Павел Грудинин: Просто не воруем

В начале года прошел Гайдаровский форум. Там выступали Греф, Чубайс, Кудрин.  Выступали те, кто и довели страну до нынешнего состояния. Всем было интересно, что же думает экономическая «элита». А по сути, они сказали, что никаких рецептов нет, реформ не будет, налоги повысятся и остается молиться на повышение стоимости нефти.

 

Это значит, что все определит конъюнктура мировой экономики. А она зависит от ФРС США и крупнейших топливных держав. Вот Россия и Саудовская Аравия договорились уменьшить добычу нефти, и баррель пошел вверх, но не дай Бог эту нишу займут другие страны!

 

Ясно, что в этом случае цена нефти упадет. А яхты строятся через офшоры, которые у нас прокляли, все равно продаются и покупаются акции. Никаких изменений не предвидится. Кстати, на Гайдаровском форуме выступал и Медведев.

Я - директор совхоза и отдельно скажу о сельском хозяйстве. Сельское хозяйство ориентировано на широкие слои населения. А его доходы упали в 2016 году. Народ покупает гораздо меньше продуктов. Рынок сужается, это реально видно, даже если просто посмотреть на количество посетителей магазинов. Да и сведения статистики показывают, что торговля схлопывается. Потребитель все больше переходит на то, что сам вырастил на своем огороде или приусадебном участке, а внешние рынки закрыты.

Мало того – фактическое налоговое бремя на сельхозпредприятия повысилось: топливные акцизы увеличились и появились сборы по системе «Платон». Прибыль нужна сельскому хозяйству для того, чтобы стабильно развиваться. Но теперь развиваться некуда и незачем. Никто даже не говорит, когда доходы населения повысятся. Нет никаких прогнозов. 

Далее, любой экономист скажет, что без инвестиций развитие невозможно, а инвестиции как были, так и остались недоступными. А тут еще и резкие скачки курса рубля. То вверх он идет, то вниз, и никто не может предсказать, сколько будет стоить доллар. Вот хочешь купить оборудование, но невозможно рассчитать, какой окажется его цена в конечном итоге. 

Что остается? Только государственные ассигнования, но они идут неритмично и уменьшаются. Таким образом ситуация в сельском хозяйстве примерно такая, как и в целом по стране: ничем не подкрепленные надежды на лучшее. Смотрим мы на правительство, а оно не может объяснить, что такое структурные реформы, и куда мы идем. Отсюда - апатия, развиваться не хочется, сохранить бы достигнутое. Налицо рецессия или стагнация.

Никакой программы импортозамещения нет. Все прекрасно знают, что правительство говорит одно, а получается совершенно другое. У него нет программы выхода из кризиса, причем на первых порах оно само наличие кризиса не признавало. Потом признали, а один известный человек из правительства даже сказал, что следует ждать двадцать лет стагнации. Вы этого человека знаете – его недавно «взяли» в связи со скандалом вокруг сделки «Роснефти».

 

Пора менять ослов на переправе

Похоже, наше правительство, «царём-батюшкой» поставленное и охраняемое от народных вил, зашло в окончательный тупик. Полтора года оно не может разродиться вменяемой антикризисной программой. За этот период, по данным Института экономики РАН, покупательная способность населения рухнула в два раза. Вице-премьер Ольга Голодец сама признала, что под её чутким руководством «социалкой» в стране стало более 20 млн бедных. Нормы потребления продуктов питания ВОЗ в богатейшей пашнями стране мира выполняются в лучшем случае наполовину из-за отсутствия денег в карманах населения. И это на фоне увеличения налогов и прочих поборов с людей и сельских производителей.

«Что есть будем?» – вот главный вопрос, который задали директору совхоза имени Ленина Павлу ГРУДИНИНУ.

Пять пишем, один – в уме

– На что денег у населения хватит. Скорее всего – на низкокачественные, но относительно дешёвые продукты. На настоящие просто не хватит той же пенсии. Тонна настоящего животного жира стоит 300 долларов, а тонна пальмового масла – 70 долларов. Поэтому люди при скудных зарплатах выбирают более дешёвые продукты, которые изготовлены из растительного жира. Ситуация ухудшается, власть ничего не делает, чтобы её переломить. А люди расплачиваются своим здоровьем за такую политику правительства.

– Павел Николаевич, а вы не сгущаете краски? Статистика говорит обратное.

– Я вижу значительное падение покупательского спроса по уровню продаж своей сельхозпродукции. И это рядом с огромной Москвой. В провинции покупательский спрос упал не в два, а в несколько раз.

Теперь насчёт статистики. Например, молока, по отчётам Росстата, надаивают 30 миллионов тонн в год. Но товарность (соотношение проданного к надоенному продукту) молока – всего 52%, то есть половина не перерабатывается, а куда-то пропадает. Или выливается? Доили, доили и раз – вылили.

В одной республике несколько лет назад пришёл новый президент, и они вдруг написали правду – на 30% сразу производство молока, по отчётам, упало. По яблокам каждый год показывается рост на 10%, но я сам их выращиваю, знаю погодные условия в разных областях, знаю, что был неурожай. Но в отчётах губернаторов, которые стекаются в Росстат, цифры всё «выше, и выше, и выше». То же самое по картофелю, овощам…

Если в один прекрасный момент написать правду, то президент Владимир Путин, который, по его словам, доверяет статистике, будет, мягко говоря, разочарован.

И ещё вопрос качества продукции. Уверяю, если сейчас ввести советские ГОСТы и запретить под страхом тюрьмы продавать продукты, изготовленные по ТУ, то полки станут пустыми, а народ с вилами выйдет на улицы.

– То есть призывы к продовольственной независимости так и остались на бумаге?

– По некоторым видам сельхозпродукции (например, свиноводство, птицеводство) мы действительно стали полностью себя обеспечивать. Но только из-за того, что сошлись две кривые – рост производства некоторых продуктов, в которые в середине 2000-х были вложены значительные средства, и лавинообразное падение покупательского спроса. Сейчас первое упёрлось во второе. Производить можно и больше, но кто будет покупать внутри страны?

При этом власть практически не лоббирует наш продовольственный экспорт. Сколько мы получаем от продажи оружия? Несколько миллиардов долларов, но этим занимаются тысячи человек в госкорпорациях. Кто отвечает за экспорт продовольствия? Я – потенциальный экспортёр – этих людей не знаю.

Мы вообще производим ничтожно мало продовольствия. Урожай зерна ежегодно гуляет около 100 миллионов тонн. В одном только американском штате Айова в год одной кукурузы производят 60 миллионов тонн, плюс 12 миллионов тонн сои и около 10 миллионов тонн пшеницы. То есть почти столько же зерна, как вся Россия! Маленькая Бавария в год продаёт продовольствия на 10 миллиардов долларов! А вся Россия экспортировала сельхозпродукции и продовольствия на 16 миллиардов долларов (в 2014-м на 20 миллиардов). Бразилия – экспорт продовольствия – 110 миллиардов долларов! Почти в 7 раз больше.

Надо констатировать факт. Российское сельское хозяйство находится по большинству параметров в стадии глубокой стагнации. Правительство фактически устранилось от решения этих проблем и должно уйти в отставку.

 

Русский китайцу – спонсор навек

– Жёстко вы! Но ведь, несмотря на «оптимизацию» бюджета в этом году, на поддержку сельхозпроизводителя заложено больше 230 миллиардов рублей.

– Это поддержка банков, а не людей, работающих в поле или на ферме. Ведь большая часть денег уйдёт на субсидии по процентной ставке сельхозкредитов. Ситуация с ними такова. Вначале несколько уполномоченных госбанков отбирают потенциальных заёмщиков. Затем с ними заключается контракт, по которому тот же фермер обязан платить полную ставку кредита. Через полгода-год-два государство ему возвращает часть денег. Зачастую и не возвращает, так как сельхозпроизводитель с такой ставкой кредита – примерно 15% – уже разорился. Почему государство не может сразу выплатить банкам свои гарантии – великая тайна.

Существует ещё так называемая погектарная поддержка. В среднем она составляет 500 рублей на гектар. Для сравнения: в Европе – 500 евро. То есть мы уже не конкурентоспособны. Причём поддержка там идёт напрямую производителю в кратчайшие сроки. Купил трактор, показал документы – в течение нескольких дней на счёт приходит 30% от стоимости покупки. Так же моментально субсидируются и экспортные поставки продовольствия.

Мы посчитали, что в Европе из 1 евро, вложенного в сельское хозяйство, 52 цента возвращаются в виде госдотаций. Аналогичная ситуация и в США. Как с ними соревноваться?!

– Сейчас введены контрсанкции, продовольственный рынок открыт для своих товаропроизводителей.

– Во-первых, никто не знает, сколько они продлятся. Сельское хозяйство – не борода старика Хоттабыча. Дёрнул волосок, и всё выросло. Нужна определённость хотя бы на 3–5 пять лет вперёд. Но верить нашему государству – себя не уважать. Правила игры меняются на ходу. В 2008–2009 годах была объявлена госпрограмма закладки садов. Люди закупили саженцы, подготовили землю, посадили. Вдруг нежданно грянул кризис, и программу свернули. Пришлось буквально запахивать саженцы, пока они не выросли в деревья, которые просто так не выкорчуешь. Обещали 4 миллиарда на компенсирование затрат при строительстве ферм, дали 100 миллионов. Человек начал строить, взял кредиты, а ему говорят: всё, денег нет. Никто в такой ситуации достраивать не будет. Стратегическое планирование отсутствует как понятие. Закон о нём есть, а планирования нет.

Второе. Из-за поборов и тарифов растёт себестоимость продукции. В Молочном союзе мы подсчитали, что только из-за введения системы «Платон», а молоко мы возим в машинах свыше 12 тонн, производители потеряли денег больше, чем вся господдержка за год. Ввели электронную сертификацию молока в системе «Меркурий». Плюс 3% к себестоимости. Выросли налоги за землю, которую оценили по неизвестно откуда взятой кадастровой стоимости. В Китай электроэнергия уходит по 40 копеек за киловатт, мы платим по 5–6 рублей. Сколько будет себестоимость наших и китайских огурцов из теплиц? Солярка стоит дороже, чем в США или Германии. Себестоимость растёт в геометрической прогрессии, а денег у людей на продукты всё меньше и меньше…

Что нужно сделать, чтобы корова меньше ела и больше доилась? Меньше кормить и больше доить. То же делает нынешняя власть со своим сельским хозяйством.

– Но ваш совхоз как-то выживает?

– Средняя зарплата – 74 тысячи. Нет текучки кадров. Акционеры не получают дивидендов много лет – деньги направляются на развитие. За господдержкой практически не обращаемся. Например, в 2015 году получили около трёх миллионов рублей. А на маммограф для своей поликлиники потратили 12 миллионов рублей. Вложили большие деньги в развитие овощеводства, в переработку и хранение, увеличиваем производство земляники. Увеличиваем поголовье крупного рогатого скота, скоро откроем роботизированную ферму, хотя думаю, что при нынешней политике это никогда не окупится. Строим свои школу, детский сад, бассейн.

Просто не воруем и воплощаем в жизнь социалистические принципы ведения хозяйства. Я уверен, что если бы сознательно не уничтожили социализм, то Россия была бы самой серьёзной по сельскохозяйственному развитию державой в мире. Сейчас так же сознательно добивают само село, руками наших же чиновников уничтожают конкурента. Предприятие – это нормальный организм, в котором течёт «кровь» – деньги. И эту «кровь» все постоянно пытаются отсосать через законодательное увеличение налогов, повышение тарифов на электричество, ГСМ, газ… Без крови организм рано или поздно умрёт. Именно этого, собственно говоря, и добиваются.

Президент, ау!

– Сколько всего человек в России занято непосредственно в сельском хозяйстве?

– В небольших городах, в деревнях проживает порядка 39 миллионов человек. Сколько работает именно в поле – никто не знает. Это правительству неинтересно.

– Серьёзная сила. 6 марта на чрезвычайном съезде «Федерального сельсовета» это обсуждали?

– Конечно. Сегодня главная задача – переформировать Бюджетный и Налоговый кодексы, чтобы хотя бы половина основных налогов оставалась на территории. Село, небольшие города оживут. А центр перестанет разбрасываться деньгами на различные «мундиали». Стыдно – 50 миллиардов рублей на всю страну на детские сады дали. Столько же один стадион стоит. Будем требовать индексации пенсий и зарплат бюджетникам, иначе люди будут есть фальсификат или с голода начнут умирать.

Услышат ли нас? Не факт. Министры живут в каком-то своём «параллельном мире». Президент сказал – будет два года тяжело, потом легче. И правительство успокоилось, сидит и ничего не делает, ждёт – когда легче станет. Тянут время. Антикризисную программу пишут, а кризис уже летальным исходом пахнет. Не можешь написать программу – напиши заявление об уходе по собственному желанию. Чем дольше они будут рулить нашей страной, тем хуже для страны и всех нас.

– А что, придут лучше?

– Не уверен. Но что-то делать надо. Покойный генерал Лебедь сказал: «Коней на переправе не меняют. Но ослов нужно и должно менять». В стране есть люди, которые реально что-то уже в своей жизни сделали.

– Не услышат – тогда что?

– Ситуация, на мой взгляд, такова – перед нами в ближайшем будущем два пути: революционный, как и 100 лет назад, с морем крови, предательством «царя» его верными слугами и откатом в полный хаос. И эволюционный, но тогда «царь» сам шашкой по головам приближённых должен начать махать. Сейчас всё зависит от решения Путина. Такая вот вертикаль выстроена.

– «Пора валить»?

– Мои немецкие друзья говорят, что пошла очередная волна эмиграции. Поехал уже средний бизнес. Но здесь моя семья, дети, внуки, могилы предков. Куда я уеду…

 

 

Не может быть патриота, у которого квартира в Лондоне

Директор Совхоза имени Ленина подчеркнул, что в правительстве недопустимы люди, которые вывозят свои семьи из РФ

РСН: Здравствуйте. У нас в гостях сегодня Павел Грудинин, директор ЗАО «Совхоз имени Ленина». Павел Николаевич, подводим итоги года. Давайте начнём с Вашего совхоза: в 2015 году сработали в плюс, в минус, каковы основные достижения? Я помню, в конце августа Вы ездили в Германию, привезли какой-то новый сорт земляники. Мы его попробовали, очень даже вкусно было. 

П. ГРУДИНИН: Знаете, у нас двоякое чувство. С одной стороны, у нас всё нормально. Мы сейчас начали новые проекты, причём, довольно серьёзные. Мы строим новую ферму на 600 голов, роботизированную, на основе лучших мировых достижений. 

РСН : А головы чьи? 

П. ГРУДИНИН: Это ферма, значит – коровы. Наши коровы в этом году, кстати, надоили 9100 литров. Это очень хороший показатель для России и, в общем, среднеевропейский показатель. Причём, молоко – высшего европейского качества. То есть, нам есть чем гордиться, тем более, идёт модернизация. Мы начали строить и модернизировать производство воды, модернизировали производство соков, находимся в стадии заключения договоров на изменение упаковки, будем лить свои натуральные соки в стекло. Мы многое сделали в растениеводстве, причём урожайность у нас то больше, то меньше, потому что мы работаем в зоне рискованного земледелия. Но мы всегда получаем прибыль от производства земляники и являемся лучшим и крупнейшим предприятием в России в этой области. 

РСН : То есть, это безубыточно? 

П. ГРУДИНИН: Да, земляника, вода, а в этом году молоко – это безубыточно. С другой стороны, ситуация вызывает у нас опасение, потому что мы производим качественный, натуральный товар и всё время боремся то с пальмовым маслом или суррогатами, которые ввозят, то с какими-то чиновниками, которые вдруг, ни с того, ни с сего, не дают нам разрешение на строительство. Мы начали такие объекты, как школа, детский сад, бассейн. Но поскольку ситуация с кредитами и инвестициями сами знаете какая, мы увидели, что мы не вытягиваем. А государство, вместо того, чтобы помочь, уменьшить налоговое давление, уменьшить административные поборы, исключить взятки, всё больше и больше нагнетает давление. Например, мы только что сдали многоэтажный дом для того, чтобы поселить, в том числе, и наших работников, молодых специалистов, а получить документы не можем, потому что губернатор изменил порядок ввода дома в эксплуатацию, и теперь то, что мы получали неделю, мы получаем месяц. 

РСН : Имеется в виду Московская область? 

П. ГРУДИНИН: Да-да. Взять на себя полномочия и изменить закон не сложно. А вот выполнить эти полномочия он просто не может, не успевает или не хочет. И коррупция возросла. Но мы взяток не даём и в результате стоим в очереди очень долго. И всё это – вместо того, чтобы поддерживать тех, кто вкладывает инвестиции, причём не иностранных инвесторов, а своих. Поэтому мы в двояком положении: вроде всё начали, вроде в этом году больше двух миллиардов инвестировали в свою землю и собственное производства, а спасибо никто не сказал. Только со всех сторон проверки, всякие поборы, какие-то штрафы. Есть две категории. Первая – это работники, которые должны получать нормальную зарплату и выполнять свою работу, их не должна волновать общая ситуация. Вторая – это руководство, которое ходит по этим кабинетам, чуть ли не на коленях просит, чтобы власти сделали то, что и так обязаны сделать. Я просто пытаюсь понять, для чего мы всё это делаем. Если мы делаем молоко для населения, то нам хотелось бы, чтобы нас поддерживали не на словах, а на деле: дали меньше тариф на электричество, например, или сделали так, чтобы доступ на рынки был другим. Помните, в этом году была проблема с продажей земляники в Москве. Она же так и не рассосалась, Москва так и не изменила постановление. Каждый год мы будем ходить на коленях перед чиновниками, а они будут говорить: «Идите на ярмарку выходного дня». А объяснить им невозможно, что земляника зреет всю неделю, а не только три дня – пятницу, субботу и воскресенье. Они не понимают этого, потому что никогда на производстве не работали. У нас появился такой класс чиновников и детей чиновников, которые никогда ничего не делали руками, ничего не понимают, но пытаются регулировать процессы и руководить предпринимателями. 

РСН : А некоторые даже занимают пост министра сельского хозяйства. Я говорю сейчас не о федеральном уровне. 

П. ГРУДИНИН: Да, человек, который командовал отелями, вдруг начал заниматься сельским хозяйством. Честно, от этого у нас большие проблемы, и я понимаю, что пока у нас отраслями не будут командовать специалисты, с которыми можно говорить на равных, которые понимают, что такое подоить корову или построить ферму, у нас будущего не будет. Это очень важно. Например, сын чиновника становится руководителем крупного банка. Раз, и стал банкиром. С чего вдруг? Или, например, сын прокурора становится министром. Ну отчего? Разве мозги передаются по наследству? Нет. Не учился, ничего не знает, но быстро стал начальником. Если честно, это погубит многие отрасли. Мы пытаемся делать то, что говорил президент – модернизировать производство, дать возможность людям, которые хорошо трудятся, получать больше, чем те, которые не трудятся. Мы оставили советские принципы развития, и в этом, наверное, выиграли. Но я всегда говорил: если ты на «Титанике» в своей каюте убрался, всё сделал аккуратно, красиво, то, когда «Титаник» вдруг пойдёт под воду, тебя это не спасёт. Капитан наверху должен понять, что нужно повернуть штурвал, выкинуть за борт всех, кто берёт взятки, в офшоры ушёл и держит там деньги, и оставить тех, кто действительно патриоты. Не может быть патриота, у которого квартира в Лондоне, а ребёнок не вылезает из какой-то другой страны. 

РСН : Немного ушли в пессимизм. У вас в совхозе как, увольнения, сокращения были? Зарплата росла или такой же осталась? 

П. ГРУДИНИН: Зарплата чуть-чуть выросла. 

РСН : В минус не ушла? 

П. ГРУДИНИН: Нет. Люди и так пострадали. То, что они покупали за один рубль, теперь стоит два рубля, и надо понять, что уровень жизни у них не должен падать. Поэтому главная наша задача – сохранить реальные доходы и увеличить их. Кстати, возвращаясь к Советскому Союзу и коммунистической партии – там главным в решениях ЦК КПСС было обеспечение материального благосостояния народа. Вот мы этим и занимаемся. Но, честно говоря, мы стали больше и лучше производить меньшим количеством людей. Сокращения не прошли, но пенсионеров мы попросили уйти. Кстати, каждому пенсионеру мы доплачиваем, потому что они столько сделали для совхоза, что забыть их просто невозможно. Следующий год будет очень тяжёлым, я это вижу, потому что доходы совхоза падают. Мы же не в безвоздушном пространстве живём: наши партнёры разоряются, возникает кризис неплатежей, те, кто нам должен деньги – не платит. У нас через три года – столетие совхоза, и мы хотим подойти к этому с определёнными успехами, но программа, которую мы разработали, буксует, но не за счёт того, что мы плохо работаем, а за счёт внешней ситуации. 

РСН : Но памятник Ленину поставили второй? 

П. ГРУДИНИН: Поставили. 

И. ИЗМАЙЛОВ: Это громадная редкость в современной России. 

П. ГРУДИНИН: На самом деле, это наша история. Я всю жизнь проработал в «Совхозе имени Ленина», у меня одно место работы. И многие, кто начинал у нас работать, так и закончили, состарились, и их дети и внуки теперь работают в совхозе. Это наша память, и ничего в этом плохого нет. Ещё раз говорю – переписать историю легко, но потом мы всё будем переписывать обратно. Только что видели: Сталин плохой, потом Сталин хороший. С Петром I то же самое, и так всё время. Надо успокоиться и заняться будущим. А в будущем «Совхоз имени Ленина», я Вам гарантирую, будет жить очень хорошо, если конечно весь наш «Титаник» не уйдёт под воду. 

РСН : Не дай бог. Если говорить о 2015 годе: сменился министр сельского хозяйства, Ткачёв занял этот пост. Не так много времени прошло, чтобы делать какие-то выводы, но каковы в целом тенденции в сельском хозяйстве нашей страны? Мы начали выходить на какую-то траекторию? 

П. ГРУДИНИН: Нет. Дело не в Ткачёве. Дело в том, что Ткачёв пришёл в то время, когда инвестиции в сельское хозяйство вообще прекратились. Это связано с высокой кредитной ставкой и с тем, что деньги обесценились вдвое, а в бюджете осталось такое же количество денег. Можно, конечно, предположить, что господь бог нас накормит тремя хлебами, но на самом деле это невозможно. Поэтому, для того, чтобы министр стал министром, надо ему дать возможность регулировать и влиять на ситуацию, а для этого у него должны быть денежные и административные ресурсы. Честно, вот эти споры между министром сельского хозяйства, министром финансов и министром экономики приводят к тому, что министр экономики и министр финансов – главные, а этот, вроде как, исполнитель. У нас вообще извращённое понятие о работе правительства, потому что отраслевые министры должны быть главными, а бухгалтер – министр финансов – должен исполнять то, что решило правительство. А у нас бухгалтер командует всем правительством: дам денег, не дам денег. На мой взгляд, это главная проблема. Нужно изменить работу правительства, и государственная политика в сфере сельского хозяйства должна уйти от разговоров и начать реально что-то выполнять. Вы сами говорили: уменьшение налогов привело к тому, что кадастровая стоимость увеличилась, и мы стали больше налогов платить, поборы с грузовиков увеличились, а все мы имеем грузовики массой более 12 тонн, и это тоже на нас ляжет. Я не говорю о других проверках, поборах. Возьмём только одно то, что теперь нас могут оштрафовать за перевозку, например, жидких грузов с массой больше определённого объёма сразу на 500 тысяч. Это только об одном говорит – о нас никто не думает. Спасение утопающих осталось делом рук самих утопающих, и министр тут не причём. 

РСН : На Ваш взгляд, нужно расширять министерство, то есть добавить, например, министра сельского машиностроения? Всё, что было в советское время. 

П. ГРУДИНИН: Есть разные пути. Когда-то у нас был министр сельского хозяйства и продовольствия, который отвечал за всё продовольствие в стране. На мой взгляд, это было правильно. Ещё есть бразильский путь, там два министерства: министерство сельского хозяйства и министерство сельского хозяйства сельских территорий. Одно занимается крупными производителями, а другое – мелкими и средними фермерами. У каждого из них есть свои задачи, потому что задачи же надо разделить между крупными и мелкими. Но крупные у нас в России выживают или, по крайней мере, им дают сумасшедшие деньги. То, что они разоряются один за другим, приходят новые – это отдельная тема для разговора, это больше связано с коррупцией. А вот мелкие фермеры у нас брошены, их никто не видим. И у нас есть ещё одна, на мой взгляд, очень нехорошая тенденция, которую нужно менять – это попытка спихнуть государственные полномочия с федеральной власти на субъекты федерации. Им сказали: «Давайте, помогайте сельскому хозяйству, а если не будете помогать, то и мы помогать не будем». Но федеральная власть должна лечить, учить и защищать, и защищать, в том числе, продовольственный рынок, потому что продовольственная безопасность – это защита. Человеку всё равно где произвели зерно, морковь или молоко. Главное, что это должно распространяться по всей территории Российской Федерации. Поэтому в Америке и Европе федеральная поддержка или поддержка из ЕС обязательна, а Штаты не помогают сельскому хозяйству, потому что это общая задача государства. Нам нужно изменить это, но, к сожалению, министр пока не в тех возможностях, которые мы хотели бы, чтобы он имел. 

РСН : 2015 год ещё запомнился увеличением продуктового эмбарго. Нашим производителям в какой-то степени помог запрет на ввоз импортного продовольствия в нашу страну, в какой-то степени мы заместились другими странами, но цены всё-таки выросли, это видно. Какая здесь динамика? 

П. ГРУДИНИН: Игорь, в сельском хозяйстве чудес не бывает, поэтому разговоры о том, что мы дали преференции собственным производителям – это не только то, что мы взяли и сократили предложение на рынке, сделав нас более конкурентоспособными. Это ещё и инвестиции. Но если вы не получили денег на посевную, то как бы не закрывали продовольствие из других стран, вы всё равно не сможете больше посеять. Это и произошло. 2014 год запомнился двумя моментами: эмбарго и повышением процентной ставки вдвое, а то и больше. После этого мы весь 2015 год просили денег, чтобы больше посеять, заложить какие-то теплицы и фермы. Нам отвечали: «Да-да, мы над этим работаем, принимаем антикризисный план». Год прошёл, а антикризисный план никак не сработал, инвестиции не пошли, поэтому мы находимся в том же положении, как и год назад.