Не могу без наковальни!

Само словосочетание «кузнечное дело» воспринимается большинством как нечто архаичное. В голове рисуются образы огромного мастера в кожаном фартуке, пылающий горн и раскаленные пруты железа, превращающиеся в подковы, изысканные декоративные элементы и смертоносные клинки. Как ни удивительно, но современный кузнец и внешне не слишком отличается от своих предков и изготавливает он ту же продукцию. Разве что лошадей стало намного меньше и большинство кузнецов теперь занимается исключительно художественной ковкой.


ДГ побывал в кузнице Александра Яшина и выяснил, насколько актуальна профессия кузнеца, что она из себя представляет и насколько сложно выучиться кузнечному делу.

Огромный двухметровый Александр может считаться эталоном представителя древнейшей и легендарной профессии. Как и положено настоящему кузнецу, он производит впечатление уверенного в себе человека, любящего свое дело и себя в нем. Первое правило нашего разговора — только на ты.



- Как ты стал кузнецом?

— Я сам из Ульяновска. Закончил Ульяновский педагогический университет, преподаватель труда и технологии. Проработал год по специальности, но 6 тысяч рублей в месяц мне показалось недостаточно — не хватает для себя совершенно, о семье и говорить нечего. Решил, что нужно что-то менять. Все получилось просто. Пошел в ближайшую кузницу учеником и освоил профессию.


- Просто так решил: «А почему бы и не кузнецом?» Или были мысли до этого?

— У меня отец — промышленный кузнец. Он меня с детства научил работать с инструментом. Вообще, учил всему, что должен уметь любой мужик. И столярному делу, и слесарному. Очень родителям благодарен за все, что они для меня сделали.


Когда я пришел в кузницу, то уже умел варить и освоил профессию меньше чем за год. Потом захотелось свое дело. В Ульяновске конкуренция была очень большая, так что выбрал ближайший большой город, чтобы к родным быть поближе, и переехал в Самару. Вот с 2009 года здесь.



Мы отходим чуть в сторону от большого ангара, в котором расположилась кузница, чтобы постоянный грохот кузнечных молотов и визг болгарки не мешали разговору. Александр разгибает толстый металлический прут, держащий вместо замка ворота гаража. Извиняясь за беспорядок, двумя движениями отбрасывает ворох спецодежды и показывает изумительную кованую лавку.



— Вот. Хотел поставить у нас в парке в поселке Управленческий. Но достали меня с этой бюрократией. Одни бумажки, согласования, из кабинета в кабинет. Надоело все это, бросил идею. Либо тут поставлю теперь, либо продам. У меня такие лавки по 29 тысяч разбирают. Просто хотелось людей порадовать.



- То есть есть у тебя тяга к прекрасному и жажда общественной деятельности?

— Конечно! Я вообще очень хочу работать с администрацией города, размещать свои работы. Возле ЗАГСа на ул. Молодогвардейской установили «Дерево любви», например. Не совсем то, что я хотел, конечно, но там Love Радио заказывали. Периодически ездим в парк Гагарина чинить «Велосипед детства», ломают его там регулярно. Я же готов почти бесплатно такие вещи делать. Главное, металл купить. С сентября, кстати, буду вести группу прикладного искусства в ДК «Юный техник» для ребят. Участвую в выставках, стараюсь рассказать о профессии.



- Заказов много?

— Заказов много. У меня и богатые делают заказы, и простые люди. Делаем кованые лестницы и мебель, решетки на окна, оградки.



- А оружие?

— Массового производства не обещаю, но мечи и доспехи могу выковать, если ты об этом! Мы сотрудничаем с историческими клубами, делаем для них амуницию.



- То есть кузнец не останется без работы?

— Нет. Это такое дело, которое будет востребовано всегда.



- Когда мы с тобой виделись на выставке инновационных достижений в СамГУ, ты говорил, что набираешь учеников. Много желающих?

— Знаешь, объявление у меня до сих пор размещено. Из всего восьми откликнувшихся остался один. Кому-то «дышать нечем» или «грязно», пугаются тяжелого физического труда. Это дело действительно нелегкое. Бывает, и конфликтуем, всякие рабочие моменты. Так никто и не обещает, что легко должно быть.



- Мужская работа.

— Абсолютно.



- Есть свои приметы у кузнецов?

— Множество! Да все не упомнишь, в работе проявляется. Ну вот нельзя сидеть на наковальне, сжигать мусор в горне. Огонь священен. У нас с этим строго, за брошенный окурок может здорово «прилететь»! Я люблю эти традиции. Есть что-то в этом. Я люблю работать в льняной рубахе, кожаном фартуке — кузнец должен выглядеть как кузнец. Совсем другие ощущения.



Александр уходит в подсобное помещение и выходит с учеником. Оба одеты, как будто сошедшие с сказочной картины, но у остальных кузнецов ни тени ухмылки, скорее, даже зависть.



Кузнецы не похожи на ряженых. Их традиционная одежда красива прежде всего своей функциональностью. Когда на раскаленную заготовку начинают обрушиваться удары молотов, зрелище завораживает.






Уже прощаясь и потирая онемевшую ладонь после крепкого рукопожатия, задаю вопрос про будущее дела.



- Будет когда-нибудь Александр Яшин сидеть в кабинете в белоснежной рубашке, наблюдая за работой кузницы через окно, как настоящий босс?

— Не могу себя представить без наковальни! (смеется). Может быть, когда не смогу поднять молот или найду какое-нибудь другое увлечение. Но сейчас не представляю себе жизни без работы в кузнице.