Кто придумал самостийность?

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1469047/1469047_300.jpgМифы и исторические легенды в нашей жизни играют гораздо более значительную роль, чем это может показаться.

Выдуманные когда-то сказки настолько прочно укореняются в сознании, что мы с трудом верим, когда нам объясняют, как мы заблуждаемся.

Например, мы свято убеждены, что был на Руси некий смелый воздухоплаватель чуть ли не в ХVI веке. Уже много раз доказывалось, что легенда эта – плод талантливой и дерзкой мистификации Александра Сулакадзева.

Тем не менее, этот вымысел вот уже два столетия гуляет по страницам отечественной печати.

А почему лаврами создателя Русской державы народная память наделяет Ивана Грозного? Ведь честь эта по праву принадлежит другому Ивану Васильевичу – деду Грозного – Ивану III.

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1469289/1469289_800.jpg
А уж то, что Аляску продала Америке Екатерина II, знает, наверное, каждый. И мало кто задумывается, как это императрицу угораздило скончаться (1796) почти за три четверти века до прискорбного события (1867).

Но сколько бы ни писали, что от Аляски мы освободились в правление Александра II «Освободителя», впоследствии убиенного народовольцами, мысль, что продажу совершила немка-императрица, уже неизгладима из народного исторического сознания. И группа «Любэ», требуя Аляску «взад», все равно будет петь: «Екатерина, ты была не права!»

Однако роль мифов часто не столь забавна, и безобидна, как в приведенных выше случаях. Порой они выступают в качестве основы для возведения мощного фундамента какой-нибудь очередной идеологии. И когда эту идеологию отправляют на свалку новаторам приходится изрядно потрудиться над тем, чтобы прочно сидящие в народной душе легенды и мифы были должным образом развенчаны и уничтожены.

В годы последней по времени перестройки средства массовой информации приложили массу сил для разгрома «идолов сознания» предыдущей эпохи. И даже не заметили, как на месте старых, поверженных кумиров встали новые идолы, вместо вытравленных из массового сознания легенд (там, где это удалось) взошли новые мифы и предания.

Например, что в годы Советской власти, якобы, исчезли с лица земли до полусотни народов. Явный вздор. Или, что в Белой армии, в отличие от Красной, не награждали солдат за братоубийственную бойню. На самом деле, как это ни прискорбно, награждали. И даже большим количеством медалей.

Особенно много таких сказок внедряется по поводу истории Украины. Тем более, что, положа руку на сердце, из-за отвратительного качества учебников, сочинявшихся в Киеве в годы нашей юности, историю древних малорусских земель многие учили более чем посредственно.

Теперь приходится выслушивать, что под желто-блакитным флагом ходил еще «украинский» князь Святослав. Что арийцы – другое название украинцев. Или то, что гуннского вождя Аттилу на самом деле звали Богдан Гатыло. Многие верят.

Когда-нибудь, в эпоху очередной перестройки – я думаю, что не в таком уж отдаленном будущем – новые «Взгляды» и «Огоньки», засучив рукава, возьмутся лихо разгребать завалы дров, наломанных отцами.

Сначала московская, а затем и провинциальная публика, которая гневно стучит сейчас по столу и мечет проклятия в адрес Брежнева и Сталина, вопя: «От нас скрывали подлинную правду», довольно скоро узнает правду, еще более подлинную, и будет тогда бить себя в грудь, оправдываясь на излюбленный мотивчик «Московских новостей»: «Мы не знали, что мы не знали». И никто не упрекнет себя в собственном легковерии и отсутствии элементарной логики.

И немало не стесняясь, ниспровергнут нынешних кумиров, как уже не раз бывало на Руси. И повлекут «на Ручай» привязанными к конскому хвосту теперь уже не языческих богов, а «архитекторов перестройки». И, несомненно, воздвигнут новых «болванов» «по местомъ иде же кумиръ Перунъ и прочии». И новое поколение будет опровергать новые мифы.

В пору очередного всеобщего «прозрения» это будет нетрудно. Гораздо труднее докричаться до разума сейчас – когда мозги еще задурманены перестроечными легендами. Но мы все же попытаемся.

Речь пойдет о «тысячелетней борьбе народа за самостийность». А толчком к этой статье послужил исторический сборник «Україна: культурна спадщина, національна свідомість, державність. Випуск I». Это солидная книга, выпущенная киевским издательством «Наукова думка» на высоком научном уровне, что, к сожалению, не такое уж частое явление в наши дни.

Среди авторов статей такие заметные фигуры, как нынешний министр культуры Украины Иван Дзюба и немецкий ученый, крупный специалист по истории не только Украины, но и всего нашего большого Отечества – Андреас Каппелер.

Это отступление об уровне сборника нужно еще и для того, чтобы никто не заподозрил автора – вашего покорного слугу – в антиукраинских настроениях за то, что он пользовался фактами из этой, изданной уж «в самостийной Украине» книги.

Наше внимание привлекла статья Ярослава Грыцака «До генези ідеі політичної самостійності України» (С. 119-143). В ней очевидно, исходя из соображений научной объективности, автор приводит целый ряд фактов, весьма нежелательных для насаждаемой ныне идеологии, что само по себе достаточно смело в наше, не склонное к терпимости время.

Можно посоветовать всем, кто считает, себя честным интеллигентом, непременно ознакомиться с подобными работами по истории, ибо доподлинно не зная прошлого своей земли, как можно критически воспринимать то, что чаще всего сочиняют об истории Украины?

Вернемся к Ярославу Грыцаку. В своей статье он задался мыслью отыскать, кто же первым пустил в оборот идею о политической независимости «соборной», то есть единой Украины.

Расхожее мнение не право, полагая, что у истоков этой идеи стоят Хмельницкий или Мазепа. «В последнее время в украинской исторической науке за рубежом появился ряд исследований, авторы которых, исходя из анализа конкретных реалий ХVII- ХVIII вв. в широком общеевропейском контексте, отказывают обоим гетманам в праве называться предтечами самостийницкого движения».

В подтверждение этих слов Я. Грыцак, в частности, ссылается на книги такого признанного авторитета, как Орест Субтельный. Действительно, в документах Хмельницкого или Мазепы нет ничего, что говорило бы об их стремлении видеть Украину политически независимым государством.

Нельзя обнаружить ничего подобного и в 1848 году, в тот краткий период (277 дней), когда во Львове возникло движение за придание Галичине статуса автономии в составе Австрийской империи. Добавим, что во многом это движение было инспирировано самими австрийскими властями.

Именно тогда впервые появилось желто-синее знамя, похожее на нынешний государственный украинский флаг. Злые языки даже поговаривают, что австрийская императрица сама придумала его, соединив в одном знамении старый галицкий красно-синий флаг и черно-желтый флаг Габсбургов.

Выдающийся мыслитель, духовный лидер украинского движения конца ХIХ века Михаил Драгоманов (1841-1895) также не был сторонником самостийности. «М. Драгоманов, пишет Я. Грыцак был последовательным противником теорий, которые на практике приводили бы к созданию больших централизованных государственных образований. По этой же причине он активно критиковал и марксистскую теорию.

Политическим идеалом Драгоманова было федеративное устройство общества… Поэтому он отрицал необходимость создания самостийного украинского государства, выдвигая вместо этого программу федерализации Российской и Австро-Венгерской империй».

Деятели украинской культуры в Малороссии, входившей в состав Российского государства, вообще не выдвигали никакой политической программы для своего движения. «Старая Киевская громада», организация украинской интеллигенции, членами которой были М. Ковалевский, М. Лысенко, М. Старицкий, П. Чубинский и др., в 1886 году были вынуждены разорвать отношения с Драгомановым, считая его политическую деятельность вредной.

Когда молодые студенты Киевского университета обратились к лидеру Старой громады, видному украинскому филологу и педагогу Павлу Житецкому (1836-1911) с вопросом «что делать», то услышали в ответ: «Если хотите работать для украинского народа, становитесь первоклассными учеными и пишите ваши труды по-украински. Тогда волей-неволей и иностранцы выучат украинский язык, чтобы познакомиться с вашими трудами. А сейчас самое полезное для украинской идеи – это украинский театр».

Против идеи самостийности выступали и молодежные организации. Один из членов «гуртка політиків» Константин Арабажин (1866-1929) впоследствии – профессор Рижского университета, переводчик на украинский язык произведений Л. Толстого, Ги де Мопассана и др., писал в № 23 журнала «Народ» за 1890 год: «Нам же, скажем откровенно, не нужна Украина ни шляхетская, ни польская, ни буржуазная.

Мы не думаем заводить и своего собственного государственного централизма, и не важно нам то, какой держиморда потянет нас в кутузку, и на каком языке он расскажет нам, что права человека не про нас писаны».

Не говорили о самостийности и так называемые «австрофилы»: известный украинский историк, археолог и этнограф Владимир Антонович (1834-1908) и писатель Александр Конисский (1836-1900), отошедшие от «Старой громады». Скорее, они мечтали о присоединении Малороссии к австрийской Галичине и возлагали надежды на войну Австрии с Россией.

Летом 1891 года в Малороссии возникло Тайное братство тарасовцев, куда входили, в частности, Михаил Коцюбинский и Борис Гринченко. Тарасовцы также отбрасывали идею самостийности.

Бориса Гринченко (1863-1910) – писателя, литературоведа, этнографа, историка, публициста, издателя, педагога, одно время преподававшего в Донбассе – в сельской школе под Алчевском (Коммунарском), автора первой украинской книги для чтения в школе и составителя знаменитого «Словаря украинского языка» – вряд ли кто заподозрит в отсутствии или недостатке украинского патриотизма.

Тем не менее, в своих «Листах з України Наддніпрянської» (1892-1893) В. Гринченко писал: «Украина поделена теперь между тремя государствами (Россия, Австрия, Венгрия) и давно избавилась от всех автономистких своих форм.

Теперь она находится в таком положении, что ни про какие планы политического характера ей нельзя и думать, и всякие мысли в этом направлении были бы настолько комедийным донкихотством, что ничего кроме смеха или упрека не могли бы вызвать среди патриотической украинской интеллигенции, даже если бы и появились». А достижение своих целей тарасовцы связывали с пребыванием Украины в составе Российской державы.

Самым конфузным моментом в истории самостийничества является тот факт, что впервые идея создания украинского государства прозвучала со страниц берлинского журнала «Гегенварт». В номере журнала за январь 1888 года была напечатана статья немецкого философа Эдуарда фон Гартмана, в которой предлагался план создания из украинских земель «Киевского королевства» с целью ослабления России. Для австрийских, российских и немецких политических кругов, среди которых статья Гартмана вызвала большой резонанс, уже тогда не было секретом, что появление статьи было спланировано самим прусским канцлером Бисмарком».

Иван Франко (1856-1916) писал по поводу тех, кто уделял слишком большое внимание этой статье: «А то, что Бисмарк со своим Гартманом… иногда интересуются нами… Боже мой, вот кажется, что этот интерес Бисмарка и его креатур должен быть скорее воспринят со стыдом как самое лучшее свидетельство нашего бессилия».

На самой Украине самостийническая идея впервые возникла в рядах РУРП (Руська-українська радикальна партія). РУРП – фактически первая украинская политическая партия – была создана в Галичине в 1890 году. Члены РУРП придерживались социалистических позиций, но с самого начала партию раздирали внутренние противоречия.

Старших радикалов – «драгомановцев» возглавляли Иван Франко и Михаил Павлык (1853-1915), видные украинские писатели, публицисты, общественные деятели. В группу молодых радикалов – «марксовцев» (в отличие от Драгоманова они считали себя сторонниками К. Маркса) входили Вячеслав Будзиновский (1868-1935), Юлиан Бачинский (1870-?), Семен Витык (1876-?), Владимир Охримович (1870-1931) и др.

На первом съезде РУРП в октябре 1890 года В. Будзиновский предложил включить в максимальную часть партийной программы требование создания собственного национального государства. Это не встретило поддержки со стороны членов партии, а Иван Франко, один из основателей и лидер РУРП, категорически возражал против этого пункта.

В следующем году вече галицких украинцев в Вене (любопытно, что опять за границей) восприняло идею самостийности. Редакция «Народа» в лице И. Франко и М. Павлыка назвала программу венских радикалов «абсурдом», основанным на «фикции государственности». Свое крайне негативное отношение к этой идее выразили М. Драгоманов и украинский литературовед и публицист Остап Терлецкий (1850-1902).

Когда в начале 1890-х гг. Драгоманов жил в Вене, Будзиновский и Левицкий пытались склонить его на сторону самостийников. Но тщетно. До самой кончины духовный вождь украинского национального движения Михаил Драгоманов оставался категорическим противником самостийничества.

Единственный, кто поддержал предложение Будзиновского на 1 съезде РУРП – Юлиан Бачинский – вынужден был признаться: «Я знал, что выступить перед украинской публикой, в то время сразу, без различных вступительных, приготовительных оговорок с идеей об украинском государстве – означало сделать из себя посмешище» в 1893 году Ю. Бачинский написал первые части своей работы «Украина ирредента». «Ирредента» – по-итальянски «неосвобожденная».

Ирредентизмом политологи называют разновидность сепаратизма, при которой борьба идет не просто за отделение части территории одного государства, но и за присоединение этой части в другому государству, воссоединение этнических однородных земель в одной державе.

Несколько лет эту книгу, первую книгу, где изложена идея политической самостоятельности Украины, Бачинский не мог нигде напечатать. Иван Франко наотрез отказался написать рецензию на книгу. Драгоманов за год до смерти резко раскритиковал это творение Бачинского.

Конфликт между «старшими» и «младшими» радикалами дошел до того, что Будзиновский не здоровался с Франко, а Франко в частной беседе высказал мысль, что Будзиновский закончит жизнь во Львовском сумасшедшем доме.

К слову, Будзиновский умер в 1935 году во Львове. Сведениями о более точном месте кончины мы не располагаем, нет их и в статье Грыцака. Справедливости ради здесь следует отметить, что Юлиан Бачинский и другой «молодой» радикал Семен Витык, поверив в украинское возрождение 20-30-х годов, приехали в УССР, но потом исчезли в глубинах ГУЛАГа.

После смерти Драгоманова ситуация изменилась. На IV съезде РУРП (декабрь 1895 г.) Бачинский предложил указать конечной целью «самостийну Украину». Дискуссия была вялой. Франко хмуро отмалчивался. Павлык заметил, что это идет вразрез с принципами Драгоманова.

Кроме того, он высказал мысль, что мол, говоря о единстве Украины, нелишним было бы посоветоваться с жителями Надднипрянщины. Это вызвало приступ ярости у Бачинского: «А что касается надднипрянцев, то, если ждать пока они бросят клич на борьбу за политическую независимость украинского народа, то будете ждать этого целую жизнь и не дождетесь!» (довольно характерный пример отношений галичан к Востоку Украины: мол, мы все решим за них).

Тогда в преддверии 1896 года предложение Бачинского было принято съездом. Именно это время и считают датой начала самостийнической идеи.

А что касается, якобы, «тысячелетнего стремления» украинского народа напрочь отмежеваться от России и создать собственное государство… То в свете вышесказанного, пожалуй, стоит задуматься, не является ли это положение из ряда тех же историко-идеологических мифов?

В конце ХIХ века на позиции самостийничества перешли некоторые тарасовцы – Иван Липа и Николай Михновский, автор лозунга «Украина для украинцев». Изменил свою точку зрения на политическую независимость Украины и Иван Франко в последние годы жизни. Бачинский уверял, что если бы сам Драгоманов прожил еще несколько лет, то и он стал бы самостийником.

Когда в 1991 году в послеавгустовском и преддекабрьском угаре Украина отмечала 150-летний юбилей М. П. Драгоманова, почему-то в эфире звучала лишь эта весьма спорная мысль Бачинского. А вот книги, написанные Драгомановым в защиту славянского единства, против национализма как-то позабылись.

Хотя, скорее, можно допустить, что шестидесятилетний писатель выжил из ума, нежели такой же по возрасту философ чуть не дорос до понимания «великой идеи».

Затяжной кризис обеих империй, мировая война и цепь революций увеличили число самостийников на Украине. Но еще долгое, долгое время, даже после Центральной Рады самостийникам так и не удавалось обратить в свою веру большинство своего народа. Украинский писатель, глава правительства Центральной Рады Владимир Винниченко (1880-1951) вынужден был с болью и горечью признать после бегства Рады из Киева: «Я в то время уже не верил в любовь народа к Центральной Раде.

Но я никогда не думал, что могла быть в нем такая ненависть. Особенно среди солдат. И особенно среди тех, кто не мог даже говорить по-русски, а только по-украински, кто, значит, был не латышами и не русскими. С каким пренебрежением, злостью, с какой мстительной издевкой они говорили о Центральной Раде… И это была не случайная сценка, а общее явление от одного конца Украины до другого».

Украинскую историю невозможно читать без брома. Эту мысль мы встречаем в дневнике Владимира Винниченко. Можно лишь представить себе, как расстраивался и нервничал горячо любивший родину писатель, когда изучал историю Украины.

Историю, где были и гетман Богдан Хмельницкий, присягнувший русскому царю, и другой гетман – Петро Дорошенко, принявший подданство турецкого султана. Один украинец – Иван Выговский – изменяет духу Переяславской Рады, тут же другой украинец – Яков Барабаш поднимает силы запорожцев против изменника.

Иван Мазепа вновь идет против России, но он не в состоянии убедить в своей правоте всех казаков: запорожский полковник Игнатий Галаган активно участвует в разрушении изменнической Сечи. Один украинский писатель, Владимир Винниченко, возглавляет правительство Центральной Рады, сын другого украинского писателя, Михаила Коцюбинского становится первым военными министром Советской Украины и в боях сражается против Винниченко.

Где та шкала, по которой можно определить, кто из них больше любит свою Украину? На каких весах можно взвесить, чья любовь к родине была более весома? Или Юрий Коцюбинский меньше украинец, чем поляк Мазепа?

Единственное, что мы можем сделать, это напомнить тем, кто готовит новое идеологическое варево из новых и старых исторических мифов, и тем, кто готов его сразу же поглотить: на Украине всегда чтили решения, принятые предками в январский день 1654 года в Переславле. Линия Мазепы и Бачинского, Петлюры и Бандеры, скорее, была здесь исключением.

А линия, которую представляют Николай Гоголь и Пантелеймон Кулиш, Михаил Драгоманов и Юрий Коцюбинский, кому и в кошмарном сне не приснились бы таможни между Россией и Украиной, эта линия никогда не прерывалась на Украине.

Вл. Корнилов
Январь 1994 г.