Власть реставраторов

Чем больше пытаюсь понять логику (только не спешите смеяться) действий Кремля и нынешнего правительства, тем больше убеждаюсь в том, что у власти в России находятся реконструкторы, которые пытаются восстановить "Россию, которую они потеряли".

То есть ту Россию, которая по их мнению должна была возникнуть после февраля 1917 года, если бы временное правительство не сбежало и к власти не пришли бы большевики.
По сути в 1991 году у нас в стране случилась буржузная революция, которая была контрреволюцией по отношению к октябрьской 1917 года.

И после революции 1991-го власть оказалась в руках у реконструкторов досоветской России, в руках у мечтателей-реставраторов, ностальгирующих по "исконной-посконной России", известной им по книгам Чехова и некоторой другой литературе. По России, которую они потеряли. И не потеряли даже, а которую, как они сами считают, у них отобрали ненавистные им большевики, выгнавшие из России "цвет нации", расстрелявшие тех, кто посмел остаться и загнобившие тех, кто по тем или иным причинам избежал расстрела.

Ах, какой прекрасной была бы Россия, — думают они, — если бы гадкие большевики не пришли к власти в 17-м году, не победили бы в гражданской войне и не просидели бы у власти целых 70 лет в изоляции от прекрасного цивилизованного Запада, который все это время развивался, пока большевики "ходили своим путем".

И вот, пришедшие в 1991 году к власти реставраторы "отобранной у них России" начали спешно восстанавливать все то, что по их мнению было утрачено.

Начали с копирования западной политической системы.

Правильнее даже сказать не с копирования, а с копипаста. Скопипастили Конституцию. Скопипастили демократию. Скопипастили выборы. Скопипастили все, что смогли скопипастить.

Копипастили, руководствуясь принципом "прекрасный цивилизовнный Запад за 70 лет ушел далеко вперед в общественном и политическом устройстве, поэтому нефиг думать — надо брать и пользоваться. И начали брать готовое и натягивать на себя. И все, что могли — натянули.

И параллельно с натягиванием западных стандартов реконструировали и реставрировали все, что по их мнению было утеряно при советской власти.
Первым делом нацепили дореволюционный герб и подняли триколор.
Собственно герб и является главным символом их проекта реставрации-реконструкции "утерянной России".

А триколор — символ того, что они реставрируют не имперскую Россию, не монархию, а реконструируют ту Россию, которой она должна была стать после февраля 1917 года без царя с одной стороны и без советской власти с другой.
С гимном вышло сложнее. Готового гимна у них не было. Боже царя храни — не годилось из-за того, что они не монархию реставрировали, а реконструировали несуществующую Россию, которая должна была возникнуть после февраля 1917-го без советской власти.

Сначала для гимна взяли музыку Глинки. Но к ней не было слов. Наскоро написать видимо ни у кого не получилось. Лет десять играли гимн без слов, который на самом деле в полной мере демонстрировал неполноценность их реконструкции. Но потом в Кремле уселись пацаны-особисты, которые решили, что нормально будет взять советский гимн и немного отредактировать. Что и сделали.

Образовательный и культурный уровень кремлевских пацанов оказался таким низким, что сочетание двуглавого орла с отредактированным советским гимном не показалось им неестественным и странным.

Но если бы это неестественное сочетание было единственным — можно было списать на казус и забыть.
Придя к власти в 1991 году, реставраторы "потерянной ими России" назвали глав областей губернаторами, а глав городов мэрами. С губернаторами еще понятно, именно так до 1917 года назывались главы губерний в России. Но в дореволюционной России были губернии, а не области. И вообще, административно-территориальное деление отличалось от современного.

В результате, получились унаследованный у советской власти области, которыми руководят губернаторы. А городами руководят не градоначальники, как было в дореволюционной России, а мэры, как в Европе и США.
Этакая смесь советского административно-территориального деления с дореволюционным названием должности главы области и западным названием должности главы города.

Дальше возникло еще одно противоречие. Поначалу губернаторов сделали выборными, как на Западе. Но потом либо вспомнили, что в дореволюционной России губернаторов назначал царь, либо просто решили усилить централизацию власти и сделали губернаторов назначаемыми. Потом поняли, что царя нет, а принцип западной демократии предписывает выбирать местное руководство и снова сделали губернаторов выборными.

Милицию переименовали в полицию. Потому что милиция — это советские правоохранительные органы, да и вообще само слово означает народное ополчение, а во всех "цивилизованных странах" — полиция, суть наемная охрана частной собственности и буржуазного строя от народа. Сделали полицию.

Внутренние войска — тоже советское формирование, решили переделать в национальную гвардию, чтобы "как на Западе".

Кстати, проект преобразования внутренних войск в национальную гвардию возник еще в 90-е, при Ельцине. Его пытались реализовать в 98-м году, но случился кризис и стало не до того. Вернулись к проекту совсем недавно, что лишний раз доказывает — Путин никакой не противник Ельцина, а его верный преемник и последователь, реализующий начинания "царя Бориса".
Но полиция и национальная гвардия — это больше из серии копипаста с Запада.

Из серии реставрации:

Русское географическое общество и общество русской словесности, которые являются реконструкциями дореволюционных.

Еще из области реконструкции-реставрации — роль РПЦ, которая формально отделена от государства, но по факту президент, премьер-министр и некоторые другие чиновники постоянно смешивают государственные и церковные дела.

Только не нужно говорить, что президент и премьер посещают церковь как верующие.
Верующие не берут с собой в церковь журналистов, телеоператоров и не выкладывают репортажи этих посещений на служебных сайтах, не запускают их в эфир.

Президент и премьер посещают церковь и ставят свечки не просто как верующие, а как должностные лица, публично и показательно, чтобы видели все. То есть ведут себя по отношению к РПЦ так, как вел себя император, когда православие было государственной религией и Россия была не светским, а православным государством.
Приближение РПЦ к государству и публичные обряды первых лиц — это как раз из области реставрации.
К реставрации относится и создание Государственной Думы вместо расстрелянного Верховного Совета.

Еще один яркий пример реставрации — казачество и кадетские училища. И если кадетские училища еще можно считать успешной реставрацией, то казачество получилось совершенно потешным, лишенным реальных функций в государстве, как следствие… даже не знаю, как сказать, чтобы не обидеть. В общем, выражаясь цензурно, не пришей кобыле хвост.

При желании можно найти еще массу примеров.

Да что далеко ходить — тот же Дальневосточный гектар, обсуждавшийся в последние дни — еще один пример реставрации. Это что-то среднее между попыткой воспроизвести опыт Столыпина по переселению крестьян на Дальний восток и попыткой стимулировать создание родовых гнезд.

Прослеживаются в этом какие-то мечты о прекрасных домиках с вишневыми садиками, что-то чеховское, ностальгическое, потерянное.
Потому что ни для чего, кроме родового гнезда, гектар по большому счету не годится. Разве что для пасеки.

И многочисленные коттеджи, которые по всей России строят все, у кого есть на это средства — тоже нечто среднее между увиденными в голливудских фильмах американскими домами и реставрацией дореволюционной России с родовыми гнездами.
Но самое яркое доказательство того, что власть в современной России принадлежит реставратором "того, что они потеряли" — это Никита Михалков, главный режиссер Всея.

Михалков — это просто эталонный реставратор, ностальгирующий о дореволюционной России, воздыхатель о потерянном и утрачинном, наслаждающийся процессом и перспективами реставрации, барствующий, влюбленный в реконструкцию всего дореволюционного, но больше всего — в окружающее его барство.

Кто-нибудь обязательно скажет — и что плохого?
Что плохого в казачестве? Ну странноватые ребята, но в основной массе безобидные. Что плохого в Михалкове? Пусть барствует человек, если заслужил.

Если бы вся реконструкция и реставрация сводилась к странноватому казачеству, барину Михалкову, бессмысленным гектарам на Дальнем востоке и странному сочетанию двуглавого орла с отредактированным советским гимном — это были бы вполне безобидные казусы и издержки смены власти, случившейся в 1991 году.
Но ведь этими казусами и издержками власть реставраторов не ограничивается.

Вся политическая система современной России — это сплошные казусы и издержки реставрации.

И что еще более печально — такая же ситуация с экономикой.
Казус реставрации в политике — это президент, которого назначает предыдущий президент.

Так получилось потому, что у "потерянной России", которую пытаются воспроизвести реставраторы, никогда не было опыта выборов власти. Был только монархический опыт преемственности. Однако западная система, которую реставраторы скопипастили, требует выборности главы государства. Вот и получилось, что выборы проводятся, но по факту предыдущий президент назначает следующего — Ельцин назначил Путина, Путин назначил Медведева, причем Медведева назначили временно, чтобы потом вернуть, как было.

Реставраторы не знают, как им поступить — дореволюционный опыт предполагает династическое правление, а западный — выборность. И реставраторы-копипастеры застряли между этих двух парадигм. Застряли навсегда.
Еще хуже то, что реставраторы сделали с нашим обществом — они сделали его элитарным, воспроизвели социальное неравенство, существовавшее перед революцией 1917 года.

И возникшее в России социальное неравенство, уровень которого, то есть разница доходов между богатыми и бедными, превышает уровень неравенства во всех странах Западной Европы и уступает только некоторым странам Ближнего Востока.

Экономика России переживает деиндустриализацию и превращение в аграрно-сырьевую по тем же причинам.
Воспроизводя общество и политическую систему "утерянной России", реставраторы воспроизводят и "утерянную экономику", то есть экономику образца 1917 года, а дореволюционная Россия была аграрной страной.
Созданная при советской власти промышленность стремительно устаревает, разрушается, расходится по рукам. Большая часть уже разошлась.

Советская промышленность строилась в рамках плановой экономики, под советскую парадигму развития, под советские кадры, под советские задачи. В условиях реставрации дореволюционного элитарного общества с родовыми гнездами и низким уровнем среднего образования советская промышленность работать не будет, как бы ее не распределяли по рукам.

Поэтому заводы и превращаются в торговые центры, склады и парковки, а новых заводов строится в десятки раз меньше, чем закрывается существующих.
По этой же причине образование становится платным, а уровень его снижается. Хорошее образование становится доступным только для обеспеченной части общества, то есть для элиты.

Воспроизводится состояние России столетней давности.

Все, что делают реставраторы — это смесь из того, что они знают о дореволюционной России и того, что они могут скопипастить с Запада.

Но их знания о России прошлого основаны преимущественно на книгах Чехова, фильмах Михалкова и других произведениях, которые передают лишь часть "потерянной России", вырванную из контекста и несколько идеализированную. А копипаст Запада — это натягивание на российскую реальность чужих и зачастую противоестественных для России стандартов и методик.

И получается странный гибрид из того, что было когда-то давно и того, что есть на Западе. Причем гибрид противоречивый и не вполне жизнеспособный.

Реставрация дореволюционной России неизбежно отбрасывает нас назад, а копирование западного опыта и методик делает нас зависимыми.
Получается, что мы пытаемся идти не вперед, а куда-то назад и вбок. Назад к "потерянной России", о которой знаем по книгам и фильмам и вбок на Запад.

О каком развитии и суверенитете можно говорить, если у власти находятся люди, которые делают один шаг назад, потом один шаг на Запад, потом снова один шаг назад, потом снова один шаг на Запад?

Но главное — путь реставрации и путь на Запад противоречат друг другу.

Яркий пример этого противоречия — возвращение Крыма.
В этом возвращении тоже есть что-то от реставрации. Возвращение утерянного. Мне даже кажется, что в принятии решения о возвращении Крыма сыграли свою роль воспоминания об императорском дворце и о берегах, с которых уплывал в эмиграцию "цвет нации".

Но это был именно шаг назад, а не вперед — доказательство тому дальнейшие события, в том числе в Донбассе. Не было у "возвращателей Крыма" плана и концепции строительства новой России, собирания земель, воссоединения народа — было просто желание вернуть утраченное и на этом остановиться.

А главное — возвращение Крыма вступило в противоречие с их же дорогой на Запад, с их же копипастом всего западного. Отсюда санкции и все прочее.
Они попытались совместить реставрацию (возврат Крыма) с копипастом западных стандартов (референдум) и понадеялись, что все получится.

Однако западные стандарты — это в первую очередь послушание перед Вашингтоном, а потом уже выборы, референдумы и прочая демократия.

Реставрация предполагает воссоздание сильной и независимой России, а это входит в принципиальное противоречие с копированием западных моделей и методик, с интеграцией в западную политическую и экономическую систему. Потому что сильная и независимая Россия Западу не нужна и Запад не позволит сильной России пользоваться своими политическими и экономическими стандартами.

И реставраторы-копипастеры оказались между двух огней — между реставрацией "потерянной России", сильной и державной, с одной стороны, и копированием западных стандартов и методик, интеграцией в западную систему, с другой.

Совместить реставрацию державной России и копипаст-интеграцию Запада — нельзя. Это два разных пути, вступающих в неразрешимое противоречие друг с другом.

Даже каждый из этих путей по-отдельности — уже является неосущствимой утопией.

Воспроизвести "потерянную Россию" нельзя, потому что никто уже не помнит, какой она была, все наши представления о ней — это либо книги Чехова, либо фильмы Михалкова (который и сам-то мало знает о дореволюционной России), либо другие произведения. И вообще, нельзя повернуть историю вспять. Фарш невозможно провернуть назад. Россия в современном мире, при современных технологиях, при современных внешних и внутренних угрозах, при современных войнах — в принципе не может быть прежней.

И натянуть на Россию западные стандарты "как есть", интегрировать ее в западный мир — тоже невозможно. По многим причинам. Потому что в России живет другой народ, потому что у нас другой климат, потому что у нас другие расстояния, потому что у нас другие соседи, потому что у нас другая история. Россия никогда не была частью Западной Европы и никогда не будет ей.

Когда же осуществляется попытка совместить две неосуществимых утопии и реализовать немного одну и немного другую — получается совершенно глухой тупик, утопия в квадрате.
Именно поэтому все, за что берется Кремль, все реформы и начинания, заканчиваются либо пустыми словами, либо не доводятся до конца, либо проваливаются.

Исключениями становятся только те проекты, которые не противоречат ни идее реставрации, ни идее копирования Запада.
Например, Олимпиада.
Олимпиада не противоречила ничему, поэтому она удалась.

Возвращение Крыма соответствовало идее реставрации, но вступило в противоречие с идеей западничества, поэтому вернуть-то смогли, но получили санкции и войну в Донбассе, которую не могут завершить.
Проблема в том, что у реставраторов-копипастеров нет целостной концепции, модели и понимания, какой они хотят сделать Россию.

У реставраторов нет модели России будущего.

У них есть представления о России прошлого, причем очень фрагментарные, приукрашенные, с сильным налетом ностальгии. И еще есть Запад как действующий образец, очень привлекательный для них, а главное очень наглядный, со всеми подробностями.

А модели будущего у них нет.
И способности создать эту модель у них тоже нет. И желания создавать модель будущего, судя по всему, нет.

Все, что они умеют и желают — это реставрировать Россию, сверяясь со своими ностальгическими фантазиями "об утраченном" и копировать западный опыт, потому что он кажется им наглядным, привлекательным и таким доступным.

И живем мы все последнее время за счет остатков советской промышленности и системы образования, которую реставраторы-копипастеры местами не успели доломать, а местами просто побоялись. И еще, конечно же, за счет сырья, экспорт которого не противоречит ни идее реставрации, ни идее интеграции России в западный мир.

А в будущем у нас с вами —

Либо новая революция, которая станет естественным результатом реставрации дореволюционной ситуации (в частности, запредельного социального неравенства), либо сдача на милость Западу, если идея копипаста и интеграции с Западом победит над ностальгией и идеями реставрации.

Впрочем, есть еще вариант.

Если реставраторы-копипастеры (к которым относится не только Кремль и правительство, но и большая часть нашей элиты, а также некоторая часть общества) так и не смогут сделать выбор, так и останутся стоять как буриданов осел между двумя стогами сена — они просто потеряют власть.

Скорее всего именно это и произойдет.

Потому что ни реставрация, ни копипаст западных стандартов, ни тем более попытка совместить то и другое не адекватны ситуации и тем историческим вызовам, с которыми сталкивается Россия.

И когда реставраторы-копипастеры это осознают, когда услышат приближающиеся шаги истории — они просто сбегут.

Сбегут, как сбежало временное правительство в 1917 году — то правительство, которое они во-многом воспроизвели.