О заговоре военных перед Великой Отечественной войной

Миф № 73. Заговора военных вообще не было. Все это выдумки Сталина и НКВД. Современный вариант

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1285950/1285950_300.jpgУтверждения подобного типа — любимейшее занятие тех, кто со времен Хрущева не желает ни думать, ни анализировать, но опираться на мнение Генеральной прокуратуры и особенно Главной военной прокуратуры.

А ведь эта контора ныне постоянно покрывает генеральские преступления, в том числе и откровенные измены, и потому веры ей нет ни на грош.

В последние годы огульный «реабилитанс» якобы незаконно репрессированных «гениальных полководцев» проповедует военный историк Н.С. Черушев.

Вся логика его аргументации по реабилитации «невинных жертв» сталинизма состоит в следующем. Мол, у военных не было достаточно четко выраженной организационной структуры заговора, никаких программных документов, ни одного письменного списка членов заговорщической деятельности.

И далее столь же серьезно: не было ни одного перехваченного курьера или связного с секретной запиской, прокламаций, обращений к народу, ни одной подпольной типографии или радиопередатчика, писем и телеграмм, дневниковых записей, образцов холодного и огнестрельного оружия, жалоб и заявлений соседей, сослуживцев, подчиненных!

И все это сдобрено крайне неуместными сравнениями с заговором декабристов 1825 года. А поверх всего утверждения, что-де в 1930-х гг. на СССР не могла напасть коалиция стран в составе Германии, Японии и Польши!

По Черушеву, его главная «задача состояла в том, чтобы показать динамику репрессий против высшего командно-начальствующего состава Красной Армии и подвести к выводу — они (репрессии) в предвоенный период были всегда, то несколько затухая, то снова разгораясь». То есть не разобраться в том, что на самом деле произошло, а показать всего лишь «динамику репрессий» и «подвести к выводу»! Стоило ли огород-то городить, товарищ «реабилитатор»?

Ведь читателям важна прежде всего суть дела, а не «динамика репрессий». И так уже заморочили всем головы лживыми цифрами насчет репрессированных командиров. Да и не отчет по «динамике репрессий» надо было писать.

И уж тем более не пытаться подводить современных, широко образованных читателей к каким-то выводам. Они и сами не хуже авторов, если не лучше их разберутся, что к чему.

Объяснил бы Н.С. Черушев, а зачем заговорщикам нужны были «четко выраженная организационная структура и программные документы» и при чем тут сравнение с декабристами? С какой стати им нужна была бюрократическая машина заговора? Чай, не идиоты же они, в конце-то концов!? Ведь знали же, что с бюрократией они попадутся куда быстрей.

Они и без списков и программных документов еще до 1937 г. уже неоднократно попадали в поле зрения органов госбезопасности. С 1923 г. попадали. А Тухачевский еще во время Гражданской войны привлек внимание к своей персоне из-за склонности к бонапартизму.

Уже в 1930 г. их подпольная возня вылезла на уровень Политбюро, но тогда им удалось уйти от ответственности. Не столько потому, что на Лубянке их покрывал поддерживавший заговор Ягода, или потому, что военная контрразведка в то время находилась в подчинении самого высшего военного руководства, и даже не столько потому, что вызванные для очных ставок подельники, например, того же Тухачевского, дружно «отмазывали» своего главаря перед Сталиным.

Это произошло всего лишь потому, что в тот момент силовые разборки с генералитетом были не нужны — шла тяжелая, напряженная работа по осуществлению грандиозного плана первой пятилетки, были колоссальные трудности с коллективизацией в деревне.

В этот момент только выступления генералов и не хватало. Потому Сталин и спустил дело на тормозах, так как надеялся, что такого урока им будет достаточно. Оказалось, что нет. Потому-то и грянул 1937 год.

В то же время не имею права не огорчить «реабилитато-ра» и иже с ним тем, что все-таки программные положения, обозначавшие цели заговора, существовали — их умыкнула советская разведка прямо из штаб-квартиры французской военнрй разведки.

В декабре 1935 г. на стол Сталина лег объемистый доклад ГРУ под названием «Коалиция против СССР».^[22]

Доклад был подготовлен на основе добытых военной разведкой преимущественно агентурным путем различных разведывательных данных, в том числе и документальных. Стержневой основой доклада являлся составленный по заказу Генерального штаба Франции меморандум, автором которого был один из бывших белогвардейских офицеров. 2-е Бюро Генерального штаба Франции направило копию этого меморандума руководству чехословацкой военной разведки как союзной спецслужбе.

А та, в свою очередь, в рамках уже действовавшего тогда соглашения о сотрудничестве с военной разведкой СССР — оно было подписано как секретное приложение к договору о взаимопомощи в отражении агрессии, — ознакомила с его содержанием советских коллег.

Хотя к тому времени советские коллеги уже располагали копией оригинала и даже подробно с ней ознакомились.

Цитируя различные, в том числе и польские, источники, свидетельствовавшие о попытках создания антисоветского блока в лице Германии, Польши, Японии и Финляндии, автор меморандума указывал, что Германией вынашиваются планы колонизации русской территории ради овладения ее природными ресурсами.

Вот и прямой ответ «реабилитатору» в связи с его безграмотными утверждениями о том, что-де нападения такой коалиции на СССР не предполагалось. Об этом говорит даже название доклада ГРУ.

Более того. Столь безграмотных утверждений не позволял себе даже Геббельс ЦК КПСС А.Н. Яковлев, а ведь вражина-то была еще та.

Кроме того, в меморандуме подчеркивалось, что у германских и польских военных аналитиков сложилось очень невысокое мнение о советской оборонной промышленности и железнодорожном транспорте.^[23] В принципе эта часть меморандума, особенно в части, касавшейся агрессивных планов нацистской Германии, не являлась новостью для советского руководства. Куда более важным было иное.

Автор меморандума предрекал, что в грядущей войне коалиции в составе Германии, Японии, Польши и Финляндии против СССР — планы вооруженного нападения на Советский Союз действительно разрабатывались тогда на базе такого варианта, — первое в мире государство рабочих и крестьян непременно потерпит военное поражение, в результате чего в стране произойдет государственный переворот.

Поражение предрекалось сразу же после начала войны — «с открытием военных действий — на первых же порах Красная Армия потерпит серьезные неудачи, которые скоро приведут к полному военному разгрому и развалу армии», — говорилось и в меморандуме, и в докладе ГРУ.

Особо подчеркивалось, что это приведет к военному бунту и «дворцовому перевороту» силами военных.

В отношении целей последнего указывался захват власти в стране в результате военного переворота («дворцового типа»), установление военной диктатуры и расчленение страны в пользу Германии и Японии в порядке компенсации за оказанное содействие.

Были упомянуты также и «тайные связи», которые, несмотря на резкое охлаждение советско-германских отношений после привода Гитлера к власти, продолжали существовать между военными кругами нацистской Германии и Советского Союза. Назвал автор меморандума и главного закулисного «режиссера» грядущего переворота — Верховное командование Германии.

И далее подчеркнул следующее. Благодаря «глубоко запрятанным нитям», связывавшим верхушку рейхсвера с политическими и военными кругами СССР, она, «дергая за нужные из них в нужное же время, вызовет внутренний взрыв в стране, который сметет существующий в Советском Союзе режим, в результате чего к власти должны прийти политические и военные деятели, с которым и антисоветская коалиция, и в особенности Германия, смогут легко прийти к соглашению».

Ну, и как г-н (или товарищ) «реабилитатор», это тоже все выдумки Сталина?! А ведь это еще только 1935 год! Более того. Это всего лишь один из многих десятков очень ярких и убедительных примеров на эту тему. Жаль, что нет технической возможности привести их все.

Не имею права не огорчить «реабилитатора» и иже с ним также и тем, что и организационные структуры для захвата власти в условиях войны заговорщики все-таки тоже создали.

С подачи подельника Тухачевского — командующего Белорусским военным округом Уборевича — весной 1936 г. в этом округе была создана небольшая и совершенно засекреченная штабная организация, прозванная почему-то инспекцией. Дело считалось настолько особо секретным, что инспекция не имела права писать кому-либо в войска или получать оттуда корреспонденцию.

В случае войны эта структура должна была развернуться в штаб конно-механизированной армии. Но кто бы вразумительно объяснил следующее: кто дал право командующему всего лишь округом создавать особо секретную штабную структуру армейского уровня, если испокон веку абсолютная прерогатива в таких вопросах только у министра (тогда наркома) обороны и Генерального штаба?!

К тому же, только по решению правительства страны, так как за этим стоят вопросы материально-технического обеспечения, а они без него не решаются.

Так вот и спрашивается, что за структуру создал Уборе-вич, если, обозвав ее инспекцией, запретил ей всякие сношения с внешним миром, но при этом поставил задачу в случае войны преобразоваться в штаб конно-механизированной армии?! «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека», — говорило всемирно известное светило военной науки К. Клаузевиц.

Однако же попробуйте здравым умом понять, что за хреновину «изобрел» Уборевич?!

Но если действительно здравым умом попытаться постичь смысл этого «изобретения», то никуда не деться от единственно возможного вывода: это была заблаговременно созданная заговорщиками подпольная структура управления войсками для мгновенного перехватывания командования ими в ситуации военного поражения!

Потому что в ситуации ими же организовывавшегося военного поражения СССР в войне с Германией прежние структуры управления войсками стали бы непригодными! Кстати говоря, нечто аналогичное в своем Киевском округе сделал и Якир.

И не случайно, что в 1936 г. оба главных подельника Тухачевского, командующие важнейшими приграничными военными округами, Белорусским и Украинским — соответственно Уборевич и Якир, наотрез отказывались от, казалось бы, очень лестных предложений о переводе в Москву с повышением до уровня заместителя наркома обороны СССР! Они полагались на успех заговора — потому и отказывались!

То, что эта структура была создана именно весной 1936 г., говорит об очень многом.

Это не только время начала последней активизации заговора военных, но и то самое время, когда на весенних 1936 г. стратегических командно-штабных играх на картах в Генеральном штабе заговорщики за народные деньги проверяли «эффективность» плана поражения, разработанного ими с учетом привезенных Тухачевским из-за границы «рекомендаций» тевтонов.

Последние же прекрасно знали как о «новой концепции пограничных сражений» Тухачевского, так и о разработанном им совместно с подельниками по заговору плане поражения. Чуть ниже мы об этом скажем.

Что же до так называемого «документооборота» заговорщиков, так ведь, если уж сравнивать с заговором декабристов, то не грех бы и знать, что, в частности, списков членов заговорщической организации у них не было! Что же это вы так, «реабилитатор»?!

Ведь вы же считаетесь историком по образованию. Да и вообще сравнивать заговор начала XIX в. и почти середины XX столетия по меньшей мере неуместно. Это просто нелепо. Но если уж и хотелось сравнить, так вот же оно, главное-то — заговор по свержению царя вызрел в направлявшихся из-за рубежа по масонским каналам масонских же ложах, среди влиятельных представителей офицерского корпуса России!

Что же выходит, что вы, «реабилита-тор» и историк по образованию, даже столь элементарных вещей не знаете?! Нашли с чем сравнивать, да еще и в пользу «реабилитанса»!? Ведь вы же, напротив, таким сравнением только смертный приговор вынесли заговорщикам 1937 года!

А что уж говорить о письмах, дневниковых записях, телеграммах, прокламациях, обращениях к народу, жалобах и заявлениях соседей, сослуживцев, подчиненных. Справедливо приговоренные к высшей мере наказания генералы не были «гениальными полководцами», как гласит молва, но не были они и клиническими идиотами, чтобы оставлять письменные следы своего заговора.

Неужели это тоже непонятно?! Как, впрочем, неужели непонятно, что обращения к народу заговорщики всех времен и народов делают только в тот момент, когда заговор или переворот осуществлен и власть, хотя бы в центре, захвачена.

Оглянулись хотя бы на историю октябрьского переворота. Как только переворот был осуществлен, то Ленин и выступил со своими воззваниями. Но не раньше. Или что, Тухачевский должен был подать телеграмму Якиру в Киев: «Киевтчк Якиру тчк Завтра свергаем усатого Хозяина тчк Не проспите и присоединяйтесь тчк С комприветом заговорщик Миша Тухачевский тчк»?!

Так, что ли?! Ведь декабристы оттого-то и провалились, что накатали и конституцию, и пухлые меморандумы, в том числе и о полицейском устройстве их «демократии», — кстати, куда более жестком, чем при проклятом царизме, который они собирались свергнуть. Более того, сочинили планы расчленения вскормившей их Родины.

Кстати, заговорщики 1937 г. сделали то же самое. Декабристы понаделали всяких «обращений к народу» раньше времени, и курьеров гоняли между Петербургом и Москвой по любому пустяшному поводу, а уж планы по свержению монархии и убийства царя обсуждали столь долго и столь шумно да в присутствии столь громадного количества людей, что об этом знал едва ли не каждый дворник.

Оттого-то правительство и знало о них едва ли не все еще до 14 декабря

1825 г., в том числе и о семи планах цареубийства. До сих пор, например, на Комсомольском проспекте в Москве стоит особняк, в котором они проводили эти свои шумные собрания.

А на особняке красуется мемориальная доска, удостоверяющая, что именно тут-то декабристы и плели свои заговоры. Вы бы, «реабилитатор», сначала изучили бы историю, а уж потом пытались бы сравнивать заговор Тухачевского с декабристами. Глядишь, и дурости-то поменьше было бы.

А то, видите ли, жалоб и заявлений от соседей не было?! В своем ли вы уме, выставляя это в качестве аргумента?! На что должны были жаловаться соседи? На то, что к Тухачевскому в гости зашел Уборевич?! Так мало ли кто к кому в гости ходит. А эти еще с Гражданской войны были знакомы.

Тем более что в руководстве одной системы служили. Что же, им и встретиться нельзя?! Неужели непонятно, что ни один сосед в их планы посвящен быть не мог. Вопрос-то не в том, что от соседей заявлений не было, — видите ли, тут вашей прокурорской логике места быть не может, потому как никто заговоры в присутствии соседей не обсуждает.

Хотя заговорщиков и расстреляли, но ведь не за идиотизм ж е! Весь вопрос в том, что они обсуждали под видом дружеских встреч тет-а-тет. И чем это обернулось. Мы и об этом скажем чуть ниже.

Ну, а что означает такой, с позволения сказать, «аргумент» — «не было образцов холодного и огнестрельного оружия». Я не шучу, именно так и было написано у «реабилита-тора».

Не являясь хотя бы просто нормальным исследователем, но, будучи всего лишь зоологическим антисталинистом, «реабилитатор» просто не в состоянии — очевидно, из-за особого пиетета к военной прокуратуре — взять в толк элементарную истину.

А на кой же хрен генералам должны были быть нужны «образцы холодного и огнестрельного оружия» как таковые для реализации заговора, если в их распоряжении имелись ломившиеся от всевозможного оружия целые арсеналы оного, не говоря уже об укомплектованных соответствующей военной техникой и оружием воинских частях, которыми командовали их единомышленники?!

Да и, кстати говоря, «образцы»-то у них все-таки были — в виде личного холодного и огнестрельного оружия. Но разве все это можно объяснить и тем более втолковать «реабилитатору», чья главная задача состоит лишь в том, чтобы показать «динамику репрессий» и «подвести к выводам»?!

Что же до жалоб и заявлений от сослуживцев и подчиненных, то, смею уверить любого, их было в таком количестве, что еще с 1926 года на Лубянке выделили в отдельное производство агентурно-наблюдательное дело на Тухачевского и К^о. Жаль, в книге нет столько места, чтобы хотя бы выборочно показать, какие материалы там скапливались.

Волосы дыбом встанут. Но разве это может послужить аргументом для таких «реабилитаторов»?! Даже если и показать суть заявлений от сослуживцев и подчиненных. Для «реабилита-торов» важнее, заявлять к примеру, следующее: «Не было системы связи, явок, паролей, кодов, системы собственной безопасности и прочих атрибутов подпольной заговорщической деятельности».

Ну, объясните же, наконец-то, зачем им была нужна система связи, явок, паролей, кодов?! Ведь высший генералитет — это узкая каста, члены которой и так прекрасно знают друг друга?! И что именно поэтому-то им не нужны были какие-либо явки, пароли, коды. Все они являлись официальными должностными лицами.

Они и так постоянно встречались между собой в официальной и неофициальной обстановке, спокойно обсуждая все, что им было нужно. Или, например, вы не знаете, что и тогда существовала система закрытой военной связи, по которой можно было связываться с любым из подельников, не слишком опасаясь прослушки?!

Более того. Они даже сугубо в официальной обстановке Генштаба осуществляли свои изменнические, заговорщические планы — проводили, например, стратегические командно-штабные игры, на которых апробировали различные варианты «Плана поражения СССР в войне с Германией».

Эти игры прошли в нашем Генеральном штабе 19–25 апреля 1936 г. На них якобы отрабатывался вариант отражения совместной германо-польской агрессии против Советского Союза.

Кстати говоря, попутно это еще один ответ крайне неуместному удивлению «реабилитатора», что-де такие планы разрабатывались на Западе. Чуть ниже будет приведен и вовсе убойный факт.

«Германской стороной» на этих играх командовал Тухачевский, «армией буржуазной Польши» — Якир, а Уборе-вич — советским Западным фронтом. Как сами игры, так и поведение сторон — по меньшей мере крайне странные, если не сказать, что вообще очень подозрительные.

Почему-то Генеральный штаб исходил из того, что в тот момент Германия могла отмобилизовать до 100 дивизий!?

В то время в вермахте не было еще даже 36 дивизий, а достоверная информация о колоссальных трудностях в германском военном строительстве потоком шла от обеих советских разведок! С какой стати имели место столь беспрецедентно завышенные оценки противника на текущий тогда момент?! Хорошо, допустим, что они имели право на жизнь.

В конце концов игры для того и проводятся, чтобы рассмотреть даже и виртуальные варианты.

Однако еще перед началом игр Тухачевский непонятно почему «выразил пожелание, чтобы еще до начала оперативного времени по игре он мог эти силы (германские) развернуть соответственно принятому им оперативному плану, дабы опередить «красную сторону» в сосредоточении и первым открыть военные действия. Он добивался, следовательно, такой обстановки, которая обеспечила бы противной стороне внезапность наступления»!?

Непонятно вот чем. Ему же хорошо было известно, что германскому вермахту попросту негде было разворачиваться в тот момент, не говоря уже о том, что нечего было разворачивать.

Вермахта как такового, как армии, способной осуществить победоносное нападение, еще не было в наличии. Сама гитлеровская Германия территориально была отделена от Советского Союза буферами. Главный из них — Польша. Она и мысли-то о вхождении на свою территорию германских войск не допускала. Даже ради совместного нападения на Советский Союз.

Но тогда спрашивается, какого же, миль пардон… Тухачевский требовал себе таких приоритетных условий перед началом игры?! Чтобы проверить, что произойдет, если Германия внезапно нападет уже развернутыми силами именно с польского плацдарма, не задаваясь при этом вопросом, как она овладеет этим плацдармом?! Так, Что ли?! Да, именно так!

Хуже того. Перед этими играми Тухачевский почему-то упорно настаивал на том, что наиболее предпочтительное для германского военного командования направление главного удара — Украинское, начисто отрицая исторически сложившийся «основной маршрут» всех агрессоров с Запада — Белорусское.

Вплоть до того, что впоследствии, в собственноручно написанном для следствия «Плане поражения СССР в войне с Германией» указал, что Белорусское направление как направление главного удара — вообще фантастика для Гитлера, ибо такое возможно лишь в том случае, если он «постав и т перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву»!

То есть даже сидя на лубянских нарах, он по-прежнему старался навредить Советскому Союзу — как будто никогда не слышал и не читал о том, что Гитлер спит и видит, когда он, наконец, сможет уничтожить СССР.

Почему это его упорство в выборе перед играми именно Украинского направления как якобы наиболее предпочтительного для вермахта, ровно через год абсолютно точно совпало с его же собственноручными показаниями?

Ведь он же сам прямо так и указал, что во время встречи в начале 1936 г. в Лондоне на похоронах английского короля с германским генералом Рундштедтом (входил в состав германской делегации), последний прямо сказал ему, что «главным театром военных действий, где надлежит готовить поражение красных армий, является Украина»?!

Почему именно такая переакцентировка в вопросе об определении направления главного удара вермахта? То есть апрельские стратегические игры на картах он проводил, уже зная требования германских генералов по организации поражения! В частности, что необходимо сконцентрировать советские войска на Украинском направлении в ущерб обороне Белорусского.

Собственно говоря, именно поэтому-то во время игр Уборевич и получил мощный удар главными силами противника в свой левый фланг — аккурат на минском (Белорусском) направлении. То же самое произойдет и летом 1941 года.

А ведь за «германскую сторону» во время этих игр командовал именно Тухачевский. Кстати говоря, явно именно отсюда родом идея гитлеровских генштабистов раздвоить силы группы армий «Центр» — ведь в июне 1941 г. ГА «Центр» наступала по двум направлениям: севернее и южнее Бреста.

Причем войска ее левого фланга помогали соединения правого фланга ГА «Север», а частям правого — левофланговые подразделения ГА «Юг».

Именно такой вариант и привел к тому, что Западный фронт СССР в июне 1941 года рухнул уже на четвертые сутки, а Минск был взят к исходу пятых — началу шестых суток агрессии. А пограничное сражение в принципе было проиграно Красной Армией в течение первых нескольких дней войны.

Между тем после апрельских игр в нашем Генштабе, в сентябре 1936 г., в Германию для участия в осенних маневрах вермахта в Бад-Киссингене выехал подельник Тухачевского — И.П. Уборевич.

А глубокой осенью того же 1936 г. уже германский генеральный штаб провел свои стратегические командно-штабные учения на картах, во время которых «обкатывался» прототип будущего «Плана Барбаросса».

Тогда он назывался весьма просто — «Восточная кампания». Причем прототип «Плана Барбаросса» «обкатывался» в режиме именно блицкрига, что автоматически подразумевает массированное использование авиации, танковых и механизированных войск при нанесении первого удара.

В процессе этих игр на картах герры генералы умудрились взять столицу Советской Белоруссии — Минск — на 5-й день пока еще картографической агрессии!? Да еще и при полном отсутствии какого-либо территориального соприкосновения с СССР!? Советская внешняя разведка располагала подробной информацией об этих играх.

Они были добыты одним из руководителей советской разведки (НКВД) — Сергеем Михайловичем Шпигельглассом.

Судя по всему, аналогичной информацией располагала и советская военная разведка. И вот что характерно. Добытые Шпигельглассом данные поступили в Москву в начале 1937 г. И едва только они поступили в Москву, как на февральско-мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП(б) открыто зашла речь о врагах народа непосредственно в армии.

При ознакомлении с такими данными и далекому-то от военных дел человеку было понятно, что столь невероятная, хотя бы и на картах, прыть герров генералов была неспроста. За этим однозначно просматривались очень серьезные тайные договоренности между геррами и товарищами генералами.

В духе прежде всего той информации, что содержалась в докладе ГРУ «Коалиция против СССР» от декабря 1935 г.

То есть об организации военного поражения СССР в войне с Германией с последующим военным переворотом в Советском Союзе, захватом власти в гигантской стране прогермански ориентированной частью советского генералитета и установление военной диктатуры.

Все это требует, конечно, более детального анализа, но пласт информации по этому вопросу столь огромен, что автор вынужден ограничиться только беглым перечислением наиболее важных деталей.

Примечания

[22]Коалиция против СССР. Доклад начальника Разведуправления РККА С. Урицкого наркому обороны СССР К. Ворошилову, 6–7 декабря 1935 Г.//РГВА. Ф. 3398., Оп. 3. Д.740. Л. 170–180. Первый экземпляр был направлен Сталину.

[23] В середине 1930-х гг. обе советские разведслужбы неоднократно устанавливали факты серьезных утечек секретной и совершенно секретной оборонной информации за рубеж, прежде всего в Германию (в том числе и опосредствованно — через Латвию, Литву, Эстонию и Финляндию), Японию и Англию (через Польшу).

Как правило, факты таких утечек (с 1935 по 1938 г. большую помощь в этом оказывала и чехословацкая военная разведка) были подтверждены документально. Естественно, что при получении таких данных контрразведывательные подразделения НКВД начинали искать каналы утечки, прежде всего «кротов».

В настоящее время только в открытой литературе описано не менее 20 таких случаев.