Мнение: мы потеряли гораздо больше, чем приобрели

Александр Мудрик на своей ФБ-страничке опубликовал текст неизвестного автора, оставив комментарий: “Это будет близко и понятно только тем, кому 45+… Не могу сказать, что я ностальгирую по тем временам, но для меня очевидно, что мы потеряли гораздо больше, чем приобрели… Я не о материальном – больше о духовном и душевном, в общем, о настоящем”. Этим текстом я хочу поделиться с читателями www.edinstvo-gomel.by

Она была суровой. И совсем не ласковой с виду. Не гламурной. Не приторно любезной. У неё не было на это времени. Да и желания не было. И происхождение подкачало. Простой она была. Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего — нами, оболтусами.

Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром и простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу. Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, отправляла в пионерские лагеря, водила в кино по 10 копеек за билет. На детские утренники, в кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.

Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы. И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё. А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны. Издалека.

Она не была благодушно-показной и нарочито-щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее. Но иногда вдруг нечаянно дарила американские фильмы, французские духи, немецкие ботинки или финские куртки. Нечасто и немного. Зато все они были отменного качества — и кинокартины, и одежда, и косметика, и детские игрушки. Как и положено быть подаркам, сделанными близкими людьми. Мы дрались за ними в очереди. Шумно и совсем по-детски восхищались.

Виктор Пелевин: “Новая пара кроссовок, привезенная дальним родственником из-за бугра, становилась точкой отсчета нового периода в жизни — рисунок подошвы был подобием узора на ладони, по которому можно было предсказать будущее на год вперед. Счастье, которое можно было извлечь из такого приобретения, было безмерным. Теперь, чтобы заслужить право на такой же его объем, надо покупать как минимум джип, а то и дом… Инфляция счастья”.

А она страдала. Молча. Она не могла дать больше. И потому молчала. И снова работала. Строила. Возводила. Запускала. Изобретала. И кормила. И учила.

Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало. И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз. Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда. Нет, она не обиделась: за свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла. Она не была идеальной, и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы были уверены, что выросли и что вполне проживём без её заботы и без её присмотра. Мы ошиблись.

А она — нет. Она оказалась права и на этот раз, как почти всегда. Но спорить не стала. Выслушала упрёки и ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда. Вот так и живём с тех пор. Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь.

Счастливы ли мы? Не знаю. Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда. Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства. Спасибо тебе, Советская Родина! Не поминай нас плохо. И прости. За всё!