге “Убиты в Калинине, захоронены в Медном” списка подследственных польских пограничников и полицейских, находившихся в 1939–1940 годах в монастыре “Пустынь Нила Столбника” близ озера Селигер, и не обращать внимания ни на что в книге, кроме самого списка.

Источник – http://ren.tv/