Пять фактов и один миф о маршале Чуйкове

Источник: http://www.nationaljournal.ru/
18 марта 1982 года в Москве скончался один из самых знаменитых героев Сталинграда Василий Чуйков. Он начал службу юнгой в Кронштадте, а на пике своей военной карьеры был заместителем министра обороны СССР. Великую Отечественную он прошел как командующий армии, но был известнее, чем многие командующие фронтами. По воспоминаниям Никиты Хрущева, Чуйкова всегда называли по имени отчеству, хотя в армии тогда это было редкостью.

О человеке, который поверил в простых солдат и защитил Сталинград, в материале «АиФ-Волгоград».

Факт 1. Китайский язык

В своей карьере Василий Чуйков дважды бывал в длительных командировках в Китае. В 1927 году он окончил восточный факультет Военной Академии и был отправлен в соседнюю страну военным советником.

«По роду своей деятельности я много ездил по стране. Мне довелось побывать в районах Пекина, Тяньцзиня, в провинции Сычуань, я исколесил почти весь Северный и Южный Китай, научился довольно бегло говорить по-китайски», — вспоминал потом военачальник.

Снова в Китае Чуйков оказался в декабре 1940 года. Два года он прослужил в должности военного атташе и главного военного советника главнокомандующего китайской армией Чан Кайши. Добившись, наконец, своей отправки в действующую армию, Чуйков попал в Сталинград.

Факт 2. Ближний бой

Когда Чуйков прибыл в Сталинград и принял командование 62-й Армией, советские войска находились в плачевном положении: немцы прижали их к Волге, они превосходили по численности, у них было больше танков и самолетов. Армии Паулюса оставалось пройти до Волги каких-то 5-10 километров. Но именно там они и увязли. Увязли благодаря тактике ближнего боя.

«Наблюдая за действиями вражеской авиации, мы заметили, что фашистские летчики не отличаются точностью бомбометания: они бомбят наш передний край только там, где есть широкие нейтральные полосы, то есть достаточное расстояние между нашими и вражескими передовыми позициями. Это натолкнуло нас на мысль: сократить нейтральные полосы до предела – до броска гранаты», – писал в своих мемуарах Василий Чуйков.

Были организованы небольшие штурмовые бригады. Они передвигались по подземным ходам и траншеям между домами, обороняли руины, неожиданно контратаковали с флангов и не давали противнику передышек. Солдаты Чуйкова буквально вгрызлись в те клочки земли, что ещё оставались не занятыми немцами, и не дали им пройти к Волге.

Факт 3. Генерал штурма

И свои солдаты, и солдаты противника именно так называли Василия Чуйкова после Сталинградской битвы. Это неформальное звание подтвердилось в боях за Берлин.

«Каждый шаг здесь стоил нам труда и жертв, — вспоминал Василий Иванович. — Бои за этот последний район обороны третьего рейха отмечены массовым героизмом советских воинов. Камни и кирпичи развалин, асфальт площадей и улиц немецкой столицы были политы кровью советских людей. Да каких! Они шли на смертный бой в солнечные весенние дни. Они хотели жить. Ради жизни, ради счастья на земле они прокладывали дорогу к Берлину через огонь и смерть от самой Волги».

В боях за Берлин вновь пригодился опыт уличных боев Сталинграда, вновь в игру вступили штурмовые бригады. 1 мая в штаб Чуйкова прибыл начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал Кребса. Он сообщил, что Гитлер застрелился и предложил заключить перемирие. Но правительство Германии отклонило требование о безоговорочной капитуляции, и война продолжалась ещё несколько дней.

Факт 4. Крестился кулаком

Василий Чуйков вырос в простой крестьянской многодетной семье, отучился 4 класса в церковно-приходской школе и в 12 лет уже начал работать. Мать его была очень религиозной женщиной. А сам Чуйков в партбилете носил написанную от руки молитву. Этот клочок бумаги уже после смерти отца нашел его сын Александр. Он же рассказывал, что у отца была привычка креститься кулаком.

Зимой 1943 года Чуйков лично проверял боевые рубежи и попал под огонь. Небольшую мазанку, в которой укрылся уже знаменитый тогда генерал, бомбило 9 немецких штурмовиков.

«Я выскочил, а кругом поле, спрятаться негде, – вспоминал военачальник. – Тогда просто прижался к стене, даже пригибаться не стал. Весь налёт так и простоял. Отхожу от стены, а на ней ни одного целого места — вся изрешечена осколками. Только моё место целое. Напряжение страшное, рук не могу разомкнуть и тут-то чувствую, что меня Бог спас. Хочу перекреститься, а кулак не разжимается: руки от напряжения сведены судорогой. А может, от волнения. И тогда я кулаком перекрестился. Потом это вошло в привычку — на Днепре, Висле, в Берлине».

Мамаев курган стал одним из самых главных мест в жизни военачальника. Василий Чуйков был главным военным консультантом при создании в Волгограде мемориального ансамбля на этой высоте. Он сдружился со скульптором Евгением Вучетичем.

Во многом благодаря Вучетичу маршал смог смириться с тем, что его сын Александр выбрал не военную карьеру, а профессию скульптора. Евгений Викторович создавал скульптуру «Стоять насмерть» под впечатлением от личности военачальника: у собирательного образ русского солдата черты лица великого маршала.

За несколько месяцев до своей смерти, в 1981 году, Василий Иванович написал письмо в ЦК КПСС: «… Чувствуя приближение конца жизни, я в полном сознании обращаюсь с просьбой: после моей смерти прах похороните на Мамаевом кургане в Сталинграде, где был организован мной 12 сентября 1942 года мой командный пункт. С того места слышится рёв волжских вод, залпы орудий и боль сталинградских руин, там захоронены тысячи бойцов, которыми я командовал».

Последнюю волю Чуйкова выполнили. Он стал единственным в истории Маршалом Советского Союза, похороненным за пределами Москвы. Хоронили его в холодный мартовский день. По воспоминаниям очевидцев, провожать защитника города в последний путь собралось огромное количество волгоградцев.

Миф

Современники говорили о Чуйкове, что он вспыльчив, грубоват. Люди, которые плохо его знали, рассказывали, будто он всегда ходил в белых перчатках.

На самом деле это были бинты. В Сталинграде Василий Чуйков страдал от страшной экземы: на руках появились трещины, постоянно шла кровь. Руки ему бинтовали санитарки. После Сталинграда болезнь отступила, но миф о белых перчатках прожил ещё очень долго.

Терентьев Андрей