Предательство русской интеллигенции и «история совести» академика Лихачёва (2)

Лихачев относится к тем конформистам из советской маргинальной интеллигенции, которая на 90 % обязана своей карьере Октябрьской революции и советской власти.

Оттого у этой части интеллигенции больная совесть растревожена, как у некоего Иваницкого и его жертвы.

Рассмотрим этот вопрос подробнее. Немного истории. Это началось девять лет тому назад.

В феврале 1987 года на международном форуме в Москве, собравшемся под девизом «За безъядерный мир, за выживание человечества», внимание привлекло выступление академика и почетного члена восьми иностранных академий, председателя правления «Советского фонда культуры»
Дмитрия Сергеевича Лихачева с докладом.*«Воспитать гражданина мира».

Возникновение проблемы «граждан мира», по словам Лихачева, вызвано «дегуманизацией» общества, преобладанием в нем «рационалистического мышления»: людям — де хочется кое — как прожить собственную жизнь, не витая в небесах.

Ведь жизнь порой выглядит страшной, незащищенной, хрупкой, ввиду угрозы войн, из — за политических катаклизмов, экономических неурядиц, экологических потрясений, эпидемий, болезней, осложняющихся бездуховностью и безразличием отдельных индивидуумов, не верящих ни во что. От всего этого «происходит общее снижение культуры во всем мире, во всех странах», что ставит человеческую цивилизацию на край гибели.

«Где выход из такого положения?» — спрашивает автор и отвечает: «…нужно ясно осознать, что культурные ценности, накопленные народами… принадлежат всему человечеству. И поэтому первый практический шаг… должен заключаться в объединении всех людей культуры».

Отсюда следуют предложения:

а) юридические — создать «юридический кодекс защиты культуры», «юридический кодекс защиты прав животных» (у автора так! — Ю. Б.);

б) общественные — объединиться в «Интернационал культуры»;

в) научные — написать «Историю человеческой совести», авторами которой будут «совестливые люди», т. е. те, у кого есть совесть, или у кого она раньше была, или у кого она только проснулась, или же, наконец, те из «совестливых», кто только пишет о ней.

Все эти рассуждения выглядят наивной попыткой внушить доверчивому читателю представление об историческом процессе как сумме отдельных личных желаний людей, а о жизни в целом как о благостном уединенном существовании индивидов («пожить для себя»).

Невольно вспоминается гоголевский помещик Манилов, который мечтал о деревне с перекинутым мостом, застроенным большими лавками, о счастливых поселянах и о трогательном единении двух Павлов Иванычей, шагающих по ровной маниловской дороге в обнимку и обменивающихся братскими поцелуями. Городские в таких случаях говорят: «благими пожеланиями дорога в ад вымощена», а деревенские итожат жизненный опыт более зримо: «Клади навоз густо, в амбаре не будет пусто!», «Без корня и полынь не растет!».

Увы! Не горькой полынью, а дьявольскими плевелами всходят сегодня посевы иных мечтателей и «вождей» «всечеловеческой» революции! Где же ты, человеческая совесть? Она отдыхает. Ждет, когда «граждане мира» позовут ее на помощь. Однако и наш автор ненадолго выдерживает роль проповедника благостного «культурного» рая.

«История совести, — утверждает академик Лихачев, и это главное положение его статьи и всей концепции, — должна создаваться под знаменем борьбы со всякого рода национализмом — страшной опасностью наших дней».

«Настало время, — утверждает он, — мыслить категориями макросоциума. Каждый должен воспитать в себе Гражданина Мира — независимо от того, в каком полушарии и стране он живет, какого цвета его кожа и какого он вероисповедания».

Этот призыв можно было бы связать с трагическими последствиями последнего года. Голос лауреата многих государственных наград не был услышан ни эстонцами, ни латышами, ни литовцами, ни молдаванами, ни крымскими татарами, ни турками — месхетинцами, ни абхазами, ни осетинами, ни узбеками, ни казахами, ни армянами, ни грузинами, ни азербайджанцами, ни чеченцами, которым не было дела до «граждан мира»; они были озабочены тем, чтобы их собственный национальный очаг в родном доме не погас.

Голос Лихачева, прозвучавший как бы на сорока языках и в 145 странах мира, где издается журнал, был сперва услышан людьми, весьма далекими от насущных проблем нашей страны, и сразу же вызвал протест ученых Австрии и Англии.

Профессор Герхард Оберхофлер (Инсбрук) позицию Д. С. Лихачева назвал «антиисторичной». Он пишет:

«Ее можно связать только с презирающей массы буржуазной генетической теорией, она противоречит конкретному опыту жизни. Его рассуждения не вяжутся с действительностью».

И далее он продолжает:

«О каком общем уровне культуры думает он (т. е. Лихачев — Ю. Б.), говоря о его снижении? Ведь историческим фактом культуры является то, что после Второй мировой войны в результате более, чем ста военных конфликтов в 60 странах погибло 10 миллионов человек, и сейчас в Южной Африке, Никарагуа и Палестине каждый день убивают детей…». И мы бы добавили: и в России!

Но почетного полиакадемика волнуют не эти, присущие империализму факты культуры. Он убежден, что выходом из периода упадка культуры станет стоящий над классами «интернационал культуры». Вот этот — то «интернационал культуры», состоящий из «граждан мира», больно ударяет по совести тех, кто не погряз в убийствах и насилии.

Обладатель истинной совести не желает знать «граждан мира» и никогда не напишет «Историю совести», если эта история насквозь лицемерна. 12 миллионов голодных российских детей протягивают к Лихачеву свои руки и требуют: «Хлеба!». Но Лихачев хлеб не распределяет. Его уши заткнуты ватой, чтобы не слышать воплей.

Многие в нашей стране знают академика Лихачева как автора книг о Древней Руси, в которых рассказывается о патриотическом самосознании. Поэтому читатели могли воспринять нынешнюю концепцию академика как продолжение его трудов. Однако это не так.

«Гражданин мира» находится в резком противоречии с этими его трудами. Новые взгляды Лихачева вполне сходятся с новомодными «национальными» концепциями тех «сторонников перестройки» и «народных фронтов», «либералов» и «демократов», которые используют ее в политической игре и которые начали переиначивать и крушить национальную историю, подменять понятие «национальное» «наднационализмом», а «общечеловеческое» делать своеобразным жупелом дискредитации национального.

В итоге Лихачев оказался во главе глубоко ошибочной, можно сказать, примитивной, давно отброшенной концепции «общечеловеческой» культуры как якобы более высокой и приоритетной, чем культура национальная.

Именно сторонники этой концепции, оказавшиеся «хозяевами» средств массовой информации — телевидения, радио, большинства петербургских и московских газет и журналов, стали обманывать и запутывать людей, подменяя здоровое национальное больным космополитическим. К этому добавились оглушительная русофобия и нарочитое нагнетание апокалиптических страхов и ужасов грядущих якобы межнациональных конфликтов.

Из массовой печати стали исчезать слова «русский», «Россия», «русская культура». Бывшая столица Российской империи, Санкт — Петербург — Петроград — Ле-нинград, не знавшая 290 лет никаких межнациональных проблем, сегодня именуется «интернациональным городом» (где 90 процентов русского населения) и даже «открытым городом».

Журналист Поэль Меерович Карп в еженедельнике «Книжное обозрение» предлагает коренным жителям города, не согласным с таким положением вещей, покинуть город на Неве и обосноваться где — нибудь на берегах озера Ильмень. Там более тысячи лет тому назад начиналась Словенская цивилизация — Республика Господин Великий Новгород.

«Гражданину мира» Карпу хотелось бы, вероятно, заставить русских вообще покинуть свою родину, освободить место для «граждан мира».

Ошибочность концепции академика Лихачева состоит прежде всего в противопоставлении «граждан мира» патриотам Отечества, «общечеловеческого» — «национальному», которое бывший председатель правления Советского фонда культуры неправомерно отождествляет с «национализмом».

Всем известно, что шовинизм — это уродливое явление, смысл которого состоит в возвышении одной нации за счет другой, в идее «Богом избранной» нации. Русский народ этим никогда не страдал. Напротив, сегодня он находится в положении постоянно унижаемой и оскорбляемой нации.

Совершенно согласен с Лихачевым в том, что «доброта внутри нации есть доброта и к другим нациям… Всякого рода национализм я рассматриваю как психологическую ненормальность».

Могу лишь добавить, что русскому народу никогда не был свойствен крайний национализм. На заре возникновения государства Киевская Русь на Восточноевропейской равнине жили двадцать две народности, сейчас в РСФСР живут 150 народов, а в Петербурге — более 60, и никогда не было и нет никаких оснований ни для какой межнациональной вражды.

Однако «граждане мира» лихорадочно их выискивают, может быть, потому, что они безразличны к истории и судьбе любых национальностей и не способны их понять. Широкая и добрая душа русского человека была всегда открыта для дружбы, любви, милосердия.

И она противостоит черствым, расчетливо — «умственным» и жестокосердным «гражданам мира», умеющим красно говорить о милосердии и общечеловеческих ценностях, а на деле равнодушным к народам и национальным культурам.

Вся история России и ее культуры свидетельствует о том, что именно патриотическое чувство является залогом «всемирной отзывчивости» русского человека (Достоевский), а не наоборот. «Гражданин мира» мыслит категориями макросоциума, и, следовательно, абстрактно. Он мечтает о «всемирном правительстве» и «Соединенных Штатах Земли», но он равнодушен к судьбе Отечества, потому что верит в Новый Мировой Порядок и хочет послужить ему.

Патриот, напротив, сердцем озабочен судьбой своего народа, готов жертвовать собой ради него, наследует и создает самобытную национальную культуру, которая всегда устремлена к человечеству и являет собой неповторимый цветок общего духовного венца народов.

Отсутствие этого чувства и этого понимания — большое горе для людей, которое надо врачевать, а не искать выход в русофобии, ксенофобии и нагнетании шовинистических страстей. Нельзя уходить в сторону от национальных проблем каждого, даже самого малого народа России, например, орочей, которых всего — то осталось — 600 человек, инкери, вепсов, нивхов и других.

Национальное в истории человечества всегда было главным стержнем и основным содержанием развития народов земли, строивших свои национальные и многонациональные цивилизации и государства.

Это аксиома. Космополитические же идеи, основанные на умозрительной спекуляции понятием «общечеловеческое», возникли сравнительно поздно. Они зародились во времена Древней Греции IV–III вв. до н. э. и в Римской империи первых веков.

Известно, что Александр Македонский, став в результате завоеваний властелином «полумира», нередко прибегал к демагогии: на пиру в Описе он заявил о единении и братстве завоевателей с завоеванными народами. Представители греческой администрации в странах Востока стали считать себя носителями «национального», т. е. космополитами, или «гражданами мира».

Позднее в Европе после английских, французских и американской революций появились люди, называвшие себя космополитами. Бальзак осудил их. Руссо, Вольтер, Пэнн и другие философы-просветители, борясь за счастье людей, никогда не были сторонниками безнационального отребья. Русские революционные демократы В. Белинский, Н. Чернышевский, А. Герцен протестовали против бездуховности «граждан мира», имея в виду «западников», притворяющихся гуманистами.

Приведу здесь только одно высказывание «неистового Виссариона»: «Что личность в отношении к идее человека, то народность в отношении к идее человечества. Другими словами: народности суть личности человечества. Без национальностей человечество было бы мертвым логическим абстрактом, словом без содержания, звуком без значения…

Человеческое присуще человеку потому, что он человек, но оно проявляется в нем не иначе, как… на основании его национальности… человеческое приходит к народу не извне, а из него же самого, и всегда проявляется в нем национально». (В. Г. БЕЛИНСКИЙ «Взгляд на русскую литературу 1846 года»).

Трудно поверить, что Лихачев не читал Белинского. Почему же он «не замечает» сильной аргументации В. Г. Белинского? Для серьезного ученого это непростительно.

А как быть с Ф. М. Достоевским, сочинения которого в других случаях часто цитирует академик? Великий русский писатель-гуманист всегда остро осознавал свое противостояние идее «всемирного человека».

Он часто выступал против денационализации культур и слияния в «одно стадо», в «муравейник» критически и полнокровно мыслящих личностей, чьи интересы неразрывно связаны с судьбами нации, России. Живые существа, оторванные от своих исторических корней, по Достоевскому, обречены на безличие и потому «все рабы и в рабстве равны».

Идея «всемирности» — общечеловечности — покоилась у Достоевского на принятии вершинных достижений национальных культур. «Но общечеловечность, — писал автор «Братьев Карамазовых», — не иначе достигается, как упором в свою национальность каждого народа». Этого-то «упора в свою национальность» нет в концепции академика Лихачева, так как она чурается «национальной почвы», а, значит, чужда Достоевскому.

Идея Достоевского о «всемирности» как русском предназначении и идея Владимира Соловьева о соборности как единении верующих людей мертвы без России, без русского народа.

Национальные идеи Белинского — Достоевского и сегодня противостоят космополитической идее «граждан мира», разрушителей национальных культур. Понимая, что им не выдержать открытый и честный спор, последние прибегают к уловкам, объявляя своих противников «националистами», «шовинистами», «антисемитами» и даже «фашистами». Грязный, недостойный прием в споре! За истину надо спорить честно, открыто, нравственно! С идеями пушками не воюют!

Таким образом, концепция «граждан мира» полностью лишена какой бы то ни было точки опоры в общественно — политической мысли России, в русской литературе и культуре вообще, и ввиду своей несостоятельности не может рассматриваться в качестве основополагающей для современной теории культуры. На лихачевской концепции стоит сегодняшняя лжедемократия.

Сколько себя помнит на земле человек, в том числе русский человек, его сознание в процессе неустанного честного труда было обращено к природе, к обществу. Вне семьи, рода-племени и народности это обращение было бы невозможным.

Трудноуловимый, но крепкий сплав цепочек народного самосознания и самопознания сопутствовал развитию цивилизаций восточных славян и государственности, духовной культуры. Так малые ручейки жизни вливаются в океан народов.

Река Жизни медленно течет от Человека к Семье, затем к Роду-Племени и, наконец, к Народу-Нации как к высшему проявлению человеческой духовности. Река Жизни вечна и бессмертна, пока светит солнце и существует земля. Бессмертие родов человеческих заложено «внутри» национальностей, а не вне их.

В этом тайна и существо истинного гуманизма. Пустопорожние мысли «граждан мира» обречены на забвение, а самопознание — самосознание народов вечно и бессмертно подобно тому, как вечна и бессмертна известная каждому образованному человеку этнокультурная цепь: Человек — > Семья — > Род — > Племя — > Народность — > Народ — > Нация — > Человечество (см. главу 1).

Мы живем в «стране абсурда», где жизнь — сплошное насилие над личностью, где правда становится предметом торгов: кто больше заплатит, где честность и идеалы русского народа уступают место продажности и беспринципности, где преобладают лицемерие и ханжество, где в ходу мещанский совет: «чем меньше знаешь — тем дольше живешь».

«Русская» интеллигенция погрязла в склоках и разборках, так как она служит власть предержащим и денежному мешку и потому плывет по мутным волнам сомнительной жизни, а на самом деле — прозябания. Она не думает об ответственности, торгуя Россией оптом и в розницу.

В «стране абсурда» все возможно: вчерашние коммунисты становятся «демократами», потом «либералами» и «республиканцами», немного спустя — «монархистами» и «патриотами», не ведая, что от великого до смешного один шаг.

Так, по мнению Г. В. Старовойтовой, в России рождается монстрообразный симбиоз космополита и патриота, масона и «агента влияния» одновременно. Сущность новоявленного монстра одна: предательство.

С больной совестью или без оной, такие всюду ищут «фашистов», «черносотенцев», а сами лгут людям: «в нашем доме все хорошо, реформы идут — де отлично».

А народ нищает, промышленность стоит, сельское хозяйство не кормит людей. До поры до времени «яйцеголовые» скрывают существо своей подлой натуры, но когда добираются до власти, то скидывают лохмотья притворства и становятся теми, кто они на самом деле есть: ведь уже народ за них отдал голоса!

И начинается новый виток разрушения. Так разрушители правят у нас сегодня бал вместе с господином своим Сатаной, но вдруг начинают громче всех кричать: «Кончать беспорядки! Хватит дурачить людей, обманывать!» и «уходят в оппозицию».

А тем временем все равно по привычке продолжают стяжать, «прихватизировать», комбинировать, манипулировать богатством и властью, имея в виду свои собственные интересы, а не интересы народа. Не понимая законов общественного развития этнокультурной цепи (см. главу 1), они ничего не знают и не хотят знать о том, что строят, так как они не строят, а разрушают.

В таком беспределе никто не гарантирован от всплесков пещерного интернационализма и безродного космополитизма, рождающих антикультуру и первобытность. Антикультура же преподносится ими как «Идея культуры академика Лихачева». Она, по их словам, якобы одна противостоит развалу, который на самом деле совершают друзья академика.

В свою «Идею культуры» академик Лихачев вкладывает элитарное, космополитическое содержание. На деле же эта «Идея культуры» противостоит Идее Русской национальной культуры, которой без малого 2000 лет. Идея Санкт — Петербурга — ее часть. Петр Великий строил город на Неве на месте побед святого благоверного великого князя Александра Невского как «окно в Европу», как столицу новой цивилизации — Российской империи, т. е. для нас, а не для них. Идея Санкт — Петербурга покоится на Русской идее. Сокровища города это прежде всего достояние Русского народа, который этот город построил и кормит его население.

А сегодня? Как больно смотреть на почти остановившийся городской транспорт, на закрытые фабрики, заводы, предприятия и дома культуры, на неремонтирующиеся дома и дворцы, на грязные, неубирающиеся улицы, на безвкусные иностранные вывески и уродливые домишки — ларьки, построенные повсюду!

Невыносимо видеть нищих, безработных, бездомных, умирающих от недостатка лекарств и пищи пенсионеров и детей! Невозможно слышать сводки о частых катастрофах, пожарах, наводнениях!

Тяжело узнавать о множестве преступлений, заказных убийств, о вооруженных разборках мафии, о рэкете и похищениях людей и т. п.

К этому можно добавить неблагополучное экологическое состояние Петербурга, Невы, Ладоги, Финской губы, а также постоянное повышение цен буквально на все, невыплаты зарплаты месяцами или уменьшения зарплаты трудящихся.

Особенно чувствителен удар по ВПК, большая часть предприятий которого находится в Петербурге. Одним словом, больно смотреть на город Святого Петра, переживший блокаду и выстоявший против Гитлера, а сегодня погибающий от разрушений, произведенных за пятилетнее бесконтрольное правление мэром А. А. Собчаком и его командой!

Между тем, на петербургской земле, где 60 % горожан живут за чертой бедности и где правит бал Госпожа Нищета, крики разбуженной кем — то совести мэр Собчак пытается заглушить с помощью помпезных приемов, банкетов, презентаций, шоу — спектаклей, где в качестве свадебного генерала иногда присутствует и академик Лихачев.

Рауты возглавляет «самый обаятельный мэр России», приз которому недавно вручал сам Рудинштейн. Во дворцах собираются блестящие господа в безукоризненных костюмах и красивые дамы в великолепных вечерних туалетах. Чем не Европа — «А»? Ломящиеся от изысканных закусок и напитков столы, хрустальные бокалы с шипучим шампанским, ломтики тающей во рту семги…

А Игры Доброй Воли, недавно пышно устроенные за счет частично упраздненных льгот блокадников? Не мучает ли совесть Анатолия Александровича? Нет, не мучает, и спит он крепко, спокойно! Мало того. Мэр планирует устроить в Петербурге Олимпийские игры вместо того, чтобы накормить горожан и прекратить ужасающую поголовную убыль населения.

Пусть поумирают еще сотни тысяч! Какое до них дело «отцу города»! Главное, покрасоваться в белом костюме! Сверху блеск — снизу гниль: таково существо и мораль нынешней петербургской псевдоинтеллигенции конца ХХ- го столетия.

Несмотря ни на что, мы верим, что Россия и Санкт — Петербург не погибнут. Воспрянут богатыри духа, проснется лучшая часть подлинно русской интеллигенции, отряхнет тлетворный прах космополитизма и навеки свяжет свою судьбу с не склонившей головы свободолюбивой частью Русского народа!

Вслед за Александром Сергеевичем Пушкиным она сделает своим девизом гордые и судьбоносные для России слова: «Да здравствует солнце, да скроется тьма!».

***

Из книги Ю.К. Бегунова „Тайные силы в истории России”.