Религия и духовенство в годы Советской власти

Не так давно мы обращались к вопросу о том, как праздновали в СССР Пасху. Сегодня рассмотрим еще одну страницу советской истории, которая по своей сути должна являться началом одного из предыдущих материалов. Поскольку Пасха праздник церковный, то сегодня обратимся к вопросу о положении духовенства в советском обществе. Коммунизм, как мы знаем, отрицает Бога, а СССР был прежде всего светским государством. Ввиду несколько размытого изложения исторического материала по данному вопросу, постараемся воссоздать картину ранних лет Советской власти, чтобы дать об этом хоть какое-то представление.
 

"Густого царя приснопамятный вздох
Бога нет
Помер бох
Небесной невинности ласковый розовый свет
Помер бох
Бога нет
В амбразурах небесных навеки светла чистота
Далеко до греха и легка вся как есть доброта
Да не наступит конец человеческой песне
Бога нет
Да и хрен с ним." (К. Рябинов, "Гражданская Оборона". "Бога нет")
Атеизм, как отрицающее религию мировоззрение, не будучи формально провозглашённым в СССР элементом государственной идеологии, активно поддерживался партийными и государственными органами до 1988 года, когда произошла политическая и идеологическая либерализация режима. Известно высказывание Ленина о борьбе с религией: «Мы должны бороться с религией. Это — азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идет дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс».
Вместе с тем, полной ликвидации организованной религиозной жизни и официального запрета религии (как, например, это имело место в Албании) в СССР никогда не было, а в отдельные периоды своей истории руководство СССР даже оказывало некоторым из конфессий поддержку, преследуя свои политические интересы.
Помимо пропаганды атеизма («научно-материалистического мировоззрения»), государственными органами в 1920-е — 1930-е осуществлялись массовые аресты и преследование духовенства и религиозных проповедников. Вплоть до 1939 года политика ликвидации организованной религиозной жизни проводилась в административном порядке органами государственной власти, в частности НКВД; впоследствии религиозная политика становится более дифференцированной.

Атеистический журнал "Безбожник"
После Октябрьской революции Советское правительство издало ряд декретов, ликвидировавших неравенство граждан в зависимости от отношения к религии. 20 января 1918 года был издан Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Принятый декрет подтверждал верность принципиальным положениям «церковной политики» Советского государства, проводимой с Октября 1917 г., и вместе с тем он становился «инструментом», с помощью которого общество «очищалось» от сохранявшихся еще феодально-буржуазных ограничений свободы совести, когда, по словам В. И. Ленина, «церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы, преследование за веру или за неверие, насиловавшие совесть человека…».
Декрет отменял всякую дискриминацию граждан в связи с их отношением к религии, провозглашал светскость государства и школы; устранял ранее существовавшее деление религиозных организаций на «господствующие», «терпимые» и «гонимые» — все они становились равноправными «частными обществами», которые образуются на добровольных началах и содержатся за счет верующих; создавал правовые, организационные и материальные условия, когда каждый гражданин мог свободно определить свое отношение к религии и поступать сообразно своим убеждениям. Пункт №3 Декрета гласил: «Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются. Примечание. Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан устраняется».
Можно сказать, что в январе 1918 г. Россия встала вровень с наиболее передовыми буржуазными государствами того времени, которые в своих конституционных актах закрепляли принцип свободы совести. Но не только. Она сделала еще один и очень принципиальный шаг вперед, гарантируя не только право на веру, но и право не иметь религиозных убеждений, быть атеистом (в то время как в США даже в XXI веке атеистические убеждения считаются преступлением!).

Весной 1922 года большевики, отразившие к тому времени внешние угрозы, перешли к этапу активной борьбы с религиозными институтами и прежде всего с православной церковью, которая рассматривалась ими как крупнейший очаг внутренней «контрреволюции». 23 февраля 1922 года вышел декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих. В письме членам Политбюро от 19 марта 1922 года В. И. Ленин, имея в виду разразившийся к тому времени в ряде регионов голод, писал:
"… Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету. Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности, совершенно немыслимо…Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать…"

Антирелигиозная политика первых лет не увенчалась успехом: в 1921—1922 годах началось частичное религиозное возрождение, особенно в городах.

После Февральской революции церковь перестала быть подчинена государственному аппарату. В августе 1917 года открылся поместный собор Русской православной церкви (РПЦ), основной задачей которого было конституирование церкви в новых условиях. Собор восстановил должность патриарха, ликвидированную Петром I. На этот пост был избран В.Белавин, который после избрания взял себе имя Тихон.
Отношение руководства церкви к Октябрьской революции было изначально враждебным. 2 декабря 1917 г. на заседании Поместного собора был принят специальный акт — «О правовом положении Российской православной церкви». Он явился одним из основных итогов первой сессии Поместного собора, заседавшего в Москве еще с августа. Хотя в центре внимания собора были вопросы собственно «церковного обновления», но по мере обострения ситуации в стране его деятельность приобретала все более политизированный характер. С лета и особенно осенью 1917 г. на страницах церковной прессы, в проповедях духовенства нарастает волна «обличения» и «опровержения» социализма; большевиков обвиняют во «вредительстве», «предательстве Родины» и т. п.
Приступая к обсуждению законопроекта «О правовом положении Российской православной церкви», члены Собора исходили из предположения, что «нынешние власти» не продержатся более одного-двух месяцев. А потому предлагали сохранить «первенствующее положение» православной церкви среди других религиозных объединений; объявить церковный календарь государственным, а церковные праздники выходными днями; установить порядок, при котором «глава государства», министры просвещения и исповедания должны быть в обязательном порядке православного исповедания; ввести во всех учебных заведениях преподавание закона божьего; отчислять ежегодно на нужды православной церкви средства из государственного бюджета. Иными словами, ориентир был на сохранение «союзнических отношений» православной церкви с государством и ее «особого» положения в обществе, на расширение, прежде всего для нее, «свободы действий».
На заседании одного из отделов Поместного Собора прозвучал следующий диалог:

«А. В. Васильев -… Нужно призвать народ на защиту церкви… человек одарен не только словом, но и мускульною силой.
И, А. Артоболевский -… Следует предупредить возможное подозрение о том, что церковь анафемствует только потому, что коснулись ее собственности…
П. И. Астров -… Ввиду того, что перед нами развернулась картина полной гибели и России и церкви, на первом плане должны быть меры духовного меча — анафема… Я прошу, молю и требую не отступать от этой меры.
Н. Д. Кузнецов -… В акте отлучения от церкви должно быть выражено, что собор трепещет не за достояние церковное, а за то, что Русь православная превращается в Русь поганую.
С. Н. Булгаков -… Перед нами два положения: объявить народных комиссаров врагами церкви и народа, и нужно самые действия объявить противохристианскимн, сознательные исполнители коих подлежат отлучению. Пункт же о неповиновении декрету требует змеиной мудрости: некоторые пункты декрета (свобода совести, светская регистрация) приемлемы и с ними можно согласиться».

В постановлении Собора декрет был расценен как «злостное покушение на весь строй жизни православной церкви и акт открытого против нее гонения». Под страхом отлучения от церкви запрещалось верующим какое-либо участие в проведении этого декрета в жизнь. В воззвании же к «православному народу» верующие призывались объединяться вокруг храмов, «составлять» союзы для защиты «заветных святынь», и если придется, то и «кровь свою пролить и удостоиться венца мученического, чем допустить веру православную врагам на поругание».
журналах, газетах, листовках и иных изданиях Поместного собора, епархиальных и церковных советов, в проповедях приходского духовенства. Вот одна из листовок, которая и название-то носит однозначное, не допускающее произвольных толкований,- «Анафема патриарха Тихона большевикам». Уже ее первые слова говорят:

«Патриарх Московский и всея России в послании… обнажил меч духовный против извергов рода человеческого — большевиков и предал их анафеме. Глава православной церкви Российской заклинает всех верных чад ее не вступать с этими извергами в какое-либо общение».

А далее прямые установки: "Родители! Если дети ваши — большевики, требуйте властью, чтобы отреклись они от заблуждений своих, чтобы принесли покаяние в великом грехе, а если не послушают вас, отрекайтесь от них.
Жены, если мужья ваши — большевики и упорствуют в служении сатане, уйдите от мужей ваших, спасите себя и детей от заразы, губящей душу.
Церковь Христова призывает вас на защиту православной веры… Покайтесь, горячей молитвой призовите помощь Господа Сил и стряхните с себя «руки чужих» — исконных врагов веры Христовой, объявивших себя самозванно «народной властью».
Но не все церковно- и священнослужители придерживались подобных позиций. Вот характерный пример из письма священника, опубликованного в газете «Знамя Христа», свидетельствовавший о поляризации мнений:
«Наш долг, наша обязанность не возбуждать темные массы, не творить тех бунтов, которых в России и так немало, а выяснить всем и каждому, что отделение церкви от государства и другие декреты в связи с этим нисколько не унижают христианства… Когда всмотришься внимательно во все происходящее, то невольно поднимается вопрос: от кого и от чего наши иерархи призывают спасать Христову веру?».

Постепенно, по мере успехов Советской власти, даже сами служители культа начинали осознавать свои ошибки. В церкви возникло движение «обновленцев», которые порывали с контрреволюционной позицией верхушки церкви и проповедовали лояльное отношение к властям. В таких условиях патриарх Тихон вынужден был отказаться от конфронтации и призвать верующих к сотрудничеству с Советской властью, однако это было лицемерие. Так, после смерти В.И.Ленина патриарх Тихон формально произнес хвалебную речь, превозносившую заслуги Ленина, но одновременно с этим в частных беседах отзывался о Ленине крайне оскорбительно. Умер Тихон в 1925 году. После его смерти выборов нового патриарха не было.

Был даже один случай, когда архиепископа Крымского Луку (наст. имя Валентин Войно-Ясенецкий) арестовали чекисты за то, что тот якобы резал людей. Один из чекистов спросил попа: "Как вы смеете: днем молиться, а ночью людей резать?" — "Я режу людей ради их спасения, а ради чего режете их Вы, Гражданин Обвинитель?" — был ответ. Умелая защита епископа спасла его и его последователей от смертной казни.

После завершения гражданской войны непримиримая борьба между церковью и Советским государством продолжалась. Православные попы в деревнях подстрекали крестьян против коллективизации, были активными участниками кулацких выступлений, участвовали в убийствах советских активистов. В ответ передовая часть советского общества (в первую очередь среди молодых людей, идейно сформировавшихся уже после революции и менее склонных к религиозному мракобесию), вела активную антирелигиозную кампанию, иногда не обходившуюся и без перегибов. А отдельные перегибы имели место, на что обращало внимание Советское руководство. В постановлении ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении» (14.03.30 г.) содержится требование «решительно прекратить практику закрытия церквей в административном порядке». После этого процесс закрытия молитвенных зданий несколько приостановился: только в Московской области к июню 1930 г. верующим было возвращено 545 культовых зданий, так было и в ряде городов: Вятке, Чите, Ленинграде, Ярославле, Нижнем Новгороде, Казани, Свердловске и т. д. Нередко Комиссия обязывала местные власти привлекать к уголовной или административной ответственности должностных лиц, нарушивших закон. Сталин в своем обращении к членам ВЛКСМ говорил, что «хулиганские выходки во время проведения антирелигиозной работы являются несовместимыми с членством в комсомоле». Сегодняшние «левые» защитники церкви пытаются убедить нас, что будто бы Сталин был сторонником православного мракобесия, а атеизм — удел троцкистов. На самом деле это, конечно, не так. Просто в тот исторический период Сталин был вынужден в целях борьбы с троцкизмом блокироваться со сторонниками Бухарина и идти на определенные уступки в религиозном вопросе. Стратегическая же линия Советского государства носило резко антирелигиозный характер.
В 1920-30-е годы в СССР было массовое организационно оформленное атеистическое движение. Ведущей антирелигиозной организацией был Союз воинствующих безбожников. Большую роль в его возникновении сыграла издававшаяся с 1922 года газета «Безбожник», вокруг которой сложилась широкая сеть корреспондентов и кружки читателей. На их основе в августе 1924 в Москве образовалось общество друзей газеты «Безбожник» (ОДГБ). В апреле 1925 состоялся 1-й съезд ОДГБ, на котором было создано единое всесоюзное антирелигиозное общество, принявшее название «Союз безбожников», со 2-го съезда (1929) — Союз воинствующих безбожников (СВБ).

Первичные организации его существовали на заводах, фабриках, в колхозах и учебных заведениях. К началу 1941 в рядах СВБ состояло около 3,5 млн. трудящихся 100 национальностей. Число первичных ячеек достигло 96 тыс. Руководствуясь ленинскими принципами антирелигиозной пропаганды и решениями партии по этим вопросам, СВБ ставил задачу идейной борьбы с религией во всех её проявлениях, формирование у трудящихся научного мировоззрения. Он проводил пропаганду естественнонаучных и атеистических знаний, индивидуальную работу с верующими, готовил кадры пропагандистов и агитаторов-атеистов, выпускал научную и научно-популярную литературу и ряд периодических изданий, устраивал музеи и выставки, осуществлял научные исследования в области атеизма и критики религии. Проводил работу под девизом «Борьба с религией — борьба за социализм», увязывая атеистическую пропаганду с хозяйственно-политическими и культурными задачами. СВБ поддерживал обширные международные связи, входил в Интернационал пролетарских свободомыслящих, а затем во Всемирный союз свободомыслящих. Бессменным лидером Союза воинствующих безбожников и редактором его печатных изданий был Емельян Ярославский (наст. имя Миней Израелевич Губерман).

Военные годы 1941-1953
Позиция церкви во время войны была неоднозначной. С одной стороны, руководство церкви формально выступило за защиту Родины, многие низовые священнослужители активно работали на победу, в т.ч. вносили свои деньги в фонд Победы. Однако на оккупированных территориях обычным явлением был переход церковников на сторону оккупантов. Киевский митрополит Филарет и ряд деятелей рангом пониже приветствовали гитлеровских оккупантов как «освободителей».

Монахи Псковско-Печерского монастыря с немецкими офицерами. Фото 1941 г.
Не стеснялась, однако, церковь использовать войну и для собственных спекуляций. До сих пор религиозные публицисты повторяют байку, что якобы фашисты не смогли взять Москву и Ленинград только потому, что по периметру этих городов была обнесена некая икона, вследствие чего фашисты не смогли переступить за незримую черту, установленную этой иконой. Подобный байки являются, вообще говоря, оскорблением памяти советских солдат.
В начале сентября 1943 года в отношениях государства и религии произошел резкий поворот: Сталин пригласил к себе «патриаршего местоблюстителя» Сергия («патриарший местоблюститель» означало «и.о. патриарха»). В присутствии своего заместителя В.М.Молотова Сталин обратился к Сергию с просьбой высказать пожелания, что церковь хотела бы получить от государства. Сергий попросил дать разрешение провести выборы патриарха и обеспечить церкви условия для существования. Сталин дал согласие на эти условия.
Как клерикалы, так и троцкисты трактуют этот факт так, что будто бы Сталин отошел от идеалов марксизма-ленинизма и вступил на путь соглашательства с религией. Доходит даже до утверждений, что якобы Сталин обратился к религии, испугавшись гитлеровского нашествия. Нелепость подобных утверждений очевидна. Беседа Сталина с Сергием произошла уже после разгрома фашистов на Курской дуге, когда исход войны уже ни у кого не вызывал сомнения. А когда у Советского государства действительно было сложное положение на фронтах, то Сталин апеллировал не к боженьке, а к материальным силам. За год до этих событий, в сентябре 1942 года, когда фашистские войска прорывались к Сталинграду, Сталин издал постановление ГКО «Об организации работ по урану», положившее начало созданию советского ядерного оружия.
Почему же Сталин в сентябре 1943 года повернулся лицом к церкви? Причина проста. Это (равно как и произошедший примерно в то же время роспуск Коминтерна) были демонстративные меры, чтобы задобрить западных союзников и побудить их к открытию второго фронта. Можно привести аналогию: если в 1996 году условием вступления РФ в Совет Европы были отмена смертной казни и легализация гомосексуализма, то тогда условием открытия второго фронта были роспуск Коминтерна и легализация церкви. Сегодня хочется задаться вопросом: зачем мы тогда вообще вступали в ПАСЕ? Чтобы пидарасов плодить — для этого ли!?

После окончания войны в период до смерти Сталина в СССР не проводилось такой активной антирелигиозной политики, как в довоенное время. Но и этому есть простое объяснение. До войны церковь была влиятельной политической силой, по определению враждебной коммунистам, поэтому жесткая антирелигиозная работа была необходима. После же войны экономическая жизнь страны пошла в гору. Ежегодно снижались цены, жизнь населения ежегодно улучшалась, после ликвидации внешней угрозы у людей была уверенность в том, что завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний. Поэтому людям не было необходимости верить в сказки о рае на небе — они видели реальные перспективы рая на земле. Социальные корни религии исчезли. Поэтому религия перестала быть фактором общественной жизни, и о ней просто забыли.

"Оттепель… Тронулся лед?"
Во времена правления Н.С.Хрущева вновь активизируется антирелигиозная политика. Этому способствовали ряд причин. С одной стороны, Хрущев, враждебно относившийся к Сталину, демонстративно действовал так, лишь бы противоречить сталинской политике: если Сталин оставил церковь в покое, то Хрущев, наоборот, реанимировал прежнюю политику.
Была, однако, и объективная причина возобновления антирелигиозной политики. Конец 1950-х — начало 1960-х годов — это было время бурного всплеска научно-технического прогресса, неоспоримого превосходства СССР в космосе, в ядерной физике, в электронике. Все это стало одним из поводов для выдвижения программы строительства коммунизма. Необычайные успехи науки, казалось, неопровержимо говорили, что с религиозными мифами покончено навсегда (самый популярный аргумент того времени: «Космонавты взлетели так высоко, как только возможно, но нигде не нашли ни малейших следов бога». В таких условиях церковь стала для Советского руководства удобным «спаринг-партнером», демонстрацией дремучести и невежества противников коммунизма.

ПриБРЕЖНый тормоз
В годы т.н. «застоя» государство опять перестало вести активную антирелигиозную политику. Этому тоже способствовали ряд причин. С одной стороны, новое руководство СССР осуждало хрущевский волюнтаризм и полагало, что самое лучшее, что можно сделать в таких деликатных вопросах, как религиозный — это вообще ничего не делать.
Период застоя был периодом, когда в руководстве КПСС сосуществовали и коммунистические силы в лице сталинских кадров, так и ревизионистские, мелкобуржуазные силы в лице выдвиженцев Хрущева. В этот период эти два блока внутри КПСС имели примерно равные силы, поэтому четко не провозглашалось курса ни на коммунизм, ни на «перестройку». Так было и в части стратегического планирования: с одной стороны, сохранялся курс на строительство коммунизма, с другой стороны, он отодвигался на длительную перспективу и заменялся «развитым социализмом». Так было и в науке: с одной стороны, государство не жалело сил и средств на научно-технический прогресс, с другой стороны, был заметен отказ от намерений «догнать и перегнать» западные страны. Так же было и в религиозном вопросе: с одной стороны, продолжались переиздаваться антирелигиозные труды, выпущенные в хрущевский период, в программах учебных заведений обязателен был пункт об антирелигиозной работе, с другой стороны — всё это шло как бы по инерции, и активности в проведении антирелигиозного курса не было.
Нельзя, однако, забывать, что именно в период правления Брежнева в СССР был достигнут самый высокий уровень жизни населения, а достигнутый паритет с США сводил на нет угрозу ядерной войны. Всё это еще раз привело к ослаблению социальных корней религии. О религии просто никто не вспоминал, а молодое поколение просто не знало. Например, автор этого текста (пошел в школу в 1984 году) об основах христианской религии узнал только из учебника истории Древнего мира, где в разделе о Древнем Риме была глава «Происхождение христианства». Тогда для нас Христос и Аллах ничем принципиально не отличались от древнегреческих и древнеегипетских богов: и то и другое — это старые сказки, в чем-то интересные, но явно нелепые для современного человека. В принципе формирование такой идеологии было правильным, но недостатком ее было то, что у людей того времени совершенно отсутствовал иммунитет против религиозного мракобесия. И в период реставрации капитализма это не могло не сказаться.
Теперь рассмотрим то, как обстояло дело с конфессиями в Советском Союзе.

Православие
Как крупнейшая в Российской империи конфессиональная группа, имевшая в ней государственный статус, Российская Православная Церковь воспринималась большевистским режимом не только как идеологический враждебный религиозный институт, но и как внутренний политический противник, очаг контрреволюции. До осени 1939 года политическое руководство СССР ставило задачу полной ликвидации православной церкви, распавшейся при активном содействии органов ГПУ-НКВД на различные легальные и нелегальные группировки; бо́льшая часть духовенства и подавляющая часть епископата к 1939 году были либо физически уничтожены, либо находилась в местах лишения свободы.
В сентябре 1939 года впервые в СССР сложилась ситуация, когда государственное руководство воспользовалось для своих целей «староцерковной» организацией (Московской Патриархией) митрополита Сергия (Страгородского), переподчиняя ей православные структуры на территориях аннексированных Союзом ССР осенью 1939 и в 1940 году (часть Польши, Румынии и Финляндии, страны Балтии).
В сентябре 1943 года произошло окончательное изменение политики в отношении «староцерковной» организации (легальной Патриаршей Церкви): было дозволено избрать Патриарха, Патриархии было оказано организационно-материальное содействие; структуры «обновленцев» в 1944 году были свёрнуты («самоликвидировались»); создавался специальный государственный орган по связям правительства с РПЦ — Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР (впоследствии слит с Советом по делам религий).
Секретное постановление СНК СССР «О православных церквах и молитвенных домах» от 1 декабря 1944 года запрещало без разрешения СДРПЦ закрытие зарегистрированных православных церквей и молитвенных домов. Секретное постановление «По вопросам, относящимся к православной церкви и монастырям» от 22 августа 1945 года предоставляло церковным структурам (патриархия, епархиальные управления, приходские общины и монастыри) ограниченные права юридического лица, разрешая приобретать транспортные средства, производить и продавать церковную утварь и предметы религиозного культа, арендовать, строить и покупать дома для церковных надобностей. Вводилась практика регистрации паспортных данных при совершении таинства крещения и иных.
16 октября 1958 года Совет Министров СССР принял 2 постановления: «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей»; согласно первому постановлению, Советам министров союзных республик поручалось осуществить сокращение монастырских земельных угодий, запретить использовать наёмный труд, установить порядок использования монастырями зданий (кроме культовых), находящихся на их территории, только на основании договоров аренды, заключаемых с местными органами власти; второе резко поднимало отпускную цену на свечи, что увеличивало размер взимаемого налога с доходов свечных мастерских, устанавливало повышенные ставки налога с земельных участков, находящихся в пользовании монастырей, отменяло льготы для монастырей по налогу со строений и земельной ренте. В Патриархию пошёл поток жалоб с мест в связи с угрозой закрытия церквей и монастырей из-за отсутствия средств. Во время встречи с председателем Совета по делам Русской православной церкви Георгием Карповым 20 февраля 1959 года Патриарх Алексий I протестовал против налога на свечное производство и выпадов в прессе против церкви и духовенства, на что Карпов ответил, что постановления отменяться не будут и их надо исполнять в полном объёме; по вопросу о открытии «13 — 15 церквей», что, по словам Патриарха, было ранее обещано Никитой Хрущёвым во время их встречи 17 мая 1958 года, Карпов «напомнил патриарху о том, что, Н. С. Хрущёв не обещал открывать новые церкви, а заявил, что, когда будет прислано письмо, правительство рассмотрит этот вопрос».
С 1959 года началось массовое административное закрытие приходов и монастырей. В 1961 году, несмотря на противодействие верующих и Патриарха, была повторно закрыта Киево-Печерская лавра. Одновременно с этим начались аресты церковных активистов, пытавшихся противодействовать проводимой государством политике, в числе которых оказались архиепископ Казанский Иов (Кресович) и архиепископ Черниговский Андрей.
По требованию СДРПЦ в июле 1961 года Архиерейский Собор РПЦ принял поправку к Положению об управлении РПЦ, которая устраняла священнослужителей от участия в распорядительной и финансово-хозяйственной деятельности приходов.

Католичество
До революции Католическая церковь латинского обряда в России была организована в Могилёвскую архиепархию с центром в Санкт-Петербурге, которая насчитывала 1160000 верующих, 331 приход и 400 священников. После Февральской революции был создан экзархат русских католиков византийского обряда. Экзархом стал священник Леонид Фёдоров.
Гонения на Католическую церковь в России начались после декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», выпущенного в 1918 году. Последовавшие за декретом специальные инструкции лишали все религиозные организации, в том числе и католические приходы, имущественных прав, церковная собственность объявлялась «народным достоянием». Сопротивление процессу национализации церковной собственности со стороны архиепископа Эдварда фон Роппа привело к его аресту 19 апреля 1919 года и высылке в Польшу шестью месяцами позже.
Управление Католической церковью в России принял на себя епископ Ян Цепляк, который также протестовал против национализации церковных зданий и изъятия предметов культа из церквей. При нём в архиепархии при приходах были организованы тайные воскресные школы, некоторое время функционировала подпольная семинария. В 1920 году Цепляк некоторое время находился под арестом; также арестовывался в декабре 1922, когда были закрыты и опечатаны все католические церкви и часовни Петрограда. В марте 1923 года были арестованы 15 католических священнослужителей Петрограда во главе с Цепляком и экзархом Фёдоровым. 21-26 марта 1923 года в Москве проходил процесс над ними, по итогам которого архиепископ Цепляк и прелат Будкевич были приговорены к расстрелу (для Цепляка приговор был заменён впоследствии на 10 лет заключения), трое священников и экзарх Федоров — к десяти годам заключения, а ещё 8 священников — к трем годам заключения.
В 1926 году Папа Пий XI назначил епископа Мишеля д’Эрбиньи Апостольским делегатом на всей территории СССР. При этом о епископском посвящении д’Эрбиньи и о целях его поездки в СССР не объявлялось. В ходе своих визитов в СССР в 1926 году епископ д’Эрбиньи восстановил разрушенную в ходе репрессий 1919—1923 годов структуру Католической церкви, назначил Пия Эжена Невё, Антония Малецкого, Болеслав Слосканса и Александр Фризона Апостольскими администраторами и тайно хиротонисал их во епископы. О произошедшем стало известно властям, д’Эрбиньи был выслан, остальные епископы арестованы и либо высланы, либо расстреляны. Похожая судьба ждала и большинство католических священников. К 1935 году на территории СССР насчитывалось не более 16 католических священников, к концу тридцатых годов на территории РСФСР оставалось только два действующих католических храма — св. Людовика в Москве и Лурдской Богоматери в Ленинграде, прочие церкви были закрыты. Они получили статус «церквей при французских посольствах», и их деятельность как «церквей для иностранных дипработников» тщательно контролировалась властями. Такая ситуация сохранялась до 90-х годов.
В 1939—1940 годах в состав СССР вошли территории со значительным католическим населением — Западная Украина, Западная Белоруссия, Литва и Латвия. Деятельность Украинской грекокатолической церкви была запрещена после т. н. Львовского «собора» 1946 года, инспирированного НКВД, на котором, несмотря на отсутствие всех грекокатолических епископов, было принято решение о присоединении грекокатоликов к православию. В Литве и Латвии в послевоенное время также было репрессировано большое количество священников, закрыто большое количество храмов, предпринимались попытки уничтожения религиозных святынь, таких как Гора Крестов. Однако в этих республиках Католическая церковь, сохранила, в отличие от РСФСР, БССР, УССР, епископов и духовные школы, что давало ей более широкие возможности функционирования.

Протестантские религии

Лютеранство
До революции лютеранство было в Российской империи наиболее крупной официально признанной и поддерживаемой государством протестантской конфессией. Среди лютеран были представители кадрового офицерского состава, купечества, технической интеллигенции, зажиточного фермерства Поволжья и Украины и даже члены высшей аристократии, состоявшие в родстве с императорской фамилией. После революции многие из них подверглись репрессиям или были вынуждены покинуть Россию. Также прекратилась финансовая поддержка со стороны государства. Вместе с этим этнические меньшинства балтийских народов (финны, эстонцы, латыши) получили возможность создания своих национальных церковных объединений. Одним из них явилась «Финская евангелическо-лютеранская Церковь Северо-Запада СССР» во главе с пастором Сеймаром Ямма Лаурикалла, образованная 4 сентября 1923 года.
Однако к началу «безбожной пятилетки» ситуация значительно изменилась. Приходы постепенно закрывались, многие прихожане-крестьяне оказались среди подлежащих раскулачиванию и были депортированы, а с начала 1930-х годов начались уже и этнические чистки. Ситуацию усугубляло то, что информация о репрессиях активно использовалась в антикоммунистической пропаганде в Германии и Финляндии, что в свою очередь позволяло советским властям считать немцев и финнов неблагонадёжными. К 1937 году в СССР не осталось ни одного лютеранского пастора. В 1938-39 годах были закрыты последние приходы, в которых уже не было пасторов.
В 1940 году в состав СССР вошли Латвия и Эстония, где лютеране составляли значительный процент населения, за недолгий предвоенный период существенных изменений в церковной жизни в этих странах не произошло. Ситуация изменилась после вывода немецких войск. В 1944 году глава Церкви Латвии Гринбергс и около 60 % пасторов покинули страну, а среди оставшихся многие были репрессированы. В результате Церковь потеряла до 80 % своего клира. Лишь в 1954 году деятельность Церкви была вновь легализована. В 1967 году в Церкви Латвии было около 90 пасторов и около 400 000 человек считали себя её прихожанами, но церковная жизнь сводилась к проведению воскресных богослужений. В подобном положении оказалась и Церковь Эстонии. На территории РФ официально зарегистрированных немецких лютеранских общин не было вплоть до периода перестройки. Финны-лютеране смогли зарегистрировать в 60-70-х годах три прихода в Северо-Западном регионе.

Баптизм
В отличие от лютеран, евангельские христиане и баптисты (ЕХБ) в царской России (в отношении которых до начала XX века в России обычно использовался термин «штундисты»; указанные конфессии циркуляром МВД от 3 сентября 1894 года выводились из-под действия положения 1883 года — «Высочайше утверждённого мнения Государственного совета о даровании раскольникам всех вероисповеданий права богослужения» — и определялись как последователи «особо вредных течений») до издания Высочайшего указа от 17 апреля 1905 года подвергались преследованию со стороны властей и РПЦ, что обусловило их благоприятное отношение к установлению равенства религий после Февральской и Октябрьской революций 1917 года. Лидер евангельских христиан Иван Проханов писал в своей автобиографии:
"В основе политики большевиков в отношении религиозных организаций была свобода для всех, за исключением тех групп и священства, которые участвовали в политической оппозиции новому режиму <…> Таким образом низвержение православной церкви было значительным достижением, главной базой религиозной свободы… В практической повседневной жизни мы, евангельские христиане, видели факты, подтверждающие в общем благоприятное отношение советской власти к религиозным группам… Когда наши проповедники и миссионеры показывали удостоверения, выданные Советами в Петрограде, им немедленно оказывалась помощь, и в аренде, по возможности крупных залов, и в разрешении печатать объявления о приглашении людей на богослужения, в развешивании этих объявлений на улицах."

В 1917 году из тюрем и каторг были выпущены сотни проповедников и священнослужителей баптистов и евангельских христиан, посаженных туда при царской власти. В Москве баптистам в 1917 году был передан дом в Малом Вузовском переулке, ранее принадлежавший Реформатской Церкви, в котором и по настоящее время находится центральная баптистская церковь Москвы. Особым декретом от 4 января 1919 год «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям» ЕХБ было разрешено не служить в Красной Армии. Правда на практике этим декретом практически никто не воспользовался. А уже в 1922—1923 годах большевики провели широкомасштабную акцию, нацеленную на ликвидацию общин евангельских христиан и баптистов.
Уже в марте 1923 года были проведены обыски и аресты на квартирах московских баптистов, а 5 апреля 1923 года был арестован лидер евангельских христиан И. С. Проханов (автор предыдущей цитаты), он провел в тюрьме несколько месяцев. В последующие 5-6 лет репрессии периодически ослабевали, но уже не прекращались совсем.
На баптистском съезде 1926 года в Москве был учреждён Федеративный союз баптистов СССР, объединивший девять региональных союзов: Северо-Российский (с латышской секцией), Волго-Камский, Северо-Кавказский, Сибирский, Дальневосточный, Закавказский, Всеукраинский (с немецкой секцией), Крымский, Среднеазиатский.
В 1928 году число членов Федеративного союза баптистов составляло около 350—400.000; Союза евангельских христиан — около 350—400 000.
В 1920-х годах ЕХБ было организовано несколько сельскохозяйственных кооперативов, общее количество которых к 1929 году было около 400. Проханов даже вынашивал проект создания города Евангельска (город Солнца) на Алтае, но этот проект не был реализован. В мае 1928 года Политбюро постановило: «ликвидировать дело с организацией Всесоюзным советом евангелических христиан города Евангельска в Сибири, сообщив об этом решении соответствующим исполкомам». В том же 1928 году Проханов, спасаясь от вероятного ареста, вынужденно эмигрировал.
В 1929 году аресты священнослужителей баптистов и евангельских христиан стали массовыми. Ситуация продолжала ухудшаться с началом «безбожной пятилетки» и последовавших за ней репрессий 1937—1939 годов. Лишь с началом войны многие ликвидированные общины возобновили свою деятельность. В октябре 1944 г. с санкции властей в Москве было проведено совещание представителей общин евангельских христиан и баптистов (всего 45 делегатов) и учрежден Союз евангельских христиан и баптистов (с 1946 г. — Союз евангельских христиан-баптистов). Пятидесятники не получили разрешения на создание своего объединения. Часть из них присоединилась в 1945 г. к церкви ЕХБ на условиях Августовского соглашения (отказ от «моления на языках» на богослужениях и от обряда омовения ног перед причастием).
В 1960 году из ВСЕХБ, на фоне активизации антирелигиозной кампании, произошло выделение «Инициативной группы», которая в дальнейшем реорганизовалась в Совет Церквей ЕХБ. Его члены отказались от регистрации общин в органах государственной власти, наладили подпольный выпуск духовной литературы, создали организацию помощи семьям верующих, оказавшихся в тюрьмах и лагерях. Новое церковное движение практически с момента образования начало подвергаться массовым репрессиям со стороны властей, которые заключались в конфискации молитвенных домов и религиозной литературы, создании проблем с трудоустройством, существенном ограничении доступа к получению высшего образования и т. д. Всё это сочеталось с арестами активистов СЦ, которые осуждались на достаточно продолжительные сроки тюремного заключения.
Ряд историков считает, что именно массовое (несколько десятков тысяч человек) общероссийское движение СЦ ЕХБ положило конец Хрущевской антирелигизной кампании в СССР. Государственное преследование СЦ ЕХБ прекратилось только в начале 1990-х годов.

"50-ники"
До революции на территории России существовали небольшие группы пятидесятников-унитариев. В 1921 году в Одессе начал религиозную деятельность миссионер Ассамблей Бога И. Е. Воронаев. Созданный им Союз христиан евангельской веры вскоре распространился по всей территории Украины, а также в центральных регионах России, на Урале и Кавказе, в Сибири. К 1927 году союз насчитывал 350 общин и 17 тыс. верующих.
В 1930 году все руководство союза было арестовано и репрессировано, централизованная деятельность была фактически прекращена. В 1939-40 годах, с включением в состав СССР территорий Западной Украины, Беларуси и Прибалтики, поместные пятидесятнические общины влились в пятидесятническое движение Советского Союза. Во время Великой Отечественной войны деятельность Союза христиан веры евангельской была восстановлена. В августе 1945 года, под давлением властей, руководители пятидесятников А. Бидаш, Д. Пономарчук (оба — c Украины), И. Панько (с Беларуси) и С. Вашкевич (с Западной Украины) подписали т. н. «августовское соглашение» об объединении с евангельскими христианами и баптистами в один союз. Часть пятидесятнических общин просуществовала в союзе до распада СССР.
Другая часть общин вскоре вышла из объединения. Находясь на нелегальном положении, «не регистрированные пятидесятники» воссоздали централизованную структуру по всему Советскому Союзу. Лидеры братства были неоднократно судимы. Так, епископ И. П. Федотов за антисоветскую деятельность отсидел в тюрьмах и лагерях в общей сложности 18 лет.

Иудаизм
28 декабря 1920 года появился циркуляр еврейского отдела Наркомпроса о ликвидации хедеров и иешив. После показательных судов в 1921 году над хедером в Витебске и над иешивой в Ростове все еврейские религиозные учебные заведения были официально закрыты. Ряд руководителей и преподавателей иешив вместе со своими учениками эмигрировали.
Однако в течение нескольких лет хедеры и иешивы ещё продолжали подпольную деятельность. В 1922 году Йосеф Шнеерсон, глава любавичских хасидов (6-й Ребе), создал Комитет раввинов, действовавший в полулегальных условиях. В 1923 году антирелигиозная деятельность в отношении иудаизма была в значительной мере приостановлена: к концу 1920-х годов число синагог увеличилось по сравнению с 1917 годом; в Ленинграде в 1927 году было 17 синагог и молитвенных домов против 13 в 1917 году. С 1925 года предоставлять финансовую помощь на религиозное образование начала американская организация Джойнт. В целом 1920-е годы оказались наиболее либеральным периодом для религиозной еврейской жизни в СССР. Осенью 1927 года, после ареста и приговора, было позволено эмигрировать в Ригу Шнеерсону, который по переезде в 1924 году в Ленинград образовал там центр Хабада, противодействовавший политике ассимиляции евреев.
Ситуация изменилась в конце 1920-х; в средине 1930-х власти разрешали оставлять одну синагогу в крупных городах со значительным еврейским населением. К 1 декабря 1933 года было закрыто 257 синагог, что составляло 57 % от существовавших в первые годы советского режима.

Ислам
20 ноября (3 декабря) 1917 г. было принято Обращение Советского правительства «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», в котором говорилось:
"Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России!
Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными."

До 1929 года официальная политика в отношении мусульманства была наиболее благоприятной по сравнению с линией, проводившейся в отношении иных исповеданий и религиозных групп.
16-25 сентября 1920 года в Уфе под председательством муфтия Г.Баруди прошёл I всероссийский съезд мусульман, на котором было создано Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ) как преемник Оренбургского магометанского духовного собрания в делах религиозного управления мусульман Европейской России, Сибири и Казахстана.
С начала 1923 года началось закрытие религиозных школы округа ЦДУМ. Муллы приступили к открытию подпольных школ, начали агитацию за открытие религиозных школ, организуют отправку писем от имени верующих в центральные государственные и партийные органы.
10-25 июня 1923 года в Уфе проходил II Всероссийский съезд мусульманских деятелей, на котором присутствовало 285 делегатов и муфтии Коканда, Ташкента и Крыма. Муфтием и председателем Диния назараты был избран Р. Фахретдин. Этот съезд показал, что уфимский муфтият является Центральным духовным управлением мусульман не только своего округа, но и большей части мусульман СССР. 30 ноября 1923 года НКВД РСФСР утвердил Устав ЦДУМ, по которому его полномочия распространялись на на Европейскую часть РСФСР и Сибирь, включая Казахскую АССР. 21 августа 1925 года НКВД и Наркомпрос РСФСР издали инструкцию, по которой преподавание мусульманского вероучения могло впредь производиться только в мечетях только лицам достигшим 14-летнего возраста или окончившим начальную советскую школу.
25 октября 1926 г. состоялся съезд мусульман Татарстана, Башкирии, Казахстана, Украины, Чувашии и областей РСФСР. Руководители страны получили от них приветственные телеграммы, в которых говорилось о грядущем единении мусульман всего мира под знаменами советской власти во имя борьбы с империализмом.
Мусульманское духовенство активно содействовало проведению советской внешней политики. В 1926 году состоялся I Всемирный мусульманский конгресс. СССР на нём был представлен руководством Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ). Делегация мусульман из СССР на конгресс была отправлена по инициативе советского дипломата Карима Хакимова.
Во второй половине 1920-х годов усилились давление и пропаганда, направленные против всех религиозных учреждений, в том числе и исламских. В 1930 году только в Татарстане из 12 000 мечетей было закрыто более 10 000, от 90 до 97 % мулл и муэдзинов были лишены возможности осуществлять свои обязанности.
С 1944 г. управление духовными делами мусульман СССР осуществляли четыре независимых друга от друга центра — Духовные управления мусульман (ДУМ) Средней Азии и Казахстана (Ташкент), Закавказья (Баку), Северного Кавказа (Буйнакск (ныне Махачкала), Европейской части СССР и Сибири (Уфа)
В 1960—1980-х годах ДУМам разрешили издавать Коран, выпускать лунные календари, заниматься обеспечением мечетей предметами культового назначения; начал выходить журнал «Мусульмане Советского Востока».
В конце 1970-х начале 1980-х годов наблюдалась явная активизация мусульманских религиозно-националистических настроений в южных республиках СССР, чему способствовали война в Афганистане и исламская революция в Иране. Органы КГБ отмечали, что среди таджикской и узбекской молодежи широкое распространение получило ваххабитское учение. В сентябре 1981 г. ЦК КПСС было принято постановление «О мероприятиях по противодействию попыткам противника использовать „исламский фактор“ во враждебных СССР целях», дополненное в апреле 1983 г. постановлением «О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманских священнослужителей».
Мечети функционировали в большинстве из больших городов Центральной Азии и Азербайджана; однако, их число сократилось с 25000 в 1917 году до 500 в 1970-х годах. В 1989 году, в рамках всеобщего послабления ограничений на религии было зарегистрировано несколько дополнительных мусульманских религиозных ассоциаций и некоторые мечети, прежде закрытые правительством, были возвращены мусульманским общинам.

Буддизм
С конца 20-х гг. началась интенсивная насильственная атеизация. Под предлогом участия лам в антисоветских мятежах, что в какой-то степени действительно имело место, большевистская власть на местах по приказу из центра стала закрывать, а затем и разрушать дацаны и хурулы, арестовывать лам, лишать сана. Ко времени завершения этой компании в 1939—1940 гг. значительная часть монастырей и храмов Бурятии и Калмыкии были разрушены. Сохранились здания лишь нескольких из них, да и то потому, что их можно было как-то использовать. Имущество буддийских храмов (живопись, скульптуру, книги) в основном уничтожали, сжигали, частично свезли в музеи. К концу 30-х гг. буддийская культура в Бурятии и Калмыкии официально перестала существовать. Считалось, что с религией покончено, какие-либо её проявления назывались «пережитками» и жёстко преследовались.

Религиозное диссидентство
Значительная часть православного духовенства и верующих в СССР вплоть до средины 1940-х годов стояла на антисоветских позициях и примыкала к подпольным церковным группам (см. статью Истинно-православная церковь); впоследствии, ввиду нормализации отношений между государственной властью и руководством Московской Патриархии, которая перешла на позиции полной и безусловной лояльности коммунистическому режиму, в рамках РПЦ появились отдельные лица и группы, выражавшие недовольство таким положением. Первым известным православным диссидентом был Краснов-Левитин, который начиная с 1958 года издавал в самиздате статьи, описывающие преследования и притеснения верующих в СССР.
Диссидентские настроения, после 1920-х, были весьма распространены среди баптистов; многие баптистские лидеры и активисты были приговорены к наказаниям в виде лишения свободы. В мае 1960 года Георгием Винсом, вместе с другими баптистами, была создана «Инициативная группа», которая в дальнейшем преобразовалась в Совет Церквей ЕХБ, члены которого отказывались от регистрации своих общин в государственных органах.

В феврале 1964 года выпускники Ленинградского университета Игорь Огурцов, Евгений Вагин, Михаил Садо и другие создали подпольную организацию «Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа» (ВСХСОН), целью которой было изменение существующего строя путём вооруженного государственного переворота; идеологические установки ВСХСОН в значительной мере совпадали с настроениями христианской демократии. Руководитель ВСХСОН Игорь Огурцов и его единомышленники были арестованы и приговорены к длительному тюремному заключению.
В июне 1976 г. ряд представителей православия, католицизма, баптистов, адвентистов и пятидесятников совместно подписали «Обращение членов христианских церквей СССР к отечественной и мировой общественности», в котором протестовали против ограничений прав верующих в СССР.

В декабре 1976 года по инициативе священника Глеба Якунина (РПЦ), иеродиакона Варсонофия (Хайбулина) и Виктора Капитанчука был создан «Христианский комитет защиты прав верующих в СССР». В том же году произошло резкое ужесточение репрессий в отношении религиозных диссидентов, организованное движение которых было разгромлено КГБ к 1980 году.
Освобождённый в 1987 году из заключения Александр Иоильевич Огородников, основавший в 1974 году вместе с филологом Владимиром Порешем религиозно-философский семинар для изучения богословской и философской мысли, приступил к выпуску самиздатовского журнала «Бюллетень христианской общественности» (БХО), целью которого было информировать читателей о религиозных событиях в стране; в августе 1989 года он создал первую в СССР христианскую политическую организацию — «Христианско-демократический союз России» (политическое объединение партийного типа).

В статье использованы материалы Википедии и сайта bosonogoe.ru

Похожие статьи:

Источник: www.slavyanskaya-kultura.ru