Узлы истории. Опричнина

Одной из самых спорных страниц отечественной истории остаётся опричнина. В традиционной трактовке, начиная с Карамзина, с неё начинается отсчёт поступков, не имеющих-де никаких иных объяснений, кроме поразившей царя Ивана психопатии-паранойи.

http://file-rf.ru/uploads/view/analitics/122014/33631047a03ded1a9ba3ec3d20d25f5675c18bfd.jpgДействительно, в 1564 году первый признанный Константинопольским патриархом русский царь покидает столицу и переселяется в Александровскую слободу.

Оттуда 3 января 1565 года он в особых грамотах объявляет о своём отречении от престола из-за гнева на духовенство, бояр,  дворянство и приказной народ (то бишь чиновников).

И в то же время царь не налагал опалу на христианский народ – посадских людей, купцов, крестьян.

Уже через два дня состоялся своеобразный плебисцит. Иван принял у себя в Слободе делегацию москвичей,  которая, говоря современным языком,  предоставила ему чрезвычайные полномочия.

Москвичи явно не желали боярского правления, помятуя, как в краткий период безвластного  безвременья – между смертью матери-регентши Ивана, Елены Глинской, и взрослением самого будущего царя – бояре, Бельские с Шуйскими и иже с ними буквально разорили страну, открыто разграбив даже великокняжескую казну. Таким образом начался новый чрезвычайный период  в развитии страны, ставший предметом самых яростных антироссийских спекуляций.

Секс, ложь и видео

Создается впечатление, что, когда пали все прежние запреты на изображение натурализма, аккурат в конце перестройки, режиссёры вспомнили о драматических событиях шестидесятых годов шестнадцатого века и дали волю воображению. По экранам заскакали  банды опричников, бородатых садистов с надвинутыми на лица капюшонами, сеющих вокруг себя смерть и разрушение. Тут были и сцены изнасилования, и садистических убийств, и массовых оргий.

Словом, всё то, что, по замыслам творцов, должно  было приносить реальную прибыль. В последние год–два эту эпоху кинематографически реанимировали с теми же пикантными сценами.

У неискушённого зрителя могло создаться впечатление, что молодцы с притороченными к сёдлам собачьими головами и метлами (грызть и выметать измену) просто перебили большую часть населения страны. Правда,  на шесть тысяч бойцов собак бы не напаслись, и собачьи головы реально были у одного – двух высших сановников ордена. У самого же Грозного на шее коня висела серебряная голова, которая во время скачки ещё и клацала зубами. Но всё это детали для кино не существенные.

А всему виной-де мания преследования, развившаяся у царя. Как пел Высоцкий: «сумасшедший, что возьмёшь!» Между тем, государство делилось на Земщину,  управлявшуюся боярской думой, и Опричнину, которая включала земли,  специально выделенные на прокорм царя и его нового двора. Характерно, что сама Москва делилась по реке Неглинке, а потому к опричнине отошли Арбат и нынешняя Моховая.

Между тем, создавалось и опричное войско, что-то вроде царской преторианской гвардии,  по примеру европейских военно-монашеских орденов, ну и турецкого корпуса янычаров. Иван вообще многое заимствовал у Турции, включая систему предоставления на кормление поместий в обмен на обязательную военную службу. Не служишь, не можешь – свободен от земли. Как утверждают, дворяне на Руси, боярские дети и княжата, были  прикреплены к земле ещё раньше крестьян.

Опричники давали присягу царю и клялись не общаться с земскими, даже с близкими родственниками. Обращались друг к другу со словом «брат», собирались за общей трапезой, как  во времена пиров Владимира Красное солнышко с дружиной, часами простаивали на церковных службах, надвинув на лица капюшоны.

Конечно, изначально царь не ставил задачу государственного террора. И не тешил свои, якобы садистские наклонности. Однако, в опричное войско изначально  проникло немало садистов,  психопатов и татей-преступников. Как часто бывало, репрессивная машина вышла из-под контроля. Измену стали искать там, где лежал корыстный интерес самих «братьев». В результате спустя века потомки видели только бессмысленное кровопускание и избиение боярско-княжеской элиты вместе с попавшей под горячую руку  дворней.

Но вернемся к сути явления. Зачем вообще появилась опричнина?

Наша культурная революция?

На вопрос  о целях опричнины серьёзные историки давно ответили.

Иван, рассматривавший государство как своё достояние от Бога, был куда большим  патриотом, чем удельные князьки, плохо понимавшие глобальные геополитические задачи, стоявшие перед Московией.

В частности, в среде высшей знати росло недовольство Ливонской войной. Боярам не нужен был выход к Балтике. Они не видели в таких завоеваниях толку для себя любимых.

Поэтому Иван хотел механическим путём  решить сверхзадачу – превратить фактически во многом независимых  владетельных князей в слуг государевых, получающих поместья и деньги за службу и во всём зависящих от сюзерена.

Для этого надо было, опять-таки говоря современным языком, произвести имущественно-земельный передел. Оторвать непокорную и склонную к интригам и заговорам элиту от её отчин, оторвать от корней. Всех и всё перемешать, сместить и всё выстроить заново. Потому-то дворяне, не вошедшие в состав опричников, высылались со своих земель и получали поместья в других местах. Впрочем, иногда их  ждали плаха и топор. Но к этому феномену мы ещё вернёмся.

В результате некогда независимые и гордые «удельщики», как и все, получали землю на кормление  и воинскую справу за службу, и отныне все  были во всём зависимыми от государя. Русь переставала быть чем-то вроде конфедерации. Укрепляющаяся абсолютная монархия имела под собой твёрдую экономическую основу. Главное – передел и конфискации земель в казну позволил перейти к мобилизационной экономике: всё для ливонского фронта, всё для победы. А ведь страна действительно была в кольце врагов. Против державы выступали Литва, Польша, Швеция, Венгрия, Ватикан, немецкие ландскнехты.  С юга – крымские татары и Турция.

Все ресурсы должны были быть собраны в кулак. Иногда у автора возникают некоторые ассоциации с китайской культурной революцией с её «безобразиями». А ведь шёл уже гуманный ХХ век. Правда,  теперь многие уверены,  что без тех маоистских потрясений невозможны были бы нынешние экономические реформы в Китае. Такой сильный удар был нанесён по бюрократии, что она не могла сопротивляться идеям Дэна.

Многие годы экономическую основу тех событий  предпочитали не замечать и плодили труды о сумасшедшем Иване Васильевиче. Не понятно было только,  отчего грозный царь был так популярен в народе. Ведь именно о нём слагали баллады и былины. Но, видимо, историкам, трудившимся над прославлением дома Романовых, обоснованием их прав на престол, было заказано создание таких образов Рюриковичей,  на фоне которых романовская династия выглядела собранием  ангелов..

http://file-rf.ru/uploads/2012/12/4/003–380261.jpgПритом, что, конечно, не Пётр Первый был первым большевиком. Иван Грозный явно опередил его на этом поприще. Стратегические задачи реформирования у нас решают по известному принципу «лес рубят – щепки летят».

Но и стереотипы, внедрённые в наше восприятие истории, неистребимы. Кто не помнит, к примеру, знаменитую картину Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван».

Обезумевший, с выпученными глазами старик обнимает молодого человека с пробитым виском. Кто же не знает, что царь убил собственного сына? И немногие в курсе того, что прямых доказательств этой легенды нет.

Более того, изучение останков царевича Ивана показало, что он, скорее всего, либо был отравлен, либо его просто залечили.  Во всяком случае, содержание ртути в его костях в десятки раз превысило предельно допустимую норму. К слову, тогда ртутью лечили венерические заболевания. Но все верят, что безумный царь ткнул наследника острым опричным посохом.

Ужасный век,  ужасные сердца

Конечно, с высоты нынешнего гуманизма, когда даже серийных убийц не казнят, многие ивановские выверты кажутся ужасными. Вот только давно возник вопрос: отчего это на Западе чёрными красками рисовали образ только нашего царя? Ведь у него были такие «заслуженные»    современники.

К примеру, при английском короле Генрихе VIII в процессе огораживания и сгона крестьян с земель, отданных лордами под выпасы овец, было повешено только по официальным данным 72 тысячи так называемых бродяг.

А Варфоломеевская ночь,  устроенная уходящей с исторической арены династией Валуа,  стоила жизни сразу тридцати тысячам протестантов?

Или вот милейший человек испанский герцог Альба при взятии нидерландского городка Гарлем вырезал более двадцати тысяч, а это в два раза больше, чем погибло в Новгороде при его занятии опричной армией Грозного.

А сто тысяч убитых в ходе народного восстания в германских землях в том же XVI веке?

Конечно, чужие преступления не оправдывают «отеческих», но ведь чудовищем рисовали только русского царя. Психологическая война родилась не сегодня. И образ дикого российского режима отвечал стратегическим задачам, прежде всего, Польши, боявшейся активного вхождения Руси в европейские дела.

Кстати, а были ли предатели и изменники в реальности, или всё это – плоды болезненного царского воображения? По официальным данным,  во время его правления было казнено от четырёх до пяти тысяч «воров». Причём все приговоры утверждались лично царём да ещё часто подтверждались боярской думой. Конечно, жертв самостийных опричных набегов на поместья и сёла подсчитать трудно. Но порядок цифр всё равно просматривается.

Но вернёмся к изменникам. Первый среди них – Андрей Курбский, типичный самовластный удельный князёк, который,  командуя войсками в  Ливонии, добровольно перешёл на сторону врага, выдал всех русских агентов в Прибалтике, да  ещё и возглавил литовское войско, атакуя наши полки.  Не понравились  князю меры по конфискации уделов. Ну, чем не генерал  Власов? Вот только почему-то  об  эпохе Ивана судят во многом по мемуарам Курбского. Это всё равно, как если бы о Сталине судили бы только по заявлениям Власова. А современную историю Россию изучали и трактовали бы исключительно по опусам Бжезинского.

Между тем,  сочинение Курбского «История о великом князе московском» становится чуть не настольной книгой для официальных  и неофициальных (наших и зарубежных) историков. В результате версия об убийстве Грозным митрополита Филиппа известна только из сочинений самого перебежчика (а чем ещё, собственно, Курбский известен?) и записок двух опричников-иностранцев – Таубе и Крузе. Как написали бы сейчас, из независимых источников такой информации получено не было. И так постоянно.

Можно ли всерьёз относиться к сочинениям другого, по выражению Черчилля, подонка больших городов, – Штаубе, который по возвращении из Московии  подал императору в Вене план захвата Руси. Естественно, легко понять, насколько этот разведчик мог быть объективным в описании деятельности Грозного. Но именно такие заграничные мемуары и остаются главным источником информации о нашей истории  шестнадцатого века.

И, к сожалению, даже документы, которыми пользовались историки первой половины просвещённого восемнадцатого века – Лызлов и Татищев – безвозвратно утрачены. Тут и бесконечные пожары и конъюнктурная чистка хранилищ и архивов от неудобных бумаг.

Естественно, боярские заговоры вызревали постоянно. И при Иване, и после его смерти. А потому одним из реальных заговорщиков был претендент на московский стол, двоюродный брат Грозного Владимир  Старицкий, который, к слову, с лёгким сердцем, когда прижали, сдал всех своих подельников, отправив их на эшафот. К тому же изменниками считались все княжата, что стремились перейти в Литву со своими землями. Раньше это было в порядке вещей. И князья со своими уделами то перебегали  на Русь, то подавались обратно  в Литву. Мстиславские, Одоевские, Бельские, Глинские, десятки других родов – это всё выходцы из Княжества литовского и русского. Но при Грозном обратной дороги, тем более с землями, уже не было.

А сколько было реально  перехвачено грамот от недовольных бояр к польским королям и даже к крымским ханам, постоянно разорявшим Русь подобно Батыю. Эти же «благородные» роды показали себя во всей красе в Смутное время, открыто торгуя Россией. Так что все разговоры о тысячах невинно убиенных в пользу бедных. Повторимся: эпоха была суровой, считанные годы страна не воевала или не отражала иностранной агрессии, жить приходилось в состоянии чрезвычайного положения. А это накладывало свой отпечаток на все стороны жизни.

К слову,  современники отмечали,  что до 1563 года Ивана Васильевича часто можно было встретить конного на улицах Москвы в сопровождении одного слуги, который шёл впереди и бил в барабан…

Парад писучих русофобов

Но вернемся к освещению нашей истории заграничными доброхотами. Да, Польша играла в ту эпоху выдающуюся роль в выстраивании негативного образа возникающего на востоке континента государства.

Известно письмо  польского короля к английской королеве Елизавете, к которой, как известно, Грозный даже сватался. Один монарх предупреждает другого против развития торгово-экономических связей с Московией, ибо как бы богопротивный московит не усилился бы от такого сотрудничества. И это притом, что даже английские историки признают:  без русских корабельных канатов трудно было бы выиграть сражение с великой испанской армадой.

И по мере роста территории Московии, её потенциала и влияния, оценки и страны, и народа становятся всё более негативными и уничижительными. «Чванство, высокомерие и произвол присущи всякому русскому», – сообщает соотечественникам англичанин Смит. «Они отличаются лживым характером…Москвичи считаются хитрее и лживее всех остальных русских», – вторит ему имперский посол  Герберштейн. «Крайне ленивы и охотнее всего предаются разгулу», – откровенничает Пальмквист.

Есть версия, что старт государственной русофобии дал иностранный поход русской армии 1813–14 годов. Однако видно, что истерика началась за двести пятьдесят лет до Бородина. И колоритная фигура Ивана Васильевича стала удобной мишенью, позволившей раскрутить образ Московии как варварского и враждебного христианскому миру государства. Так что двойной стандарт – не изобретение современного американского госдепа.

К тому же нельзя исключить, что Русь рассматривали ещё и как сферу перспективной колонизации, а когда все попытки лишить страну суверенитета провалились, Запад стал использовать более тонкие методы воздействия и отбрасывания назад России. Растущего геополитического соперника, упорно превращаемого в противника.

В Старом Свете никогда не терпели соперников. А Россию, как недавно отмечал президент Владимир Путин,  до сих пор считают геостратегическим соперником. И вот уже пятьсот лет.

Р.S. За время правления Грозного территория страны увеличилась почти в два раза, а население выросло на 30–50 процентов. Не случайно уже после смерти Ивана Русь выставила в войне против Швеции пятисоттысячное войско. Не всех, видать, опричники перебили…

МИХАИЛ ЩИПАНОВ

Источник.

***