Голодные Олимпийские игры

Всемирные соревнования в этом году отметились небывалым сочетанием разрухи и роскоши, бандитизма и пафоса. Почему власти Бразилии согласились устроить дорогостоящее мероприятие в разгар экономического и политического кризиса? Что выигрывает и проигрывает народ на этих играх? Читайте в статье Артёма Нежданова

Пир во время фавелы

7 августа начались первые в истории южноамериканского континента Олимпийские Игры.
Первые не потому, что Олимпийский комитет не любит латиносов.
Первые, потому что на организацию современных Олимпийских Игр нужно потратить сумасшедшую сумму денег, доступную только странам Золотого миллиарда (кто считает, что Золотого миллиарда не существует — го кидаться шапками в комменты). Кстати, о миллиардах: по предварительным данным, Бразилия потратит на проведение Игр около 10 штук оных в долларах.

Много это или мало?

Бывшая Terra da Santa Cruz обладает седьмой экономикой в мире как по ВВП[1], так и по доходам бюджета[2]. Богато живут? Нет. Если взять те же показатели в пересчёте на душу населения, то Бразилия окажется в восьмом десятке стран — это далеко не G20 даже. Иными словами, производительность труда и, если можно так выразиться, “экономическая ценность” одного среднестатистического человека в этой стране крайне низка.

И это если смотреть среднюю температуру по больнице. Серьёзные же экономисты должны проверить не только усреднённые показатели, но и дисперсию — то есть, насколько сильны и многочисленны отклонения от этого среднего.

По данным ООН, коэффициент Джини[3] (один из способов посчитать степень неравенства доходов) в Бразилии составляет 57 единиц — это 11-е место[4] в мире, результат гораздо худший, чем в России. В переводе на einfacher russischer Sprache — кучка бразильских олигархов купаются в роскоши, в то время как десятки миллионов человек не имеют доступа к основным благам цивилизации. И это несмотря на прогрессивную шкалу налогообложения.

Согласно приблизительным подсчётам, в фавелах (трущобах без развитой инфраструктуры) живут[5] 6% населения страны. И таких трущоб особенно много как раз в Рио-де-Жанейро — столице нынешних Игр. Каждый десятый бразилец живёт[6] за чертой бедности (менее $3.1 в день или 6 000 с небольшим в месяц в пересчёте на рубли).

Путём элементарных подсчётов получаем, что всех нищих бразильцев можно было бы вытащить из-за черты бедности аж на 270 дней, если бы все деньги, ухнутые в Олимпиаду, распределили непосредственно на бедняков. 270 дней без нищеты для такой огромной страны, как Бразилия.

Или можно было бы исхитриться и использовать эти деньги опосредовано. Например, улучшить систему образования и сделать её более доступной для простого народа.

Зачем? Ну, например, затем, что конкурс на медицинские специальности в ВУЗах может доходить до 200 человек на место[7], при том что в стране радикально не хватает терапевтов[8]. Или потому, что в Бразилии как бы есть бесплатное высшее образование, но поступить на бюджет могу только дети из семей достаточно богатых[9], чтобы отправить ребёнка в хорошую частную школу, где его как следует подготовят к экзаменам. Смысла в таком “бесплатном высшем образовании” просто нет.

Но власти не сделали ни того, ни другого. Вместо хлеба они дали населению зрелища.

Цена удовлетворения

Глядя на вакханалию в Бразилии, хочется закатить глаза и возопить: “Неужели правительство такой огромной страны не придумало идеи получше, куда потратить деньги?”

Существует, конечно, масса вариантов. Но только нужно учесть, что власти не ставят себе целью развитие человеческого потенциала по всей стране или подъём экономики. По большому счёту, кабинет Мишеля Темера (ранее — Дилмы Руссефф) занимается одним единственным делом: поддержанием стабильности для функционирования рыночной экономики.

Нерегулируемый рынок со временем сам приходит к тому[10], что маленькие группы богатеев начинают обладать собственностью большей, чем у десятков миллионов “простых смертных”. Конечно, народу это не нравится, и он начинает протестовать. Соответственно, весь вопрос для правительства — где олигархи если не собственными задницами сидят в креслах, то хотя бы имеют друзей — заключается в том, как обеспечить максимальную стабильность за минимальную цену.

И вот тут-то в дело вступает циничная математика. Разберём на примере России.

Предположим, что зарплата у ген. дира “Россия сегодня”, зам. ген. дира ВГТРК и просто главного пропагандона всея Руси Дмитрия Киселёва — 10 миллионов рублей в месяц (утрировано).

По сравнению с доходом сферического россиянина в вакууме эта сумма кажется просто неадекватной. Глас народа требует, чтобы эти деньги бы пошли куда-нибудь на детские дома, пенсии и т.д.

Но представьте, что это желание сбылось. И пусть даже не только Киселёв отдаёт свою зарплату, но и вся его команда. Пусть это будет не 10, а 100 миллионов рублей в месяц. Сколько это будет в пересчёте на всех пенсионеров, бездомных, сирот, нуждающихся и т.д.? Три рубля в месяц? Даже если взять все бюджетные деньги, уходящие[11] на поддержку ВГТРК (а это в районе пары десятков миллиардов рублей в год), всё равно на душу населения это будет максимум несколько сотен рублей. Успокоит хоть как-то такая “прибавка” влачащий жалкое существование народ?

Конечно, нет. А вот Киселёв — успокоит, и правительство прекрасно об этом знает. Расскажет про “радиоактивный пепел” — и россияне начнут наклеивать “Можем повторить” с гомосексуальным подтекстом на задние стёкла автомобилей. Скажет ненавидеть Эрдогана и бойкотировать турецкий текстиль — будут ненавидеть и бойкотировать. Скажет любить Эрдогана и лететь отдыхать в Белек — будут любить и лететь.

Фактически, хлеб и зрелища для государства — взаимозаменяемые методы управления. Но при этом зрелища обходятся в разы (точнее, в сотни и тысячи раз) дешевле, чем материальное обеспечение нации.

А отсюда простой вывод: да, правительство Бразилии действительно выбрало вполне разумную для себя стратегию, когда вместо вложений в развитие экономики выкинуло деньги на спортивное шоу. А угроза революции от тех, кто осознал этот обман… Ну, видимо, её посчитали недостаточно серьёзной.
Криминальный карнавал

И, как видно, не зря. Уже с первых дней проведения Олимпиады стало понятно, что бедные слои населения из всех форм сопротивления грабительству со стороны властей предпочитают собственный гоп-стоп[12].

4 августа массово обокрали сборную Дании прямо в номерах Олимпийской деревни. 6 августа ограбили[13] дом российских болельщиков. 8 августа министра образования Португалии Тьяго Брандао Родригеса лишили[14] кошелька и мобилы посреди улицы. 10 августа хулиганы обстреляли[15] автобус с журналистами.

При этом счёт обычным отжиманиям денег и имущества у туристов и спортсменов идёт на десятки.

То есть, народ как бы протестует против неравенства, против заплывших жирком (или протеинами — в данном случае, не суть) “белых” людей, устроивших пир во время чумы. Но делает это очень своеобразно, буквально пытаясь грабить награбленное. И отнюдь не с благородными целями, а просто для собственного обогащения[16]. Лишь сотни людей находят в себе силы придать недовольству политическую форму:

При чём, активисты требуют выплаты зарплат, решения жилищного вопроса, спрашивают, кому вообще выгодны эти Игры, но даже среди них почти никто не выносит на обсуждение саму суть экономического устройства Бразилии.

А этот вопрос стоило бы сделать главным. Олимпиада в Рио, при всём масштабе, является лишь одним эпизодом расходования средств не в пользу народа. Совсем недавно с похожим успехом в Бразилии прошёл чемпионат мира по футболу (в то время как цены на проезд в общественном транспорте взлетели[17] на неподъёмные для бедноты высоты).

Помимо этого правительство постоянно (как, впрочем, и в других странах) тратится на более мелкие “имиджевые проекты” вместо глубокого реформирования. Основная проблема — сверхвысокая концентрация капитала в руках богачей, подавляющая внутренний спрос и, как следствие, экономическое развитие в принципе. Да, в Бразилии есть прогрессивная шкала налогооблажения, но, как мы видели, она не помогает (как не помогает и в США, и во-многих других странах), из-за своей избыточной мягкости, налоговых лазеек и кумовства во власти, которое компенсирует налоговые потери.

В последние годы уровень неравенства в Бразилии немного снизился, но понадобятся десятилетия, чтобы довести этот показатель до приемлемого уровня, если продолжать такими же темпами.

Есть ли столько времени у властей?