Именно столько в России отдают под суд за коррупцию – 18 чиновников в день.

Их уже давно невозможно ни перечислить, ни запомнить. Даже малую часть не удаётся – потому что это 540 уголовных дел в месяц. Около 7 тысяч в год – из них в сводки СМИ попадают 30-50 наиболее громких дел, то есть не более 0,5% всех госслужащих, которых отдают под суд в нашей стране за коррупцию.

Давно прошли времена, когда 75% коррупционных дел заводилось на учителей, врачей и сотрудников ГИБДД.

Сегодня самая большая группа – 50% дел о коррупции – это чиновники

Учителя – 10%, медики – 29%.

Всего за год передаётся в суд около 13 000 уголовных дел о коррупции. Из которых половина – чиновники. Давно не осталось ни одного органа государственной власти, где не раскрывались бы коррупционные преступления. Их перечисление – интересная задача, которая многим показывает, что есть ведомства, о которых мы вообще не помним, когда думаем о коррупции – а вот правоохранители помнят.

• 
  
• городские и районные депутаты, местное самоуправление, вплоть до глав и мэров
• 
  
• региональные депутаты и региональные правительства, вплоть до губернаторов
• 
  
• МВД, СК, прокуратура – на всех уровнях, вплоть до центральных аппаратов в Москве
• 
  
• МЧС, Минкульт, Минтранс и прочие – вплоть до федеральных замминистров
• 
  
• судьи – отдельной статьёй; чаще всего – арбитражные
• 
  
• Пенсионный фонд, Росимущество, Росреестр, Счётная палата, Налоговая служба, ФСИН, Служба судебных приставов, Миграционная служба – нет такого ведомства в стране, где не вскрывались бы коррупционные преступления и не шли бы под суд виновные
• 
  

Если 10 лет назад посадить главу городской администрации было достижением, а мэра – вообще сенсацией, то сегодня СМИ даже не пишут, если дела ниже регионального уровня. Вице-губернаторы, областные министры, региональные управления министерств – про это ещё более-менее сообщают, да и то уже предпочитают дела федерального уровня: когда замминистры культуры, когда сотрудники центрального аппарата МВД, когда федеральный министр Улюкаев.

То есть уровень борьбы с коррупцией поднялся настолько, что всё, что ниже мэров городов, оставляют на откуп региональным СМИ. А общенациональные интересуются только если от глав местных самоуправлений и выше.

Потому что 7 тысяч дел в год – 18 чиновников в день – осветить просто невозможно физически

Наглядный показатель эффективности борьбы с коррупцией – это рост средней взятки по данным МВД в геометрической прогрессии. Дело в том, что только МВД рассчитывает этот показатель, не пытаясь оценить реальный размер взяток, а опираясь исключительно на доведённые до обвинительного приговора дела о коррупции.

То есть рост этого показателя говорит не об ухудшении криминальной ситуации, а наоборот – об улучшении раскрываемости таких преступлений. Он указывает на то, что ежегодно осуждаются всё более и более крупные коррупционеры, а не мелкие взяточники с преступлениями бытового характера. 

Об этом говорит и радикально изменившаяся структура осуждённых, о чём говорилось выше, и растущий объём средней взятки, рассчитанной по делам, дошедшим до обвинительного приговора. Два года подряд – по итогам 2014 и 2015 годов – министр внутренних дел Колокольцев говорил о двукратном увеличении средней взятки. Это указывает на раскрытие всё более и более масштабных коррупционных преступлений.

Но именно раскрытие преступлений, совершённых высокопоставленными чиновниками, обозначило новый уровень проблем в борьбе с коррупцией. Оказалось, что усилия МВД на практике не могут превзойти местный уровень. В городах, районах, и муниципальных образованиях полиция ещё в состоянии выявлять коррумпированных госслужащих, собирать доказательства и передавать дела в суд. Но хотя считается, что МВД должно эффективно бороться с коррупцией на всех уровнях власти, включая региональный и федеральный, для чего и существуют управления в субъектах федерации и центральный аппарат министерства, на деле полиция даже городского судью не способна изобличить, а более высокие уровни почти выпадают из их поля деятельности.

При этом в структуре МВД на всех уровнях есть антикоррупционные отделы, а также службы собственной безопасности, которые тоже должны выявлять коррупцию, но в рядах самой полиции. Но в реальности они почти бездействуют. Даже более того, работники антикоррупционных отделов и управлений собственной безопасности сами зачастую становятся обвиняемыми в уголовных делах о коррупции.

Большинство преступлений чиновников регионального уровня и выше раскрываются не полицией, а ФСБ. 

Правда об этом не так много пишут, потому что практика работа ФСБ – это соблюдение строжайшей секретности на этапе оперативной разработки и сбора доказательств. А потом, когда дело переходит в публичное поле, оно уже передаётся в Следственный комитет, который и ведёт его до передачи в суд. Поэтому деятельность ФСБ как бы остаётся за кадром. 

Но если предметно изучать дела по большинству чиновников более-менее высокого ранга или по изобличению коррупции в рядах самих правоохранительных органов, то сразу выясняется, что почти по всем делам разработку вела ФСБ. Вот лишь несколько примеров их работы только по тем делам, которые дошли до обвинительного приговора и осуждения к реальным срокам заключения.

• 
  
• Тверской районный суд Москвы приговорил старшего следователя по особо важным делам МВД РФ Александра Сидорова к 10 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 500 тыс. руб. за получение взятки. Был задержан по материалам оперативной разработки сотрудниками УСБ ФСБ России.
• 
  
•  
• 
  
• Приморский районный суд Санкт-Петербурга приговорил экс-главу Пенсионного фонда России по Санкт-Петербургу Наталью Гришкевич к 10 годам лишения свободы и 950 тыс. рублей штрафа за получение взятки на сумму более 47 миллионов рублей. После задержания дала признательные показания сотрудникам ФСБ, которые разрабатывали это дело.
• 
  
•  
• 
  
• Забайкальский краевой суд приговорил бывшего руководителя краевого управления ГИБДД Сергея Уханова к 10 годам колонии строгого режима и 10 млн рублей штрафа за получение взяток на общую сумму более 2 млн рублей. Дело возбуждено на основании документов, предоставленных сотрудниками забайкальского ФСБ.
• 
  
•  
• 
  
• Ухтинский городской суд Республики Коми приговорил бывшего главу администрации Ухты Олега Казарцева к 6 годам колонии общего режима за растрату муниципального имущества, а также мошенничестве в особо крупном размере. Задержание бывшего министра архитектуры, строительства и коммунального хозяйства региона проводили сотрудники УФСБ по материалам оперативной разработки.
• 
  
•  
• 
  
• Краснодарский краевой суд приговорил судью арбитражного суда Сергея Русова к 10 годам колонии строгого режима и штрафу в 200 млн. рублей за получение многомиллионной взятки от строительной компании. Судья был задержан сотрудниками ФСБ по материалам оперативной разработки при получении взятки в 20 млн руб. за решение в пользу ответчика.
• 
  
•  
• 
  
• (Возбуждение уголовного дела в отношении арбитражного судьи предусматривает особый порядок. Решение о возбуждении уголовного дела в отношении федерального судьи принимается лично председателем Следственного комитета РФ Александром Бастрыкиным, но только с согласия Высшей квалификационной коллегии судей РФ, которая должна принять решение о лишении либо приостановлении полномочий.)
• 
  
•  
• 
  
• Белгородский районный суд приговорил бывшего начальника УФМС по Воронежской области Николая Полуказакова к 8 годам колонии строгого режима и штрафу в 74,8 млн. рублей за получение взятки в особо крупном размере. Уголовное дело было возбуждено на основании материалов, предоставленных сотрудниками ФСБ по результатам оперативной разработки.
• 
  
•  
• 
  
• Ленинский районный суд города Иваново приговорил бывшего заместителя председателя правительства области Андрея Чужбинкина к 8 годам лишения свободы и 300 млн. рублей штрафа за получении взятки в особо крупном размере. Уголовное дело было возбуждено по материалам собранным Управлением ФСБ по Ивановской области.
• 
  

Обращаю внимание на то, что дела, которые готовили в ФСБ, не рассыпались в суде, и привели не просто к обвинительному приговору, а к очень большим срокам, и зачастую – с отбытием наказания в колонии строго режима.

И, наконец, самые громкие дела, которые были недавно начаты по материалам, предоставленным ФСБ – это обвинение во взятках полковника Захарченко, у которого в итоге было изъято более 120 млн. долларов, и Юрия Тимченко, сотрудника Управления собственной безопасности МВД, которого задержали при получении взятки в 100 млн. рублей.

Это был уже выход даже не на региональный, а на федеральный уровень, потому что оба являлись сотрудниками центрального аппарата МВД. Полковник Дмитрий Захарченко был замначальника Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции центрального аппарата МВД, а полковник Юрий Тимченко работал в Главном управлении собственной безопасности.

То есть Захарченко должен был бороться с коррупцией, а вместо этого сам ею занимался, а Тимченко должен был выявлять таких, как Захарченко, в рядах МВД, но вместо этого тоже занимался коррупцией. В итоге оба высокопоставленных офицера, которые по долгу службы должны были бороться с коррупцией, сами были задержаны за коррупцию сотрудниками ФСБ.

То есть на практике оказывается, что единственным учреждением, которое способно бороться с коррупцией на высоких уровнях власти, а также выявлять её среди сотрудников правоохранительных органов, является ФСБ. Ни антикоррупционные управления МВД, ни управления собственной безопасности с этой задачей не справляются.

Хотя следует отметить, что формально разница между МВД и ФСБ не так и велика: обе организации относятся к правоохранительным органам (ФСБ больше не является спецслужбой), и даже более того – у ФСБ нет никаких особых полномочий, её сотрудники работают по тому же Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности», что и МВД. Отличия только в личном составе – его отборе, подготовке и контроле.

Как можно видеть, материалы, собранные ФСБ на этапе оперативной разработки, вполне позволяют доводить дела не только до суда, но и до обвинительных приговоров, хотя этим занимается уже не сама служба, а Следственный комитет. А само качество оперативно-розыскной деятельности и уровень секретности при её проведении позволяет вести разработку подозреваемых без утечек вплоть до самого момента задержания. Даже когда это касается федерального министра, каковым был Алексей Улюкаев.

Более того, только ФСБ на сегодняшний день под силу совершать такой труднейший подвиг, как изобличение и привлечение к ответственности федеральных судей. Возможно, они и не являются главными коррупционерами в стране, но их особый статус даёт настолько большую защищённость, что почти невозможно заводить уголовные дела против них. Даже если удаётся убедить председателя Следственного комитета, то остаётся ещё почти непреодолимая преграда из Высшей квалификационной коллегии судей, которая крайне редко даёт разрешение на уголовное преследование своих коллег. На практике это не намного проще, чем добиться от Госдумы снятия депутатской неприкосновенности с одного из её членов.

К тому же именно судьи зачастую являются тем самым «слабым звеном», которое не позволяет избежать утечек. В соответствии с законом ФСБ точно так же, как и МВД, должно запрашивать разрешение суда на применение особых оперативно-розыскных мер: прослушивания, скрытого видеонаблюдения, снятия информации с технических каналов связи и т.д. Но именно из судов после таких запросов и случаются иногда утечки, которые губят всю оперативную разработку. А каким юридическим адом является задача по изобличению и привлечению к ответственности судей, уже говорилось выше. Но избежать этого ФСБ не может именно потому, что больше не является спецслужбой и не может применять такие оперативные средства по своему усмотрению без санкции суда.

Но главная проблема сегодняшнего этапа борьбы с коррупцией в том, что ФСБ оказывается почти единственным органом правопорядка, который в состоянии эффективно решать эту задачу почти на всех уровнях власти. 

Загвоздка в том, что количество государственных ведомств, которыми приходится заниматься, просто огромно: от традиционных городских и областных администраций до весьма экзотических, вроде Счётной палаты, Налоговой службы, Росимущества и Росреестра, Пенсионного фонда, Службы судебных приставов и так далее, список просто огромен. А вот личный состав ФСБ никогда не был большим, мягко говоря. Потому что по замыслу этим должно заниматься ещё и куда более крупное по кадрам МВД, которое в реальности не занимается ничем выше городского или районного уровня, и к тому само ещё ложится на плечи ФСБ в рамках задач по выявлению коррупции в самих органах правопорядка. Служба собственной безопасности МВД, которая должна этим заниматься, почти не способна выявлять случаи коррупции среди старших офицеров. Об этом говорит и генерал-лейтенант милиции, генерал-майор ФСБ, доктор юридических наук Александр Гуров:

«Когда в девяностые мы создавали Управление собственной безопасности, то вкладывали в него совершенно другие цели. Мы хотели сделать подразделение, задачей которого было не допустить преступлений против сотрудников правоохранительных органов. То есть тогда мы занимались профилактикой преступлений против сотрудников, а не борьбой с ними.

А потом началось: сколько необоснованных уголовных дел против работников, откровенных фальсификаций, провокаций! И кого они защитили при этом? Дошло до того, что с их помощью начали убирать неугодных начальников отделов. На одном из совещаний с министром я встал и напрямую заявил о том, что мы создали преступную организацию внутри МВД!

Собственная безопасность стала такой из-за практически неограниченных полномочий и бесконтрольности. Чтобы оздоровить эту структуру, нужно ее ограничить в правах. Или передать её функции в ФСБ. Там тоже не все идеально, но контроль совершенно другой, другие традиции».

К тому же оказывается, что все эти широкие полномочия СБ МВД оказываются совершенно бесполезны из-за того, что структурно эта служба всё равно находится в системе МВД и подчинена её руководству, что делает почти невозможной деятельность по пресечению коррупции среди мало-мальски высокопоставленных офицеров МВД. Чтобы начать разработку начальника какого-нибудь отдела в МВД, представителю УСБ нужно спрашивать разрешения на это у его непосредственного начальника. Но система ответственности за подчинённых делает это прямо невыгодным: за уличённого в коррупции подчинённого сейчас увольняют его начальников, так кто же из них будет давать зелёный свет расследованиям, которые могут поставить крест на их карьерах? А в итоге очень может оказаться и так, что сам начальник, узнав о делах подчинённого, вступит с ним в сговор и потребует долю. Или сам сотрудник УСБ, заранее понимая, что возбудить уголовное дело ему не дадут, может решить на нём хотя бы «заработать» и потребовать взятку у коррупционера.

То есть нынешняя система и правила МВД не только не дают эффективно расследовать коррупционные преступления среди сотрудников полиции, но и, что гораздо хуже – способствуют вовлечению в коррупционный сговор дополнительных участников.

Таким образом, можно констатировать, что законодательный задел, который в своё время создал правовую базу для успешной борьбы с коррупцией, а настоящее время оказался снова недостаточным. Он позволил выявлять очень высокопоставленных взяточников и сложные преступные группы, но оказалось, что МВД фактически не способно полноценно участвовать в этой работе, не смотря на весь свой штат и полномочия. В реальности почти всю работу вынуждена выполнять ФСБ. Возможно, это было бы неплохим решением в теории, но следует признать, что на сегодня, после всех ельцинских «реформ», которые последовательно дробили и ослабляли службу госбезопасности, ФСБ с трудом может осилить единоличную борьбу с коррупцией во всей стране, особенно учитывая, что у неё и так прибавилось много проблем с мигрантами и обеспечением контртеррористической безопасности. И это всё – не считая её обычных задач, которые тоже никуда не делись.

Поэтому для дальнейшего развития успехов в борьбе с коррупцией необходимо либо реформировать МВД для его успешного подключения к этой работе, либо усиливать ФСБ если не дополнительными полномочиями, то хотя бы личным составом. Очевидно, что сохранение нынешней ситуации без изменений не позволит и дальше улучшать борьбу с коррупцией, потому что ФСБ скоро столкнётся с физическим пределом своих возможностей из-за многократного разрастания количества уголовных дел, а МВД не только не будет помогать и разгружать госбезопасность, а наоборот – будет дополнительной нагрузкой.