Социально-философский анализ алгоритмов и внутренней логики развития социальных систем

Исходя из того факта, что современное общество на рубеже ХХ – XXI веков перешло в новую стадию своего развития, которую сегодня принято называть «информационной», следует изучить и дать научный анализ структурных элементов из которых такое общество состоит и какова система его жизнеобеспечения?

Данный вопрос является с одной стороны существенным для изучения и использования механизмов общественного развития, с другой, для понимания как современные государственные, и негосударственные структуры смогут взаимодействовать в новой культурной парадигме информационного общества.

Как пишет современный исследователь профессор Е.Л. Рябова: «две мировые войны стали хорошим уроком тем геостратегам, которые действовали, исключительно исходя из базисных характеристик классической геополитики. Выяснилось, что она оставляет в стороне такие сущностные ресурсы, которые как государства, так и негосударственные акторы способны мобилизовать в кризисных международных ситуациях»[1].

Следует задуматься, действительно ли, современное состояние общества привнесло много принципиально новых отличий от его прошлых состояний, или же, новая (информационная) парадигма стала всего на всего, логическим продолжением развития общества функционирующего по уже определенному порядку, выстроенному в процессе многотысячелетнего общественного развития человеческой цивилизации?

По сути, для понимания происходящего следует дать ответ на другой вопрос: как в информационном обществе описать то, что лежит в основе его жизнедеятельности и как через это показать его структуру и организацию?

Определим одно из основных отличий информационного общества от предшествующих состояний. Это отличие представляется в появлении, новой среды, которую принято называть киберсредой или киберпространством (Кембриджский словарь определяет данное слово как прилагательное «виртуальный», «связанный с информационными технологиями»)[2].

Данная среда появилась в результате научно-технического прогресса человеческой цивилизации, и заняла своё место в общественном развитии наряду с природной и социальной средами. Основным проводником в киберпространстве является виртуальная сеть Интернет. Именно в Интернете современное человечество проводит большую часть времени как для решения рабочих вопросов, так и для обеспечения собственного досуга.

Попробуем описать суть информационного общества через термины, связанные с интернет-технологиями. Одним из известных терминов, связанным с работой вычислительных машин (компьютеров), вошедший в научный обиход вместе с кибернетикой, является термин «алгоритм». Обратим внимание, что Философский энциклопедический словарь 1983 года под редакцией Л.Ф. Ильичёва, П.Н. Федосеева, С.М. Ковалёва, В.Г. Панова дает определения такого термина.

По данному изданию алгоритм – «программа, определяющая способ поведения (вычисления); система правил (предписаний) для эффективного решения задач. При этом подразумевается, что исходные данные задач могут изменяться в определённых пределах». Философский словарь под редакцией И.Т.Фролова говорит о том, что «с алгоритмом мы имеем дело всегда, когда обладаем средствами решать ту или иную задачу в общем виде, то есть для целого класса её варьируемых условий»[3].

Скептик скажет: как можно сравнивать общественное устройство с устройством виртуальной среды и вычислительной машины, работающей на основе команд и программного обеспечения. Однако, напомним, что само слово «программа» в переводе с древнегреческого означает «предписание», «предначертание».

Более того, современные исследования социальных процессов вводят понятия алгоритма применительно к социуму. Профессор из Цюриха Феликс Стадлер в одной из своих работ пишет: «Под Алгоритмами я понимаю, не только программный код, но и работу социально-технических систем и институциональных процессов, в которых решение задач более или менее длинных участков цепи может быть автоматизировано.

Расширение области применения алгоритмических систем не случайно и это не тот процесс, который можно или должно «остановить». Надо скорее разработать дифференцированную критику, чтобы мы могли понимать, какие Алгоритмы нам нужны, а какие мы не хотим»[4]. Это очень важное замечание Стадлера обращает нас к знаку алгоритмических действий – положительному или отрицательному влиянию на общество. Остановимся на этом вопросе чуть ниже.

На сайте Гарвардской школы Кеннеди опубликовано интервью Кэти О’Нил, автора книги «Оружие математического уничтожения: как «большие данные» увеличивают неравенство и угрожают демократии». Она пишет: «Когда мы выстраиваем алгоритм, мы определяем данные, которые его определяют, делаем это часто предвзято… но главное мы определяем цель (выделено мною, Е.Б.), даем определение успеха».

Далее она указывает на то, что сложно представить, что алгоритмы, созданные для получения прибыли в образовательных учреждениях вдруг будут использоваться для того, чтобы убедиться, что каждый обучаемый получает наилучшее образование. И призывает правительство обратить на это внимание[5].

Но не следует думать, что проблема алгоритмов и выстраиваемой ими внутренней логики поведения – это проблема, появившаяся в связи с информатизацией общества. Скорее возможно рассмотреть этот тезис по другому – информатизация общества в том виде как она идёт сегодня есть следствие работы существующего на планете алгоритма.

Давайте посмотрим, а нет ли в истории примеров, предписывающих человечеству существовать в обществе по определенным законам, то есть имеется ли проявление работы логики социального развития? Конечно, есть. Они даже получили такие обозначение, как «нормы морали» и «нормы права».

Яркими примерами этических норм поведения выступают различные религиозные учения, в которых «от имени Бога» предначертывается «правильное» поведение верующих и раскрывается суть и последствия для общества «неправильного» поведения. При этом не только религиозные системы имеют свод этических правил. Например, такой свод «правильного поведения» был принят в 1961 году в СССР и получил название «Моральный кодекс строителя коммунизма».

Сегодня множество учреждений имеют свои этические кодексы, за нарушение которых служащих ждет административное наказание, вплоть до увольнения с работы. Не это ли есть предписание (программа) общественного поведения?

При этом, в случаях с религиозными нормами морали даже не всегда требуется однозначное объяснение определенного религией поведения, оно принимается на веру от имени Бога, а в случаях со светскими этическими правилами, не всегда требуется мнение всего трудового коллектива – оно рекомендуется к принятию от имени руководства.

Сделаем вывод: «алгоритм», как научно признанный термин, может являться термином, описывающим не только технические и виртуальные вычислительные системы, но, и социальные системы.

Продолжая рассматривать терминологию, связанную с компьютерными системами, обратим внимание, что алгоритм в компьютере формирует внутреннюю логику работы системы. Значит алгоритм в обществе, также формирует его внутреннюю логику[6], на основе которой происходит поиск путей решения тех или иных задач.

Итак, если алгоритм – это программа, определяющая способ поведения и систему правил для эффективного решения задач, рассмотрим исторические примеры показывающие наличие единого алгоритма, формирующего внутреннюю логику общественного развития.

В европейской истории есть период, когда стала формироваться система научного познания в её современном понимании. Речь идет о деятельности таких ученых как английский пэр и философ Ф.Бэкон, который считается родоначальником современной философии науки, предложившей новый метод познания, французском математике, философе, физике Р. Декарте, английском философе-материалисте Т. Гоббсе, английском философе Дж. Локк и др. Их труды стали основой для методологического расхождения философии и теологии, появления просветителей XVIII века, становления современной науки, основанной на доказательствах существования различных форм, явлений и процессов в природе, а не на основании веры в них.

Они были одними из тех, кто заложил новую логику социального развития. Для чего они это делали, что ими движило? Однозначного ответа история нам не даст. Однако, ими была заложена новая схема внутренней организации общества, созданы предпосылки к переходу на новый социальный уклад – буржуазное общество и на новый технологический уклад – индустриализацию XIX века.

Но вот вопрос: изменив внутреннюю логику общественного развития (с теософии на философию) изменили ли они алгоритм существования общества?

Разберёмся. Христианская теософия средневековой Европы, стремившаяся рационально обосновать и систематизировать христианское вероучение[7], которую принято называть «схоластика», основывается на методологии библейского учения о Христе (Новом Завете). Заметим, что теософия, как и философия, является учением об устройстве мира, человека и человека в мире.

Не вдаваясь в богословские подробности, следует отметить, что мир представлялся европейским христианским богословам как триединство – Бог Отец, Сын Божий и Дух Святой[8]. Вышеперечисленные философы, признавая первенство научных методов познания, не отрицали роли религии в социальном устройстве и исходили из того тезиса, что мир все же сотворен Богом, но в нем есть объективные законы развития, которые наука должна изучать. Ф.Бэкон писал: «поверхностная философия склоняет ум человека к безбожию, глубины же философии обращают умы людей к религии»[9].

В своих «Размышлениях…»[10] Р. Декарт также выводил существование Бога. Он, например, считал, что общая причина движения есть Бог. Бог сотворил материю вместе с движением и покоем и сохраняет в ней одно и тоже общее количество движения и покоя[11]. То есть, рациональное и чувственное познание суть единого божественного начала всей природы вещей. Это тоже суть триединство.

Только в таком философском триединстве в отличие от теософского триединства на первый план выходит рационализм и сенсуализм (чувственное познание). Значит, результатом деятельности «новых» европейских философов XVI—XVIII веков стал переход общества от теософского представления к научному, основанному на рационализме и эмпиризме, что и обусловило происхождение как социальных потрясений (буржуазных революций), так и изменение технологического уклада (проведение индустриализации).

При этом алгоритм, который нес в себе суть «триединства» остался неизменен. Изменилась внутренняя логика функционирования социальных институтов – от политических, до общественных и научных. Появились академии наук, новые политические идеологии, новые формы государственного устройства.

Но, например, именно потому, что алгоритм, несший в себе суть «триединства» остался неизменен, религия, не утратила своего социального значения, а приняв новые формы христианского протестантизма или сохранив старые формы христианского католицизма и православия, осталась в общественном сознании как необходимый инструмент регулирования социального поведения.

Дальнейший ход событий снова привел к смене внутренней логики социального поведения. Это связано с развитием индустриального общества и появления двух больших социальных слоев, названных К.Марксом классами – пролетариата и буржуазии.

Появление марксизма, как учения об установлении общества социальной справедливости определило появление такого социально-этического явления как «атеизм». Атеизм (от греческого – безбожие) – отрицание существования бога или богов, духов, сверхъестественных сил и вообще, всяких религиозных верований.

Как написано в первом издании Малой советской энциклопедии «переживаемая нами эпоха, проходящая под знаком, с одной стороны, колоссального роста техники, машинизации труда с применением силы пара, электричества и других видов энергии, с другой, могучего роста нового класса – промышленного пролетариата, выдвинула в лице последнего нового носителя атеизма и могильщика религии»[12].

Что такое «атеизм» с точки зрения изменения внутренней логики социального развития? Это переход от триединства, как трехмерной логики, к двухмерной логики: «бог есть – бога нет». Отсюда следует множество философских дискурсов по поводу, звучащему в целом так: «если бога нет, значит мне всё дозволено?».

Посмотрим на логику общественного развития через призму новых технологий ХХ века. Действительно, темп роста производств привел к необходимости формирования рынков сбыта и потребительского отношения к товарам. Стал необходим человек-потребитель, который бы не задумывался о «высокой» морали, а потреблял то, что нужно сбывать производителям.

Что же делать? Сместить, расширить нормы морали до практически полного их отсутствия. Атеизм в сознании людей – один из механизмов взращивания поколения потребителей. С другой стороны это упрощение существования социальной системы – переход на двухмерную логику поведения, которая стала прослеживаться во всем. Ярким примером может служить военная схема различения «свой-чужой», то есть: «друг – враг». Отсюда следствие – с врагом надо бороться.

Именно в таком виде данное следствие может появиться только в логике двумерного поведения. Метод поиска партнера, с которым можно выстроить диалог на определенных принципах не рассматривается как инструкция к действию (отсутствует в двухмерной логике). Именно поэтому не работают механизмы культурного сотрудничества между различными народами и цивилизациями (все сводится к угрозам вооруженного противостояния или непосредственно ведения войны).

Рассматривая различные N-мерные логики поведения будет правильно уточнить, что современная физика вышла на изучение вопросов восьмимерного пространства[13].

Не следует думать, что в трехмерной логики не было врагов и с ними не боролись. Нет, враги были, их искали, находили, боролись, а если не находили, то их делали и снова с ними боролись, в том числе и от имени Бога и от имени Науки и Идеологии, так как третья составляющая (назовем её коротко – Бог) всегда была абстрактной, и в сознании людей была носителем скорее этических норм, нежели реального целеполагания и ведения осознанных практических действий в развитии общества.

Видимо, осознавая нечто подобное, руководством Советского Союза была предпринята попытка замещения «устаревшей» идеи Бога, на новую «передовую» идею Коммунизма как целеполагание в развитии советского общества и человека.

Интересен в этом смысле доклад А.В. Луначарского на I Всесоюзном учительском съезде 1925 года[14]. Вот некоторые выдержки из него. «Мы находимся в постоянном, хотя иногда и скрытом, конфликте с властями всего остального мира, и мы прекрасно сознаем, что почва, на которой мы держимся, является весьма рыхлой, как говорил когда-то В.И. Ленин, болотистой, потому что под нами находится огромная толща, на которой мы сейчас главным образом экономически и держимся, — мелкокрестьянские хозяйства, далеко не выросшие до той стадии, когда они смогли бы созреть для перехода к коммунистическому хозяйству. А рядом с этим и культурный уровень страны также не находится ни в каком соответствии с теми громадными задачами, которые поставила себе Октябрьская революция».

Действительно, задачи социально-экономического развития страны требовали кардинальных изменений в образовании населения и подготовке специалистов. По сути, сначала это были задачи выживания, а уже потом развития. Внутренняя логика советской социальной системы при этом должна была носить устойчивый долгосрочный характер построения общества социальной справедливости. Обратим внимание, как А.В. Луначарский рассматривает одну из основных задач того периода.

«Возьмем задачу обороны, которая ведет нас в самую гущу общественной педагогики. Оборона прежде всего держится на людях, на настроении армии, состоящей у нас, в России, в огромном большинстве из крестьян, но и повсюду состоящей из крестьян и рабочих. Что делает буржуазия, для того чтобы обороняться и еще больше нападать, ибо буржуазные страны — страны хищнического империализма? Она развивает так называемый дух «патриотизма», она придает огромное значение школе и влиянию на взрослых во внешкольном порядке, для того чтобы развернуть и поддержать идеи «патриотизма».

Конечно, идея «патриотизма» — идея насквозь лживая. Что такое в самом деле родина при капиталистическом строе, что такое каждая отдельная страна, держава? Очень редко вы найдете такую страну, в которой случайно граница ее совпадает с границами расселения данного народа.

В огромном большинстве случаев вы имеете державы, подданные которых в демократической стране прикрыты лживым термином «граждане» — люди различных национальностей. Когда объявляется война, то поляк, живущий в Варшаве, должен стрелять в своего брата, живущего в Кракове. Никто не спрашивает, к какой ты нации принадлежишь, а спрашивают, чей ты подданный и кому тебе надлежит отбывать воинскую повинность».

Критика идеи патриотизма, возможно, носила не столько космополитический смысл, как это принято представлять с точки зрения идей интернационального коммунистического движения. С такой точки зрения она являлась следствием осознания неправильности двухмерной логики, в определении которой ставилось так: «патриот – не патриот», и рассматривалась, через приведённую выше схему распознавания по принципу «свой – чужой». А именно такая схема обычно приводит к конфликтам.

Если посмотреть на схему «технологии – идеология – целеполагание» как схему внутренней логики нового «триединства» общества довоенного советского периода, то патриотизм в этом смысле представлялся социальным явлением из логики двухмерного капиталистического поведения для решения задач рабовладельческого характера.

Получается, что в СССР была сохранена логика триединства, в которой были представлены: идеология (просвещение населения, идеалы и др.), технология (индустриализация, электрификация страны и т.п.), целеполагание (построение справедливого социального жизнеустройства). Видимо, именно поэтому, в Советском Союзе сформировался пласт видных общественных, научных, политических и прочих деятелей, выросших в новой системе обучения и воспитания молодого советского государства (СССР довоенного периода).

А в Европе, утратив идею Бога, и получив взамен через «Капитал» К. Маркса тот же «марксизм» только в иной смысловой (капиталистической) упаковке, не стали вырабатывать новых подходов к формированию образа нового человека капиталистического общества (нового образования) а пошли по схеме упрощения – формирования потребительского общества с постоянно понижающимся уровнем образования населения.

Сегодня это стало проблемой, так как неподготовленное к решению сложных социальных и технологических задач общество вынужденно встало перед необходимостью разрешения множества социальных и военных кризисов, но не в состоянии это сделать в силу отсутствия понимания происходящих событий и отсутствия практических методов по выходу из кризисов.

Двухмерная логика европейско-американского общества нашла отражение, в том числе, и в вычислительной технике: компьютеры сегодня работают в двухбитной системе передачи информации – 0 (нет сигнала), 1 (есть сигнал).

Возможно, именно разница внутренней логики поведения, сформированной в Советском Союзе и в капиталистических странах Европы и Америки привела к тому, что в ХХI веке, в череде социальных кризисов поведение населения России и постсоветского пространства, включая страны с социалистической ориентацией развития (Китай, Куба и др.), рассматриваемого в целом (обобщенно), выглядит более разумно, нежели поведение населения (рассматриваемого также обобщенно, в целом) ряда западноевропейских и американских государств.

В которых нормы морали допускают гомосексуальные отношения, эфтаназию, легализацию наркотиков и проституции и т.п., то есть допускают те социальные процессы, которые постепенно приведут традиционное европейское общество к деградации и вырождению или замещению на другие культуры, с более устойчивой логикой внутреннего развития.

Кстати, возможно именно поэтому, сегодня большую популярность среди населения стали обретать политические силы националистического толка, выступающие за сохранение традиционной культуры. Только вот какой именно?

Рассмотрев вопросы формирования внутренней логики социального развития остается вернуться к вопросу, а что же за алгоритм устанавливает различные варианты внутренней логики? Мы не ставим вопрос о том, кто привнёс данный алгоритм в человеческую цивилизацию, так как за отсутствием доказательной базы такая постановка вопроса уведет нас в область мистификации и эзотерики.

А вот попытка разобраться, что за алгоритм приводит нас к программированию выбора целеполагания для развития человечества на планете имеет смысл. Обобщенно, таких целей всего две:

1) либо цель справедливого свободного жизнеустройства общества и свободного развития каждого отдельного человека;
2) либо же жесткое иерархическое подчинение одних другим – система «хозяин – раб» в том или ином виде, когда алгоритмически подавляется свободная воля, или, более того, алгоритм подменяет свободную волю человека на ощущение свободы вплоть до вседозволенности, что открыто проявляется, например, во внутренней логики формирующей поведение финансового олигархата и общества потребителей — так называемой массовой культуры (всё дозволено).

То есть алгоритм, формирующий различные логики поведения как трёхмерного, так и двухмерного характера в современной человеческой цивилизации является алгоритмом, устанавливающим социальную программу «хозяин – раб». Тогда действия советского правительства довоенного периода возможно рассматривать как попытку, осознанно или неосознанно, выйти за предел порочного алгоритма, сформировав новую внутреннюю логику в целях справедливого мироустройства.

Но, не сумев, по видимому, описать теорию алгоритмов социального развития (вычислительная техника тогда только зарождалась), советское руководство попыталось сформировать новую внутреннюю логику, которая стала работать в пределах уже действующего алгоритма «хозяин-раб».

Естественно, устойчивого долгосрочного социального развития не получилось, так как алгоритм не был изменён, а внутренняя логика общественного развития изменилась, приняв отрицательный характер развития. Это привело к трагическим для населения последствиям именуемым в истории СССР как «оттепель», «застой» и «перестройка».

Современное состояние общества с появлением киберсреды действует в русле всё того же порочного алгоритма. Для разъяснения вопроса алгоритмического обеспечения информационного общества вновь обратимся к классикам. Еще К. Маркс в XIX в. описал материалистическое понимание истории и классовую борьбу.

В «Манифесте коммунистической партии» он утверждал: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов»[15].

Ленин сделал выводы о том, что «источником противоречивых стремлений является различие в положении и условии жизни тех классов, на которые каждое общество распадается»[16]. Мы живем в информационном обществе. Так на какие же классы распадается такое общество? По какому признаку мы должны их выделить?

Если ключевым для индустриального общества является отношение к средствам производства и экономические отношения, то для информационного общества – это практическая возможность вырабатывать и внедрять информационные потоки и, соответственно, формировать информационные отношения.

Информационные потоки несут определённую внутреннюю логику поведения. А возможность их вырабатывать, формировать и внедрять есть критерий деления на классы информационного общества: класс вырабатывающих и внедряющих информацию и класс потребляющих информацию.

Формируется новый вид классовой модели общества на прежних алгоритмах «хозяин – раб». Этот новый вид рождает информационное рабство – алгоритмическое подчинение определённой информации, формирующей логику поведения и не дающей возможности выйти за пределы её сути.

Информационный раб находится в рамках одного информационного поля, внутренне даже не осознавая, что он заложник этой информации. На вершине такой социальной пирамиды находятся не люди и организации, а выработанная правящим классом информация. Тогда киберсреда становится инструментом быстрого внедрения определённой внутренней логики через программные и информационные разработки в сознание человека.

Всё это ведёт к тому, что представитель информационной толпы изучает информацию не ради выработки нового научного знания и подходов к развитию мира, а для её бездумного тиражирования и распространения. Он начинает жить ради самой информации, а не ради достижения целей (тем более целей развития) на её основе. Отсюда следует, что одна из задач субъектов современного мира – это глобальное просвещение населения о роли и значении киберсреды как инструмента развития человечества.

Выводы

Основой развития общества является его алгоритм, который задаёт целеполагание и программы достижения целей. Программы могут носить различный характер и иметь N-мерную составляющую. Одной из самых известных в истории человечества на планете является трёхмерная внутренняя логика, которая позволяет выстроить устойчивую во времени систему социального развития. Тогда как двухмерная логика ведет социум к упрощению и неспособности решать простейшие социально-технологические задачи.

Внутренняя логика может быть выражена в человеческом сознании через систему взглядов и смыслов на развитие общества, тогда как сам алгоритм, задающий целеполагание, остаётся неразличим для большинства людей и они не видят тенденцию длительного по времени отрезка развития человечества, останавливаясь, как правило, на восприятии происходящего с одним-двумя рядом стоящими поколениями.

Это вызывает сложности при переходе человечества от одного алгоритма к другому, так как изначально требуется его различить, а уже потом изменить целеполагание. При этом изменится и внутренняя логика, сохранив №-мерность своего существования.

Для того, чтобы научиться различать алгоритмы социального развития следует население научить различать внутренние логики социального поведения, выделять субъекты управления этими логиками и научить видеть долгосрочные тенденции.

Для этого следует выйти за сформированное устойчивое стереотипное поле каждого человека в каждом конкретном обществе.

Источник:Международный журнал «Этносоциум» №7 (109) 2017

[1] Рябова Е.Л., Терновая Л.О. Совместимость и расхождение классической и цивилизационной геополитики // Этносоциум и межнациональная культура. № 9 (75), 2014. – С. 23.

[2] Cambridge Dictionary // электронный ресурс. –Режим доступа: http://dictionary.cambridge.org/ru/словарь/англо-русский/cyber

[3] Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. –М.: издательство политической литературы, 1991. –С. 15.

[4] Stalder F. Algorithmen, die wir brauchen // Konferenz «Unboxing. Algorithmen, Daten und Demokratie» 3.12.2016 / электронный ресурс. –Режим доступа:https://www.rosalux.de/publikation/id/14556/algorithmen-die-wir-brauchen/

[5] Кэти О’Нил Как «большие данные» увеличивают неравенство и угрожают демократии. 04.10.2016 / Гарвардская школа Кеннеди // электронный ресурс. –Режим доступа: https://shorensteincenter.org/cathy—oneil—weapons—of—math—destruction/

[6] Логика – наука о законах и формах мышления

[7] Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. –М.: издательство политической литературы, 1991. –С. 445.

[8] См.: ХРИСТИАНСКОЕ ВЕРОУЧЕНИЕ в вопросах и ответах Учение «Катехизиса Католической Церкви» // электронный ресурс. –Режим доступа: http://www.teologia.pl/ros/tr02-04.htm

[9] Ф. Бэкон, Соч. в 2-х тт, т.2-й, Опыт XVI «О безбожии», М., «Мысль», 1972, с.386.

[10] Р. Декарт Размышления о первой философии в коих доказывается существование бога и различие между человеческой душой и телом. Третье размышление Боге – что он существует // электронный ресурс. Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/dekar02/txt05.htm

[11] Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. –М.: издательство политической литературы, 1991. –С. 109.

[12] Атеизм // Малая Советская энциклопедия. –М.: Акционерное общество «Советская энциклопедия», 1928. –С. 479.

[13] См.: Коротков А.В. Восьмимерное псевдоевклидово пространство-время / АЛЬМАНАХ СОВРЕМЕННОЙ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ .- Издательство: ООО Издательство «Грамота» (Тамбов), №2, 2013. –С. 82-86.

[14] См.: Сборник «А.В. Луначарский о народном образовании». М., 1958 -С. 260—292.

[15] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.4, с. 424-425.

[16] Ленин В.И. Избранные произведения в четырех томах. – М.: издательство политической литературы, 1988. –Т.1, с.11.

***

Источник.