КОРРУПЦИЯ ЛЮБИТ ТИШИНУ . Подход к проблеме в России и опыт других стран

Однако в обращении к Федеральному собранию Владимира Путина проблема коррупции не прозвучала. Компенсировал эту недостачу российский Центр политической информации Алексея Мухина, который презентовал доклад в очень похожем на заказ аспекте, в 35-страничном исполнении. 

Чем мировой опыт плох для России

Презентация доклада «Мировой опыт борьбы с коррупцией и российские реалии» состоялась 6 марта в информационном агентстве «Росбалт». Первое, на что невольно обращаешь внимание, доклад представила группа лиц молодежного возраста, вместо авторитетных практиков разных сфер и отраслей. Во-вторых, если оценивать ключевые проблемы коррупции с позиции известных классических вопросов, то ответы прозвучали примерно так: никто не виноват, а все, что нужно для усмирения коррупции в России, уже делается. 
По мнению докладчиков, все лучшее из мирового опыта для борьбы с коррупцией Россия уже взяла. Вот, например, в Сингапуре чиновник обязан доказывать легальность происхождения высоких доходов. Если не докажет – понесет уголовную ответственность. У нас это требование считается нарушением прав человека по причине нестыковки с презумпцией невиновности.
В США законодательство чересчур жесткое, даже за небольшие, по нашим представлениям, коррупционные проявления, чиновники лишаются всех привилегий, в том числе пенсии. При этом члены семьи разделяют коллективную ответственность. Результаты налицо лишь на низовом уровне, считают авторы доклада, но самыми коррупционными органами остаются аппарат президента, конгресс, высшие чиновники во власти 
В Китае 70 млн чиновников, в отличие от полутора миллионов наших. Там борьба ведется на всех уровнях, как с «тиграми», так и с «мухами», но применяется смертная казнь, что для нас, оказывается, также неприемлемо. Кроме того, до населения не доводится информация о конкретных фактах коррупции и привлеченных чиновниках. По мнению автора доклада, преувеличиваются также масштабы смертной казни.
Интересна модель Украины, где создано Национальное антикоррупционное бюро с широкими полномочиями по предупреждению, раскрытию и пресечению преступлений, которое работает независимо от правоохранительных структур и не входит в единую вертикаль власти. В компетенцию этого органа включены все уровни коррупции. Надзорные функции за Бюро осуществляет специальная антикоррупционная прокуратура.
А еще там создано Национальное агентство по предотвращению коррупции (НАПК), которое проверяет декларации о доходах чиновников. За искажение сведений в декларациях законом установлено наказание: от штрафа до тюремных сроков. Имеется и комитет по вопросам коррупции в Верховной раде страны. ЕС требует от Украины создания антикоррупционного суда.
Как следует из доклада, опыт Украины нам также не подходит, так как созданные антикоррупционные органы находятся в постоянном конфликте между собой, а Национальное бюро превышает в работе свои права. А главное, как считают авторы доклада, Украина принимает эти меры под давлением МВФ, за предоставление кредитов, что уже само по себе нехорошо. Подводя итоги доклада, можно назвать его красивым движением в пользу В. Путина в преддверии выборов. 

Президентская вертикаль – модель России

Как следует из доклада, в России с 2012 года сложилась модель борьбы с коррупцией, созданная президентом Владимиром Путиным, которая якобы приносит реальные положительные результаты. Будучи Верховным главнокомандующим Вооруженными силами страны, Владимир Путин и здесь возглавляет всю вертикаль борьбы: мужик сказал – мужик сделал. Кроме того, гвардейцами в области борьбы с коррупцией выступают органы ФСБ. Иными словами, эти органы являются защитниками России как от внешних врагов, так и от внутренних. К слову сказать, эти бывшие универсальные солдаты, защитники Родины – значительная часть элиты в структурах нынешней власти, а члены их семей – успешные бизнесмены. 
Например, губернатор Кировской области Игорь Васильев с 1983 по 1992 год служил в КГБ СССР, далее по 2003 год руководил коммерческими компаниями, а затем продолжил службу Родине в федеральных органах власти. Будучи аудитором Счетной палаты РФ, работал по антикоррупционным делам. Нынче Игорь Васильев вновь служит государству, а его супруга – бизнесу. И таких примеров в России тьма. И как государство может строить работу по борьбе с коррупцией, а главное – против кого? Нам уж точно не подходит опыт Китая, где за подобное совмещение интересов, когда супруг у власти, а супруга в бизнесе, семье светит расстрел.
В докладе отмечены достоинства сложившейся ныне президентской модели. Правоохранительные органы – полиция, прокуратура и суды – между собою и с органами ФСБ не конфликтуют. А еще органы ФСБ и иные структуры ведут борьбу с коррупцией «без шума и пыли». На языке горбачевской перестройки, борьба ведется без инструментов гласности, которые в современной модели мира могут нанести ущерб – в виде формирования неверного представления о России как о коррупционном государстве. Это якобы вредит международному имиджу и инвестиционной привлекательности.  
По мнению руководителя Центра Алексея Мухина, коррупция – это хроническая болезнь, справиться с которой в полной мере не удалось ни одному государству. И эту борьбу нужно вести аккуратно, без компанейщины, на всех уровнях власти, что и происходит сегодня на примерах губернаторских уголовных дел, а также дела Улюкаева и чистки во власти Дагестана.

Коррупция глазами общества и языком цифр

Итогом президентской модели борьбы с коррупцией явилось вхождение России в 50 наиболее неблагополучных стран по рейтингу восприятия коррупции аналитиками и бизнесом. По этому показателю Россия перешла территориально из Евро-Азии в Африку, в страны с племенным доминированием власти. По исследованиям Левада-центра, 55% россиян считают: получить услуги без взятки в нашем государстве невозможно.
В декабре 2017 года генпрокурор Юрий Чайка оценил ущерб от коррупции за 2,5 года в 148 миллиардов рублей. Это в три раза перекрывает расходы бюджета на фундаментальную науку. По официальным данным прокуратуры, из 30 тыс. чиновников, ставших фигурантами уголовных дел в 2017 году, только 1,2 тысячи лишились своих должностей. За преступления коррупционной направленности, по данным Верховного суда России, в истекшем году осуждено около 10 000 человек, в основном за очень маленькие взятки: в 53% приговоров сумма до 10,0 тыс. рублей, еще в 24% – от 10,0 до 50,0 тыс. рублей. Годом раньше за коррупционные преступления российскими судами всех уровней было вынесено более 13 тыс. обвинительных приговоров, но большинство фигурантов получили условные сроки либо штрафы.
Сегодня стало очевидным, что коррупцией поражены все сферы и отрасли экономики и уровни власти страны, включая правоохранительные структуры. Место министра экономического развития Алексея Улюкаева занял Максим Орешкин, но шлейф коррупции в министерстве остался. Выступившая в Госдуме 7 февраля Вера Чистова, аудитор Счетной палаты, привела данные о коррупции в этом министерстве. Средства на поддержку малого бизнеса Минэкономразвития ежегодно предоставляет одним и тем же предпринимателям. Например, четырем ООО с одним и тем же учредителем. А 22 малых предприятия были зарегистрированы непосредственно перед предоставлением госпомощи. «Одни и те же предприниматели год от года, круг практически не расширяется», – заявила Чистова.  
Как при этом не вспомнишь принцип коллективной ответственности за коррупционные правонарушения, который закреплен законодательно в ряде стран? Тот же Максим Орешкин, бывший зам Алексея Улюкаева, по существу продолжил сберегать коррупционную составляющую в министерстве. В результате коррупция процветает. У нас, к сожалению, не принято после задержания руководителя региона или органа власти проводить комплексную проверку региона на коррупцию. В итоге территория продолжает оставаться в болоте коррупции, поскольку расследование уголовного дела замыкается на конкретных эпизодах, а все иные руководители сохраняют свои места и принципы работы.
Авторы доклада представили бесконфликтные отношения правоохранительных органов в борьбе с коррупцией как явление положительное. Иначе как бредом такую оценку не назовешь. Бесконфликтность в этой сфере, на мой взгляд, один из признаков нездоровья системы. Не замечать коррупции и не конфликтовать проще. Сегодня коррупция настолько укоренилась, что единичные факты преступлений, выявляемые той же ФСБ, говорят лишь о серьезных пороках системы. ФСБ и полиция на поле коррупции снимают лишь видимую плесень, но не задевают корней.  
На днях мой знакомый общался с высоким по должности прокурорским работником субъекта Федерации. Со слов последнего, в их городе 8 руководителей полиции (по числу городских отделов) ежемесячно приносят начальнику УМВД взятки. Получается, что эти руководители ежедневно заступают на службу, чтобы делать бизнес себе и своему шефу. Нижестоящий состав заряжен на служение преступной вертикали. А на одном из прямых эфиров канала «ОРТ» звонившие на передачу зрители прямо говорили, что нынче уголовные дела возбуждаются по заявлениям граждан в том случае, если заплатишь не менее 25 тыс. рублей. А если противная сторона даст больше, дела не будет. Иначе говоря, полицейское ворье снизу доверху нужно содержать. Покупные места во власти – из той же российской оперы. 
Если к действующей власти применить принцип коллективной ответственности в коррупции, потребуется практически полная ее замена. И без создания независимого органа, выведенного из единой вертикали власти, коррупцию в стране не вытравить. Как не обойтись без создания антикоррупционного суда, который бы мог разорвать круговую поруку в коррупционной спирали власти. Единый реестр чиновников, уволенных по утрате доверия, начнет работать с ноля. Почему не начать его с лиц, уже заслуживших такой почести? О судебных следователях пока лишь разговоры. А особенно нуждается коррупция в тишине. Под эту глухую тишину сумма взяток в России только за 2017 год возросла в 3 раза и составила кругленькую сумму – 6,7 млрд рублей. А ведь это лишь малая часть от реального объема коррупционного бюджета.
 

http://www.sovross.ru/articles/1669/38440